Наоборотный человек
В самой лучшей, по мнению её жителей, стране, в тридевятом царстве, в тридесятом государстве, жил-был недовольный человек.
Хотя жители той страны и считали себя самыми духовными в мире, а свою страну самым лучшим местом для комфортной жизни, все это они утверждали только на официальных митингах и собраниях, на телепередачах и школьных уроках.
Однако, как только жители этой страны выходили из состояния "официальное", они, тот час, менялись в своих речах и начинали стенать и плакать, жаловаться и ругаться на свою жизнь в самом лучшем царстве-государстве мира.
И страдали, жаловались и мучились они не случайно.
К тому было много пренеприятнейших поводов.
Потому что жители той страны, а вернее, того царства-государства, держали друг друга в очень странных условиях жизни.
Они мучили друг друга всеми известными и разрешенными, как, впрочем, и не разрешенными законом способами.
Они портили друг другу жизни так, как только могли. От самых мелочей, до самых значительных событий.
Они ругались, ссорились, порой дрались, ломали общественное имущество, мусорили под окнами и дверями друг друга, курили в окна друг другу, кидали окурки под ноги, коптили выхлопными газами, кричали ночами, напившись алкоголя. Алкоголь для них был "наше все" - без него не обходилось ни одно событие, ни один праздник, даже священный и сакральный.
Они упивались им в разных степенях. Кто-то пил до покраснения и веселости, кто-то упивался до неспособности ходить и говорить. Но всё - непременно с алкоголем.
Напившись, они, качаясь и падая, передвигались по улицам и гадили по закоулкам, иногда дрались или валялись под скамейками.
Они воровали друг у друга все что можно, причем воровали тем больше, чем выше по чиновничьей лестнице поднимались.
Они крали у царства-государства, а царство-государство крало у них. Они обирали друг друга налогами, рассказывая, что налоги пойдут на пользу, а сами раскрадывали собранные деньги.
Они усложнили любое пустяковое дело разрешительной системой, так что никакого дела нельзя было сделать, не выстояв очередь к чиновнику, за получением разрешения, которое выдавалось за взятку.
Как только кто-то из них начинал что-то производить и создавать, они спешили к нему отнимать деньги, которые он заработал, таким образом разоряя всех, кто проявлял активность.
Так они разучились что-либо создавать и производить, а все что имели и чем пользовались, покупали в других странах.
В идеях и идеалах, как и в вере, жители этой странной страны придерживались непонятных обрядов. Они привыкли слушаться пышно наряженных соплеменников, отращивающих бороды и совершавших непонятные действия в украшенных золотом дорогих храмах. Эти непонятные действия они называли таинственными и считали, что с их помощью станут лучше, добрей и праведней. И хотя никто и никогда из них не становился ни на йоту лучше с помощью этих обрядов, они не переставали верить в их чудодейственную силу.
Все это они называли традициями, великими традициями отцов и дедов, которых считали лучшими в мире.
Традиции - это привычки, сложившиеся в общественные ритуалы, передающиеся из поколения в поколение. Но мало кто может вспомнить, кем были те люди, кто стал начинателем традиции. Мало кто мог вспомнить, что эти традиции значили и для чего были нужны.
И хотя все жители этой страны стенали и мучились, угнетая друг друга, никто из них не сомневался в истинности и непогрешимости своих традиций.
Никто, кроме недовольного человека.
Этот человек настолько устал от такой жизни, что решил свести с ней счеты.
И привели его к этой мысли следующие обстоятельства:
дурной образ жизни у телевизора, плохая и дорогая медицина, некачественные и дорогие продукты питания, тяжелая и низкооплачиваемая работа, нервы от грязного двора, нервы от семейной жизни, нервы от хамов-соседей, школа, внушившая ему что ничего кроме наших истинных традиций не существует во всем мире, а потому надеяться и искать нечего. Все это довело его до того, что недовольный человек затосковал, стал тяжело и подолгу болеть, и чем дальше, тем сильней.
На душе его становилось все тяжелей и тяжелей. Грусть-тоска заела недовольного человека. Тяжкая хандра и меланхолия поселилась в его душе.
