Нетерпимость и ложь как крайние формы толерантности.
«Никогда не испытывал симпатий к Лукашенко. Всегда видел его лживость. Несмотря на тактическую изворотливость и даже некую патриархальность, Лукашенко, для меня, прежде всего лжец. Потому что он делал вид что верит в реальность Беларуси как субъекта. Делал вид, что не считает Беларусь симулякром. Конечно он все понимал. Конечно, он понимал, что смысл у Беларуси (также как и у Украины) один - не быть Россией, не быть частью империи.
Но не быть Россией - это значит дрейфовать в сторону другой империи, атлантической. Лукашенко делал вид, что и этого не знает.»
Эдуард Бояков.
Для Боякова Лукашенко лжец. Но неужели Бояков не помнит, что он сам лжец, да еще абсолютно циничный.
Занимая пост главрежа МХАТ им. Горького он уверял общественность, что не изменит культурной направленности театра. И не успели закрыться двери за Дорониной, как он стал увольнять одних и ставить на их место других, обновлять репертуар и видеть спектакли в стиле модерн или постмодерн, но так, как говорил ему его дух его либеральной натуры.
Вот так просто человек бросит фразу и обличит себя и расставит все точки над «i» без усилий с чужой стороны.
Сергей Гармаш недавно написал открытое письмо, в котором обвинил новое руководство в лице худрука Виктора Рыжакова в том, что в театре возникла чудовищная ситуация.
Например, из репертуара убирают старые спектакли, заменяя их на работы студентов одного из театральных вузов (Рыжаков там преподает). Запускаются сомнительные, по мнению актера, проекты. «Идет расправа над людьми», которые отдали театру десятилетия жизни, известно, что многие сотрудники в основном вспомогательного звена попали под сокращение.
Политика нового руководства , идентичная политике Э.Боякова в театре МХАТ им. Горького. Но лжец почему-то Лукашенко, а Гармаш - неудачник, жаждавший стать худруком. Бояков или Рыжаков - это новое вИдение искусства и роли режиссера. Им позволено и лгать, и разрушать. Они - творческая элита. И именно им позволено судить других в тех областях, которые далеки от них, как дальние звезды.
Может быть именно поэтому, а вовсе не из-за материальных трудностей и не слишком высокого уровня жизни, нет возможности дышать в этом обществе свободно, как впрочем, и там, где этот уровень значительно выше.
Как все-таки жизнь через природу человеческой натуры явно или под сурдинку демонстрирует суть той или иной личности. Либералы они либералы не только в политике, но и в искусстве, в культуре и даже в религии. Просто либерал в искусстве с новым видением пьес и опер, с героями древнегреческих трагедий одетыми в ночные пижамы поголовно, без различия пола и возраста и со стеклянными сосудами в качестве декораций, такими же будут и в политике. Для них каждый, кто не даст им поставить на сцене кружки Эсмарха, будет не только творческим, но и политическим врагом.
Вы не найдете в мире даже иллюзии единства целей, общности представлений о благе и пользе человечества. Кому нравится арбуз, а кому свиной хрящик. Это уже не герои Джонатана Свифта, спорящие о том, с какого конца разбивать яйцо. Это даже не споры о вкусах. Это абсолютная жажда одних иметь в своем распоряжении и арбуз, и свиной хрящик, а остальным только утешаться тем, что они родились неспособными оценить эти богатства и получить их хотя бы частично. Вновь на сцену выходит проблема: одним все, а другим - ничего. Но только уже не по сословным различиям, а с помощью ДНК и генов.
Национализм и расизм вновь становится оправданием талантов, способностей и в качестве апофеоза -богатство и его накопление. Бедный обречен оставаться бедным не в силу социальной и экономической несправедливости и права частной собственности, а в силу ДНК и генов, то есть в результате наследственной ущербности.
В том же ключе идет разделение творческих либералов и всех прочих. Они даже творчество стали представлять в виде политических свобод, а не по его плодам воспитания духа и идеалам, дающим миру красоту.
Они творцы в силу абсурдного отрицания чувств, нравственности, героизма, красоты, видящей гармонию, но творцы собственного желания, генерирующие отрицание и уничтожение идеалов и совершенства. Именно потому они столь агрессивны и бескомпромиссно нетерпимы ни к каким традициям, гармонии и разуму, что боятся, что люди поймут их лживость и извращенность, а значит не дадут им возможности единолично пользоваться лаврами творцов и мыслителей.
Пример построения социализма в одной стране так напугал любителей свиного хрящика, что они уже не способны на перемирие, но только на отнятие у других даже корки от арбуза, как у ничтожеств, недостойных ценить блага. Они боятся, что мирное соревнование идей может вновь лишить их вожделенных хрящиков и арбузов. Оттого они непримиримо агрессивны и нетерпимо категоричны.
