(On a dare, prompted by
piony)
Since brass, nor stone, nor earth, nor boundless sea,
But sad mortality o'er-sways their power,
How with this rage shall beauty hold a plea,
Whose action is no stronger than a flower?
O, how shall summer's honey breath hold out
Against the wreckful siege of battering days,
When rocks impregnable are not so stout,
Nor gates of steel so strong, but Time decays?
O fearful meditation! where, alack,
Shall Time's best jewel from Time's chest lie hid?
Or what strong hand can hold his swift foot back?
Or who his spoil of beauty can forbid?
O, none, unless this miracle have might,
That in black ink my love may still shine bright.
И медь, и камень, и морской простор
Прейдут, столь смерти сила велика,
Как прелести с ней ввязываться в спор,
Чья мощь не более, чем у цветка?
Как летняя пребудет тишина,
Когда в стене осадный брус трещит
Когда скала защиты лишена,
Стальной портал от времени не щит?
О, горький рок! Увы, куда укрыть
От времени его бесценный дар?
Чем быстрый бег судьбы остановить?
Кто красоту из тленных вырвет чар?
Лишь чудо - чтобы вечно свет светил
Моей любви из черной мглы чернил.