Последнее искушение апостолов. ТМиДСН.
"Мысль, прежде чем стать мыслью, была чувством".
К.С. Станиславский
Уже больше недели прошло с посещения спектакля, и все это время я пыталась облечь чувства в слова. Получилось все равно из рук вон плохо, но тем не менее мне бы хотелось сказать пару слов про этот спектакль, который я так хотела увидеть, так расстраивалась из-за того, что его сняли и так радовалась его восстановлению.
Почему мне было так важно его увидеть, не знаю. Возможно после спектакля Иисус Христос Суперзвезда, который произвел на меня неизгладимое впечатление, да и продолжает производить снова и снова, мне хотелось продолжить с этими людьми разговор о Боге... Вернее поприсутствовать при их разговоре.(кстати, может еще "Сотворение мира" вернем, а?)
"Последнее искушение апостолов" поставлен по драматической поэме Эрнеста Брыля "Навечерье". Я не читала оригинал, но стихотворный перевод Аллы Ахундовой мне понравился. Я вообще люблю стихотворные пьесы, правда кроме творений Лопе де Вега ничего сейчас не могу вспомнить, но то совсем другая история, как правило веселая и о любви.) Этот спектакль единственный в Театре Стаса Намина, где нет не единого повода для улыбки, но он о любви, ибо разговор пойдет о Боге, о Боге, который есть любовь, о Боге, который есть истина и непосредственно о самом Иисусе Христе, которого апостолы бросили на его крестном пути. На сцене мы видим четверых из них: Петра, Фому, Иоанна и Иакова, также с ними Мария Магдалина.
Спектакль охватывает день от казни Иисуса до его воскресения. Зрителям расскажут о чем думали, спорили и в чем каялись апостолы, укрывшись в том самом доме, где совсем недавно проходила тайная вечеря, где теперь разбросана мебель, как после погрома, что скорее всего выражает панику и душевное смятение героев, ведь Иисуса арестовали в Гефсиманском саду.
На краю сцены находится медный таз, наполненный водой, над которым горит свеча, оставаясь единственным источником света, когда над ним склоняется кто-то из героев для исповеди или молитвы и словно перед нами оживают полотна Караваджо.
А за худой деревянной дверью рыщут римские солдаты в поисках сторонников Иисуса, их приближение к убежищу апостолов изображается светом фар и звуком полицейских сирен, что, как и одежда героев, скорее современная, чем библейская, лишает эту историю привязки к определенному времени. Эти люди на сцене могут быть кем угодно: революционерами, партизанами или даже контрабандистами, бросившими своего товарища умирать, спасая свои жизни. Времена меняются, а люди остаются все теми же.
С рассветом Мария единственная решается покинуть их убежище, чтобы помазать тело Господа по иудейскому обычаю и приходит с благой вестью о Воскресении. Эта новость медленно, с трудом проникает в сознание апостолов, постепенно вытесняя сомнения, страх и печаль. Только апостол Фома тверд в своем неверии. Мне показалось, что Фома не столько не верит в возможность воскрешения Иисуса, сколько боится в него поверить. Боится, потому что не знает, как смотреть ему в глаза после того, как они все оставили его в смертный час. Другие тоже стыдятся своей слабости, но надежда на чудо, на счастье снова увидеть Учителя перевешивает стыд.
Я уже знала, как в этом театре играют Иисуса, как можно даже просто стоя молча, быть Иисусом. Теперь я знаю, как можно сыграть Иисуса, когда его вообще нет на сцене. Физически он так и не появляется, хотя в какой-то момент ты вместе с апостолами начинаешь ждать, что вот откроется дверь и войдет ОН, тем не менее его присутствие было сыграно растеряно-счастливой улыбкой Марии Магдалины, бурной, искренней радостью юных учеников, просветленными лицами Петра, Иоанна и Иакова, сходившими ко гробу и уверовавшими.
Луч света, падающий на пустой стул, на котором во время Тайной вечере сидел Иисус, последний штрих, призванный осветить закоулки души самых упрямых и неверующих.
Что, среди прочего, мне нравится в Театре Намина, так этот неизменные "свет и радость" в конце каждого спектакля, каким бы тяжелым, драматичным, трагичным он не был в конце всегда хочется светло улыбнуться.