Ложь, как форма существования, ложь, не терпящая малейшего намека на правду, ложь, стремящаяся уничтожить все вокруг ради того, чтобы никто не догадался о том, как она цинична и разрушительна.
Мир давно состоит из тонкого слоя богатых и основной массы простых небогатых граждан.
Так почему же не дать этому большинству спокойно жить без смут и локальных войн, без политических интриг и конспирологических запугиваний?
Да потому, что это большинство, присмотревшись к собственным властям и богатым элитам, может спросить их, а не пора ли отказаться не от заводов и фабрик, не лимитировать выбросы углекислого газа, не думать о потеплении или о перенаселении, а отказаться от роскоши, от оплат не по заслугам, от праздности и прожигания жизни?
Все разговоры политиков о глобализации, об экологии, о том, что в мире недостаточно ресурсов, ложь, причем совершенно наглая и бесстыдная.
И ресурсов, и созданных богатств хватит на все население планеты, если лживое, жадное потребительское меньшинство совершенно обнаглевших буржуи перестанут загребать все доходы в свои карманы и кормить свору интеллектуалов, которые ценны только тем, что мнят себя творцами концептуального искусства, презирают народ и разменивают свои душевные качества на унылое себялюбие. Если эта идеологическая обслуга перестанет развращать народ и внушать ему стремление к неумеренному потреблению, как апофеозу удавшейся жизни.
Но ведь для того, чтобы мир стал жить лучше, нужно отдать часть своих благ и нужно потрудиться очень и очень много, в Азии, в Африке, в Америке и в Европе.
Вот для того, чтобы этого не делать, не трудиться и не терять собственного благополучия, существуют политики, идеологи, ЛГБТ, постмодерн , религия и традиционные ценности вместо здравомыслия и честности, борцы за свободу и демократия там, где она итак давно существует.
Они отравляют мир словесно и духовно, они сеют в душах людей ненужную им страсть к удовольствиям, своеволию и безответственной лени. Они создают в обществах тот незримый духовный настрой, который является ядом для чувств и для души.
Но и левые партии или просто левые политики и пропагандисты совершенно не думают о том, что в мире есть только один путь, ради которого нужно бороться: это коммунизм. Но нет, они участвуют в политических шоу и лгут так же как все правые, консерваторы и расисты, но лгут не в пользу народа и его будущего, а в пользу тех или иных сил капитала, которые их наняли.
Лгут в политике, лгут в искусстве, лгут в церкви, лгут психологи, лгут ученые, лгут публицисты, литераторы, артисты и политики.
Когда нет в обществе идеализации собственных целей, то оно переходит в стадию не движения, а застоя и больше всего на свете боится потерять то, что уже стало символом и смыслом жизни: материальные блага и власть, даваемая ими.
И в этом хитросплетении лжи уже потеряли актуальность жесткая логика римского права: кому выгодно? Вопрос :Cui prodest , перестал указывать на заинтересованную силу, потому что силой стали все те, кто воцарился в этом мире абсолютной властью: богатство, извращенное искусство, лживая политика, благополучие и жадность. В этом безумном клубке стало выгодно поддерживать все, что против разума, искренности и правды. Правые могут быть либералами или консерваторами. Левые могут быть националистами и рабочими партиями. Их борьба - это борьба бесконечных рокировок и перестроек, когда консерватор может стать в одну шеренгу с либералами, а левые защитники рабочих в один ряд с националистами. Церковь может ратовать за традиционные ценности и выходить на улицы с призывами о демократии и политических свободах.
И все это пестрое разнообразие, живет и тучнеет на соках простого обывателя, лишая его здоровья, человеческих чувств и искренних эмоций, красоты совершенства, покоя и умиротворения от природы до искусства и самой души. Соблюдайте диеты- ешьте до отвала, поститесь - веселитесь; свобода в сексе, свобода в половой принадлежности, свобода в связях, свобода от детей или свобода в постоянных деторождениях; медитации - молитвы, заклинания -афирмации, святые- энергетика ауры; инопланетяне, зомби, экстрасенсы, пророчества, советы и мастер-классы по задуриванию и получению прибыли.
Бедного обывателя лишают детей, разделяя поколения насильственным навязыванием непонимания между ними, превращая их в жадных истеричек или свободолюбивых глупцов, главное, далеких от родителей.
Его, этого обывателя лишают чистого чувства, любви, восхищения, уверяя его, что эгоизм и цинизм, что условие любить прежде всего себя, а потом другого, есть единственный путь к счастью.
Бедный обыватель начинает хвалиться тем, что научил жену или мужа любить блага, достаток, что приучил его к изысканному потребительству, чтобы он или она стремились прежде всего к заработку, который позволит им жить в удовольствие.
Для чего все это? А для того, чтобы человек не огляделся вокруг и не увидел мир. Стоит только ему на несколько минут стать самим собой, как он увидит, что есть жизнь и ее смысл, потому что он услышит свой внутренний голос. А этот голос есть единственное, что не лжет.
