"Как люди сотрудничают". Подводя итоги.
Как обычно, когда книга понравилась, писать ещё что-то от себя сложнее всего. Поэтому отмечу три основные вещи.
1. Чем мне так понравилась эта работа Блантона и Фаргера? Очень многие (включая и меня) говорили о неудовлетворительности античных политических категорий, типа демократия/тирания, в современном мире. А особенно в научном обороте, подразумевающем операциональность определений. Гораздо интересней выглядит предложенная авторами шкала коллективизма, задаваемая тремя переменными: общественные блага, бюрократизация, контроль за принципалами. Конечно, еще интересней выглядело бы не просто шкалирование (суммированием баллов), а анализ трехмерного ландшафта в фазовом пространстве этих переменных (т.е. анализ самого распределения), и что-то подобное авторы проделали с помощью кластерного анализа.
2. Когда я подводил итоги анализа «Управляя общим» Остром, я обратил внимание на несколько важных трендов коллективного действия, которые в работе Остром отмечены, но как-то мельком, не пропорционально той важности которую они представляют:
«Остром прямо говорит, что «При политическом режиме, который не предоставляет площадок для удешевления расходов и достижения выполнимости соглашений, компенсировать потенциально высокие затраты на самоорганизацию очень трудно». То есть когда государство не то, что мешает, а просто не особо помогает самоорганизации - это уже делает её весьма затратной, а следовательно маловероятной. (Ну, кроме высокодоходных сфер, как орг.преступность или монополизация рынков, как я писал выше. Там даже запреты не особо помогают;). Если посмотреть на картину объективно, то становится видно, что государство не только не мешает, оно и его институты являются практически необходимыми условиями для самморганизации. Которая, в свою очередь обычно выгодна самому государству.»
Блантон полностью подтверждает эти выводы: «кооперативные группы, скорее всего, вообще не сформируются, а если и сформируются, то вряд ли будут успешными в долгосрочной перспективе в отсутствие высокоспециализированных и эффективных институтов, способных стимулировать просоциальные действия, несмотря на контингент кооператоров.
... в больших социальных масштабах центральным фактом коллективного действия будет являться создание институтов».
В общем приятно, когда находишь подтверждение своим выводам в серьёзном источнике (даже если он сделал эти выводы гораздо раньше тебя;). Тогда я писал: «В итоге Остром приходит к вполне закономерному выводу: «Большинство институциональных механизмов, используемых в успешных примерах, были крепкой смесью государственного и частного инструментариев». Что в целом представляется мне вполне логичным. Секрет успеха не в «вертикали власти» и не в «инициативе масс». Секрет в грамотном сочетании обоих факторов. Эта мысль вроде как есть у Остром, но явно она нигде не артикулируется и идёт как бы фоном. Тогда как на мой взгляд это чуть ли не центральный результат самый яркий итог исследования. Ни нормальное гос.регулирование невозможно без соотнесения с местными условиями, но и выработка местных институций невозможна без поддержки центральных институтов. Для достижения успеха эти два принципа, построение институций сверху и снизу, должны не противостоять, а дополнять друг друга. Именно этот вывод, хотя явно нигде (вроде бы?) не сформулированный кажется мне центральным в работе Остром. Обидно, что ему пока явно не уделяли должного внимания.»
У Балнтона: «экономика общественных благ и рыночная экономика во многих случаях являются взаимодополняющими и даже взаимоусиливающими экономиками». Я тогда писал, что смысл самоорганизации не в движении снизу-в-верх, а в согласовании восходящих и нисходящих потоков институциональных изменений, и совмещении глобальных У-стандартов, с локальными П-стандартами. И на примерах Балнтона этот процесс просматривается вполне отчётливо.
3. В завершении немного критики. У авторов не просто «слон в комнате» там их минимум парочка. Для начала анализируя коллективное действие, авторы только один раз тактично замечают, что «эти свободы распространялись на "граждан", а не на рабов, женщин или иностранцев». Но ведь все описанные авторами высоко коллективные политии, были основаны на рабстве и/или работорговле: Афины, Рим, африканская Ашанти (разве что минский Китай стал исключением, как всегда;).
Это приводит нас к парочке этого первого слона в комнате. Если первый называется «рабство», то второй - «война». Авторы подчеркивают, что коллективность это дорогое удовольствие, но при этом они искренне уверены, что цену поддержания необходимых для коллективного действия институтов, компенсирует возросшая экономическая эффективность. Оно то может и компенсировало бы, но зачем, если под рукой есть гораздо более простой способ: компенсировать цену построения сложного общества за счёт менее организованных соседей? В результате все самые известные республиканские общества были рабовладельческими: Афины, Рим, Голландия, Англия, США... Все проводили политику колониальной экспансии, регулярно ввязываясь из-за этого в войны (пелопонесские, пунические и т.д.). Потому что пока граждане митингуют на агоре или форуме, или развлекаются в театре или колизее, на полях должен кто-то работать.
Так что ещё одним важным условием коллективного действия видимо следует считать наличие доступной периферии, за счёт разграбления и порабощения которой можно быстро компенсировать значительную часть издержек по построению институтов. Авторы конечно слегка проговариваются, что важная для организации коллективного действия зависимость политии от внутренних ресурсов может выражаться в зависимости «от тела налогоплательщиков как основного источника доходов или других ценных услуг (например, военной живой силы)». Но дальше они эту мысль не продолжают и не развивают никак. Тогда как Турчин, в своём Ultrasociety, вынес это прям в подзаголовок: «Как 10.000 лет войн сделали человека величайшим кооператором на Земле». Таким образом, война не только подталкивает к организации сотрудничества, она обеспечивает и отрицательный отбор (Выбраковку;) тех сообществ, которые с этой задачей справляются плохо. (Точнее, хуже чем их соседи;).
Подведём итог. Если использовать ламарковскую метафору эволюции (двухмерную), то описанные Блантоном эмерджентные процессы самоорганизации можно считать усложняющей (вертикальной) компонентой социальной эволюции (complexifying force). А описанный Турчиным военный отбор, как силу давления среды, обеспечивающую горизонтальное разнообразие вариаций (adaptive force).