Сахарный синдикат Павла Харитоненко. Двенадцатая часть. 1897
1897 год был очень богат на события не только для семьи сахарозаводчика, но и в целом для России. 5 января в стране стартовала денежная реформа министра финансов Витте, в результате которой золотой рубль стал якобы самой твердой валютой в мире, уступая лишь британскому фунту.
Следом за этим 28 января стартовала первая Всеобщая перепись населения, которая стала и единственной в Российской Империи. На её территориях проживало 125 млн. 640 тыс. жителей, из которых только 13,4% жили в городах.
В то время как в Литве и Белоруссии 50% городского населения составляли иудеи, в Украине большинство это были русские - 35,5%, евреи составляли - 30%, украинцы всего - 27%.
В 1897 году во всём мире насчитывалось 7,5 млн. иудеев, 70% из которых проживали на территории Российской Империи. 43,6% евреев составляли мелкие ремесленники, 14,4% - портные и швеи, 6,6% - плотники, 3,1% - слесари. Остальные 32%, в число которых попал, вероятно, попал и миллионер Харитоненко, занимались торговлей или не имели определённых занятий. Русским языком в той или иной степени владела четверть евреев.
Население Сумского уезда составляло 228 094 человек, а в Сумах проживало 27 564 жителя, на которых приходилось 6 больниц на 128 кроватей, 1 аптека и 4 богадельни на 37 человек.
В марте 1897 года к ним добавилась Детская больница Святой Зинаиды, после чего 13 апреля её основатель Павел Иванович Харитоненко был пожалован в коммерции советники, звание которого приравнивалось к VIII классу статской службы.
Врачей в нашем городе катастрофически не хватало, однако на содержании всегда было два человека, делавшие прививки от оспы.
В России эта процедура по методу Дженнера была произведена в октябре 1801 году в Московском воспитательном доме, а первым подопытным стал один из её воспитанников, которому по повелению императрицы была присвоена фамилия Вакцинов.
В это тяжело поверить, но огромное строение с парком в 700 метрах от Кремля построили для 500 безродных сирот исключительно с благой целью.
Однако согласно тем же официальным данным с момента его образования из 40669 младенцев, принесённых в дом с 1764 по 1797 годы, умерли 35309 или 87%, а из-за ужасающей смертности воспитательный дом называли «фабрикой ангелов».
Похожая ситуация была и в Европе. Во второй половине XVIII века там точно также вдруг озаботились судьбой сирот-подкидышей, и бросились строить для них больницы и приюты в самых лучших местах крупных городов.
Так, прикрываясь маской «благотворительности», врачам ничего не мешало проводить медицинские эксперименты на живых детях, которых никто и никогда не хватится.
Этот период в мировой истории ознаменовался не только переделом колоний, разделом Польши в Европе, а также чередой искусственных эпидемий.
Внедрение под благим видом прививок был самый распространённым способом уничтожения большого количества людей без ведения военных действий. Болезни возникали спонтанно по всей планете, но при этом не носили локальный характер.
А вот уже с XIX века прививки от оспы стали обязательными на законодательном уровне по всей Европе и первыми в 1807 году это начало практиковать в королевстве Бавария. Затем к нему присоединились герцогства Гессен и Баден (1809), Пруссия (1815), Швеция (1816) и Англия (1853).
По всей Германии эту прививку принудительной сделал Бисмарк в 1874 году.
В России большинство жителей не признавали эту процедуру, а след от неё называли «печатью Антихриста». К 1910 году прививки получали только дети, поступавшие в учебные заведения, новобранцы, железнодорожные служащие и ссыльные.
Первый декрет о всеобщей вакцинации был принят только после прихода к власти большевиков 10 апреля 1919 года.
Тех, кто уклонялся от оспопрививания, лишали продовольственных карточек, заработной платы или отказывали в прописке. Так что методам принуждения, ограничивающие людям их права и свободы, нынешние власти берут пример у самого дедушки Ленина.
Вакцинация 1919 года началась сразу после завершения второй вспышки эпидемии т.н. «ИСПАНКИ», которая бушевала в Европе и Америке.
Причем большевики резко озаботились здоровьем граждан, когда под их контролем находилась лишь крошечная часть территории бывшей империи, а положение Красной армии было довольно критическим.
