27 ноября 1911 года. Прибыльный жених. Запись из дневника Николая II
Сей день, 27 ноября 1911 года, проходит для нас в самых наилучших праздничных и родительских хлопотах, бо предстоит отмечать нам день рождение сына нашего Алексея в самой, что ни на есть праздничной кампании. Задумал к нам нынче приехать и брат мой Вильгельм, и брат мой Георг, и брат Альфонс с братом Альбертом, и вечно бегущий Оскар, и молчаливый Хааконсон с супругой, прибыл и Его Королевское Величество король Конго с двумя дочерьми, и это список ожидаемых нами гостей, не имеющих прямых родственных связей ни с одним членом нашей семьи! Конечно же, прибыли уже и родные мне, являющиеся уже моими прямыми родственниками, долгожданные мной матушкины родственники: Его Королевское Величество король Королевства Дания с супругой, дедушка и бабушка наши, то есть прямые матушкины родители, чье прибытие из Королевства Корнаби (Гвинея - Анна Конродинг) было нами ожидаемо, но все же невоплощение сего визита казалось мне более возможным, нежели его реализация, и родные двоюродные батюшкины родственники, а мои излюбленнейшие дедушка и бабушка АнФерауж Зеюме и Олмаин Зеюме из Королевства Марокко, неспешно с бокалом великолепного бельгийского пива вчера в вестибюле Малого дворца подошел ко мне и Его Сиятельство герцог Эгемонт с супругой, коих я ожидал, как коршун крови еще в августе дабы уточнить артикулы бельгийского права о собственности на объекты, имеющие отношения к ремесленному производству орудий труда, да развеселый наш герцог Эгемонт пожаловал лишь к изысканному действу с любимыми многими корнабийскими родственниками! Право же, я уже оговаривался, но и оговорюсь ныне, частное право производственной собственности должно следовать только из ремесленного права! Все уже пройдено, продумано, многократно оспорено в судах и выверено до единого слова в Великих ремесленных королевствах. Всероссийская монархия моя, славная более трудом частным, а не кооперативным, все же многое упускает, не стремясь заимствовать юридическую славу у Ремесленных Европейских Королевств, хотя сии споры мои с главой Императорского Суда ни к чему не обязывают ни меня, ни его, но все же многое волнения производят во мне, заставляя сомневаться в прежде выверенной системе государственного законодательства. Впрочем, об этом и сказано уже мной предостаточно, воротимся же к беседе с герцогом Эгемонтом, коий принялся при встрече нам с сыном описывать красоты Королевства Бельгия, вновь ускользнув от темы уточнения артикул бельгийского права. Хотел я было заругаться, но быстро сообразил, что стоит обратить сына к красотам Бельгии посредством великого патриота собственной родины и певца не только законов, но и пейзажей родины собственной, кои я непременно хотел описать сыну, бо от поездки в Бельгию сей осенью он уже во второй раз отказался. Как я соскучился по Бельгии, право слово! Как я соскучился по Эгемонту и его нарядным ротондам и порталам, капителям и карнизам, а также простым улочкам, украшенным многочисленными цветочными бегинажеронами с чудными и тихими бегониями, величественными гиацинтами и многочисленными ипомеями, которые разнятся своим колором словно формы гвардейцев на Королевском совете! Есть среди них и желтые, и сиреневые с белыми и бордовыми прожилками, и нежно-голубые, и стремительно-розовые, схожие с океаническим рассветом, и бордовые, схожие пышностью окраса с судейской формой герцога, и фиолетовые, обращающиеся почти в черный цвет и от того поражающие неожиданно раскрывающимся при приближении к себе и незаметными издали ярко-оранжевыми либо же нежно-голубыми прожилками бутоны!
Впрочем, воротимся к началу моей записи. Как чудно и удивительно все же пересекаются наши родственные линии! Визит Вильгельма и короля Конго сразу насторожил Алешу. "А Вы, папушка, планируете снова устроить мне сватовство, как и 18 октября в Лужицке? Я, право же, боюсь ныне знакомиться с девочками, вдруг я опять окажусь невежливым, как с княжнами Ланским и Воложинскими." Пришлось защитить Алешу перед ним же самим тем, что перед не очень хорошо образованными либо перед несдержанными в речах княжнами Воложинскими и Ланскими сын мой защищал именно императора Вильгельма II и короля Софалу, о чем он ныне при испуге своем запамятовал, и их приезд на его день рождения, и вопросить: от чего же он ныне напуган возможностью встречи с теми, кто был взят сыном моим под защиту перед его же, сына, поддаными. Речь Алеши в ответ снова была неясной и сбивчивой, он смущался и, краснея, твердил, что совершенно не хотел употреблять грязные слова, лишь пытался описать расхождение в поименованиях правителей Конго и Великой империи Цин, чтобы объяснить, что долгое нахождение в пустыне и одежды из верблюжьей либо воловьей кожи не так страшны своими ароматами для общения и для каждодневных встреч, как то казалось девочкам. В конце своей речи Алеша вновь совершенно гордо и твердо, не сбиваясь, заявил, что он "не желает даже сосредотачиваться на тех анатомических подробностях, что твердят девочки о Его Императорском Величестве Вильгельме II, имеющим происхождение от шести королей аравийского континента и, не смущаясь, хвалящего в себе сии качества". Я уже совершенно внутренне удручился той странной ситуации, что случилась у Алеши с девочками, хотя прежде много смеялся над сим происшествием, но не стал даже продолжать третировать его, подумав какова же и удивительна будет ныне реакция в обществе, когда Его Императорское Высочество принц Благостной империи Ниппон заявит себя в качестве алькальда трех будущих азиатских невест моего сына, бо ожидаем мы рождения дочери у Его Императорского Высочества принца Великой империи Цин Гуансюя, коя дочь должна обрадовать нас всех своим появлением на свет уже через семь месяцев, есть невесты и среди юных представительниц аристократических семей Благостной империи Ниппон, ожидаю я брачных чудес и от четырехюродного дяди своего и пятиюродного дяди Его Императорского Величества императора Справедливой империи Сучжоу Его Императорское Высочество герцога Палансаенга Балг Ахина. Ведь совершенно ранее не склоны мы были обсуждать планируемые браки наших детей в газетах и иных системах публичной массовой информации. Общество узнавао о браках наших уже по заврешившемуся их состоянию, в ходе слушания глашатая государя либо же в церкви, а уж об образах невестах и их обсуждении и вовсе говорить было не с чего, портретов родителей да семей на всех напечатать, а уж паче создать было невозможно! Так и передавалась рассказы об обликах наших невест из уст в уста, от подданого к подданому, а уж полный облик можно было узреть только на полном государственном портрете, до коего иногда у престолонаследных пар жизненный путь совершенно не доходил! А ныне общество шумит и шуметь будет об обликах наших императриц и царевен и дело ли Вильгельму или Георгу удобно в небольших государствах своих обсудить сии "анатомические странности", но каково мне будет удивлять с сыном всю страну, рассказывая насколько мудренный брак мы с сыном задумали. Удивительным образом сын мой подвел меня к прекрасному размышлению, коему должно было стать великолепной основой для сегодняшней нашей праздничной дискуссии, коей я и намерен посвятить сегодняшнюю запись свою.
