про ненужную эротику в хорошем кино
Вчера в хорошей компании вспомнили ремейк великолепного советского фильма «А зори здесь тихие».
А сегодня из как раз показывают. Только что. Фильм великолепный. И старый и кажется даже новый. Но одна мысль не дает мне покая. Ни в прошлой версии фильма, ни в новой, мне непонятна сцена в бане . Ну помните? Когда голосе молодые девицы моются, а Камера их откровенно разглядывает. При чем в старой версии как бы случайно,
Click to viewА в новой уже смакует подробности, прекрасные надо отметить.
Но вот к чему эта сцена. Зачем в военном, драматичном фильме она нужна? Показать, что девушки не только бойцы, но и люди из крови и плоти? Или это простой режиссерский ход подогреть интерес к фильму?
Я не знаю, уверен можно было обойтись и без неё.
Вот, что вспоминают о сцене сами актрисы из первой версии фильма:
«Зато Ирина Долганова с Ольгой Остроумовой (Женя Комелькова) актёрской профессии не изменяют. Они не скрывают: своим успехом обязаны фильму Ростоцкого, хотя на съёмках пришлось совершать маленькие подвиги. Например, не так-то просто было скромным советским актрисам обнажиться перед камерой для эпизода в бане.
- Нас пытались обмануть замечательно. Ростоцкий говорил: "Девчонки, никого не будет, всех выгоню из павильона, и только дырка для камеры останется". И мы такие все: "А-а-а, ну хорошо". А то, что потом будут смотреть миллионы, это мы как-то в тот момент забыли, - смеётся Ольга Остроумова.
Из-за пресловутой сцены в бане Станислав Ростоцкий и разругался с руководством центрального телевидения, после чего "…А зори здесь тихие" вообще запретили для показа! И вплоть до перестройки картина лежала на полке…».
Вот ещё один факт, свидетельствующий, что без сцены не обойтись:
«...Поскольку секса в Советском Союзе не было, то с "обнаженкой" на экране боролись люто и рьяно. За сцену в бане в фильме "А зори здесь тихие" режиссеру Станиславу Ростоцкому пришлось биться с чиновниками не на жизнь, а на смерть. Его аргумент был веским: красота женского тела противопоставлена войне и смерти - ведь этим девушкам суждено погибнуть. И если сцена в бане будет вырезана, он уберет свою фамилию из титров. Конфликтующие стороны в итоге согласились на компромисс, и режиссер сократил сцену в бане.
Фильм имел оглушительный успех. В 1972 году получил почетный приз на кинофестивале в Венеции и главный приз на всесоюзном фестивале. И, тем не менее, к первому телевизионному показу сцену в бане вырезали. Возмущенный этим самоуправством, Ростоцкий затеял дискуссию на страницах "Литературной газеты". На телевидение обрушился шквал писем, в том числе от ветеранов войны, поддержавших режиссера. И телевизионное начальство капитулировало - сцену в бане восстановили раз и навсегда....».
Ещё одна версия сцены:
«...В советском кинематографе того периода весьма редко допускались столь откровенные съёмки обнажённого женского тела, но режиссёр картины преследовал определённые художественные цели. Станислав Ростоцкий объяснял суть сцены актрисам, которых пришлось уговаривать раздеться перед камерой, так:
-Девочки, мне надо показать, куда попадают пули. Не в мужские тела, а в женские, которые должны рожать
Из сцены мытья в бане убрали фразу «Женька, ты же без лифчика ходить можешь!» Также из фильма убраны все остальные имеющие оттенок эротичности сцены, например, когда «всё первое отделение во главе с командиром младшим сержантом Осяниной загорало на казенном брезенте в чем мать родила». Комелькова купается в реке перед немцами в трусиках и лифчике, по описанию в книге - «стянула юбку, рубашку и, поглаживая руками чёрные трусики», после купания, «сверкнув запретно белым», «стащила из-под рубашки мокрые трусики, отжала их», а затем Васков ей «сунул, отвернувшись, юбку»)...».
А вот уже мнение о сцене актрисы из ремейка, исполнившей роль Жени Комельковой-Евгении Малаховой, по совместительству супруги режиссера фильма:
В общем мне тема бани непонятна. В современном фильме она излишне эротизированна: во-первых ненужной подробностью голых тел, во-вторых силиконовыми красотами жены режиссёра, актрисы Малаховой. Полагаю, можно обойтись и без неё (сцены). Но главное этот вопрос уже решён режиссером первой версии фильма, Станиславом Ростоцкий, фронтовиков, потерявшим на войне ногу, спасавшимся благодаря медсестре, которая вытащила его с поля боя на себе и которой он и посвятил свой киношедевр. Он эту сцену отснял и как мог отстаивал ее перед критиками.