Священник Константин Буфеев. Талмудические корни "Библейского эволюционизма"
Понеже бо в премудрости Божией не разуме мир премудростию Бога, благоизволил Бог буйством проповеди спасти верующих. Понеже и иудее знамения просят и еллины премудрости ищут. Мы же проповедуем Христа распята, иудеем убо соблазн, еллинам же безумие.
(1 Кор. 1. 21-23)
Конфликт между наукой и религией проистекает из неверной интерпретации Библии.
(Маймонид.)
Я убежден, что столь сложное существо, как человек, его организм, он должен был подготавливаться колоссальным количеством процессов, которые происходили в необъятной Вселенной. Для того, чтобы создать одно мыслящее человечество, по-видимому, нужно было запустить столь гигантский котел урановый, как наша галактика, а, может быть и все наше мироздание.
(Прот. Александр Мень - 1, с. 163-164).
Постановка вопроса. Книги Дж. Шредера и Дм. Щедровицкого
К какой духовной школе, претендующей на укорененность в Священном Писании, следует отнести "библейский эволюционизм"?
Ответ найден нами в любопытной книге д-ра Джеральда Шредера "Шесть дней Творения и Большой Взрыв", изданной в еврейском издательстве ДААТ (Знание) и снабженной послесловием израильского раввина Адина Штейнзальца. Автор, профессиональный физик, не скрывает своей приверженности к традиции иудаизма, которую, по собственному признанию, глубоко изучал более 20 лет. Шредер опирается в толковании Библии на традицию Талмуда и в книге приводит множество цитат из сокровищницы "еврейских мудрецов", как он сам называет "высшие авторитеты в толковании книги Бытия". (3, с. 30). Про Онкелоса (около 150 г.), Раши (1040 - 1105 гг.), Маймонида (1135 - 1204 гг.) и Нахманида (1194 - 1270 гг.) Шредер пишет: "Пользуясь их комментариями, написанными задолго до появления современной физики, мы избегаем толкований, на которые могли бы повлиять современные научные открытия" ( 3, с.30). Замечание вполне резонное.
Шредер - современный ученый, который твердо стоит на позиции эволюционизма. Он ни на йоту не подвергает сомнению, что мир вот уже 15 миллиардов лет эволюционирует от Большого Взрыва до Человека Разумного. При этом он заверяет читателя, что принимает Пятикнижие (Тору) так буквально, как оно написано пророком Моисеем. Но самое примечательное в книге Шредера то, что ему удается совместить оба мировоззрения воедино в рамках талмудической традиции, из которой он обильно черпает многочисленные цитаты для подтверждения своих мыслей. То, что не удалось сделать в рамках своей духовной традиции никому из христиан - Шредер легко осуществляет, опираясь на Талмуд. Эволюционистское мировоззрение не разделял ни один из Отцов Церкви - но его приняли многие еврейские мудрецы. Святые церковные учители об эволюции материи не говорят ни слова - раввины же, напротив, предлагают широкий плацдарм для размещения и утверждения эволюционистской идеологии.
Другим знатоком Талмуда и Каббалы, подтверждающим свидетельство д-ра Шредера о наличии в иудаизме эволюционистских воззрений, может быть назван Дмитрий Щедровицкий. Его опубликованный курс лекций "Введение в Ветхий Завет" представляет собой прелюбопытное сочинение. Подобно трудно поддающемуся классификации зверю утконосу, содержание лекций Щедровицкого имеет смешанные христианские и иудейские признаки. С одной стороны, в книге признается Новый Завет как часть библейского Откровения, исповедуется Иисус Христос, Сын Божий, пришедший во плоти - и поэтому книга Щедровицкого должна быть признана христианской. Но с другой стороны, книга настолько игнорирует Православное Предание и погружает читателя целиком в иудейскую книжную традицию, что она должна считаться вполне иудаистской.
Список литературы, приведенный Щедровицким к его толкованию на Книгу Бытия, составляет более ста именований. При этом в нем не нашлось места никому из Святых Отцов - кроме одного лишь свт. Василия Великого, который, впрочем, ни разу не упоминается в тексте. При этом, мнения еврейских мудрецов - авторов Талмуда и Каббалы - он приводит буквально на каждой странице.
Сам Дмитрий Щедровицкий признает эволюцию материи, но теорию биологической эволюции не разделяет: "Библейское описание творения животных гораздо более согласно с теорией креационизма, утверждающей неизменность основных признаков вида, нежели с теорией биологической эволюции, основанной на трансформизме, предполагающем произвольные изменения видов" (2, с. 36-37).
Труд Щедровицкого поможет нам проследить на примере книги Шредера, как удается иудеям, опираясь на талмудическую традицию, дать эволюционистскую трактовку библейских текстов и "примирить" Божественное Откровение с современной наукой.
