О противостоянии тоталитаризма и либерализма.
Я уже писал о том, что тоталитаризм не так прост, как может показаться по толковому словарю или википедии. Так бывает, если слово используется не ради собственного смысла (каким бы он ни был), а ради иллюстрации позиции в противостоянии. Значит для полного понимания стоит рассмотреть не просто определение и историю слова, а само противостояние. Можно конечно уточнить, что тоталитаризм - политический режим, а либерализм - филосовское течение. Понятия, которые вообще говоря не могут находиться на одной линейке координат. Но об этом я уже писал, и это как-то не особенно мешает противостоянию. Судя по всему, противостояние само по себе является сущностью.
Официально мы имеем в красном углу ринга тоталитаризм, а в синем либерализм. Красный угол характеризуется рядом особенностей, но если без подробностей, то там идеология, централизм, вождизм, террор, госконтроль и вообще всяческое подавление свободы. Синий угол выделяется уважением к свободе, соблюдением законов, защитой прав человека, а главное - отсутствием всякого плохого, что есть в тоталитаризме.
Есть соблазн списать такую форму на обычную предвзятость (наши лучше, потому что они наши, а чужие хуже, потому что чужие), но как ни странно, предвзятости тут не обязательна. Вернее, без предвзятости можно почти обойтись. Интрига скрыта в свободе и в законе.
Когда говорят, что либерализм стоит на страже законов, то как-то само собой подразумевается, что тоталитаризм так не делает. А это, вообще говоря, не соответствует ни классическому, ни историческому определению тоталитаризма, ведь тотальный государственный контроль осуществляется строго по закону. Другое дело, что закон этот с либеральной точки зрения какой-то неправильный. Но он ведь есть, и тоталитарное государство этот закон охраняет ничуть не хуже либерального. Что же не так с этим законом?
Ну, давайте смотреть.
Для примера возьмем закон, запрещающий курение. Для простоты, вот совсем запрещающий. Везде и всем. Попутно с запретом на производство, продажу и даже импорт всего сопутствующего. И вот такой закон вводят две разные страны. Одна - тоталитарная Таталия, вторая - либеральная Либия. Как на эти законы будут смотреть у себя и у соседей?
Либия.
1) У себя… Демократический парламент Либии принял новый закон о защите прав и здоровья либийцев. Отныне либийцы свободны от ядовитого дыма.
2) У них… Таталийская диктатура отняла у своего подневольного населения священное право курения.
Таталия.
3) У себя… Верховный совет Таталии принял решение искоренить опасную практику курения, ежегодной жертвой которой были тысячи таталийцев. Таталиец выбирает здоровье!
4) У них… Прогнившая либийская олигархия лишила тысячи трудящихся рабочих мест, объявив вне закона целую индустрию. Криминальные силы в восторге.
Знакомо звучит, правда? И, на первый взгляд, симметрично. Но только на первый, и если забыть, что законы бывают принципиально разные. (Напоминаю про законы природы, общественные, мистические и личные.) И нет, разница не в том, что совет Таталии чем-то кардинально отличается от парламента Либии - они могут быть вообще одинаковыми, как и искреннее желание сделать жизнь в странах лучше.
Классифицируем закон о запрете курения для всех представленных вариантов интерпретации.
1) Тут явно постулирован общественный закон. Он принят обществом в лице представителей.
2) А тут заявлен мистический закон. Некая диктатура, определенно не являющаяся частью общества, задала правило обществу. Себе, скорее всего, не задавала. Предполагается, что есть некий распределитель, где курево будет.
3) Здесь целый букет из законов природы, общества и личного. Есть обязательное материалистическое обоснование, есть представители общества, и есть ссылка на решение каждого разумного гражданина.
4) Здесь тоже букет. Как минимум - законы природы и общества. Заявляется, что закон принят частью общества, а частью отвергается, причем объясняется, почему.
Эта простая схема показывает, что истинное противостояние идет не между либерализмом и тоталитаризмом, а за то, какой закон в обществе вообще считать правильным.
