«Русский замок» в Сирии
К доказательному умножению Славянского могущества не мало служат походы от Севера Готов, Вандалов и Лонгобардов. Ибо хотя их по справедливости от Словенских поколений отделяю, однако имею довольныя причины утверждать, что не малую часть воинств их Славяне составляли, и не токмо рядовые, но и главные предводители были Словенской породы. (с) М.В. Ломоносов
Периодически тиражируемое на ресурсах известного рода сообщение об участии русских воинов в первом крестовом походе, привлекло моё внимание не столько тем, что сомнительная честь ввода его в оборот советской исторической науки принадлежит М.Н. Тихомирову, сколько тем, что Тихомировым в ряду латинских географических названий urbes et mundos Сирии, «напоминающих о Руси», предложен Рюген. В статье ученого «Киевская Русь» указанный сюжет изложен, без ссылок на источники, следующим образом:
Вопреки обычному представлению, Киевская Русь принимала участие в крестовых походах. … В «Истории о Иерусалиме и Антиохии» («L'histoire de Jérusalem et d'Antioche») XIII в. русские перечисляются среди народов, которые сражались в Палестине против Солимана. Вместе с Годефруа сражались люди из Венгрии, Австрии, Дании, Польши, России (de Russie). Они решили исход битвы за Никею. «Топонимика Палестины, - по словам одного исследователя, - заключает некоторые географические названия, которые напоминают о Руси». Rugia или город Rossa, называемый также Russa, Roiia, Rugen, Rursia, Rusa.
Хотя известность этому сообщению и началу тиражирования его положила посмертная публикация статьи в сборнике разных работ Тихомирова в 1975 г., сама статья написана была ещё в 1949 г., в разгар борьбы за «русские приоритеты», а опубликована год спустя в украинском академическом сборнике на украинском же языке. Но тогда она, кажется, прошла незамеченной, ссылок на украинское издание я нигде не нашёл. Конец 40-х был непростым для Тихомирова. В массовой обличительной компании того времени ему пришлось выступить и в качестве субъекта, и в качестве объекта - сначала он рассказал, как низкопоклонен и немарксичен был Н.Л. Рубинштейн в своей диссертации, защищённой едва ли не десятью годами ранее, а затем коллеги декана и членкора Тихомирова уличили его самого в уклонении от последовательного марксизма-ленинизма в своём учебнике истории СССР.
«Киевская Русь» несёт в себе, на мой взгляд, все признаки своего времени «в духе патриотизма и гордости за свою Родину» и фрагмент про руссов-крестоносцев не выбивается из общего тона статьи. Но откуда учёный его взял? Дело представляется следующим образом: поставив себе цель описать внешние связи Руси, Тихомиров, естественно, собирал сведения о Руси, сохранившиеся в разных иностранных источниках. Он обратил внимание на только что вышедшую в выпуске «Исторических записок» статью А.И. Дробинского о Руси и Восточной Европе в средневековом французском эпосе, заинтересовался и использовал её в работе. Дробинский, в самом начале своей статьи, кратко сопоставил её с вышедшей в Париже за двадцать лет до неё работой русского литературоведа Г.С. Лозинского подобной же тематики. Тихомиров разыскал французский журнал со статьёй Лозинского и там-то обнаружил привлекшее его сообщение о крестоносцах из Руси. Лозинский писал следующее:
Le chapitre IX de Li Esloire de Jerusalem et d'Ántioche(4) (XIIIe siècle) énumère les forces chrétiennes qui vont combattre Soliman : « Emprés fu Godefroiz , cil de Tiesche terre et de Lohereigne, de Sessoigne, de Lovenz, de Bavière, d'Esclavonie, de Behainne, de Hongrie, d'Osterrique , de Danemarche, de Polaine, de Rossie, de Norwegre; cil furent prisié XLM » (an. 1077, bataille qui décida du sort de Nicée).
(4) Recueil des Historiens des Croisades, Historiens occidentaux, V, Paris, 1896, p. 630.
...
