Кураев о педерастии год назад: "не копить материал, чтобы не было даже файлика на эту тему..."
Click to viewМаксим Шевченко: Дальше пойдем по вопросам, Отец Андрей, тут очень много вопросов на самом деле. Ретроград1 спрашивает: «Максим, спросите, как Отец Андрей относится к педерастии». Прошу прощения, какие вопросы - я их задаю.
Протодиакон Андрей Кураев: Наплевать и анафематствовать. Т.е. максимальное отторжение.
Максим Шевченко: Максимальное отторжение.
Протодиакон Андрей Кураев: Так в минуту крещения, когда отрекаемся от дел сатаны, в этом смысле наплевательское отношение.
Максим Шевченко: Ну да, как поворачивается крещаемый, плюнуть…
Протодиакон Андрей Кураев: Да.
Максим Шевченко: Т.е. крайне негативно.
Протодиакон Андрей Кураев: В том смысле, чтобы не копить материал, чтобы не было даже файлика на эту тему в голове для полемики. Как у Апостола Павла: «Есть вещи, которые даже не должны именоваться у вас».
Максим Шевченко: Для церкви это проблема? Для некоторых членов или служителей церкви. Ведь немало же статей, скандальных публикаций на эту тему, помните, особенно в конце 90-х было в Московском комсомольце: священник приставал к мальчику и т.д. Я понимаю, что есть версия, что это сознательно насаждалось атеистической Советской властью и есть масса подтверждений этому, прямо скажем. Но эта тема существует.
Протодиакон Андрей Кураев: Существует.
Максим Шевченко: Как это можно победить?
Протодиакон Андрей Кураев: Во-первых, заметим, что эта тема для нас к счастью, менее значима, чем для католической церкви, потому что у нас женатое духовенство в большинстве своем. Как победить? В церкви нет своей контрразведки, чтобы проверять все слухи, домыслы и т.д.
Максим Шевченко: А нужна она? В католической церкви есть контрразведка, например.
Протодиакон Андрей Кураев: Тоже не хотелось бы. Потому что это опять из области того, что это может быть и можно, но - нужно ли?
Мне очень нравится та практика, о которой я слышал в греческой церкви. Церковь государственная. И епископу, положена пенсия определенная, высокая, достойная архиерейская пенсия. Я слышал, что там так обстоит дело: если идет слушок, что с каким-то епископом что-то не так, в этом ли отношении или с деньгами - это не важно, его вызывают на Синод, тихонечко, негласно и говорят: «Владыка, дорогой, Вы - священнослужитель, вы - лицо церкви. Удар по Вам - это удар по всем нам. А у нас есть наша контрразведка, которая сообщает нам, что есть такие слухи вокруг вас…»
Максим Шевченко: Значит нужна контрразведка все-таки.
Протодиакон Андрей Кураев: «Есть такие слухи. И мы, конечно, будем их купировать, но не все зависит от нас - у нас свободное общество. И если какая-нибудь газетка опубликует такого рода сплетню про Вас, мы обязаны будем подать в суд на эту газету. А суд есть суд. Гласное прение сторон и предъявление доказательств. Владыка, дорогой, если будет суд, мы, конечно, будем Вас защищать, но уверены ли Вы, что противоположная сторона вдруг нам не предъявит что-то, что разобьет нашу защиту. Вам два дня на размышление и вы через два дня решите: либо вы пишите прошение об уходе на покой (у Вас архиерейская пенсия, все хорошо и т.д.), Вы тихонечко уходите, а мы потом говорим, что он ушел от нас, мы за него уже не отвечаем, он - пенсионер. Или же суд, но тут с неопределенным результатом. А если суд определит, что Вы виноваты, тогда уж простите, на полную катушку: никакой пенсии, никакого почета».