Фальц-Фейны. Мутная история успеха хозяев Таврической земли. 03
Часть третья. Миллионеры в овечьей шкуре или тайны отцов-основателей.
История Фальц-Фейнов - самой богатой семьи южных губерний Российской империи довольно хорошо описана в сотнях книг и статей. Легендарные «овечьи короли» владели миллионными стадами, живя при этом в роскошных дворцах прямо посреди голой степи. В то время когда большинство людей не знают своих предков дальше дедушек и бабушек, их родословная известна чуть ли не с 18 века, с датами, местами рождения и смерти.
Правда происхождение династии имеет две версии, и какая из них правильная, не ведают не только историки, но и сами потомки. Это немудрено, ведь членов этого рода с одинаковыми именами Фридрих, Карл, Эдуард и Густав, жившие в одно время, настолько много, что любой человек, решивший изучить генеалогическое древо семьи, моментально запутается.
По этой причине историки в основном пишут только о трёх самых известных из них: Софье Богдановне (1835-1919), её сыне Фридрихе Эдуардовиче (1863-1920) и внуке бароне Эдуарде Александровиче (1912-2018).
Старший сын знаменит тем, что устроил в своём имении уникальный заповедник «Аскания-Нова», имеющий мировое значение, и включённый в глобальную сеть ЮНЕСКО.
Её внук, крутившийся всю жизнь в аристократическом высшем свете Запада, а также водивший особую дружбу с советской и российской элитой, считается знатоком истории и меценатом. Кстати из-за его титула, который носил только он один, краеведы, пытаясь поднять величие его рода, красиво пишут «бароны Фальц-Фейны».
Кажется прямо-таки неправдоподобным, чтобы одно семейство смогло сколотить такое громадное состояние, и, изучив горы публикаций, вы так и не поймёте, как обычным колонистам удалось достигнуть столь небывалого успеха. Официально все приписывается упорному труду и редкой предприимчивости, но тогда не ясно, почему десятки тысяч таких же их усердных земляков и близко не достигли похожих результатов.
Секрет в том, что вся информация для книг и статей взята из воспоминаний самих же Фальц-Фейнов, написанных с одной целью - обелить эту семью. Большинство работ исследователей, таких как, например Алла Задерейчук вообще походят на обычную заказуху, в которых нет ни слова критики, а лишь сплошное восхваление человеческих и деловых качеств немецких хозяев Таврической степи.
В этих статьях всё выглядит красиво - приехали, построили, основали, и своими благими делами заслужили всенародную любовь. При этом умалчивается, как разъярённые толпы громили их имения во время двух революций и как от этой слишком «горячей» любви Асканию-Нова оберегала сотня донских казаков, находившихся на полном довольствии помещиков - эдакий аналог ЧВК.
Однако неправильно считать, что такие методы были присущи только Фальц-Фейнам. Нещадная эксплуатация работяг гнущих спину по 12-16 часов - неизменный атрибут успеха всех олигархов - от знаменитого Рокфеллера, Вандербильта и Моргана, до никому не известных миллионеров, не стеснявшихся при поддержке правительства безнаказанно расстреливать своих рабов рабочих.
В книге «Askanija-Nowa», считающейся основным источником о семействе Фальц-Фейнов, её автор Владимир Эдуардович (1877-1946) честно признавался, что все изложенное записано со слов его матери Софьи Богдановны. Вот почему весь их жизненный путь выглядит как лубочная сказка, из которой прибрали все мерзкие семейные скелеты и тёмные дела.
Из книги вы не узнаете, что Фридриха пытался убить его родной брат Густав Эдуардович (1866-1917), из-за того что оба были влюблены в одну и ту же девушку Серафиму. Взрыв, унёсший жизнь любовницы списали на управляющего, который якобы неоднократно обкрадывал Фридриха и, решив «замести следы» подложил в опочивальню хозяина заряд фугаса.
Убитый горем основатель заповедника увековечил Серафиму мраморной статуей в Старом парке, а вот Густава, чтобы замять последствия скандального «любовного треугольника», навсегда заперли в психиатрической клинике в столице Австрийской империи - Вене, где он прожил до самой смерти.
Не поведала мама сыну и том, как спала одновременно с двумя братьями, из-за чего двое её детей были похожи на второго мужа, хотя все записаны на первого. Думала ли она, что заказчицей её «случайной» смерти в 1919 году окажется родная внучка Ольга Скадовская (1891-1972), организовавшая убийство бабушки, ради того, чтобы вывезти всё её имущество заграницу.
