Андрей 1977-2013
Есть вещи, о которых трудно писать. Вот уже более двух лет прошло, как умер брат Андрей. Связь наша с детства была крепчайшей и вот, в день его рождения приходится вспоминать о его смерти. Жизнь Андрей прожил яркую, но умер от безысходности. Как объяснить - почему умер, откуда такая безысходность? Не объяснить, не объяснив всех обстоятельств, но это дело слишком долгое и слишком личное. Андрей - Поэт, быть поэтом сегодня во многом дело безысходное само по себе. Под конец жизни он и говорил мне с грустью: «Делать сегодня ставку на поэзию…». Но когда ты поэт, что еще остается?
Я - философ,
Он - поэт.
Я еще жив,
Он - уже нет.
Но Андрей, повторюсь, по природе не был грустным человеком, он был… как бы и сказать… «свойским», душа любой компании, - «рубаха-парень» в самом лучшем смысле этого словосочетания. Общительный, представительный, доброжелательный, очень-очень добрый. Живой, вот какой он был… по-настоящему живой - так невыразимо-несправедливо, когда такой живой человек умирает так рано. Но он, слава небу, пережил не один яркий жизненный момент, и даже в последние годы, когда все уже преимущественно было грустно, он нередко переживал периоды душевного подъема. Было это связано с поездками прежде всего - с путешествиями даже. Он побывал в Париже, он был в Абхазии, он ездил в Дагестан. Париж оказался прекрасным как Париж, Абхазия оказалась даже еще более волшебной, чем можно было себе вообразить, ну а в Дагестане его встречал верный друг - а там, где друг, всегда хорошо. Из путешествий этих Андрей приезжал по-настоящему счастливым, обновленным, готовым жить дальше. И жил дальше. Писал отличные стихи, издал книгу, но не знал, куда ее пристроить. Думал, что вообще делать и не находил ответа на этот вопрос. Так и не нашел. Умер он в Северодвинске, в городе, в котором и родился.
Как лучше всего почтить память брата? Помнить о нем. Ну а как лучше всего почтить память поэта? Помнить его стихи, конечно. Вот некоторые из них:
В преддверии тридцатилетия
Когда Заратустре исполнилось тридцать лет,
покинул он свою родину и озеро своей родины
и пошел в горы.
Ф.Ницше
«Так говорил Заратустра»
Перед таинственным порогом
Горят огни зловещим роком.
Года так быстро - не поверить -
Меняют цифру «29»
И впереди туман завесой,
Завесой дымчато-белесой,
А сквозь завесу проступают
Черты того, чего не знаю.
Шаг сделан, тенью за порогом,
Навстречу мощным носорогом
Спешит чудовище сразиться -
Урчит, рыгает, хищно злится.
Свирепый враг, он первый самый
И рог торчит, и глаз кровавый.
Но будут и еще другие
Враги свирепые и злые.
Вперед пойду, вперед, на битву!
Покину дом родной, привыкну.
Туда - в заснеженные горы!
Где лес шумит, там дом мой новый
Где ветер свежий, чистый воздух
Где дух парит, срывая звезды.
Где одиноко и глубоко
У смерти, как дитя под боком
Я буду жить в своем искусстве
Уподобленный Заратустре.
За жизнь
я за жизнь,
волшебство бытия,
я за крест
торжества жития.
я за свет,
за стихи, красоту,
я за цвет,
за удачу в бою.
я за лето,
рассвет поутру,
я за зиму,
за осень, весну,
я за небо,
за крылья,
полет,
я за облачный сказочный плот,
я за влагу живую воды,
за любовь,
полюбила бы ты!
я сегодня увидел звезду,
до нее доберусь,
мне
во-он ту!
Эйфория
Тише, людей цирковая орда!
Для эйфории нужна тишина.
Для эйфории нужна глубина,
Чтоб не добраться до самого дна.
Для эйфории нужна высота,
В смелом полете своя красота.
Путника манит заветная даль,
Верным союзником солнце и сталь.
Больше, чем даже восторг и экстаз,
Клоуны - прочь, мы устали от вас!
Тише, людей цирковая орда!
Для эйфории нужна тишина.
Расстройство
Упадок сил,
И свет не мил,
И духом тяжести так давит,
Что темнота вокруг
И мир
Войной чудовищной одарит.
Мутнеет взгляд,
Болеет мозг,
И мысль мутнеет и болеет.
Срок жизни пущен,
Будто кровь.
Он вытекает и густеет.
И нет гармонии с собой.
Невроз,
Лик дьявола и черти.
Убить себя…
Какая боль
От поражения и смерти.
Маниак Депрессиво
читатель книг,
ты мой читатель,
ты близок мне
как почитатель
всего высокого,
но все же
не остановишь,
не поможешь
уйти по-княжески красиво
от маниака Депрессиво.
Письмо в город
Любезные и милые друзья
Я не шучу
Ну, может быть, немножко
Я научу вас, дорогие господа
Копать старательно лопатою картошку,
Вставать чуть свет
И с самого утра
Набрать воды студеной из колодца,
Колоть дрова,
Затапливая печь,
Случайно их занозой уколоться.
В деревне вам всегда
Находятся дела -
Вы поскорей бросайте суетливый город.
И только лишь тогда
Поймете без труда
Что тишина и есть тот самый важный повод.
Грибы растут в красивейших лесах,
И рыбы плавают здесь в реках и озерах.
Я буду рад
зажечь в вас второпях
Давно забытый вами отсыревший порох.
Любезные и милые друзья,
Я не шучу,
Ну, может быть, немножко
Я научу вас, дорогие господа,
Старательно копать лопатою картошку.
***
В деревне нет места лени,
Вставали ни свет ни заря.
Узнали черед откровений
Крестьянского злого труда.
Пять дней мы копали картошку,
Но ждет нас работа и вновь:
Закончив копать картошку,
Выдергивать будем морковь.
Слава книгам!
Вы снова звали вечером гулять
Вы звали выпивать и веселиться
Дурмана пьяного веселие опять
И заодно мне никотином отравиться
Но я сегодня буду по-умней
И не приму потока приглашений,
Ведь с каждым днем настойчивей и злей
Стучится в дверь мою «товарищ Время»
Другою страстью я сегодня поглощен,
Раскрыл глаза и принято решенье.
Я понял, что не буду я прощен
Коль не пойму свое предназначенье.
И я нашел при помощи чего
Мне быть спасенным, выстоять, подняться
Явилось откровение. Оно
Оно сказало: «Нечего бояться,
Сверкающий божественный престол
И властелином над ничтожным человеком
Раскрытой книги неумолчный разговор
Писателей, философов, поэтов»
Я вами, книги, дерзко окрылен -
Титанов мысли завещания такие,
Что оставляю в стороне и до конца времен
Беседы праздные и глупые, пустые.