- Видно приходит моей жизни конец, - подумал недовольный человек, и, не находя в себе сил страдать дальше, решил покончить со всем сразу.
Но так как традиции того царства-государства запрещали сводить счеты с жизнью, решил недовольный человек поступить умнее.
Он придумал, как сделать так, что бы его пришибли другие, те, кто его довел до такой жизни, а не он сам.
И для этого он решил из человека недовольного стать наоборотным человеком.
Он решил все делать наоборот.
Если привычки и традиции довели меня до гибели, - думал наоборотный человек, - до желания прекратить эту жизнь, тогда выбраться из кризиса можно только наперекор традициям.
Он знал, что подданные этого царства-государства очень не любят, когда кто-то не подчиняется их традициям или ругает их.
За такие вольнодумные мысли они "били морду", а при настойчивости могли и вовсе прибить.
Вот и решил недовольный человек, что бы не брать греха самогубства на душу, пойти "супротив ветру" - против традиций.
И стал делать все наоборот.
Ну, не все, конечно. На руках он не стал ходить. Да и никто бы не стал его бить, за то, что он ходит к верх ногами или задом наперед. В крайности, сослали бы в лечебницу.
А вот измену традициям в том царстве не прощали.
Начал наоборотный человек с того, что перестал употреблять в пищу то, что едят люди традиции. Он перестал есть мясо, пить алкоголь и напитки, приготовленные на химических заводах. Стал сам готовить себе наоборотную пищу, выращивать её на наоборотном огороде. Наоборотной еды не хватало, по началу он голодал и было тяжело. Привычки тянули к традициям.
Однако, скоро он стал себя чувствовать лучше, привык к скромной трапезе, перестал переедать. Исчезла одышка, сонливость.
Вместе с этим наоборотный человек продал свой телевизор, отключил кабельное и перестал ходить на собрания и митинги памяти великих патриотических войн.
Он перестал кланяться и улыбаться начальникам и чиновникам. При встрече с ними он вел себя так же непосредственного, как со своими соседями. И совсем перестал ходить к наставникам и идеологам. Не посещал партийных собраний, а если посещал, то сидел в углу, не хлопал в ладоши, а только ехидно хихикал, так что присутствующие начали это замечать.
Перестал он посещать и жрецов.
Он решил, что нет ничего зазорного в том, чтобы не делать дел и не совершать обрядов, смысла которых он не понимает. Он решил перестать врать и обманывать себя. Ведь если мы называем какое-то действие «таинством», это означает что его содержание сокрыто от нас тайной, оно таинственно. Но если смысл действия таинственен, зачем его делать? Ведь ответ на вопрос «зачем?» и есть указание смысла, а смысл неизвестен. Но если смысл неизвестен, чем одно бессмысленное действие будет отличаться от другого?
С таким же успехом можно биться головой об стену или поклонятся небоскребам.
Ему кто-то указал на результаты исполнения обрядов - дескать, посмотрите на перемены в людях.
- Но где эти результаты? - удивился наоборотный человек. Люди, какими были, такими и остаются. Они брызгают на продукты «святой водой», но не перестают обжираться и болеть. Они страдают от пищевых болезней, от дурной пищи, не качественной продукции и невоздержанности, а вовсе не от того, что еду не побрызгали заговоренной водой. И от этого всего никакая вода не спасет, сколько не брызгай.
- Где результаты ваших таинств, - восклицал наоборотный человек? - Где плоды? В чем люди становятся лучше после них?
- сие есть таинство, - отвечали ему бородатые люди в платьях, - Плоды таинств таинственны и незримы.
- я не верю, врете вы всё - говорил наоборотный человек.
- в морду получишь, еретик - отвечали ему бородатые люди.
А между тем жизнь наоборотного человека кардинально изменилась.
Вместо рыхлого, тяжелого на подъем старика с грустными глазами, окружающие увидели веселого, жизнерадостного худощавого мужчину, который вдруг стал музицировать, выучился игре на флейте, занимался скалолазанием (этим никто не занимался в его окружении, поэтому наоборотный человек сделал все наоборот) .