Эзотеризм Талмуда в свете Православного Предания
Шредер пишет, что "далеко не все отдают себе отчет в том, что попытки достичь точного понимания Библии требуют не меньших усилий, чем научные исследования" (3, с. 29). Он подтверждает свою мысль высказыванием из трактата "Синедрион" Вавилонского Талмуда: "Точно так же, как молот разбивает скалу на множество осколков, так один отрывок из Библии может иметь много значений" (3, с. 30). Эта мысль сама по себе не крамольная, но она может стать такой, если мы, увлекшись, будем пытаться выискивать в библейских стихах тот смысл, который в них не заложен - то есть прикладывать всуе те "усилия", которые зачем-то как молот разбивают библейскую "скалу на множество осколков".
Есть все основания считать, что еврейские мудрецы именно к такому напрасному делу и призывают тех, кто доверяет их трактовке Слова Божия. Вот, к примеру, что пишет о первых стихах книги Бытия Маймонид: "Описание начала суть наука о природе, но столь сложная, что она вся выражена иносказаниями" (3, с. 68).
Вовсе не так считали Святые Отцы Церкви. Для всех них буквальный смысл повествования Моисея о Шестодневе был главным.
Преподобный Ефрем Сирин: "Никто не должен думать, что шестидневное творение есть иносказание" (4, с. 210).
Святитель Василий Великий высказал свое отношение к этому вопросу наиболее развернуто: "Известны мне правила иносказаний, хотя не сам я изобрел их, но нашел в сочинениях других. По сим правилам иные, принимая написанное не в общеупотребительном смысле, воду называют не водою, но каким-нибудь другим веществом, и растению и рыбе дают значение по своему усмотрению, даже бытие гадов и зверей объясняют сообразно со своими понятиями, подобно как и снотолкователи виденному в сонных мечтаниях дают толкования, согласные с собственным их намерением. А я, слыша о траве, траву и разумею; также растение, рыбу, зверя и скот, и все, чем оно названо, за то и принимаю. Не стыжуся бо благовествованием (Рим. I, 16)" (6, с. 157-158). По мнению святителя Василия Великого, подменять буквальный смысл Шестоднева аллегорическим толкованием "значит ставить себя премудрее словес Духа и под видом толкования вводить собственные свои мысли. Посему так и будем разуметь, как написано" (6, с.159).
Различное понимание Библии у Св. Отцов и у талмудистов объясняется уклонением иудейской традиции в сторону эзотеризма, тайного толкования Священного Писания. Это породило у них самые вычурные трактовки Божественного Откровения. Вот как свидетельствует об этом Дмитрий Щедровицкий.
"Следует нам коротко остановиться и на традиционном подходе к осмыслению Священного Писания. Согласно одному древнему изречению, "у Торы семьдесят лиц". Это значит, что каждый библейский стих имеет 70 (!) уровней интерпретации. Из них наиболее традиционные - четыре, обозначаемые четырьмя древнееврейскими словами: "пшат" - "простой смысл", буквальное толкование; "ре́мез" - "скрытый намек", иносказательное объяснение, часто относящееся к области психологии, внутреннего мира человека; "друш" - "изыскание", толкование аллегорическое, указывающее на прозрения будущих событий или духовных реалий, скрытых за завесой простого повествования; наконец "сод" - "тайна", имеется в виду таинство Божественной, высшей жизни, "просвечивающей" сквозь данный стих и доступное восприятию лишь особо одаренных - духовных - людей" (2, с. 21).
Появление подобных толкований объясняет Лев Тихомиров
" Моисеева вера резко отличается от окружавших языческих религий полным отсутствием религиозной тайны: Откровения пророческие также обращались ко всему Израилю... Между тем, после вавилонского пленения, неудержимо, все сильнее стала заявлять о себе идея какого-то тайного, скрытого учения: Эта идея начала выражаться уже в быстро растущем убеждении, будто бы истины веры выражены в писанном законе не только явно, но и прикровенным образом. Эта прикровенность выражается не только в символизме, который, конечно, неизбежен при выражении неизобразимых духовных состояний и созерцаний, но и в расположении слов, в форменной зашифровке истины в тексте Священного Писания, в самом даже начертании букв, до их малейших черточек и хвостиков: Является учение о том, будто бы Моисей во время сорокадневного пребывания на Синае слышал множество Божественных истин, которые открыл немногим, именно старейшинам, и будто бы эти истины передавались затем устно из рода в род. Это учение быстро стало официально еврейским" (12, с. 201-202).
Лев Тихомиров приводит мнение известного защитника Талмуда Карла Фишера о том, что "Мишна, по еврейскому вероучению, содержит в себе те законы, которые Бог дал Моисею устно на горе Синае" (12, с.202).
