Катманду №5. В Буднатх
Эй вы, добродетельные и любящие братья,
взгляните сюда! Аллах по-своему рассудил ваш
спор и забрал козу себе!
Л. В. Соловьев, "Возмутитель спокойствия"
В тамельской книжной лавке я повстречал своих компаньонов, с которыми наши пути временно разошлись в эверестовском базовом лагере. Сделав вид, что о произошедшем там инциденте никто из нас не помнит, мы договорились на следующий день продолжить освоение Катманду соединенными усилиями. Тонкость заключалась в том, что я жил в благоустроенных нумерах Шерпа Гест Хауса, а они - наоборот, в гостинице с типично гималайским названием Фудзи, находящейся на значительном отдалении от моих аппартаментов. Поэтому мне было обещано, что за мной зайдут утром (без уточнения точного времени визита). Той встрече не суждено было состояться в силу трагического несовпадения наших представлений о протяженности утра. Поднявшись в половине седьмого, я промаялся в ожидании гостей до девяти. На этом мое терпение иссякло. Как выяснилось позже, компаньоны достигли моего логова около половины одиннадцатого, когда я был уже далече.
***
Изначально мы собирались посетить площадь Дурбар в Патане, но, оставшись в одиночестве, я перенацелился на ступу Буднатх. Товарищи мои уже побывали там накануне, так что я все равно не мог рассчитывать на их компанию в этой экскурсии. Идти мне предстояло в общем направлении на Пашупатинатх, и чтобы не повторяться, я отказался от магистральной улицы Пашупати Саадак в пользу куда более узкой и кривой Бхагвати Марг, петлявшей немного севернее параллельным курсом. Утро выдалось облачным, что благоприятствовало пешей гульбе. Обогнув по прохладе огороженную территорию королевского дворца, я выбрался на искомую улицу, бывшую по утру еще почти пустой и тихой.
На мою удачу, Бхагвати Марг хранила немало сокровищ столичного городского быта, благодаря которым переход по ней оставил самые теплые воспоминания. Например, первый же попавшийся по пути пустырь, засыпанный прахом некогда стоявших на нем домов и окруженный чахлыми руинами все еще сохраняющих вертикальное положение жилых строений, оказался весьма живописно украшен множественными гирляндами сохнущих простынь и наволочек единообразных цветов и размеров. Здесь явно поработала какая-то прачечная, руководимая, судя по строевому порядку в рядах развешанного белья, бывшим, либо действующим армейским командиром.
Следом за прачечной пришло время насладиться министерством культуры высокодуховным бассейном, подступы к которому преграждала богоугодная помойка.
В бассейне процветала святая вода, готовая наградить любого паломника чудесной холерой, или душеспасительной дизентерией. Из ряски торчали разнокалиберные лингамчики, намекая на принадлежность водоема великому Шиве, который, очевидно, к антисанитарии относится предельно лояльно, если не одобрительно.
Чем ближе я подбирался к кольцевой, тем плотнее становился дорожно-транспортный поток. Кое-где то по одну, то по другую сторону улицы Бхагвати куда-то исчезали участки тротуара. Их места либо поглощали выдвинутые из общей линии застройки отдельные дома, либо они покрывались асфальтом на общем основании с проезжей частью, что незамедлительно приводило к периферийному смешению пешеходного и мото-велосипедного (а иногда и автомобильного) потоков.
Традиционно неряшливую и запущенную застройку временами приятно разнообразили храмы шаговой доступности, построенные по стандартному типовому проекту, одобренному еще во времена династии Малла.
Непальские индуистские храмы не имеют внутренних помещений и не предназначены для накопления больших масс богомольцев под своими многоярусными крышами. Входная дверь ведет, как правило, в небольшую каморку площадью не больше кухни в хрущебе, где кроме алтаря со статуэткой божества ничего нет. Поэтому индусы, желающие справлять духовную нужду дольше пары минут, обычно тусуются на улице у храмовой оградки. Как ни удивительно, но многие из них вовсе не занимается сбором подаяния, хотя при случае и от денег они не отказываются. Именно так, например, проводили время у входа в алтарную комнату одной из попутных пагод две старухи. Они молча сидели почти у самой проезжей части, не обращая внимания на проходящих мимо людей и проезжающий в изобилии транспорт.
Зато притаившийся за оградкой старик был занят делом - читал своему визави, каменному льву, какую-то душеспасительную брошюрку.
***
Товарищи мои, недавно уже проделавшие этот путь на такси, более всего оказались впечатлены трупом коровы, которая пала прямо на проезжей части, да так и осталась там лежать. Я прибыл на то же место всего сутки спустя, но ничего интересного уже не застал. Какие-то специальные службы, к сожалению, успели полностью устранить проблему: священное коровье тело было убрано с середины дороги и благоговейно перенесено на периферию, где его культурно прислонили к забору копытами вверх. Получилось аккуратно и по-цивилизованному, но неповторимая экзотическая аура, ради которой люди едут в Катманду, оказалась полностью истреблена. Так глобализм разрушает национальные особенности.
Зато не разочаровал мост через Дохоби Кхолу. Он оказался значительно грязнее и уродливее своего собрата на улице Базар Саадак.
С его высоты открываются классические виды на классические набережные классической столичной реки Непала.
***
Не все, но большинство виденных мной дворов Катманду были оснащены собственным автономным источником духовности. Иногда это были небольшие пагодки, в исторических центральных районах нередко попадались действительно древние и ценные в архитектурно-художественно-культурном отношении храмчики, а на периферии чаще всего встречались примитивные бетонные будки, похожие на сортиры, или компактные жертвенники в виде статуэтки божества под навесом, а то и простого лингама за оградкой, обляпанного многолетними наслоениями разноцветных ритуальных масел. В каком диком бреду могло бы привидеться мне еще десять - пятнадцать лет назад, что Россия пойдет по пути заимствования градостроительных идей у Катманду? Тогда, в 2007 году, я еще ничего не слышал об инициативе православных гамадрилов воткнуть в каждый городской двор по храму. Ходил себе по загаженному, безобразному, нищему и бестолковому городу, даже не подозревая, что вглядываюсь в страшное, изъязвленное проказой и пороками лицо небудущего собственной страны.
К счастью, улицы Катманду оскверняет не одна только Духовность. Есть здесь место и для трогательных пасторальных сцен.
***
К Буднатху ведет внешнее ответвление от КАДа, никак не поименованное на карте. Начинается оно севернее Пашупатинатха и его исток словно для удобства навигации промаркирован довольно крупной ступой на окруженном заборчиком пятачке у перекрестка.
С этого места и до самого Буднатха буддистский культурологический дух будет только крепчать и наливаться соком, тогда как индуистские мотивы напротив, стремительно умалятся до совершенного ничтожества, хотя и не до полного исчезновения. Безымянная улица, ведшая меня к цели, множеством способов намекала, что неплохо бы отведать килограмм-другой мандаринов. Складывалось впечатление, будто я попал на всемирную мандариновую биржу. Продавались мандарины чаще с колесных лотков, а не с асфальта, как в других местах, но для их мытья требовалось дополнительно покупать бутылку воды, а мне отчего-то было безмерно лень проделывать столь многоходовые комбинации почти у самого порога нирваны. И в результате я очень сильно страдал как без воды, так и без мандаринов.