Либеральный подход предполагает важность общественного закона и его приоритет над личным. (Звучит как-то по социалистически, не находите?) При этом законы природы игнорируются. (Т.е. нет и не может быть ничего плохого в 100500 гендерах. Если природа против - ей же хуже.) Личный закон обозначается от противного - через личную свободу, эдакое ограниченное общественным забором поле, где индивид сам волен ограничивать себя как ему угодно. Мистические законы приравниваются либо к личным (свобода веры), либо к законам природы (игнорируются вместе с ними).
При либеральном подходе «тоталитарное» общество явно не регулируется общественным законом, значит регулируется каким? Чьим-то личным. А просто так навязать целому обществу свой личный закон - это явно какое-то сильное колдунство (культ личности). Например, гипноз (пропаганда) или какая-то массовая уязвимость людей (рабский менталитет). Вот и получаем что-то похожее на мистический закон.
С тоталитарным подходом сложнее. Я в качестве примера приводил советский вариант, а ведь под тоталитарным Мордором подразумевают еще фашистов, начиная с дуче. Если с либеральной позиции разницы нет, то вот изнутри очень даже есть. Так что красный угол ринга придется разделить как минимум на собственно красный и, скажем, коричневый.
Для советского подхода характерно игнорировать мистический закон и возвеличивать законы природы. Тем не менее, и общественный закон, и личный также учитываются в обязательном порядке. А вот свобода… Свободы в либеральном понимании советский подход не предполагает. Личный закон считается производным от общественного, который в свою очередь является производным от законов природы. Под свободой подразумевается не пространство для личного закона, а возможность участия в формировании закона общественного. (Звучит как-то, по демократически, не правда ли?)
Коричневый, фашистский подход, напротив, делает акцент на мистическом законе. Но не забывает и об общественном с личным. Другое дело, что общественный закон здесь будет производным от мистического, а личный должен совпадать с общественным на 100%. Последнее, собственно и объясняет, почему для того же дуче тоталитаризм был хорошим и желанным.
Условная тоталитарная фашистская страна смотрела бы на себя и на Либию с Таталией чуточку иначе, чем последние друг на друга.
5) У себя… Наш Вождь принял мудрое решение о запрете курения для нашего единого народа. Сплотимся и восславим мудрость Вождя!
6) У них… Либийский так называемый парламент опрометчиво злит своих рабов запретом на курение. Таталийские недочеловеки окончательно разучились бороться за свои права, поэтому местные мрак-культисты отнимают у них последнее курево.
Во всех случаях мистический закон ставится во главу угла. Впрочем, фашисты не были бы фашистами, если бы забыли возвысить одних людей над другими по какой-нибудь надуманной причине.
Что забавно, Либия не видела бы разницы между «тоталитарными» соседями, а Таталия не отличала бы качественно Либию от государства Вождя. И либеральный, и советский, и фашистский подход используют жесткий набор классов законов независимо от того, на что смотрит. Выделяется только свой-чужой.
Т.е. две совершенно одинаковых Либии тоже могут увидеть друг друга стр-р-р-рашно тоталитарными. В этом случае мы таки увидим симметрию взаимных обвинений. Зато при принудительном переключении тумблера «свой-чужой» в положение своего, можно будет понаблюдать чудесное моментальное превращение еще недавно тоталитарного соседа в либерального дальше некуда. Даже, если там людей едят. В конце концов, свобода есть людей - всего лишь временная недоработка постоянно улучшаемых законов. Достаточно добавить демократии, и сосед скоро сам решит эту мелкую проблему. Как говорится, дело житейское. Нет противостояния - нет и тоталитаризма. За ненадобностью.
В этом противостоянии нет плохих-хороших, на которых привычно вешаются ярлыки тоталитаристов и либералов. Мы наблюдаем за элементарным непониманием мотивов и целей. Непониманием обусловленным незнанием элементарных вещей.