Не принято писать и о том, как ещё один внук Софьи Богдановны - Фридрих Николаевич (1900-1943) офицер немецкого вермахта героически погиб в октябре 1943 года в Аскании-Нова защищая родовое гнездо Фальц-Фейнов, которое ему заботливо вернули фашисты во время Великой Отечественной войны. Такое великодушие было следствием его дружбы с принцем Сигизмундом Прусским - племянником последнего германского императора. Примечательно, что тело Фридриха немцы вывезли в Германию, несмотря на поспешное отступление и похоронили в Берлине рядом с его знаменитым дядей.
Также под семью замками спрятана ещё одна неприятная тайна о представителе рода, который во времена Гражданской войны служил чекистом у большевиков, занимаясь довольно прибыльным делом - выпуская из тюрьмы обеспеченную «контру» за огромные взятки. Такие персонажи, портящие ореол семьи филантропов в книгу конечно же не вошли.
Когда в 1975 году известнейший композитор Николай Набоков (1903-1978) - тоже внук Софьи Богдановны осмелился опубликовать свою книгу «Багаж», то был немедленно заклеймён родственниками, а его воспоминания об укладе дореволюционной жизни семьи, были объявлены плодом детских фантазий.
Для того чтобы разобраться в генеалогическом древе этой немецкой династии, представителей семьи следует разделить на четыре поколения, первые из которых являются отцы-основатели империи: Фридрих Фейн (1794-1864) и его зять Йоганн Пфальц (1808-1872), создавшие своим союзом знаменитую двойную фамилию рода (п)ФАЛЬЦ+ФЕЙН.
При этом информация в архивах про истинного родоначальника семейства - отца Фридриха была знатно подчищена. С этим фактом в 1990-х годах столкнулись двоюродные братья - барон Эдуард Фальц-Фейн и Борис Скадовский, занимаясь составлением «правильной» родословной семьи. Им пришлось вступить в диспут с немецкими историками, т.к. выяснилось, что было два человека по фамилии Фейн, по датам рождения и смерти, теоретически годившиеся в отцы Фридриху - Иоганн Мельхиор (1740-1816) и Иоганн Георг (1763-1833).
По странному совпадению, оба этих предполагаемых прародителя умерли в годы мировых катаклизмов - 1816 вошёл в историю как «Год без лета» по описанию более похожий на последствия ядерной войны, а 1833 был примечателен страшной засухой, когда за 22 месяца не выпало ни капли дождя, как это было в «Аскании-Нова»!
Долгие десятилетия родоначальником считался именно Иоганн Мельхиор, дезертир из армии Вюртемберга, о чём Софье Богдановне поведал сам её свёкр. Вряд ли она перепутала два абсолютно разных имени, а значит, Фридрих осознано пошёл на такой подлог, понимая, как тяжело будет проверить данную информацию. Но дотошные немцы, исследуя небывалый успех семейства, перепроверили и пришли к выводу, что Иоганн Мельхиор, который хоть и был здоровенным верзилой солдатом, уж никак не походил на роль прародителя династии «Таврических королей», учитывая дату рождения его 4-х детей.
Фридрих родился в 1794 году, когда Мельхиору было 54, но остальные трое сыновей родились после 1808 года по приезду в Россию. Стать многодетным отцом в 67 лет в чужой стране он вряд ли бы отважился, а учитывая физиологические возможности его немолодой жены это и вовсе исключено.
А вот образованный и отнюдь не бедный Иоганн Георг совсем другое дело, правда, в русскоязычной историографии его роль сознательно занижается. Он присутствует только в связи с фактом приезда его в Россию в 1807 году вместе с женой и сыном, хотя пригласил немца сам Таврический губернатор A.M. Бороздин для обслуживания срочно созданных фабрик по производству шерстяных изделий. Оказывается, по специальности Иоган был инженером, и за этим фактом скрывается огромная пропасть между обычными крестьянами и семьёй образованного механика.
У него были познания, которых не было у простых немецких колонистов, особенно если учесть, что Германию по большей части покидали неудачники, не сумевшие добиться успеха на родине. Умение работать со сложными машинами, вообще всегда выделяло семейство Фальц-Фейнов. Вплоть до 1917 года все их имения обрабатывались самой передовой техникой, а по уровню насыщенности механизацией они были одними из лидеров в России, что в своих трудах отметил даже сам дедушка Ленин…
Сейчас очень трудно понять, что значило в то время быть инженером, т.к. в постсоветском пространстве эта профессия утратила свою престижность. Но в вначале 19 века их коллеги были на вес золота, ведь они получали необычайно обширные и углублённые знания в математике, физике, химии, механике и архитектуре, будучи в состоянии проложить дорогу, спроектировать дом или мост, а также обслужить паровые машины.