Итак, предупредив Вильгельма, дядюшку Палансаенга, дядюшку Маримира Корнаби и Фелисьенна Эгемонта, я в качестве протидиафоры дня рождения сына предложил всем присутствующим следующую дискуссию. Дискуссию о "О сложностях распространения межнациональных и межрасовых взаимодействий, в связи с косностью патриархального мышления оседлых в нескольких поколениях дворян". "Мы, конечно, все гордимся, - начал свою речь я, и именно я: - что не единожды и не дважды роды наши происходят не из одного континента и даже не от двух чистых рек величия земли, как переводится точно поименование слова "континент" в индуистском языке, но часто от всех пяти континентов сочетаем мы в себе кровь, подобно брату моему или уж наверняка будущему моему брату, императору Германии Вильгельму II либо подобно же королю Бельгии, отсутствующему ныне среди нас. И, казалось бы, при преклонении наций перед монархией ни что не способно помешать пониманию нациями величия собственных монархов и уж тем более величия соединения монархических родов в браке, но вот совершенно недавеча столкнулись мы с Алешей со странным правлением косности среди величайших дворян Всероссийских, известных собственным качественным фарфором и собственными часто опережающими время прачечными принадлежностями, Их светлостями князьями Ланскими, Медынскими и Воложскими. Косность сия проявилась в долговременном обсуждении весьма юными особами анатомических особенностей монархов, имеющих происхождения от других рас, коей анатомической особенностью стал восхваленный Кнутом I запах воина пустыни, о коем восхвалении при много писали газеты в Королевстве Датском, когда излюбленный мой дедушка решил восславить историю рода своего и придать образованного лоска датским аристократам, опубликовав одну из старейших рун, сохранивших свидетельство о Совете Каппетингов. Девушки, несомненно, чрезвычайно юны и я мог бы не обратить внимание на их косность, но все же они происходят своими родами из величайших родов Заславщины, Слуцщевны и Мозыревщины. Из родов, родственных и соседствующих родам, прославленным во всем мире, своим участием в обустройстве и сохранения величия государства. Знаем мы ли лучших историков взаимоотношения родов, чем Их Светлости князья Капищенские?! Разве что с Воронцовыми да с Глостерами способны сравниться они! И есть ли более великие знатоки сохранения останков монархов? Как я знаю, не один монархический род, правящий ныне, не обошелся в деяниях своих без отношений, направленных Их Светлостям князьям Капищенским. Есть ли более известные булочники, чем Их Светлости князья Кмитянские, кои опять-таки не простые булки пекут, а булки, имеющие историческую и гордую родовую основу в их происхождении? Как я знаю, 78 процентов нынешнего импортного оборота Заславщины состоит из Кмитянской муки и Кмитянского кунжута и аниса! Разве не стоит сие наших восторгов! Не меньшую известность приобрели и Ганцевичи, поселенные на нашей Заславщине Его Королевским Величеством Королем Дании Кнутом XI, коему было важно, чтобы его сын с собственной германской супругой приобрели всероссийскую, а более того заславскую науку в мягкости обращения к народу и с народом! Не лучших ли строителей мы находим среди сих потомственных датчан и германцев? Но вот же довелось мне третьего дни отругать прилюдно сына моего за то, что он нарушил традиции знакомства и сватовства и заставил девочек бегать от него к родителям с жалобами. Признаться, доводилось мне встречать подобное и в моем детстве, но тогда разногласия наши касались в большей мере политики землераздела и политики сочетания в повседневных деяниях во множестве обнаруживаемых природных ископаемых. Ныне же, когда все сии вопросы разрешены, государственным и межгосударственным правом, доводится нам всем часто сталкиваться с обидой князей оседлых от нехватки у них средств на покупку земель, исполненных природными ископаемыми, и, более того, вынуждены сии князья продавать собственные земли, исполненные природными ископаемыми, чужакам, у коих золота и доходов поболее, дабы обрести свой повседневный хлеб. Так, всем нам известно, что 47 процентов земель, исполненных природными ископаемыми, в Европе скупили представители арапского континента, во Всероссийской монархии сия цифра только начала достигать уровня в 23 процента, но в Заславщине, Слуцщевне и Мозыревщине, совместно исчисляемых, сия цифра достигает 59 процентов, что превышает общеевропейский показатель на 12 процентов. Определенно, земли Заславщины, Слуцщивны и Мозыревщины богаты и мелом, и цирконием, и фосфоритом, и доломитом, и торфом, отсюда их и скупают во множестве представители арапского континента, составившие свои компании ранее из продажи запасов, обнаруженных в их собственных землях. Стоит ли сему удивляться? Определенно, можем мы все вспомнить браки, династийные браки, прославившие иные расы в наших нациях. Браки, кои памятны нашим нациями, и браки, кои несут в себе свет знания о нациях и ведущих государях других рас. Но не забывается ли сии знания в повседневности нашей? Ведь не так часто и мы, и дети наши, и отцы наши обращаются к седой древности, чтобы восславить иные расы. Разве что, спасает всех нас день Великого Гозлена Предсказателя, в кои дни мы во многом вспоминаем деяния сынов великого отца, чьи сыны часто и знаменательно женились на представительницах других рас, не взирая на их анатомические особенности, бо же наоборот исключительно поклоняясь и превознося сии анатомические особенности, о чем во многом шумели в народах наших, узнавая на вкус то рисовое пиво Великой империи Хо, то мальтозовые сладости Нджамены, Бангуи и Малабии, либо же в семенах, либо же в с трудом довезенных и много раз пророщенных в пути диких и культуризированных плодах иберийского либо же азиатского континента. Несомненно, каждый восьмой подданный наш знает, что не узнали бы мы вкуса китайской дыни, если бы не задумал император Бань Шуй женить собственную дочь за русским государем, бо довести дыню целиком до Великой России не удавалось. Несомненно, не производили бы мы под Глинкой в писарских покоях Ивана I осьминогов, кабы не надумал Его Царское Величество Георгий VIII жениться на иберийке, коя славилась своей красотой и упокоенностью нравов от матери, слывшей мудрейших из асунсьоских принцесс. Но ведь ныне в гонке нашей с ростом производства и производственных мощностей, за попытками упорядочить законодательство и успокоить общественные нравы, забываем мы склоняться в своих упоминаниях к седой истории, и все реже и реже упоминаем имена создателей чудес наших технических, коих чудес с появлением новых видов топлива и металлов стало немеренно, и от того тоже прежде всего страдает история и историческое отношение к событиям повседневной жизни. Не стоит ли нам задуматься и о том, что дискуссии, бывшие для нас обыкновением в наших детствах, дискуссии о распределении полезных ископаемых и о широте их использования захлестнут низшие по отношению к нам слои общества, как до того сии дискуссии захлестывали нас, что повлечет за собой многие расовые споры и диспуты в обществе, и не стоит ли нам обучить детей наших методам общения в подобных дискуссиях? Как нам обучить детей наших сражаться со змеем повседневности, но привить им умением объясняться с детьми своего века, опираясь на исторические постулаты и обращаться, к дракону исторической мудрости чаще нежели к дракону технического развития?"