D'autre part, la toponymie de la Terre-Sainte offre certains noms de lieux qui rappellent la Russie. D'où il pouvait résulter qu'on prît par confusion les mercenaires russes pour des indigènes de la Syrie : Rugia, ou Rossa civitas, nommée aussi Russa, Roiia, Rugea, Rursa, Rusa (actuellement Ruiath, en Syrie (1)).
(1) Recueil des Historiens des Croisades, III et IV, passim.
При сопоставлении с оригинальным французским «одного исследователя», у цитатора обнаруживаются три ошибки и одна, мягко говоря, неточность. Если ошибка в названии памятника, полагаю, не носит тенденциозного характера, то про de Russie и Rugen этого нельзя сказать наверняка, с учётом того, сколь произвольно Тихомиров изменил вполне определённое «год 1097, сражение, решившее судьбу Никеи» у Лозинского. Помимо принципиального изменения семантики, Тихомиров ещё и отбросил завершающих список норвежцев, чтобы новый смысл относился прежде всего к русским.
Тихомиров приводит не полный список людей Готфрида, затруднившись, вероятно, с интерпретацией некоторых старофранцузских наименований. Между тем, саксонцы, баварцы, венды, чехи столь же неочевидны при Готфриде, как и названные Тихомировым венгры и прочие, включая de Rossie. У Тихомирова, видимо, не возникло желания посмотреть первоисточник, иначе он обнаружил бы, что Лозинский привёл лишь одну фразу из перечня войск крестоносцев, не первую и не последнюю. Перечень начинается с Гуго Вермандуа и графа Фландрского с которыми, среди прочих, показаны и братья Готфрида, и Раймунд Сен-Жиль, заведомо действовавший со своими провансальцами в тот день отдельно и, действительно, сыгравший в начале сражения ключевую роль; далее идет герцог Нормандский, в компании с которым показаны Боэмунд и Танкред; далее уже Готфрид, коему не осталось именитых сподвижников, что заставило автора включить фантазию. Она не иссякла на русских и норвежцах, далее перечисляются представители Рима, Милана, Ломбардии, Тосканы, Анконской марки, Пизы, Генуи и Венеции …
Не думаю, что кто-то когда-либо относился к этому перечню всерьёз, тенденциозность его совершенно прозрачна на фоне синхронных по времени воспоминаний участников 1-го крестового похода. Лозинского, исходя из его задач, интересовала только литературная сторона дела, он не задавался вопросом соответствия этого текста реальности, хотя в следующей фразе и пытается не очень удачно объяснить наличие в перечне русских: «топонимика Святой Земли предлагает определенные названия мест, напоминающих о России. Из этого может следовать, что русские наемники были спутаны с выходцами из Сирии». Такое решение имело бы смысл рассматривать в том случае, если бы половина позиций в перечне войск не вызывала бы то же недоумение, что и русские.
За десятилетия, прошедшие между украинской и русской публикациями статьи, русские крестоносцы упоминались, независимо от Тихомирова, лишь эпизодически: А.В. Соловьев (1957), Г. Лябуда (1961), Г. Пашкевич (1965), В.Т. Пашуто (1968). Из них только Пашкевич уделил внимание топонимическому замечанию Лозинского. После публикации 1975 г. в сборнике под редакцией С.Ю. Шмидта, статья стала более-менее широко известна и на сообщение Лозинского обратил внимание один из учеников Тихомирова - А.Г. Кузьмин, скрупулезно собиравший «сведения о руси в иностранных источниках». Надо отдать ему должное, Кузьмин озаботился выяснением имени «одного исследователя» и посмотрел его статью. Ссылка на Лозинского в издании Шмидта, впрочем, была, но в другом месте статьи. Вариант Кузьмина, замечу, ни в чём не уступал тихомировскому, а, пожалуй, и превосходил его, хотя он разумно расценил Рюген как ошибку или опечатку и из текста убрал …
102. 1097 год. В "Истории Антиохии и Иерусалима" (XIII в.) указывается, что во время первого крестового похода в сражении под Никеей особенно отличились рыцари из Норвегии, Польши и Руссии. Как и выходцы из других стран, русы держались компактной группой. Ими был основан город, называвшийся в источниках Руссой, Россой, Ругией, Руйей, Рурсией (Руйат в Сирии). В названии города как бы повторяются основные варианты, в которых имя Русь известно источникам. ...