Заполучить такого специалиста в малонаселённом крае было, безусловно, большой удачей, хотя тут непонятно другое - а какие собственно фабрики мог обслуживать иностранный мастер, когда сырьевая база, по официальным данным, ещё не была создана. Решение о развитии на юге империи овцеводства было принято лишь вначале века, а к 1823 году поголовье овец в Таврической губернии составляло всего 112 тысяч.
Открытая в конце 18 века суконная фабрика в Екатеринославе, оказалась уже закрытой в 1839 году из-за нерентабельности. При этом краеведов ни капли не смущает тот факт, что её единственное уцелевшее здание ничем не уступает дворцу знаменитого графа Потёмкина. С точки зрения трудозатрат, было крайне расточительно украшать промышленное помещение колоннами, назначение которого зарабатывать прибыль.
Такой абсурд имеет простое объяснение - Екатеринослав (Днепр) появился не на пустом месте, а на руинах допотопного города, где любые строения, будь то жилые дома или производственные помещения при проектировании подчинялись общей архитектурной гармонии. Строить раньше некрасиво попросту не умели, а удешевление и примитивизм начались с приходом капитализма и «технического прогресса», после чего архитектурный промышленный стиль почему-то исчез.
Правда официальные историки, несмотря на всю нелогичность, твердят, что возводить стильные заводы и фабрики было попросту модно, не считаясь с колоссальными затратами, а также отсутствием электричества, тяжёлой техники и железных дорог. Не объясняют они и того, откуда в цехах взялись мощные производственные линии, ведь фабрика сразу же стала одной из крупных.
На ней работало 2,5 тыс. рабочих и ткали здесь тончайшее сукно, из которого были сшиты несколько мундиров для самого государя-императора. Абсурдность ситуации в том, что согласно Википедии в 1800 году численность населения составляла всего 2 634 человека, в 1825 году - 8 412, а в 1850 году, спустя четверть века горожан увеличилось всего на 586 человек!
Как ценный специалист, получивший российское подданство, Иоганн Фейн не захотел приписываться ни к одной из колонистских общин, а поселился у реки Молочной в статусе «вольного колониста», позволявший ему свободно передвигаться по губерниям. Любопытно, что такой статус был придуман исключительно для него одного и больше нигде не встречался.
Обеспеченный постоянной высокооплачиваемой работой, инженер стремительно разбогател, принявшись скупать по дешёвке землю. Уже в 1810 году он прибрёл казённое поместье в Мелитопольском уезде, а через шесть лет стал одним из крупнейших помещиков Новороссии, имея 100 тыс. десятин земли.
Но тут снова получается нестыковка, т.к. по официальной версии, собирателем земель считается его сын Фридрих, и произойдёт это только через 30 лет после покупки им 85 тыс. десятин земли в Преображенке и Аскании-Нова! Это ещё один семейный скелет Фальц-Фейнов, ведь в молодости Фридрих, у которого был вспыльчивый характер, довольно крепко рассорился с отцом, из-за чего тот даже в него стрелял. В отместку, после его смерти, он все достижения семьи без стеснения приписал себе.
Историки до сих пор продолжают спорить, где точно родился Фридрих - русские исследователи утверждают, что недалеко от Мелитополя, хотя их немецкие коллеги пишут про город Хемниц в Саксонии. Такая несговорчивость имеет национальные корни, ведь отечественные краеведы опираются на книгу «Аскания-Нова», которая вся пропитана утверждениями, что Фальц-Фейны стали «настоящими» русскими. Для германцев же, эти мемуары не показатель - по их данным этот род как был немецким, так им и остался - в семье была лютеранская вера, германская культура и быт, а родным языком всегда оставался немецкий.
Спасаясь от отцовского гнева, Фридрих вынужден был бежать на Кавказ, где и приобрёл свои первые капиталы. Каким образом - неизвестно, но везде указывается, что он устроился к купцу Литягину в Мелитополе на службу механиком, а знание русского языка и инженерного дела от отца, позволили Фридриху вскоре стать его компаньоном.