Как ни странно первый же ответ сразил меня обрученностью повседневности и мещанства с техническим прогрессом. Запишу в дневнике те сентенции, что удивили меня и обратили мое внимание не очень красивой стороной известности нашего дворянства. Попросил Иллариона Ивановича исключить сии сентенции из газет, дабы не краснеть нам всем от мещанских скандалов, но в щневнике своем записи о сих сентенциях оставляю. "Сын мой, - воскликнул дядюшка Палансаенг, - право же, ты выбрал не лучших спутниц для собственного сына в его сватовстве. Помнится, 70 лет назад, когда твой двоюродный дедушка и мой брат император Благостной империи Ниппон пожелал женить одного из своих сыновей либо же выдать замуж одну из своих дочерей за потомков производителей великого фарфора князей Ланских, многая сожалел от того, что направил своих детей на обучение в один колледж с сими отроками. Невежеством и косностью поразили они его детей! Были они необычайно чванчливы и неискусны в фарфороделании, более их разбирались в фарфоре уже их соседи, князья Несвижские и Ганцевичи, коим доводилось многое работать с собственными известковыми карьерами, и многоему стремились они обучаться. Ныне же многие эксперты в Благостной империи Ниппон свидетельствуют, что невыразимо ухудшилось качество вашего Ланского фарфора и никто уже не вздыхает, когда высокие и статные голубоглазые юноши сгружают с ваших кораблей беленые ящики, более ждут несвижского фарфора, который не сравним еще в тонкости с фарфором идзумийскими и более того мацуимским, но уже имеет много полезных хозяйственных новшеств и нововведений, как то небольшие стекла в изделиях, которые позволяют видеть, что насыпано в емкость. Казалось бы, как велика сия глупость? Вставить небольшое стекло в емкость!? Однако же, не первые персоны, изобретшие сие чудо, но желающие им пользоваться, обязаны обратиться к патентному бюро, чтобы, заплатив немалую сумму, производить подобные вещи. Вы не представляете сколько запросили с наших фарфоровых заводов, пожелавших повторить сие изобретение! И это, не говоря уже о несвижских изобретениях в очищениях посуды, кои изобретения позволяют не тратить много мыла и щелочи на омовение посуды. К тому же, правитель Амаркара сказал нам, что князья Несвижские уже находятся у дверей открытия изобретения особого раствора для мнгновенного очищения сковород и кастрюлей от жиров и копоти! Право же, время было Благостной империи жалеть о том, что не удалось нам добиться брака со столь прекрасной семьей, бо правители Амаркара и Асунсьона более заинтересованные в реализации собственных керамзитов уже во множестве собрали своих сынов дабы не было конкурентов среди желающих обручиться с семьей Несвижских в колледже Шаче. Так что радуйся, сын мой, что сын твой не нашел общего в общении с княжнами Ланскими. Сыны нашей нации до сих пор смущаются от общения с сими девами, но благодарят Вас за благоволение к князьям Несвижским."
Право же, был рад рассмеяться я, но слова, сказанные дядюшкой Палансаенгом, подхватил и Вильгельм: "Брат мой, право же, прав дядюшка Палансаенг, ныне обсуждая тему замужеств, далеки мы от темы, часто меняющей предпочтения и наши, и наших детей, от темы обучения в колледже и в высшей школе. Уж коли и стоит рассказывать народу о браках наших детей, то стоит прежде рассказать и об обучении сих отроков, коим в детские годы и в период обучения уже доводится встречаться и общаться с представителями иных рас и наций, что ныне не новость и для обычного среднего подданного, по меньшей мере в моей Германии. Совместное обучение дарует много общего во взглядах и в общении и много раскрывает перед обществом красоты традиций других рас. Ты не представляешь сколько девушек наших ходит ныне по Германии в фереджах, после случая с барышней Марибой Меркет, коя, дабы возвысить аравийский дух взаимоотношения собственных родителей, в газете, которую она создавала саморучно, и в магазине модного белья распространила информацию о происхождении фередже. Право же, мне, с детства упоенному аравийской культурой, совершенно не было известно, что большей части моего народа, просвещенного народа, пытливого народа, неизвестно о важнейшей и качественнейшей истории любви и взаимоотношений одного из первых аравийско-европейских браков! Мне казалось, что история взаимоотношения принцессы Иглесии Плантагенет и короля Нохар является сутью размышлений моего народа о браках моих прародителей. А вот на те же! Простая публикация простой девочки в собственной газете и простые рекреационные карточки к товарам могут наделать больше шуму и принести больше научной пользы, чем многотомные издания и энциклопедии! И ведь немудрено! Энциклопедии дороги, а карточки дешевы и распространяются по воле собственного духа! И хорошо хоть сии карточки не имеют ошибок в собственных данных, иначе я бы был обязан осудить девочку, согласуясь с два года назад изданным мной указом "Об исторической точности общественных творческих актов". Ты не представляешь сколько много я думал о сем случае, я, мечтавший запретить кинематографические фильмы, с их вечным преувеличением красоты наших монархов! Я уже поддался мысли, что науке, и уж точно исторической науке, следует становиться более популярной и от того есть польза и в кино. Хотя, несомненно, кинемотографии ныне и без того следует предписать наистрожайшую регламентацию. Но уж как использовали сей удивительный и полезный для распространения качественной исторической информации метод нынешние кинематографические шалопаи и описать потомкам нашим будет невозможно! Но ты прав: нации наши мало ведают о расовых величиях наших брачных партнерств и о расовых величиях планеты и с сим придется бороться детям нашим. Но, кстати, следом за дедушкой Палансаенгом замечу: и наша семья также имеет печальный опыт с семьей Воложинских. Право же, мой троюродный брат Вальзевер, обучавшийся с ними в одном колледже в Рациборске, много посмеивался о том, какие они имели сложные отношения с семьей короля Софало, присутствующего здесь, и сколь много семья короля Софалы познала от семьи Стробовских, чей юный князь, испытывая нежнейшие чувства к принцессе Свевале, в том числе и благодаря тому, что