Если мысль об основании русами города в Сирии на совести самого Кузьмина, то отождествление этого города с Руйатом взято у Лозинского и, увы, хотя и не принципиально для Кузьмина, это отождествление представляет собой какое-то недоразумение. Дело в том, что в III (1866) и IV (1879) томах Recueil des Historiens des Croisades, вышедших во второй пол. XIX в., упоминавшиеся в латинских текстах Ругии, Руссы и Рубии, действительно, характеризовались во французских текстах как nunc Ruiath en Syrie, без пояснений, что это, собственно, и где.
Складывается впечатление, что предложенное соотнесение носило случайный характер и первыми же комментаторами Recueil des Historiens des Croisades оно игнорируется. Э.-Г. Рей (1883) пишет, что «RUGIA, RUBEA, RUIATH, RUGE, RUSSIA, RUSSA у латинских историков и Эр Рудж у арабских писателей - это одно из мест Антиохийского княжества, идентификация которого наиболее важна. Из всех текстов, в которых упоминается этот город, следует, что он находился недалеко от Ла-Марре (Maaret en Noman), Оронта и замка Хааб. Если мы допустим отождествление этой последней крепости с деревней под названием Бордж-эль-Хааб, мы, естественно, найдем Ругию в Рихе, это идентификация, подтверждающая ряд отрывков из «Историков крестовых походов». В 1896 г. Генрих Хагенмайер продолжил его мысль, указав, что хотя вышеназванные «имена перечислены как идентичные и отнесены к Руйат; но именно их различие в произношении, несомненно указывает, что были и другие <селения>, носившие одно или другое из этих имен: что именно Рубеа, а не Ругия, называется сегодняшней Рихой; мы не хотим настаивать, но не исключено, что Ga<Гийом Тирский> имеет в виду Рувейху в месте, которое расположено в 3 часах пути к северу от Марры и сегодня представляет собой обширное внушительное поле руин на высоком плато … без малейшей растительности». По Хагенмайеру, речь о путаницу имен, перенесении названий одних селений на другие.
Тема была далее развита другими исследователями, но поскольку Лозинский был литературоведом, а не историком, всё это прошло мимо него и он привёл в своём сообщении заведомо неактуальную и, отчасти, неверную информацию. Ко времени написания Лозинским своей работы было известно, что
1) все перечисленные топонимы находятся на обширной равнине Эр-Рудж в долине Оронта к юго-западу от Идлиба и в сторону Апамеи;
2) Rugia латинских источников это Chastel de Ruge источников французских;
3) Chastel de Ruge это, собственно, «замок в Рудже» или «Руджийский замок»;
4) Rugia и Rusa это разные поселения, расположенные на расстоянии нескольких километров друг от друга, Chastel de Ruge - замок, а Руса - неукреплённый город и т.д.
Два французских текста, резюмирующих актуальное состояние темы и мои переводы этих текстов на русский, предлагаю для самостоятельного изучения:
Paul Deschamps - Problème de la position de Rugia (Chastel de Ruge) // Les Châteaux des Croisés en Terre Sainte, tome III - La Défense du comté de Tripoli et la principauté d'Antioche. Editions Paul Geuthner Paris 1973. pp. 83-87. (перевод)
Jean-Pascal Fourdrin. Qasṭūn eṭ Chasṭel de Ruge // Syria. Archéologie, Arṭ eṭ hisṭoire. Année 1995 72-3-4. pp. 415-426. (перевод)
{Переводы мои сделаны исключительно в технических целях, посему вполне могут оказаться местами корявы и не точны}
Несколько карт из разных статей позволяют представить себе регион, в котором расположены все обсуждаемые объекты.
