Мэри Бойс о древности зороастризма
…Основатель [зороастризма] первым стал проповедовать «великое учение о том, что вся история… представляет собой единство». В своих Гатах Заратуштра бросает взгляд назад - на «минувшую вечность» и начало времен и вперед - на Страшный суд и «грядущую вечность» и воспринимает все, что находится между ними, как часть космической борьбы между добром и злом, ведущей к окончательному поражению последнего и тем самым осуществлению замыслов Бога; в связи с этим он и был назван «первым апокалиптиком». Вероятно, некоторые части его учения уже являлись древними, будучи элементами долгой пророческой традиции, восходящей не только к прото-индо-иранским, но даже и к прото-индо-европейским временам, но в целом оно определенно было «революцией в богословии», великим новым учением огромного этического и интеллектуального размаха, и поскольку его основной смысл заключался в морали, Заратуштра был страстно озабочен торжеством окончательной справедливости в конце времен, то есть тем, что в исследованиях иудаизма именуется «апокалиптической эсхатологией». Знания об этом пророк просил у самого Бога: «Тебя я вопрошаю, Господи, о том, что приходит и придёт» (tâ-thwâ peresâ ahurâ ýâ-zî âitî jêñghaticâ) (Ясна 31.14). Представляется, что Заратуштра, признавая в конечном счете, что сам не доживет до тех времен, когда произойдут эти события и на земле будет установлено Царство Божие, учил, что после него придет некто больший его, другой «саошьянт» или благодетель, который возглавит силы добра в последней великой битве.
Таким образом, их [сохранившихся зороастрийских апокалиптических текстов] свидетельство может быть принято в пользу того, что вся зороастрийская апокалиптика по сути своей вдохновлена собственным воззрением Заратуштры на ход и цели человеческой жизни и события Последнего дня; и это было одним из факторов, которые убедили великого историка религии В[ильгельма] Буссе в первичности зороастрийской апокалиптики относительно еврейской и влиянии первой на вторую. Он писал: «Относительно мессианских верований позднеэллинистического иудаизма… вопрос представляется ясным: Как случилось, что в противоположность допленной эпохе машиах и божество приобрели сверхмировое измерение и оказались связанными с трансцендентальной эсхатологией и морально-религиозным дуализмом? Объяснить это чисто внутриизраильским развитием крайне сложно, поскольку отсутствуют великие религиозные фигуры, которым можно было бы приписать подобный прогресс в мировоззрении. Насколько определенно, что иудаизм стремился к подобному развитию своими собственными силами и являл к этому предрасположенность, настолько же при этом правдоподобно наличие с самого начала внешнего влияния. С другой стороны, в иранской религии мы имеем трансцендентальную эсхатологию и морально-религиозный дуализм уже в самых древних слоях Гат, выражающих возвышенную веру, которую мы можем возвести к личности Заратуштры» (W. Bousset. Die Religion des Judentums im späthellenistischen Zeitalter. Tübingen, 1926. S. 480).
Заратуштра является не только источником иранской апокалиптики, но и первым известным милленаристом в широком смысле этого слова; и это один из фактов, которые заставляют нас признать его датировку периодом ок. 1000 до н.э. (которая чаще всего предлагается в настоящее время) слишком поздней... Если принять во внимание остальные свидетельства - социальные и лингвистические данные самих Гат, подробности догматической теологии Заратуштры, очевидно большой промежуток времени между Гатами и старейшими текстами Младшей Авесты в их дошедшем до нас виде - кажется очень вероятным, что видение намерений Бога посетило Заратуштру в бурный и революционный период древнеиранской истории, а именно в начале бронзового века, когда решительные изменения в обществе принесли грабеж и истребление наиболее слабым и отсталым из иранских племен. Таким образом, наиболее вероятной датировкой самого пророка и рождения иранской апокалиптики является период между 1400 и 1200 гг. до н.э., а это означает, что иранская апокалиптика древнее еврейской по меньшей мере на тысячу лет.
Mary Boyce. On the Antiquity of Zoroastrian Apocalyptic // Bulletin of the School of Oriental and African Studies. University of London. Vol. 37, part 1. 1984. P. 57, 73-75