в первые свои дни обучения в колледже стал свидетелем конфликта между княжнами Воложинскими и юной принцессой Свевале, славившейся во всем колледже своей необычайно красотой, произвел столько химических экспериментов по соединению доломитов с кобольтом, вольфрамом, сфалеритами, что, наблюдая за деяними юного князя, дрогнуло не одно юношеское сердце, но, - и тут Вильгельм воздел палец: - каковы же были велики и чисты устои принцессы Свевале, что произнесла она в итоге речь, достойную многих монархов: "Отец мой учил меня, что наилучшим и наиразумнейшим браком для принцессы своего народа является брак за собственным старательным и радетельным князем, утопающим в грязи и хлопотах по изучению земли, пока я изучаю важные науки и языки, но и отец мой был столь много поражен Вашими стараниями, что сердце и мораль его смягчилась и он решил ознакомиться с Вами и Вашим родом, чтобы размыслить над тем какое поручение он смог бы даровать Вам, чтобы Вы доказали мне свою преданность не в школьных коридорах и стенах, но в сложнейших условиях, в коих растит себя моя нация." Право же, Вальзевер был настолько поражен сим прекрасным браком, что подумывает сыну своему либо же дочери обязательно свести знакомство с прекрасным родом, коий пойдет от сих прекрасных юношей. Признаться, и мне сей род кажется ныне прекрасным образцом взаимопонимания и взаиморазвития. Но прав ты в том, что за собственными повседневностями забываем мы, что сии дела не повседневны для нации, и что многое из того, что полагаем мы скромным и естественным, моралеобразующе для подданных наших. К тому же, с резким увеличением количества современных газет весьма сложно нам донести до подданных правду и посекундный мелочный отчет о повседневных событиях жизней наших, кои бы отчеты во многом способствовали укреплению морали в обществе, нежели ежеминутные отчеты господ морально и интеллектуально малостойких, как то во множестве мы находим в популярных отчетах господина Пулитцера либо же господина Боу. При том, что Вы не представляете сколько я получаю нареканий от собственной охраны о том, что мне не стоит столь часто предаваться свободным уличным прогулкам, о коих во множестве шумят газеты моей Германии, так же моя охрана выступила и против идеи ежесекундного канцлера моего и удивительного секретаря герцога Магдебургского о том, что необходимо озаботиться распространением в частных газетах календарей о совещаниях и событиях в жизни монарха, кои календари были необычайно популярны и во многом стали провозвестниками создания многих газет, кои газеты создавались, бо общины и семьи желали обсуждать мою государственную жизнь более собственных частных проблем. Ныне же отсутствие подробной и качественной информации о моей повседневной жизни, как и отсутствии у меня сына либо дочери, способных вести подобные календари и дневники, во многом приводит нацию к разговорам о собственных повседневностях, что, как им кажется, дает им мало исторического и государственного толка. Охрана моя строга и не разрешает публиковать ныне мои календари даже годовалой давности, чтобы сложно было вычислить и рассчитать повседневную жизнь и предпочтения императора. Право же, я часто с ними ссорюсь и говорю, что и о предпочтениях моих, и о слабостях нацией моей прекрасно известно из информации, что она получала те прекрасные пятнадцать лет, когда я не пребывал у власти и публиковал во множестве и статьи, и календари собственные, чтобы иметь возможность более часто общаться с простым обществом нежели с теми персонами, что предпочтет охрана или двор. Думаю, что я все же рано или поздно приучу их к собственному распорядку, хотя, возможно, мне и удастся лишь то, что удалось отцу моему, добиться свободы для сына, чтобы за время свободы до моего ухода от власти, он стал личностью популярной и общающейся с нацией по собственному избирательному принципу."
Право же, устал я нынче описывать деяния наши да и хмель испитого с Вильгельмом дает о себе знать так что, пожалуй, ныне закончу описывать размышления наши, но, право же, стоит нам быть построже со своей охраной, хотя и Вильгельму сие не удается, и не разумно рушить вековые устои, но будем же стараться давать возможность нашим детям существовать без охраны в свободном выборе общения своего, пока на сие есть время. Но опять же здесь вспоминаю я свои неоднократные разговоры Алеши о невнимании его к государственной безопасности и к государственной охране, коя, хоть и будучи незаметной, и из-за незаметности кажется нам зачастую неважной, но необычайно велика в затратности времени и продуманности каждой повседневной детали. Ой ли так прав Вильгельм, ой так ли не прав я ныне, разберусь, когда голова будет посвежее. Ныне же удачно сообщаю для моего дневника, опережая государственный отчет о дне рождения сына, что юный наследник мой счел для себя разумным ознакомиться для будущей свадьбы с герцогиней Сангани из Королевства Конго, бо она является двоюродной сестрой мудрейшей и красивейшей из принцесс, о коей нам рассказал дядюшка Вильгельм, с княжной Рациборской, чья семья содержит столь прекрасный колледж в Рациборске, о коем вновь много рассказывал дядюшка Вильгельм, и с представителями семьи герцогов Шачэ, на чьей земле создан колледх Шачэ. Также Алеша попросил добавить к списку собственных знакомых все семьи аристократов, содержащие на собственные деньги важные для иных монархов колледжи. Я, право же, прыснул от смеха, когда сын произносил речь. Право же! Чувствуется в нем Сашина кровь, чья семья имеет среди прародителей своих восемнадцать известнейших философов и тридцать два прекраснейших ученых, сию сетенцию я употребил в своем заключительном слове, коя завтра непременно будет опубликована в государственных и перепечатана с ошибками в частных газетах. На сем заключаю и свою запись в дневнике, сын мой, характером и умом своим в матушку пошедший, следует к венцу от колледжа, коий содержит семья, и в невесте своей намерен ценить, видимо, способность к математике и к социологическим наукам! Где уж мне с моими методами ухаживания за дамами, подобным методам юного князя Стробоцкого, обучать сына семейной любви! Пущай учится у матушки!