Вот только загвоздка в том, что Мелитополя как города ещё не существовало. Основанный в 1842 году, он целых двадцать лет считался обычной деревней с населением 2 тыс. человек, и только к концу века, после строительства железной дороги стал крупным центром Причерноморья.
Примечательно, что несколько поколений Литягиных считались одними из самых богатых и уважаемых в городе. При этом кроме этих общих фраз и того что от них сохранился особняк, первый этаж которого привычно оказался закопан, краеведы вам про эту семью ничего не поведают.
Деловые связи Фридриха с купцами вероятно, должны были отвлечь внимание от того, чем он занимался на Кавказе, ведь с 1817 года там шла война, продлившаяся ни много ни мало полстолетия.
У большинства людей этот регион ассоциируется с Грузией, Арменией и Азербайджаном, однако на то время они ещё не были захвачены, и Российская империя владела лишь равнинными землями Северного Кавказа. Зато театр военных действий всегда привлекал желающих быстро подзаработать.
Историкам не показалось странным, что молодой Фридрих, которого выгнали с родительского дома, вдруг женится и в 1819 году в возрасте 25 лет становится отцом. Его избранницей была Анна Доротея Мельманн (1797 -1872) из многодетной семьи немецких колонистов, родившаяся не то в Саратове, не то в Баден-Вюртемберге. Тесть Фридриха - Генрих Мельманн (1765-1848) был плотником из Мекленбурга, а всего с женой Катариной Мельманн (1767) у них было пятеро детей.
Где жили молодожёны - не сообщается, но их дочь Мари-Элизабет-Анна (1819-1875) родилась в колонии Пришиб, находящаяся в 45 км к северу от Мелитополя. Ставшая позже просто Елизаветой Фёдоровной, она была единственным ребёнком, что довольно необычно для тех времён. Скорее всего, её мать, вследствие тяжёлых родов больше не могла иметь детей. Для Фридриха это стало личной трагедией, ведь при отсутствии прямого мужского наследника фамилия Фейн могла исчезнуть.
Впоследствии его дочь, хоть и подарила ему восьмерых внуков, но все они носили фамилию зятя - Иоганна Пфальца. Он приехал в Новороссию из Саксонии, хотя родился в Баварии, а его фамилия тождественна региону на юго-западе Германии. В Одессе, на овечьей ярмарке Иоган знакомится с Фридрихом Фейном, и поступает к нему на службу. Вероятно, он был довольно неплохим работником, раз тот позволил ему жениться на своей дочери.
Пишут, что этот простой овцевод-ветеринар, ставший впоследствии купцом и почётным гражданином, чуть ли не на равных с тестем участвовал в семейном бизнесе. Однако на деле живя с родителями жены, он находился в статусе «приймака», которому была отведена лишь единственная роль «быка-осеменителя» для хозяйской дочки.
Только Елизавета являлась единственной наследницей Фейновских миллионов, продолжив дело отца и прикупая очередные имения. Подтверждением этому служит тот факт, что первый раздел имущества произошёл только в 1875 году после её смерти, а не после кончины супруга Иоганна Пфальца. Земля была поделена между тремя сыновьями, а дочерям выплачено единовременное вознаграждение, хотя по традиции немецких колонистов главная роль в семье всегда принадлежала исключительно мужчинам.
Поэтому неудивительна просьба Фридриха к императору Александру II в 1856 году о даровании его наследникам двойной фамилии Фальц-Фейн. Правда, в вначале он заставил зятя убрать из фамилии букву «П», из-за якобы трудностей для русского произношения. Так Пфальц превратился просто в Фальц. В те годы это была распространённая практика для сохранения известных родов, если пресекалась мужская линия, как например Князь Юсупов граф Сумароков-Эльстон или Князь Репнин-Волконский.
Вот только немецкие колонисты это не князья, и ждать им царской милости пришлось целых 6 лет. Одновременно семья получила наследственное право почётного гражданства - первый шаг для достижения дворянского титула, но и этого радостного события пришлось выжидать целых 10 лет по одной банальной причине - купец I гильдии с 1858 года города Севастополя Иоганн-Готлиб Пфальц не был подданным Российской империи, как впрочем и 80% его земляков.
Так уж вышло, что иностранный паспорт абсолютно не мешал вести бизнес в России, и иметь его в те времена было куда выгодней, учитывая многочисленные льготы и привилегии для поселенцев. Этот казус только подтверждает, что, несмотря на все заверения потомков Фальц-Фейнов об их исключительной «русскости», они всегда оставались немецкими колонизаторами, для которых эта страна была лишь источником обогащения…
Конец третьей части.