В 1897 году, когда Россия только собиралась подсчитать своих подданных, в Туманном Альбионе уже меняли законодательство, которое позволило родителям "по соображениям совести" отказаться от прививки своим детям. До этого их наказывали штрафом в 20 шиллингов или тюремным заключением.
Закон был смягчен в результате постоянно растущих волнений, кульминацией которого стала 100-тысячная демонстрация 1885 года в Лестере. Будучи одним из самых привитых английских городов, при 3 тыс. заболевших во время эпидемии оспы 1870-72 годах, в нём умерло 358 человек.
После этого в нарушение закона, жители отказались прививаться и в течение последующих 62 лет, в городе хоть и было ещё три вспышки этой болезни, от неё умерло всего 53 человека.
Не стоит забывать, что в XIX веке большинство городских жителей проживали в антисанитарных условиях, примером которого служат события «Великого зловония» в Лондоне, где первая городская канализация была построена лишь в 1865 году.
Но самое забавное, что только спустя два года до врачей дошло, что перед операцией или перед тем как принимать роды надо элементарно мыть руки. Впервые обработка рук для профилактики раневой инфекции была применена английским хирургом Джозефом Листером в 1867 году. При этом польза вакцин была аксиомой, позволявшая прививать людей в обязательном порядке как скот.
А теперь представьте весь ужас семьи, которых посещал государственный вакцинатор. Не имея медицинского образования, не зная о существовании микробов на руках, он колол маленьких детей, а их родители могли только безропотно за этим наблюдать.
В мае 1897 года было основано Всероссийское общество сахарозаводчиков, которое пришло на смену сахарному синдикату. Образованное 10 лет назад первое монополистическое объединение создавалось, чтобы сдержать падение цен на внутреннем рынке, путём назначения нормы каждому сахарному заводу. Все излишки члены синдиката обязались продавать на внешнем рынке, но из-за регулярных нарушений этого обязательства некоторыми участниками объединение распалось.
Однако интересы сахарозаводчиков были не чужды правительству, так как большинство заводов принадлежало известным семьям, многие из которых занимали влиятельные государственные посты. Например, неизменным председателем правления общества был праправнук императрицы Екатерины II и ее фаворита Г. Г. Орлова - граф Алексей Александрович Бобринский. Он владел 56 тыс. га земли родовых имений в 6 губерниях, домами в Петербурге, Москве, Харькове, 5 сахарными заводами, двумя винокуренными заводами и двумя мельницами.
В правление входило 25 самых влиятельных людей в сахарной отрасли, представлявших интересы 127 промышленников от 189 заводов. Один из них Богдан Иванович Ханенко был также потомком известного дворянского рода, и возглавлял Южно-Русское общество поощрения земледелия и сельской промышленности («Земледельческий синдикат»), а также правление Общества свекольно-сахарных и рафинадных заводов братьев Терещенко.
А ещё он был зятем Николы Терещенко, которому в 7 губерниях принадлежало около 87 тыс. га земли, винокурни, паровые и водяные мельницы. Собственно это и объясняет, почему прослужив всего 8 лет в департаменте юстиции, Ханенко вышел в отставку и вместе с женой занимался скупкой антиквариата, икон и полотен живописцев эпохи раннего Возрождения.
Лазарь Израилевич Бродский предприниматель еврейского происхождения возглавлял Александровское товарищество сахарных заводов, контролировавшее более четверти всего производства сахара в Российской империи.
Кроме этого он был основателем Второго общества пароходства по Днепру, член Биржевого комитета, акционер практически всех возникавших в Киеве промышленных предприятий и вместе со своим братом Львом владел самой большой в России мукомольной паровой мельницей, перерабатывавшей 377 тыс. тонн зерна в сутки.
И, конечно же, в этом списке был Павел Иванович, торговавший под фирмою «И. Г. Харитоненко съ сыномъ», на предприятиях которого трудилось 4255 рабочих.
К этому времени в его владениях находился один рафинадный и пять свеклосахарных заводов:
Натальевский.
Пархомовский.
Янковский.
Угроедский.
И Краснояружский. Ещё один Курско-Ржавский сахарный завод Павел Иванович арендовал у графа Клеймихеля с 1889 года, но это было кустарное предприятие, где все работы выполнялись вручную.