Ах и да! Забыл вовсе, но посмотрел на название своей записи в дневнике и вспомнил, чем хотел завершить собственную запись. Алеша столь был мудр и разумен в рассуждениях своих, что Вильгельм, с трудом удерживая смех свой, после рассказа Алеши о том, что германские принцессы привлекают его белоснежностью кожи и розовостью щек, но внимания сего от своих чувств мой сын опасается, от сего прежде будет думать о том, кои колледжи содержат семьи его невест, а уже после о внешней красоте, весело заявил: "Собирался я, мой юный друг, похвалиться, что ни один колледж и ни один завод не строен без нас, германарихов, и без умения нашего превращать любое здание в сказку, но, право же, столь умилили Вы меня стремлением к учености и благостным характером сестры моей, Александры Федоровны, что обязуюсь я построить к Вашей свадьбе в качестве свадебного подарка два завода электрических счетчиков и три завода электрических ламп, кто бы ни стал Вашей избранницей. Сии заводы строятся только по-нашему патенту и весьма дороги в покупке, настолько дороги, что на них Вы, пожалуй, смогли бы приобрести пару небольших в своих размерах государств, но я полагаю разумным осветить будущую свадьбу монарха, чьи детские слова обещают нам огромное величие зрелых лет, должным образом."
Впрочем, воротимся к началу моей записи. Как чудно и удивительно все же пересекаются наши родственные линии! Визит Вильгельма и короля Конго сразу насторожил Алешу. "А Вы, папушка, планируете снова устроить мне сватовство, как и 18 октября в Лужицке? Я, право же, боюсь ныне знакомиться с девочками, вдруг я опять окажусь невежливым, как с княжнами Ланским и Воложинскими." Пришлось защитить Алешу перед ним же самим тем, что перед не очень хорошо образованными либо перед несдержанными в речах княжнами Воложинскими и Ланскими сын мой защищал именно императора Вильгельма II и короля Софалу, о чем он ныне при испуге своем запамятовал, и их приезд на его день рождения, и вопросить: от чего же он ныне напуган возможностью встречи с теми, кто был взят сыном моим под защиту перед его же, сына, поддаными. Речь Алеши в ответ снова была неясной и сбивчивой, он смущался и, краснея, твердил, что совершенно не хотел употреблять грязные слова, лишь пытался описать расхождение в поименованиях правителей Конго и Великой империи Цин, чтобы объяснить, что долгое нахождение в пустыне и одежды из верблюжьей либо воловьей кожи не так страшны своими ароматами для общения и для каждодневных встреч, как то казалось девочкам. В конце своей речи Алеша вновь совершенно гордо и твердо, не сбиваясь, заявил, что он "не желает даже сосредотачиваться на тех анатомических подробностях, что твердят девочки о Его Императорском Величестве Вильгельме II, имеющим происхождение от шести королей аравийского континента и, не смущаясь, хвалящего в себе сии качества". Я уже совершенно внутренне удручился той странной ситуации, что случилась у Алеши с девочками, хотя прежде много смеялся над сим происшествием, но не стал даже продолжать третировать его, подумав какова же и удивительна будет ныне реакция в обществе, когда Его Императорское Высочество принц Благостной империи Ниппон заявит себя в качестве алькальда трех будущих азиатских невест моего сына, бо ожидаем мы рождения дочери у Его Императорского Высочества принца Великой империи Цин Гуансюя, коя дочь должна обрадовать нас всех своим появлением на свет уже через семь месяцев, есть невесты и среди юных представительниц аристократических семей Благостной империи Ниппон, ожидаю я брачных чудес и от четырехюродного дяди своего и пятиюродного дяди Его Императорского Величества императора Справедливой империи Сучжоу Его Императорское Высочество герцога Палансаенга Балг Ахина. Ведь совершенно ранее не склоны мы были обсуждать планируемые браки наших детей в газетах и иных системах публичной массовой информации. Общество узнавао о браках наших уже по заврешившемуся их состоянию, в ходе слушания глашатая государя либо же в церкви, а уж об образах невестах и их обсуждении и вовсе говорить было не с чего, портретов родителей да семей на всех напечатать, а уж паче создать было невозможно! Так и передавалась рассказы об обликах наших невест из уст в уста, от подданого к подданому, а уж полный облик можно было узреть только на полном государственном портрете, до коего иногда у престолонаследных пар жизненный путь совершенно не доходил! А ныне общество шумит и шуметь будет об обликах наших императриц и царевен и дело ли Вильгельму или Георгу удобно в небольших государствах своих обсудить сии "анатомические странности", но каково мне будет удивлять с сыном всю страну, рассказывая насколько мудренный брак мы с сыном задумали. Удивительным образом сын мой подвел меня к прекрасному размышлению, коему должно было стать великолепной основой для сегодняшней нашей праздничной дискуссии, коей я и намерен посвятить сегодняшнюю запись свою.