Продолжение…
История Фальц-Фейнов - самой богатой семьи южных губерний Российской империи довольно хорошо описана в сотнях книг и статей. Легендарные «овечьи короли» владели миллионными стадами, живя при этом в роскошных дворцах прямо посреди голой степи. В то время когда большинство людей не знают своих предков дальше дедушек и бабушек, их родословная известна чуть ли не с 18 века, с датами, местами рождения и смерти.
Правда происхождение династии имеет две версии, и какая из них правильная, не ведают не только историки, но и сами потомки. Это немудрено, ведь членов этого рода с одинаковыми именами Фридрих, Карл, Эдуард и Густав, жившие в одно время, настолько много, что любой человек, решивший изучить генеалогическое древо семьи, моментально запутается.
По этой причине историки в основном пишут только о трёх самых известных из них: Софье Богдановне (1835-1919), её сыне Фридрихе Эдуардовиче (1863-1920) и внуке бароне Эдуарде Александровиче (1912-2018).
Старший сын знаменит тем, что устроил в своём имении уникальный заповедник «Аскания-Нова», имеющий мировое значение, и включённый в глобальную сеть ЮНЕСКО.
Её внук, крутившийся всю жизнь в аристократическом высшем свете Запада, а также водивший особую дружбу с советской и российской элитой, считается знатоком истории и меценатом. Кстати из-за его титула, который носил только он один, краеведы, пытаясь поднять величие его рода, красиво пишут «бароны Фальц-Фейны».
Кажется прямо-таки неправдоподобным, чтобы одно семейство смогло сколотить такое громадное состояние, и, изучив горы публикаций, вы так и не поймёте, как обычным колонистам удалось достигнуть столь небывалого успеха. Официально все приписывается упорному труду и редкой предприимчивости, но тогда не ясно, почему десятки тысяч таких же их усердных земляков и близко не достигли похожих результатов.
Секрет в том, что вся информация для книг и статей взята из воспоминаний самих же Фальц-Фейнов, написанных с одной целью - обелить эту семью. Большинство работ исследователей, таких как, например Алла Задерейчук вообще походят на обычную заказуху, в которых нет ни слова критики, а лишь сплошное восхваление человеческих и деловых качеств немецких хозяев Таврической степи.
В этих статьях всё выглядит красиво - приехали, построили, основали, и своими благими делами заслужили всенародную любовь. При этом умалчивается, как разъярённые толпы громили их имения во время двух революций и как от этой слишком «горячей» любви Асканию-Нова оберегала сотня донских казаков, находившихся на полном довольствии помещиков - эдакий аналог ЧВК.
Однако неправильно считать, что такие методы были присущи только Фальц-Фейнам. Нещадная эксплуатация работяг гнущих спину по 12-16 часов - неизменный атрибут успеха всех олигархов - от знаменитого Рокфеллера, Вандербильта и Моргана, до никому не известных миллионеров, не стеснявшихся при поддержке правительства безнаказанно расстреливать своих рабов рабочих.
В книге «Askanija-Nowa», считающейся основным источником о семействе Фальц-Фейнов, её автор Владимир Эдуардович (1877-1946) честно признавался, что все изложенное записано со слов его матери Софьи Богдановны. Вот почему весь их жизненный путь выглядит как лубочная сказка, из которой прибрали все мерзкие семейные скелеты и тёмные дела.
Из книги вы не узнаете, что Фридриха пытался убить его родной брат Густав Эдуардович (1866-1917), из-за того что оба были влюблены в одну и ту же девушку Серафиму. Взрыв, унёсший жизнь любовницы списали на управляющего, который якобы неоднократно обкрадывал Фридриха и, решив «замести следы» подложил в опочивальню хозяина заряд фугаса.
Убитый горем основатель заповедника увековечил Серафиму мраморной статуей в Старом парке, а вот Густава, чтобы замять последствия скандального «любовного треугольника», навсегда заперли в психиатрической клинике в столице Австрийской империи - Вене, где он прожил до самой смерти.
Не поведала мама сыну и том, как спала одновременно с двумя братьями, из-за чего двое её детей были похожи на второго мужа, хотя все записаны на первого. Думала ли она, что заказчицей её «случайной» смерти в 1919 году окажется родная внучка Ольга Скадовская (1891-1972), организовавшая убийство бабушки, ради того, чтобы вывезти всё её имущество заграницу.
