Открываюсь

[aprelena]

       Решила не дать загнить ране, не загонять всё вглубь, чтобы не взорваться, не изображать «Всё хорошо, прекрасная маркиза». Хочу объяснить, чем был вызван тот пост от 2-го февраля. Тем более, многие и так догадываются, секрет Полишинеля

Comments

[aprelena]

Еще хочу добавить о причинах, почему я все-таки не умерла, почему проснулась. В детстве, в 6 лет, мне поставили неверный диагноз, эпилептоидный синдром. Поставили просто потому, что я ненавидела суп и отказывалась его есть. Мама орала на меня, а я сидела, как партизанка, сжав зубы и кулаки. Я была в таком напряжении, что от него у меня задрожали руки. Мама сказала, чтобы я не баловалась и прекратила. Я объяснила, что не балуюсь. Мама запаниковала и вызвала мне «скорую». Помню, что перед приездом «скорой» меня уложили на кровать и накрыли новым одеялом без пододеяльника.
Почему-то потом никто из врачей не догадался спросить у меня самой, помню ли я хоть что-нибудь. Выяснилось всё только в 16 лет, когда я пришла к психиатру за снотворным. И с удивлением обнаружила, что состою на учете. А врач с не меньшим удивлением узнала, что я прекрасно помню тот случай. А при том диагнозе, что мне поставили, этого просто не могло быть. Поэтому меня с 6 лет кормили такими таблетками, что даже от четвертинки назначенной дозы (мама не решалась дать полностью) я ползала по стеночкам. Еще и поэтому у меня устойчивость к таблеткам.
Но главная причина совсем другая. У меня есть особенность: когда я сильно взволнована (неважно, от радости или горя), то моя психика словно блокирует лекарства. Именно поэтому я обычно не могу уснуть перед какими-то важными событиями.
А еще у меня бывает то, что я называю психическим ступором. Когда боль или обида настолько высока, что организм вообще не реагирует на таблетки и уколы. Однажды в юности я таким образом не спала 9 суток. Я считала, что папа предал меня, обманом увез в клинику. Я царапала руку бритвой, никаких попыток суицида, просто пыталась унять душевную боль физической. Как люди закусывают губы. Только кусание губ мне уже не помогало. И меня неожиданно застал за этим занятием папа. Он действовал из благих побуждений. Сказал, что надо продезинфицировать порезы. А сам увез в психушку. Мне давали таблетки, ставили уколы, но я не могла уснуть. Как маятник, ходила по ночам по коридору, чтобы не беспокоить спящих в палате. И почти в каждое дежурство, видимо, так надоедала медперсоналу, что меня потихоньку отзывали в сторону, говорили, что поставят укольчик и давали таблетки, чтобы я уснула наконец. Только чтобы врачам не говорила.
Но ничего не помогало. Я уснула только через 9 суток, когда меня выписали, уже дома.
Я забыла об этой свой особенности. Именно это и спасло мне жизнь. Потому что я выпила столько таблеток, что хватило бы для вечного сна нескольким людям. А я даже спать толком не могла. Сердце, правда, отказывало, координация подводила, перед глазами всё расплывалось, но сознание не желало отключаться.