Итак, предупредив Вильгельма, дядюшку Палансаенга, дядюшку Маримира Корнаби и Фелисьенна Эгемонта, я в качестве протидиафоры дня рождения сына предложил всем присутствующим следующую дискуссию. Дискуссию о "О сложностях распространения межнациональных и межрасовых взаимодействий, в связи с косностью патриархального мышления оседлых в нескольких поколениях дворян". "Мы, конечно, все гордимся, - начал свою речь я, и именно я: - что не единожды и не дважды роды наши происходят не из одного континента и даже не от двух чистых рек величия земли, как переводится точно поименование слова "континент" в индуистском языке, но часто от всех пяти континентов сочетаем мы в себе кровь, подобно брату моему или уж наверняка будущему моему брату, императору Германии Вильгельму II либо подобно же королю Бельгии, отсутствующему ныне среди нас. И, казалось бы, при преклонении наций перед монархией ни что не способно помешать пониманию нациями величия собственных монархов и уж тем более величия соединения монархических родов в браке, но вот совершенно недавеча столкнулись мы с Алешей со странным правлением косности среди величайших дворян Всероссийских, известных собственным качественным фарфором и собственными часто опережающими время прачечными принадлежностями, Их светлостями князьями Ланскими, Медынскими и Воложскими. Косность сия проявилась в долговременном обсуждении весьма юными особами анатомических особенностей монархов, имеющих происхождения от других рас, коей анатомической особенностью стал восхваленный Кнутом I запах воина пустыни, о коем восхвалении при много писали газеты в Королевстве Датском, когда излюбленный мой дедушка решил восславить историю рода своего и придать образованного лоска датским аристократам, опубликовав одну из старейших рун, сохранивших свидетельство о Совете Каппетингов. Девушки, несомненно, чрезвычайно юны и я мог бы не обратить внимание на их косность, но все же они происходят своими родами из величайших родов Заславщины, Слуцщевны и Мозыревщины. Из родов, родственных и соседствующих родам, прославленным во всем мире, своим участием в обустройстве и сохранения величия государства. Знаем мы ли лучших историков взаимоотношения родов, чем Их Светлости князья Капищенские?! Разве что с Воронцовыми да с Глостерами способны сравниться они! И есть ли более великие знатоки сохранения останков монархов? Как я знаю, не один монархический род, правящий ныне, не обошелся в деяниях своих без отношений, направленных Их Светлостям князьям Капищенским. Есть ли более известные булочники, чем Их Светлости князья Кмитянские, кои опять-таки не простые булки пекут, а булки, имеющие историческую и гордую родовую основу в их происхождении? Как я знаю, 78 процентов нынешнего импортного оборота Заславщины состоит из Кмитянской муки и Кмитянского кунжута и аниса! Разве не стоит сие наших восторгов! Не меньшую известность приобрели и Ганцевичи, поселенные на нашей Заславщине Его Королевским Величеством Королем Дании Кнутом XI, коему было важно, чтобы его сын с собственной германской супругой приобрели всероссийскую, а более того заславскую науку в мягкости обращения к народу и с народом! Не лучших ли строителей мы находим среди сих потомственных датчан и германцев? Но вот же довелось мне третьего дни отругать прилюдно сына моего за то, что он нарушил традиции знакомства и сватовства и заставил девочек бегать от него к родителям с жалобами. Признаться, доводилось мне встречать подобное и в моем детстве, но тогда разногласия наши касались в большей мере политики землераздела и политики сочетания в повседневных деяниях во множестве обнаруживаемых природных ископаемых. Ныне же, когда все сии вопросы разрешены, государственным и межгосударственным правом, доводится нам всем часто сталкиваться с обидой князей оседлых от нехватки у них средств на покупку земель, исполненных природными ископаемыми, и, более того, вынуждены сии князья продавать собственные земли, исполненные природными ископаемыми, чужакам, у коих золота и доходов поболее, дабы обрести свой повседневный хлеб. Так, всем нам известно, что 47 процентов земель, исполненных природными ископаемыми, в Европе скупили представители арапского континента, во Всероссийской монархии сия цифра только начала достигать уровня в 23 процента, но в Заславщине, Слуцщевне и Мозыревщине, совместно исчисляемых, сия цифра достигает 59 процентов, что превышает общеевропейский показатель на 12 процентов. Определенно, земли Заславщины, Слуцщивны и Мозыревщины богаты и мелом, и цирконием, и фосфоритом, и доломитом, и торфом, отсюда их и скупают во множестве представители арапского континента, составившие свои компании ранее из продажи запасов, обнаруженных в их собственных землях. Стоит ли сему удивляться? Определенно, можем мы все вспомнить браки, династийные браки, прославившие иные расы в наших нациях. Браки, кои памятны нашим нациями, и браки, кои несут в себе свет знания о нациях и ведущих государях других рас. Но не забывается ли сии знания в повседневности нашей? Ведь не так часто и мы, и дети наши, и отцы наши обращаются к седой древности, чтобы восславить иные расы. Разве что, спасает всех нас день Великого Гозлена Предсказателя, в кои дни мы во многом вспоминаем деяния сынов великого отца, чьи сыны часто и знаменательно женились на представительницах других рас, не взирая на их анатомические особенности, бо же наоборот исключительно поклоняясь и превознося сии анатомические особенности, о чем во многом шумели в народах наших, узнавая на вкус то рисовое пиво Великой империи Хо, то мальтозовые сладости Нджамены, Бангуи и Малабии, либо же в семенах, либо же в с трудом довезенных и много раз пророщенных в пути диких и культуризированных плодах иберийского либо же азиатского континента. Несомненно, каждый восьмой подданный наш знает, что не узнали бы мы вкуса китайской дыни, если бы не задумал император Бань Шуй женить собственную дочь за русским государем, бо довести дыню целиком до Великой России не удавалось. Несомненно, не производили бы мы под Глинкой в писарских покоях Ивана I осьминогов, кабы не надумал Его Царское Величество Георгий VIII жениться на иберийке, коя славилась своей красотой и упокоенностью нравов от матери, слывшей мудрейших из асунсьоских принцесс. Но ведь ныне в гонке нашей с ростом производства и производственных мощностей, за попытками упорядочить законодательство и успокоить общественные нравы, забываем мы склоняться в своих упоминаниях к седой истории, и все реже и реже упоминаем имена создателей чудес наших технических, коих чудес с появлением новых видов топлива и металлов стало немеренно, и от того тоже прежде всего страдает история и историческое отношение к событиям повседневной жизни. Не стоит ли нам задуматься и о том, что дискуссии, бывшие для нас обыкновением в наших детствах, дискуссии о распределении полезных ископаемых и о широте их использования захлестнут низшие по отношению к нам слои общества, как до того сии дискуссии захлестывали нас, что повлечет за собой многие расовые споры и диспуты в обществе, и не стоит ли нам обучить детей наших методам общения в подобных дискуссиях? Как нам обучить детей наших сражаться со змеем повседневности, но привить им умением объясняться с детьми своего века, опираясь на исторические постулаты и обращаться, к дракону исторической мудрости чаще нежели к дракону технического развития?"