На основании предложенных читателям, а, равно, и иных текстов по теме, я позволю себе тезисно изложить далее собственные соображения о сирийской Ругии.
1. Эр-Рудж, Сахель аль Рудж (ar Rūj, er Roudj, Sahel al Roudj) - обширный грабен, представляющий собой плодородную долину, которая тянется от Балмиса к северу от Арзгана до Габа на линии Кастуна, по восточнму берегу Оронта, весьма важную в археологическом, геологическом и экономическом отношении. Кастун, таким образом, прикрывал вход в долину с юга и юго-востока. Что бы не означало само название эр-Рудж, оно существовало в тех краях до крестоносцев.
2. В октябре 1097 года, независимо от гипотетического наличия венгров и русских среди людей Готфрида, в долину Рудж вошёл отряд провансальца Пьера де Ро, вассала графа Раймунда Тулузского. Радостно встреченный местными армянами, он разбил сарацин, после чего занял город Руссу и несколько замков, среди которых, видимо, был и Кастун. Скорее всего, тогдашняя Русса была армянской.
3. Кастун, именуемый франками Chastel de Ruge, не был построен ими - это старая византийская крепость, неоднократно ранее отбираемая у них арабами, а теперь, при сей верной оказии, послужившая и крестоносцам. До прихода крестоносцев существовала и Русса.
4. В источниках под перечисленными выше именами подразумеваются не два, а три объекта: помимо Rugia urbs, используется термин Rugia vallis, который, естественно, относится к долине, а не к замку и именно этот термин первичен.
5. Разнообразие латинских наименований долины и замка кажущееся: за исключением Руссы остается три формы - основная - Rugia и Roia с Rubea. Парадоксально, но все они, с фонетической точки зрения, условно представляют собой варианты обозначения красного на французском, испанском и латыни. При этом, Roia пишет только провансалец Раймунд Ажильский, а Rubea только Рауль да Кан и канцлер Готье. В последнем случае, следует, на мой взгляд, принять во внимание предположение Хагенмайера, что под Рубеей имелась в виду Рувейха, название которой было ошибочно, возможно, по ложной цветовой ассоциации, применено к руджийскому Кастуну. В случае Раймунда, использованное имя и вовсе не выходит за пределы современной вариативности передачи названия долины эр-Рудж латиницей.
Резюмирую сказанное старой цитатой из Генрика Пашкевича: «В источниках рассматриваемого периода, относящихся к различным территориям (за пределами Восточной Европы), часто встречаются «русские» названия, которые, несмотря на сходство по звучанию, не имеют никакого отношения к Руси. В Аквитании проживало кельтское племя рутенов (Rutheni, Ruthaeni), чей город (Сегедонум) назывался «Ruthena civitas» (в настоящее время Родез, департ. Аверон). К той же категории названий: Ruscia - Roscianum (Rossano); Русано (Ризано, река в Истрии); Ройс, река, впадающая в Аар; Rheum, Rhusium, Русе во Фракии (Кешам); Rhegion, Rhesion, Rhision, около Константинополя и т. д. «Русские» населенные пункты также имеются в большом количестве на Ближнем Востоке, появлению сведений о них, несомненно, способствовали крестовые походы.
Крестоносцы и иные западные авторы, также описавшие события этих экспедиций, не были географами и не проявляли каких-либо серьезных географических интересов. Они не стеснялись искажать местные имена, часто наделяя их «русским» звучанием. … Не может быть никаких сомнений в том, что подобные ошибки являются реальным препятствием для анализа рассматриваемых источников и позволяют ученым безрассудно делать заявления, которые остаются в полном противоречии другу. В своем искажении географической терминологии западные авторы … не руководствовались какими-либо особыми тенденциями. Их отношение может быть объяснено очень незначительным знанием описываемых территорий, трудностями, связанными с произнесением и передачей в письменной форме полностью чужих имен, и, кроме того, небрежностью и случайными искажениями использовавшихся географических терминов».