Наоборотный человек, из упорства делать все наоборот, перестал воровать у других и у царства-государства. Он стал всегда оплачивать проезд, если такой был нужен, возвращал сдачу и вернул кое-что из утащенного ранее. Окружающие смеялись над ним и иронизировали. Однажды, кондуктор троллейбуса громко захохотал, когда наоборотный человек вернулся заплатить за билет, после того, как далеко уже отошел от троллейбуса, забыв рассчитаться. Поведение наоборотного героя противоречило всем традициям, и он этим гордился.
Наоборотным человеком поначалу забавлялись соседи. Они крутили пальцем у виска и пожимали плечами. Однако кто-то из соседей стал поглядывать с интересом и приносить рассаду в японский сад.
Но совсем не смеялись партийные чиновники и люди с бородами и в платьях.
Они все внимательней стали приглядываться к наоборотному человеку, и шушукаясь между собой, все чаще произносили слова «пятая колонна», «предатель».
Здоровье наоборотного человека кардинально изменилось. Он почти перестал болеть, больше не ходил в больницы, не стоял в очередях и не тратился на лекарства.
Изначально он решил не лечиться, чтобы поскорее прекратить страдания и умереть. Но чем меньше он ходил к врачам и принимал лекарства, тем лучше ему становилось.
А после этого стала уходить и хандра. Тоска оставила его, и он стал интересоваться жизнью, искусством, мудростью человечества.
Наоборотный человек больше не верил в традиции, а значит все он стал постигать самостоятельно.
Для него больше не было непогрешимых истин, в которые бы он верил, так же, как верили все обычные люди, он стал во всем сомневаться и досомневался до самих глубин сомнения, до того, в чем сомневаться было крамольно и недопустимо. Он обнаружил что люди называют истиной что-то безо всяких оснований. Просто по традиции. А традиции оказались полны произволом. Просто кто-то когда-то, обладающий узурпированной властью, назвал одно истиной, а другое ложью. И с тех пор так и повелось, хотя и об узурпаторе давно забыли.
Оказалось, что нет ничего страшного, в том, что он больше не признавал власть и авторитет бородатых людей в платьях. Он перестал поклоняться тем дощечкам, которым поклонялись бородатые люди и других принуждали поклоняться. И ничего не случилось! Не ударила молния, не прозвучал гневный голос с небес.
Он не признавал их таинственные обряды и от этого не только не стал хуже, но напротив, стал лучше, спокойней, мудрее, добрее, терпимее к другим.
- Нет никаких посредников между мной и Вселенной, между мной и Богом - понял наоборотный человек, зачем мне дощечки с нарисованными лицами? Зачем мне бородатые люди в платьях?
- Я - наоборотный человек, - сказал себе наоборотный человек, - меня не обманешь золотым блеском, богатством и властью, ведь все это признают обычные люди этого царства. А у меня все наоборот. Мне не нужно золото, мне не нужна власть, мне не нужно быть с ними в строю.
Мне нужна только свобода! Ведь они все отказались от свободы, чтобы сохранить безопасность от мира за пределами царства-государства. И вот они умирают в очередях к доктору, в очередях за зарплатой, в очередях к чиновнику за разрешением жить. Они страдают и мрут, мучимые начальниками и друг другом, а другой жизни не знают, считая свою жизнь пределом мечтаний. У них нет ни свободы, ни безопасности!
- Так зачем я буду подчиняться обычным людям и их традициям? - подумал наш герой, - ведь они построили такой грустный и неуютный мир!
Когда наоборотный человек освободился в уме своём от оков и привычек обычного мира, в душе его произошла удивительная перемена.
В ней поселилась радость.
Вернее, она всегда там была, погребенная заботами и хлопотами, тоской по свободе, страхом перед царскими чиновниками и жрецами. Она просто не сознавалась.
Радость эта не знала границ и причин. Она просто была, и для её существования ничего не надо было делать. Не надо было никаких заслуг, никаких достижений! Напротив - все заслуги и достижения были результатом этой радости, они лились из неё как из рога изобилия.
Радовались деревья и цветы, трава и облака. Радовались звезды и солнце.
Наоборотному человеку уже не хотелось умирать.
Ему нравилось жить.
А внизу, в городе, глядя на него, соседи и чиновники хихикали и крутили пальцем у виска.