Учитывая, какие непростые люди входили в новое общество, нет ничего удивительного, почему после закрытия синдиката, был сразу же издан закон о сахарной нормировке. Согласно ему все владельцы заводов должны были продавать сахар на внутреннем рынке по правилам, близким к тем, которые были установлены в синдикатском договоре. Таким образом, правительство само взяло на себя функции синдиката, чтобы контролировать экспорт сахара.
14 июня 1897 года в Российской империи был принят закон, который вводил ограничение времени рабочего дня на фабриках и заводах до 11,5 часов для мужчин, а также запрещал труд на предприятиях в воскресенье и праздничные дни.
Это довольно странно для страны с тысячелетней историей православия и лишний раз доказывает, что в XIX веке христианство не было исконной верой в России. Новая «человеколюбивая» религия насаждалась сверху и удерживалась с помощью антибогохульных статей Уголовного Кодекса.
А вот женщин и детей Николай II милостиво позволил эксплуатировать не более 10 часов. Не секрет что на предприятиях Харитоненко также широко использовался детский труд, а среди рабочих малолетние дети до 15 лет составляли 12%, из которых 18% были младше 12 лет.
Вкалывали они наряду с взрослыми, а вот платили им меньше: средний размер заработка на предприятиях округа составлял у мужчин 13,5 руб., у женщин - 7 руб., у детей - 3,25 руб. в месяц. Выдавали её ежемесячно только лишь на 41% предприятий, а не выдержавшие условий труда и ушедшие раньше срока окончания сахароварения, теряли право на получение части заработанных денег.
Все эти цифры взяты из отчета инспектора фабрично-заводского контроля В.В. Святловского за 1885 год. На нынешней территории Сумщины им было обследовано 25 предприятий, в том числе Тростянецкий, Михайловский, а также Сумской свеклосахарные заводы. Происходило это ещё при жизни отца Павла Ивановича, которому благодарные жители, со слов наших историков, после его смерти решили поставить памятник.
Особой строгостью и произволом отличались штрафы, лишавшие рабочих значительной части заработка.
Существовали 22 основных повода, включая песни, разговоры, не говоря уже о взыскании стоимости пришедших в негодность инструментов.
Обязательные санитарные правила обязывали предприятия иметь баню, однако на практике после окончания смены рабочие группами поверхностно обмывались в чане, вода в котором менялась крайне редко. После этого они вытирались своим грязным бельем и тут же одевали его. Бесплатно никто спецодежду не выдавал и все работали в своём.
Чем быстрее велось производство, тем оно было выгоднее ввиду невозможности длительного хранения сахарной свеклы. Вот только за грошовое увеличение скудного заработка рабочие платили своим здоровьем, преждевременной старостью и непригодностью к дальнейшей деятельности. Кабальный труд при высокой температуре воздуха с резкими сквозняками, вдыхание вредных газов, было причиной того, что “старики”, как называли людей старше 40-летнего возраста, редко встречались на заводах.
Рабочий в каждую минуту мог обжечься горячим сахаром, обвариться кипящим сиропом или паром, разбить себе упавшей головкой сахара конечности или получить более серьезные травмы, кончавшиеся смертью или потерей трудоспособности. Производственный травматизм в округе достигал в среднем 67 случаев на 1 тыс. рабочих, а на Павловском рафинадном заводе эти показатели были выше в 2 раза.
Рабочие лечились бесплатно, но дни болезни им не засчитывались в число отработанных дней. Некоторые льготы предоставлялись лишь сильно пострадавшим при несчастных случаях, но в реальности, все кто становился инвалидом, считался безнадежным.
В конце 80-х годов в России функционировали 219 свеклосахарных заводов, из них в Харьковской губернии - 23. Сумской уезд по количеству расположенных на его территории заводов занимал II место в Украине. На его 10 свеклосахарных предприятиях трудилось 4,5 тыс. рабочих, в основном бывшие крестьяне, оставшиеся без земли. А вот её скупкой занимались как раз Харитоненко и Терещенко, вынуждая людей на массовую эмиграцию в Америку, Канаду и Дальний Восток.
