по ту сторону дома
Все последние две недели я бесконечно переезжала и нечеловечески работала. Пальму первенства в этой суматохе получило воскресенье 28го октября. Встала в 7 утра, домыла полупустую квартиру, перетаскала с друзьями остатки мебели на мусорку, осмотрела квартиру с хозяином и вернула ему ключи, увезла кота к подруге Инге, посидела там часок и уехала на работу в Руан за 90 км. А вечером вернулась уже на новое место, парижскую окраину со смешным названием на букву Ш. Пункт номер один в моей Программе Странника. В Ш. я пробыла три дня, даже успела привыкнуть, что на остановку нужно идти мимо мэрии, церкви и рынка - центральных атрибутов любого уважающего себя французского города. А сегодня я впервые ночую в Руане, и остаюсь здесь на целую неделю. Доделывать эксперименты и готовиться к финальному докладу перед всем департаментом.
Все немного успокоилось, и планы моего пребывания там и сям стали налаживаться сами собой. В Руане я собиралась первые два дня пожить в деревеньке Сан-Жермен-д'Ессор (час автобусом, зато в бонусе - барашки!), а потом отправиться к хорошему человеку, творчески рисовавшему мне афиши для музыкальных салонов и прочих чудесностей весь этот год (чистое совпадение! Меня подвел мой прежний дизайнер, до сдачи афиши оставался день, вдруг звонит одна новая посетительница музсалона поговорить по душам - ах так вы работаете в Руане, а у меня там подруга русская, чем занимается? да дизайнер...).
Сегодня утром - вдруг! - оказалось, что итальянка из нашей лаборатории Даниэла летит на праздники к себе в Италию. Живет она в общежитии при Руанском Госпитале, и мгновенно оставила мне от комнаты ключи. Теперь у меня есть лежбище в 100 метрах от лаборатории на всю неделю. После обеда я побежала смотреть комнату - обычно они сдаются родственникам больных и приезжим врачам и ученым, стоят 200 евро в месяц. Девочки их ругали за "старые ковры на стенах", я уже давно умирала от любопытства! И правда, стены обиты ковровым покрытием - с одной стороны светлым, с другой бордовым. В комнате двуспальная кровать, микроволновка и туалет с душем. Для норки на неделю самое то.
То, что моя парижская мебель и большая часть вещей переехали в одно и то же место, создает ложное ощущение точки отсчета. Как будто есть, куда возвращаться. Место, в котором хранится узорчатая вилка, которой мой папа ел в детстве, кружка из Оксфорда, томская статуэтка Чехова и фотокарточка с прадедом. Но это, конечно, неправда. Вилку-кружку-статуэтку-фотку я заберу, а все то, что остается, я отдала. Это больше не мое. Помню странное ощущение от посещения Сан Пауло в прошлом году, когда я встречала у друзей шкаф, прослуживший мне девять лет, тарелки или подставку под телевизор. Через несколько лет я при встрече точно также буду удивляться моей бывшей парижской обстановке.
Количество хлама, которое можно скопить за несколько лет, потрясает. Все мое барахло и мебель развозились на машинах четырьмя разными людьми. Не считая такси, на котором в последний день поехал к Инге кот Шелдон и его вещи. Плюс многое было вынесено на мусорку в несколько смен, опять же с помощью разных друзей. Самые морально устойчивые навестили меня в последние выходные. Делю пальму первенства на четверых! Саша, недавно вернувшийся из Сан-Франциско, устроил мне последний обед посреди полупустой квартиры, очень красиво накрыв компьютерный стол. Когда я увидела хлеб, разложенный аккуратным веером, и остатки портвейна, налитые в бокалы - меня настиг Вал Неутомимого Спокойствия номер один. Номер два опять же был связан с Сашей - этот святой человек, увидев, сколько мне предстоит работы с уборкой квартиры, вооружился чистящими средствами и отдраил душевую кабину от накипи. В Париже ужасная вода - на столовых приборах остаются пятна, а на всем остальном, от раковины до стиральной машины, быстро формируется твердый коричневый налет солей кальция. Спираль чайника зарастает ею полностью за несколько кипячений. С душевой кабиной я боролась долго и упорно, но даже спецсредставми не справлялась - тут нужна грубая физическая сила, причем такого рода, что не любого попросишь! А тут - внимательно смотрят по сторонам и предлагают помощь сами. Проявление такой нереальной интуиции доставляет мне огромное удовольствие. Даже большее, чем когда тот же Саша организовал бал в приемном зале Эколь Нормаль, и мы весь вечер пили шампанское и танцевали вальс.