Не принято писать и о том, как ещё один внук Софьи Богдановны - Фридрих Николаевич (1900-1943) офицер немецкого вермахта героически погиб в октябре 1943 года в Аскании-Нова защищая родовое гнездо Фальц-Фейнов, которое ему заботливо вернули фашисты во время Великой Отечественной войны. Такое великодушие было следствием его дружбы с принцем Сигизмундом Прусским - племянником последнего германского императора. Примечательно, что тело Фридриха немцы вывезли в Германию, несмотря на поспешное отступление и похоронили в Берлине рядом с его знаменитым дядей.
Также под семью замками спрятана ещё одна неприятная тайна о представителе рода, который во времена Гражданской войны служил чекистом у большевиков, занимаясь довольно прибыльным делом - выпуская из тюрьмы обеспеченную «контру» за огромные взятки. Такие персонажи, портящие ореол семьи филантропов в книгу конечно же не вошли.
Когда в 1975 году известнейший композитор Николай Набоков (1903-1978) - тоже внук Софьи Богдановны осмелился опубликовать свою книгу «Багаж», то был немедленно заклеймён родственниками, а его воспоминания об укладе дореволюционной жизни семьи, были объявлены плодом детских фантазий.
Для того чтобы разобраться в генеалогическом древе этой немецкой династии, представителей семьи следует разделить на четыре поколения, первые из которых являются отцы-основатели империи: Фридрих Фейн (1794-1864) и его зять Йоганн Пфальц (1808-1872), создавшие своим союзом знаменитую двойную фамилию рода (п)ФАЛЬЦ+ФЕЙН.
При этом информация в архивах про истинного родоначальника семейства - отца Фридриха была знатно подчищена. С этим фактом в 1990-х годах столкнулись двоюродные братья - барон Эдуард Фальц-Фейн и Борис Скадовский, занимаясь составлением «правильной» родословной семьи. Им пришлось вступить в диспут с немецкими историками, т.к. выяснилось, что было два человека по фамилии Фейн, по датам рождения и смерти, теоретически годившиеся в отцы Фридриху - Иоганн Мельхиор (1740-1816) и Иоганн Георг (1763-1833).
По странному совпадению, оба этих предполагаемых прародителя умерли в годы мировых катаклизмов - 1816 вошёл в историю как «Год без лета» по описанию более похожий на последствия ядерной войны, а 1833 был примечателен страшной засухой, когда за 22 месяца не выпало ни капли дождя, как это было в «Аскании-Нова»!
Долгие десятилетия родоначальником считался именно Иоганн Мельхиор, дезертир из армии Вюртемберга, о чём Софье Богдановне поведал сам её свёкр. Вряд ли она перепутала два абсолютно разных имени, а значит, Фридрих осознано пошёл на такой подлог, понимая, как тяжело будет проверить данную информацию. Но дотошные немцы, исследуя небывалый успех семейства, перепроверили и пришли к выводу, что Иоганн Мельхиор, который хоть и был здоровенным верзилой солдатом, уж никак не походил на роль прародителя династии «Таврических королей», учитывая дату рождения его 4-х детей.
Фридрих родился в 1794 году, когда Мельхиору было 54, но остальные трое сыновей родились после 1808 года по приезду в Россию. Стать многодетным отцом в 67 лет в чужой стране он вряд ли бы отважился, а учитывая физиологические возможности его немолодой жены это и вовсе исключено.
А вот образованный и отнюдь не бедный Иоганн Георг совсем другое дело, правда, в русскоязычной историографии его роль сознательно занижается. Он присутствует только в связи с фактом приезда его в Россию в 1807 году вместе с женой и сыном, хотя пригласил немца сам Таврический губернатор A.M. Бороздин для обслуживания срочно созданных фабрик по производству шерстяных изделий. Оказывается, по специальности Иоган был инженером, и за этим фактом скрывается огромная пропасть между обычными крестьянами и семьёй образованного механика.
У него были познания, которых не было у простых немецких колонистов, особенно если учесть, что Германию по большей части покидали неудачники, не сумевшие добиться успеха на родине. Умение работать со сложными машинами, вообще всегда выделяло семейство Фальц-Фейнов. Вплоть до 1917 года все их имения обрабатывались самой передовой техникой, а по уровню насыщенности механизацией они были одними из лидеров в России, что в своих трудах отметил даже сам дедушка Ленин…
Сейчас очень трудно понять, что значило в то время быть инженером, т.к. в постсоветском пространстве эта профессия утратила свою престижность. Но в вначале 19 века их коллеги были на вес золота, ведь они получали необычайно обширные и углублённые знания в математике, физике, химии, механике и архитектуре, будучи в состоянии проложить дорогу, спроектировать дом или мост, а также обслужить паровые машины.