Как ни странно первый же ответ сразил меня обрученностью повседневности и мещанства с техническим прогрессом. Запишу в дневнике те сентенции, что удивили меня и обратили мое внимание не очень красивой стороной известности нашего дворянства. Попросил Иллариона Ивановича исключить сии сентенции из газет, дабы не краснеть нам всем от мещанских скандалов, но в щневнике своем записи о сих сентенциях оставляю. "Сын мой, - воскликнул дядюшка Палансаенг, - право же, ты выбрал не лучших спутниц для собственного сына в его сватовстве. Помнится, 70 лет назад, когда твой двоюродный дедушка и мой брат император Благостной империи Ниппон пожелал женить одного из своих сыновей либо же выдать замуж одну из своих дочерей за потомков производителей великого фарфора князей Ланских, многая сожалел от того, что направил своих детей на обучение в один колледж с сими отроками. Невежеством и косностью поразили они его детей! Были они необычайно чванчливы и неискусны в фарфороделании, более их разбирались в фарфоре уже их соседи, князья Несвижские и Ганцевичи, коим доводилось многое работать с собственными известковыми карьерами, и многоему стремились они обучаться. Ныне же многие эксперты в Благостной империи Ниппон свидетельствуют, что невыразимо ухудшилось качество вашего Ланского фарфора и никто уже не вздыхает, когда высокие и статные голубоглазые юноши сгружают с ваших кораблей беленые ящики, более ждут несвижского фарфора, который не сравним еще в тонкости с фарфором идзумийскими и более того мацуимским, но уже имеет много полезных хозяйственных новшеств и нововведений, как то небольшие стекла в изделиях, которые позволяют видеть, что насыпано в емкость. Казалось бы, как велика сия глупость? Вставить небольшое стекло в емкость!? Однако же, не первые персоны, изобретшие сие чудо, но желающие им пользоваться, обязаны обратиться к патентному бюро, чтобы, заплатив немалую сумму, производить подобные вещи. Вы не представляете сколько запросили с наших фарфоровых заводов, пожелавших повторить сие изобретение! И это, не говоря уже о несвижских изобретениях в очищениях посуды, кои изобретения позволяют не тратить много мыла и щелочи на омовение посуды. К тому же, правитель Амаркара сказал нам, что князья Несвижские уже находятся у дверей открытия изобретения особого раствора для мнгновенного очищения сковород и кастрюлей от жиров и копоти! Право же, время было Благостной империи жалеть о том, что не удалось нам добиться брака со столь прекрасной семьей, бо правители Амаркара и Асунсьона более заинтересованные в реализации собственных керамзитов уже во множестве собрали своих сынов дабы не было конкурентов среди желающих обручиться с семьей Несвижских в колледже Шаче. Так что радуйся, сын мой, что сын твой не нашел общего в общении с княжнами Ланскими. Сыны нашей нации до сих пор смущаются от общения с сими девами, но благодарят Вас за благоволение к князьям Несвижским."
Право же, был рад рассмеяться я, но слова, сказанные дядюшкой Палансаенгом, подхватил и Вильгельм: "Брат мой, право же, прав дядюшка Палансаенг, ныне обсуждая тему замужеств, далеки мы от темы, часто меняющей предпочтения и наши, и наших детей, от темы обучения в колледже и в высшей школе. Уж коли и стоит рассказывать народу о браках наших детей, то стоит прежде рассказать и об обучении сих отроков, коим в детские годы и в период обучения уже доводится встречаться и общаться с представителями иных рас и наций, что ныне не новость и для обычного среднего подданного, по меньшей мере в моей Германии. Совместное обучение дарует много общего во взглядах и в общении и много раскрывает перед обществом красоты традиций других рас. Ты не представляешь сколько девушек наших ходит ныне по Германии в фереджах, после случая с барышней Марибой Меркет, коя, дабы возвысить аравийский дух взаимоотношения собственных родителей, в газете, которую она создавала саморучно, и в магазине модного белья распространила информацию о происхождении фередже. Право же, мне, с детства упоенному аравийской культурой, совершенно не было известно, что большей части моего народа, просвещенного народа, пытливого народа, неизвестно о важнейшей и качественнейшей истории любви и взаимоотношений одного из первых аравийско-европейских браков! Мне казалось, что история взаимоотношения принцессы Иглесии Плантагенет и короля Нохар является сутью размышлений моего народа о браках моих прародителей. А вот на те же! Простая публикация простой девочки в собственной газете и простые рекреационные карточки к товарам могут наделать больше шуму и принести больше научной пользы, чем многотомные издания и энциклопедии! И ведь немудрено! Энциклопедии дороги, а карточки дешевы и распространяются по воле собственного духа! И хорошо хоть сии карточки не имеют ошибок в собственных данных, иначе я бы был обязан осудить девочку, согласуясь с два года назад изданным мной указом "Об исторической точности общественных творческих актов". Ты не представляешь сколько много я думал о сем случае, я, мечтавший запретить кинематографические фильмы, с их вечным преувеличением красоты наших монархов! Я уже поддался мысли, что науке, и уж точно исторической науке, следует становиться более популярной и от того есть польза и в кино. Хотя, несомненно, кинемотографии ныне и без того следует предписать наистрожайшую регламентацию. Но уж как использовали сей удивительный и полезный для распространения качественной исторической информации метод нынешние кинематографические шалопаи и описать потомкам нашим будет невозможно! Но ты прав: нации наши мало ведают о расовых величиях наших брачных партнерств и о расовых величиях планеты и с сим придется бороться детям нашим. Но, кстати, следом за дедушкой Палансаенгом замечу: и наша семья также имеет печальный опыт с семьей Воложинских. Право же, мой троюродный брат Вальзевер, обучавшийся с ними в одном колледже в Рациборске, много посмеивался о том, какие они имели сложные отношения с семьей короля Софало, присутствующего здесь, и сколь много семья короля Софалы познала от семьи Стробовских, чей юный князь, испытывая нежнейшие чувства к принцессе Свевале, в том числе и благодаря тому, что в первые свои дни обучения в колледже стал свидетелем конфликта между княжнами Воложинскими и юной принцессой Свевале, славившейся во всем колледже своей необычайно красотой, произвел столько химических экспериментов по соединению доломитов с кобольтом, вольфрамом, сфалеритами, что, наблюдая за деяними юного князя, дрогнуло не одно юношеское сердце, но, - и тут Вильгельм воздел палец: - каковы же были велики и чисты устои принцессы Свевале, что произнесла она в итоге речь, достойную многих монархов: "Отец мой учил меня, что наилучшим и наиразумнейшим браком для принцессы своего народа является брак за собственным старательным