Человек - очень тонкое существо. Если его оставить с его душой наедине, он увидит как много в нем интуитивного мудрого осознания мира и других людей. В покое и созерцании он может увидеть то, чего не увидит ни на одной сцене мира. А покой мир даруют ему комфорт и наслаждение жизнью без материальных благ и пресыщения. Комфорт от гармонии с самим собой и миром, а не от ресторанов, путешествий и экстремального спорта. Не нужны ни медитации, ни афирмации, ни молитвы. Не нужны погони за модой и «прогрессом». Нужно только уметь слышать себя и мир.
Если вы поедете в чужие страны, вы сможете ощутить тот мир, в котором живет народ той или иной страны. А ведь большинство не задумывается над тонкостями душевных флюидов, но тем не менее, очень часто вы встретите довольно категоричное мнение о том, что кому-то не нравятся немцы или скандинавы, кому-то наоборот, нравятся и даже близки по духу. А причина не только в достатке еды и питья, в удобствах сервиса, а в том, что душевный настрой населения совпадает с твоим собственным и ты не чувствуешь холодного отчуждения.
Когда-то мне нравилось ходить по улицам города, особенно в часы пик. Это время, когда рабочий люд больших советских городов возвращался с работы. И странно, не отчужденность или усталость были разлиты вокруг, не агрессия замордованного существа, а тайное единство взаимопонимания. Схожесть жизни и ее уровня соединяла людей незримым ореолом духовных связей.
И как же тяжело ходить по улицам города сейчас. Как трудно ехать в метро или трамвае. Особенно неуютно на детских площадках и в школах.
Внутренняя агрессия, напряженность недоверия, неприятие соседа или прохожего разлиты в воздухе ядовитыми миазмами озлобленности, ревности и просто неприязни. Тяжелый сон одурманенного человечества. Это тяжело и страшно.
Но агрессия и неприятие чужого увеличивается десятикратно, когда речь заходит о религии.
В какие-то тридцать лет человеческий свободный и познающий мир менталитет рухнул в бездну религиозного фанатизма с силой, равной взрыву сверхновой.
Отныне мир православных христиан или ортодоксальных мусульман стал миром ненависти и нетерпимости ко всем, кто не с ними. Сбылись ожидания христиан: кто не с нами, тот против нас.
Красота и умиротворённость, чистота и спокойное рассуждение покинули даже театры и художественные салоны, ушли навсегда из церкви и из общения, из семей и дружеских переписок в соцсетях.
В кавказские республики ехать сложнее, чем в эмираты или Саудовскую Аравию. Возрожденное мусульманство оказалось до крайности агрессивно, нетерпимо и требовательно даже там, где не может произойти никакого нарушения их святости или традиционности.
Недавно в инстаграме разгорелся нешуточный конфликт. Молодая блогерша пожаловалась на то, что в Кабарде им с мужем не захотели даже оказать медицинскую помощь, потому что она была в джинсах, а муж в шортах.
Доводом спорщиков было одно: вы знали, куда ехали. Странный довод. Человек может опасаться ехать в пустыню или в тайгу, потому что может заблудиться и подвергнуться нападению диких животных. Но цивилизованное общество в 21 веке все-таки не дикие джунгли, тем более, что нигде в законах республик не прописан запрет на светскую одежду и нигде не заявлено, что закон - это мусульманский шариат. Ни в одной мусульманской стране, кроме эмиратов и Саудовской Аравии вы не встретите такой фанатичной дикости и запретов быть обычным человеком, а не мусульманином.
Тоже самое происходит и с православной церковью.
Когда-то заходить в церковь было радостно и приятно. Люди и клир источали улыбки. Они были рады увидеть в стенах храма молодых. Сейчас церкви и монастыри внушают страх и опасение,из-за того, что тебя непременно встретят замечанием, грубостью или неизвестно откуда родившимся суеверным запретом.
Религия превратилась в очередного лжеца, проповедующего истину и начинающего гонения даже не на инакомыслие, а инакоодетость. Суеверия заполонили умы граждан, а суеверия, как известно, произрастают из лжи и фарисейства, но не от любви к ближнему и терпимости.
Что ценили древние греки?
1.Ум, образованность, мудрость.
2.Мужество, храбрость, сила.
3.Трудолюбие.
“Бедность ни для кого не является позором, но позорно, если человек сам не стремится избавиться от бедности трудом".
4. Любовь к Родине.
Древние греки за пределами свей страны никогда не забывали родного языка и свою культуру.
Сравните наш нынешний мир с древнегреческим и вы поймете, как далеко мы ушли по пути прогресса от них . Нам их никогда не догнать. Ложь опутала все наши члены и двигаться в ее сетях мы можем только к самоуничтожению.