Заполучить такого специалиста в малонаселённом крае было, безусловно, большой удачей, хотя тут непонятно другое - а какие собственно фабрики мог обслуживать иностранный мастер, когда сырьевая база, по официальным данным, ещё не была создана. Решение о развитии на юге империи овцеводства было принято лишь вначале века, а к 1823 году поголовье овец в Таврической губернии составляло всего 112 тысяч.
Открытая в конце 18 века суконная фабрика в Екатеринославе, оказалась уже закрытой в 1839 году из-за нерентабельности. При этом краеведов ни капли не смущает тот факт, что её единственное уцелевшее здание ничем не уступает дворцу знаменитого графа Потёмкина. С точки зрения трудозатрат, было крайне расточительно украшать промышленное помещение колоннами, назначение которого зарабатывать прибыль.
Такой абсурд имеет простое объяснение - Екатеринослав (Днепр) появился не на пустом месте, а на руинах допотопного города, где любые строения, будь то жилые дома или производственные помещения при проектировании подчинялись общей архитектурной гармонии. Строить раньше некрасиво попросту не умели, а удешевление и примитивизм начались с приходом капитализма и «технического прогресса», после чего архитектурный промышленный стиль почему-то исчез.
Правда официальные историки, несмотря на всю нелогичность, твердят, что возводить стильные заводы и фабрики было попросту модно, не считаясь с колоссальными затратами, а также отсутствием электричества, тяжёлой техники и железных дорог. Не объясняют они и того, откуда в цехах взялись мощные производственные линии, ведь фабрика сразу же стала одной из крупных.
На ней работало 2,5 тыс. рабочих и ткали здесь тончайшее сукно, из которого были сшиты несколько мундиров для самого государя-императора. Абсурдность ситуации в том, что согласно Википедии в 1800 году численность населения составляла всего 2 634 человека, в 1825 году - 8 412, а в 1850 году, спустя четверть века горожан увеличилось всего на 586 человек!
Как ценный специалист, получивший российское подданство, Иоганн Фейн не захотел приписываться ни к одной из колонистских общин, а поселился у реки Молочной в статусе «вольного колониста», позволявший ему свободно передвигаться по губерниям. Любопытно, что такой статус был придуман исключительно для него одного и больше нигде не встречался.
Обеспеченный постоянной высокооплачиваемой работой, инженер стремительно разбогател, принявшись скупать по дешёвке землю. Уже в 1810 году он прибрёл казённое поместье в Мелитопольском уезде, а через шесть лет стал одним из крупнейших помещиков Новороссии, имея 100 тыс. десятин земли.
Но тут снова получается нестыковка, т.к. по официальной версии, собирателем земель считается его сын Фридрих, и произойдёт это только через 30 лет после покупки им 85 тыс. десятин земли в Преображенке и Аскании-Нова! Это ещё один семейный скелет Фальц-Фейнов, ведь в молодости Фридрих, у которого был вспыльчивый характер, довольно крепко рассорился с отцом, из-за чего тот даже в него стрелял. В отместку, после его смерти, он все достижения семьи без стеснения приписал себе.
Историки до сих пор продолжают спорить, где точно родился Фридрих - русские исследователи утверждают, что недалеко от Мелитополя, хотя их немецкие коллеги пишут про город Хемниц в Саксонии. Такая несговорчивость имеет национальные корни, ведь отечественные краеведы опираются на книгу «Аскания-Нова», которая вся пропитана утверждениями, что Фальц-Фейны стали «настоящими» русскими. Для германцев же, эти мемуары не показатель - по их данным этот род как был немецким, так им и остался - в семье была лютеранская вера, германская культура и быт, а родным языком всегда оставался немецкий.
Спасаясь от отцовского гнева, Фридрих вынужден был бежать на Кавказ, где и приобрёл свои первые капиталы. Каким образом - неизвестно, но везде указывается, что он устроился к купцу Литягину в Мелитополе на службу механиком, а знание русского языка и инженерного дела от отца, позволили Фридриху вскоре стать его компаньоном.
Вот только загвоздка в том, что Мелитополя как города ещё не существовало. Основанный в 1842 году, он целых двадцать лет считался обычной деревней с населением 2 тыс. человек, и только к концу века, после строительства железной дороги стал крупным центром Причерноморья.