и радетельным князем, утопающим в грязи и хлопотах по изучению земли, пока я изучаю важные науки и языки, но и отец мой был столь много поражен Вашими стараниями, что сердце и мораль его смягчилась и он решил ознакомиться с Вами и Вашим родом, чтобы размыслить над тем какое поручение он смог бы даровать Вам, чтобы Вы доказали мне свою преданность не в школьных коридорах и стенах, но в сложнейших условиях, в коих растит себя моя нация." Право же, Вальзевер был настолько поражен сим прекрасным браком, что подумывает сыну своему либо же дочери обязательно свести знакомство с прекрасным родом, коий пойдет от сих прекрасных юношей. Признаться, и мне сей род кажется ныне прекрасным образцом взаимопонимания и взаиморазвития. Но прав ты в том, что за собственными повседневностями забываем мы, что сии дела не повседневны для нации, и что многое из того, что полагаем мы скромным и естественным, моралеобразующе для подданных наших. К тому же, с резким увеличением количества современных газет весьма сложно нам донести до подданных правду и посекундный мелочный отчет о повседневных событиях жизней наших, кои бы отчеты во многом способствовали укреплению морали в обществе, нежели ежеминутные отчеты господ морально и интеллектуально малостойких, как то во множестве мы находим в популярных отчетах господина Пулитцера либо же господина Боу. При том, что Вы не представляете сколько я получаю нареканий от собственной охраны о том, что мне не стоит столь часто предаваться свободным уличным прогулкам, о коих во множестве шумят газеты моей Германии, так же моя охрана выступила и против идеи ежесекундного канцлера моего и удивительного секретаря герцога Магдебургского о том, что необходимо озаботиться распространением в частных газетах календарей о совещаниях и событиях в жизни монарха, кои календари были необычайно популярны и во многом стали провозвестниками создания многих газет, кои газеты создавались, бо общины и семьи желали обсуждать мою государственную жизнь более собственных частных проблем. Ныне же отсутствие подробной и качественной информации о моей повседневной жизни, как и отсутствии у меня сына либо дочери, способных вести подобные календари и дневники, во многом приводит нацию к разговорам о собственных повседневностях, что, как им кажется, дает им мало исторического и государственного толка. Охрана моя строга и не разрешает публиковать ныне мои календари даже годовалой давности, чтобы сложно было вычислить и рассчитать повседневную жизнь и предпочтения императора. Право же, я часто с ними ссорюсь и говорю, что и о предпочтениях моих, и о слабостях нацией моей прекрасно известно из информации, что она получала те прекрасные пятнадцать лет, когда я не пребывал у власти и публиковал во множестве и статьи, и календари собственные, чтобы иметь возможность более часто общаться с простым обществом нежели с теми персонами, что предпочтет охрана или двор. Думаю, что я все же рано или поздно приучу их к собственному распорядку, хотя, возможно, мне и удастся лишь то, что удалось отцу моему, добиться свободы для сына, чтобы за время свободы до моего ухода от власти, он стал личностью популярной и общающейся с нацией по собственному избирательному принципу."
Право же, устал я нынче описывать деяния наши да и хмель испитого с Вильгельмом дает о себе знать так что, пожалуй, ныне закончу описывать размышления наши, но, право же, стоит нам быть построже со своей охраной, хотя и Вильгельму сие не удается, и не разумно рушить вековые устои, но будем же стараться давать возможность нашим детям существовать без охраны в свободном выборе общения своего, пока на сие есть время. Но опять же здесь вспоминаю я свои неоднократные разговоры Алеши о невнимании его к государственной безопасности и к государственной охране, коя, хоть и будучи незаметной, и из-за незаметности кажется нам зачастую неважной, но необычайно велика в затратности времени и продуманности каждой повседневной детали. Ой ли так прав Вильгельм, ой так ли не прав я ныне, разберусь, когда голова будет посвежее. Ныне же удачно сообщаю для моего дневника, опережая государственный отчет о дне рождения сына, что юный наследник мой счел для себя разумным ознакомиться для будущей свадьбы с герцогиней Сангани из Королевства Конго, бо она является двоюродной сестрой мудрейшей и красивейшей из принцесс, о коей нам рассказал дядюшка Вильгельм, с княжной Рациборской, чья семья содержит столь прекрасный колледж в Рациборске, о коем вновь много рассказывал дядюшка Вильгельм, и с представителями семьи герцогов Шачэ, на чьей земле создан колледх Шачэ. Также Алеша попросил добавить к списку собственных знакомых все семьи аристократов, содержащие на собственные деньги важные для иных монархов колледжи. Я, право же, прыснул от смеха, когда сын произносил речь. Право же! Чувствуется в нем Сашина кровь, чья семья имеет среди прародителей своих восемнадцать известнейших философов и тридцать два прекраснейших ученых, сию сетенцию я употребил в своем заключительном слове, коя завтра непременно будет опубликована в государственных и перепечатана с ошибками в частных газетах. На сем заключаю и свою запись в дневнике, сын мой, характером и умом своим в матушку пошедший, следует к венцу от колледжа, коий содержит семья, и в невесте своей намерен ценить, видимо, способность к математике и к социологическим наукам! Где уж мне с моими методами ухаживания за дамами, подобным методам юного князя Стробоцкого, обучать сына семейной любви! Пущай учится у матушки!
Ах и да! Забыл вовсе, но посмотрел на название своей записи в дневнике и вспомнил, чем хотел завершить собственную запись. Алеша столь был мудр и разумен в рассуждениях своих, что Вильгельм, с трудом удерживая смех свой, после рассказа Алеши о том, что германские принцессы привлекают его белоснежностью кожи и розовостью щек, но внимания сего от своих чувств мой сын опасается, от сего прежде будет думать о том, кои колледжи содержат семьи его невест, а уже после о внешней красоте, весело заявил: "Собирался я, мой юный друг, похвалиться, что ни один колледж и ни один завод не строен без нас, германарихов, и без умения нашего превращать любое здание в сказку, но, право же, столь умилили Вы меня стремлением к учености и благостным характером сестры моей, Александры Федоровны, что обязуюсь я построить к Вашей свадьбе в качестве свадебного подарка два завода электрических счетчиков и три завода электрических ламп, кто бы ни стал Вашей избранницей. Сии заводы строятся только по-нашему патенту и весьма дороги в покупке, настолько дороги, что на них Вы, пожалуй, смогли бы приобрести пару небольших в своих размерах государств, но я полагаю разумным осветить будущую свадьбу монарха, чьи детские слова обещают нам огромное величие зрелых лет, должным образом."