Не следует полагать, будто трактаты, написанные Св. Отцами в жанре "Шестоднева", содержали, подобно иудейскому Талмуду, ключ к церковному пониманию Божественного Откровения. Такая точка зрения совершенно не состоятельна. Ни "Шестоднев" святителя Василия Великого, ни другие распространенные в древности произведения под тем же названием, никогда не претендовали на раскрытие какого-то сокровенного эзотерического смысла библейских стихов, но лишь служили иллюстрациями к ним. К примеру, в стихе 1. 11 книги Бытия говорится о Божьем повелении Земле произвести растения. Святитель Василий Великий живописует эти слова следующим образом
"По сему глаголу сгустились кустарники, выбежали из земли все деревья, обыкновенно достигающие чрезвычайной высоты, - ели, кедры, кипарисы, певги; все мелкие деревья сделались вдруг ветвистыми и густыми; явились употребляемые для венцов растения - розы, митры и лавры. Ничего этого прежде не было на земле, и все в одно мгновение времени пришло в бытие, с принадлежащим каждому свойством, самыми явными разностями отличенное от растений инородных и узнаваемое по свойственному для каждого признаку" (6, с. 75-76).
Совершенно иной смысл отводит изучению природы Маймонид. В "Наставнике колеблющихся" он говорит: "Если хочешь постичь взаимосвязь между миром и тем, как Бог управляет им, - изучай астрономию и физику" (3, с. 17).
Ничего не имея против изучения астрономии и физики - равно как геологии и других естественных наук, - мы никак не можем считать, что эти знания способны приблизить нас к тайнам Божиим, к постижению Его сущности и средств, которыми Он творил и управляет миром.
Более верными представляются нам слова св. апостола Павла: Божия никтоже весть, точию Дух Божий. Мы же дух не мира сего прияхом, но Дух иже от Бога, да вемы яже от Бога дарованная нам (I Кор. 2, 11-12). Действительно, можно поспорить с Маймонидом, который сравнивал тех, "кто понимает единство естественного и божественного, с подданными короля, находящимися в его тронном зале, а тех, кто пытается понять Библию, но не обладает познаниями в естественных науках - с теми, которые напрасно толкутся у самых дальних ворот королевского дворца" (3, с.29).
Иногда, современные эволюционисты указывают на "аналогичную" мысль апостола Павла в речи о язычниках, в которой иные хотят видеть подтверждение мысли о познаваемости Бога через рассматривание творения: Разумное Божие яве есть в них, Бог бо явил есть им. Невидимая бо Его от создания мира, твореньми помышляема, видима суть, и присносущная сила Его и Божество (Рим.I, 19-20). Однако, в словах апостола о присносущной силе и Божестве вовсе не содержится призыва изучать свойства Божии, отождествляя их со свойствами и законами тварного мира. Как справедливо писал свт. Феофан Затворник: "Вникни в творение по частям и увидишь, ясно отпечатленными всюду непостижимую премудрость Божию и благость беспредельную, то, что апостол означает словом: Божество : Премудрость в устроении всякого существа, благость в окружении его всем потребным для благобытия" (7, с. 92). Это и есть именно то разумное Божие или "то, что можно знать о Боге, что доступно в Нем уму человеческому и постижению" (7, с.88). При этом, чтобы никто не обманывался, трактуя апостольские слова, святитель Феофан Затворник отмечает непостижимость для нас образа действия Божьего: "Самые действия Божии невидимы. Если бы был ты в минуту творения мира и смотрел, как все происходит, то видел бы только, что тварь за тварью являются на сцену бытия, образа же появления сего не мог бы видеть" (7, с. 90). Между прочим, невозможно себе представить, чтобы последняя фраза о "минуте творения" могла бы быть написана эволюционистом.
Литература
1 Мень Александр, протоиерей, Радостная весть / Лекции. АО "Вита-центр", М.1991.
2 Щедровицкий Д., Введение в Ветхий Завет. Книга Бытия, "Теревинф", М. 2000.
3 Шрёдер Джеральд Л., Шесть дней творения и Большой взрыв, ДААТ/ Знание, Иерусалим-Москва 2000.
4 Ефрем Сирин, прп., Толкование на книгу Бытия//Творение, Т.6., Сергиев Посад 1901 (Репринт М. 1995).
5 Афанасий Великий, свт., На ариан слово второе// Творение, Т.2, Сергиев Посад, 1902, (репринт: М, 1994).
6 Василий Великий, свт., Беседы на Шестоднев//Творение, Часть I, Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1900.
7 Феофан Затворник, свт., Толкование послания св. апостола Павла Римлянам, М.1890, (Репринт 1996).
8 Иоанн Златоуст, свт., Беседы на книгу Бытия, Творения, Т.4, С-Пб - Духовная Академия, 1898, (Репринт 1993).
9 Григорий Богослов, свт., Похвала девству//Творения, Т.2, Троице-Сергеева Лавра, 1994.
10 Бренье Ф., Евреи и Талмуд.
11 Папюс, Каббала, С-Пб, "Андреев и сыновья", 1992.
12 Тихомиров Л.А., Религиозно-философские основы истории, М. "Москва", 1997.
(продолжение следует)