Примечательно, что несколько поколений Литягиных считались одними из самых богатых и уважаемых в городе. При этом кроме этих общих фраз и того что от них сохранился особняк, первый этаж которого привычно оказался закопан, краеведы вам про эту семью ничего не поведают.
Деловые связи Фридриха с купцами вероятно, должны были отвлечь внимание от того, чем он занимался на Кавказе, ведь с 1817 года там шла война, продлившаяся ни много ни мало полстолетия.
У большинства людей этот регион ассоциируется с Грузией, Арменией и Азербайджаном, однако на то время они ещё не были захвачены, и Российская империя владела лишь равнинными землями Северного Кавказа. Зато театр военных действий всегда привлекал желающих быстро подзаработать.
Историкам не показалось странным, что молодой Фридрих, которого выгнали с родительского дома, вдруг женится и в 1819 году в возрасте 25 лет становится отцом. Его избранницей была Анна Доротея Мельманн (1797 -1872) из многодетной семьи немецких колонистов, родившаяся не то в Саратове, не то в Баден-Вюртемберге. Тесть Фридриха - Генрих Мельманн (1765-1848) был плотником из Мекленбурга, а всего с женой Катариной Мельманн (1767) у них было пятеро детей.
Где жили молодожёны - не сообщается, но их дочь Мари-Элизабет-Анна (1819-1875) родилась в колонии Пришиб, находящаяся в 45 км к северу от Мелитополя. Ставшая позже просто Елизаветой Фёдоровной, она была единственным ребёнком, что довольно необычно для тех времён. Скорее всего, её мать, вследствие тяжёлых родов больше не могла иметь детей. Для Фридриха это стало личной трагедией, ведь при отсутствии прямого мужского наследника фамилия Фейн могла исчезнуть.
Впоследствии его дочь, хоть и подарила ему восьмерых внуков, но все они носили фамилию зятя - Иоганна Пфальца. Он приехал в Новороссию из Саксонии, хотя родился в Баварии, а его фамилия тождественна региону на юго-западе Германии. В Одессе, на овечьей ярмарке Иоган знакомится с Фридрихом Фейном, и поступает к нему на службу. Вероятно, он был довольно неплохим работником, раз тот позволил ему жениться на своей дочери.
Пишут, что этот простой овцевод-ветеринар, ставший впоследствии купцом и почётным гражданином, чуть ли не на равных с тестем участвовал в семейном бизнесе. Однако на деле живя с родителями жены, он находился в статусе «приймака», которому была отведена лишь единственная роль «быка-осеменителя» для хозяйской дочки.
Только Елизавета являлась единственной наследницей Фейновских миллионов, продолжив дело отца и прикупая очередные имения. Подтверждением этому служит тот факт, что первый раздел имущества произошёл только в 1875 году после её смерти, а не после кончины супруга Иоганна Пфальца. Земля была поделена между тремя сыновьями, а дочерям выплачено единовременное вознаграждение, хотя по традиции немецких колонистов главная роль в семье всегда принадлежала исключительно мужчинам.
Поэтому неудивительна просьба Фридриха к императору Александру II в 1856 году о даровании его наследникам двойной фамилии Фальц-Фейн. Правда, в вначале он заставил зятя убрать из фамилии букву «П», из-за якобы трудностей для русского произношения. Так Пфальц превратился просто в Фальц. В те годы это была распространённая практика для сохранения известных родов, если пресекалась мужская линия, как например Князь Юсупов граф Сумароков-Эльстон или Князь Репнин-Волконский.
Вот только немецкие колонисты это не князья, и ждать им царской милости пришлось целых 6 лет. Одновременно семья получила наследственное право почётного гражданства - первый шаг для достижения дворянского титула, но и этого радостного события пришлось выжидать целых 10 лет по одной банальной причине - купец I гильдии с 1858 года города Севастополя Иоганн-Готлиб Пфальц не был подданным Российской империи, как впрочем и 80% его земляков.
Так уж вышло, что иностранный паспорт абсолютно не мешал вести бизнес в России, и иметь его в те времена было куда выгодней, учитывая многочисленные льготы и привилегии для поселенцев. Этот казус только подтверждает, что, несмотря на все заверения потомков Фальц-Фейнов об их исключительной «русскости», они всегда оставались немецкими колонизаторами, для которых эта страна была лишь источником обогащения…
Конец третьей части.
Продолжение…