В отличие от историков, участвующих в создании божественного и непорочного лика семьи Харитоненко, современники относились к нему несколько иначе. В социальной комедии Ивана Карпенко-Карого «Хозяин», именно Павел Иванович оказался прообразом главного героя. Сельский миллионер выходец из крестьян Терентий Пузырь быстро разбогател скупая земли, и в своём стремлении к наживе не останавливался ни перед какими аферами. А учительствовавший в Нижней Сыворотке Борис Гринченко, о котором упоминалось в прошлой статье, даже записал песню о вербовщиках и беспощадной эксплуатации рабочих на предприятиях Харитоненко.
Учитывая сезонность работы заводов и большую текучесть кадров, во всех регионах была отработана система найма рабочих. Она основывалась на выдаче им задатков в то время, когда потенциальные рабочие наиболее нуждались в деньгах для оплаты податей. С этой целью в деревни направлялись агенты или подрядчики, которые сначала являлись к сельским властям, давая им солидные взятки. После этого шли угощения с выпивкой, в результате которого люди подписывали кабальный контракт без точных сроков, нанимаясь фактически на весь период производства.
Жили они исключительно в казармах, главное назначение которых было вместить как можно больше народа. Так как объём промышленного производства из года в год возрастал, увеличивая потребность в рабочей силе, казармы сплошь были заняты нарами, между которыми оставались лишь очень узкие проходы. А когда коек для всех не хватало, то одна и та же постель выделалась на двоих: пока один отдыхал, другой в это время работал.
Казармы кишели вшами и клопами, а тараканы и мухи в несметном количестве наполняли столовые и кухни, служа обильной приправой к пище. Все заводские нечистоты и отбросы, которые не успевали сплавить в реку или вывезти в поле, скапливались на территории.
Экологических норм не существовало, и предприятия безнаказанно загрязняли окружающую среду. Обследование Тростянецкого завода показало, что вода в речке, куда поступали заводские стоки, становилась совершенно непригодной для водопоя скота и стирки белья. По одной из версий именно по этой причине Лещинские, владевшие Кияницким сахарным заводом, чтобы загладить свою вину были вынуждены построить в Сумах парк.
Кроме фабрично-заводских рабочих существовала огромная армия сельскохозяйственных, трудившихся на свекловичных плантациях. Положение этих несчастных было еще хуже, так как их эксплуатация не регламентировались никакими законами. Продолжительность рабочего дня составляла от 14 до 16 часов, а жить им приходилось при экономиях в сараях.
Если плантации сахарной свеклы находились далеко, рабочим приходилось ютиться в различных времянках, преимущественно в шалашах. Спали вповалку на соломе, а питались главным образом хлебом, добавкой к которому была самая дешевая рыба - тарань. Горячей пищей служила жидкая похлебка из пшена с большой прибавкой ботвы от вырванной свеклы, а в пост для вкуса добавляли немного свиного сала или конопляного масла.
На таком питании они выносили работу в течение целого лета. Толпа в несколько сот женщин, вытянувшись в ряд и согнувшись до земли под палящими лучами солнца, медленно продвигалась, выдергивая лишнюю свеклу. Сзади несколько приказчиков с батогами подгоняли отставших грозным окриком, точно стадо рабочей скотины.
Особенно трудно им приходилось осенью, когда к недоеданию добавлялись сырость, холод и грязь. Месяцы интенсивной работы при неблагоприятных условиях труда и ночлега, давали значительное количество различных заболеваний, в первую очередь инфекционных.
А вот для семьи Харитоненко это наоборот приносило значительные доходы. Известный сумской краевед Алексей Ленский, единственный кто не боялся писать правду о местных меценатах, после многих часов проведенных в архивах пришёл к интересным выводам. Проанализировав, как сахарозаводчик использовал накопленный капитал, сколько ушло на покупку земель, на закупку и выращивание сырья, оборудования, оплату взятых кредитов, какой процент в доходах составляла заработная плата, и как использовался детский труд, он подсчитал, что на благотворительность Харитоненко давали всего 0,1 копейки с рубля прибыли.
Впрочем, это была общероссийская норма, где на меценатство выделялось в среднем меньше копейки с рубля доходов, хотя при миллионных прибылях даже эти копейки складывались в тысячи. Легко быть благодетелем, когда на тебя горбатятся тысячи рабочих. Для них ты возводишь богадельни, а себе усадьбу на Софийской набережной напротив Кремля…
Конец двенадцатой части.
Продолжение...