Саша передал меня с рук на руки Мишелю, который повез остатки моих вещей в город Ш.. На фоне количества общей поддержки отвезти сколько-то моих чемоданов, конечно, не подвиг. Но - опять же, для этого мне не пришлось просить! Он просто регулярно пишет и спрашивает, чем помочь. Довез до дверей, вынес чемоданы, попрощался и уехал, не требуя внимания посреди всей этой суматохи. Ан вер ан жур, и никакого прессинга. Видела я его в жизни несколько раз - на музсалоны приходил.
Мои последние два героя пришли в воскресенье утром. Перетаскали остатки мебели, пока я говорила с хозяином квартиры. Помогли скинуть все в сумки, поймать кота и закрыть дверь квартиры. Это были моя дорогая Инга и таинственный молодой человек в красивых черных перчатках.
Инга заранее купила коту новую когтеточку. Терпеливо выманивала его из-за письменного стола все первые сутки после переезда. Послала мне три смски в четыре утра, чтобы сказать, что Шелдон вылизывается и все хорошо... Сейчас, когда я пишу это, сидя в руанской лаборатории в 10 вечера, я тоже знаю, что все хорошо. Потому что иначе просто и быть не может.
Когда я стала сомневаться, что мне в Париже в ноябре может быть негде жить, меня пригласили столько людей, что я даже в гости ко всем сходить не успею. Но приложу максимальные усилия, и даже в Кан съезжу. И, конечно, мои новообретенные французские родственники... увидев, что я пропала (работа и переезд!), они стали сами мне звонить и расспрашивать. Узнав, что скоро я буду свободна, решили забрать с собой в Аквитанию на недельку. 20го ноября я уеду в деревню возле Бордо вместе с моей многоюродной тетей Софи, буду четыре дня разбирать там русские письма моего троюродного прадеда Сергея Мако, составлять списки картин и печь пирожки. Оттуда мы поедем под Ажан к моей четвероюродной бабушке Кати, они с Софи происходят от разных браков Сергея и познакомились благодаря мне. Там я останусь еще на пару дней, 26го вернусь в Париж, 27го улечу в Сан Пауло... буду там бороться с той же проблемой - хотя бы навестить тех, кто предлагал мне свой дом, пока не устроюсь.
Все немного успокоилось, и планы моего пребывания там и сям стали налаживаться сами собой. В Руане я собиралась первые два дня пожить в деревеньке Сан-Жермен-д'Ессор (час автобусом, зато в бонусе - барашки!), а потом отправиться к хорошему человеку, творчески рисовавшему мне афиши для музыкальных салонов и прочих чудесностей весь этот год (чистое совпадение! Меня подвел мой прежний дизайнер, до сдачи афиши оставался день, вдруг звонит одна новая посетительница музсалона поговорить по душам - ах так вы работаете в Руане, а у меня там подруга русская, чем занимается? да дизайнер...).
Сегодня утром - вдруг! - оказалось, что итальянка из нашей лаборатории Даниэла летит на праздники к себе в Италию. Живет она в общежитии при Руанском Госпитале, и мгновенно оставила мне от комнаты ключи. Теперь у меня есть лежбище в 100 метрах от лаборатории на всю неделю. После обеда я побежала смотреть комнату - обычно они сдаются родственникам больных и приезжим врачам и ученым, стоят 200 евро в месяц. Девочки их ругали за "старые ковры на стенах", я уже давно умирала от любопытства! И правда, стены обиты ковровым покрытием - с одной стороны светлым, с другой бордовым. В комнате двуспальная кровать, микроволновка и туалет с душем. Для норки на неделю самое то.
То, что моя парижская мебель и большая часть вещей переехали в одно и то же место, создает ложное ощущение точки отсчета. Как будто есть, куда возвращаться. Место, в котором хранится узорчатая вилка, которой мой папа ел в детстве, кружка из Оксфорда, томская статуэтка Чехова и фотокарточка с прадедом. Но это, конечно, неправда. Вилку-кружку-статуэтку-фотку я заберу, а все то, что остается, я отдала. Это больше не мое. Помню странное ощущение от посещения Сан Пауло в прошлом году, когда я встречала у друзей шкаф, прослуживший мне девять лет, тарелки или подставку под телевизор. Через несколько лет я при встрече точно также буду удивляться моей бывшей парижской обстановке.
Количество хлама, которое можно скопить за несколько лет, потрясает. Все мое барахло и мебель развозились на машинах четырьмя разными людьми. Не считая такси, на котором в последний день поехал к Инге кот Шелдон и его вещи. Плюс многое было вынесено на мусорку в несколько смен, опять же с помощью разных друзей. Самые морально устойчивые навестили меня в последние выходные. Делю пальму первенства на четверых! Саша, недавно вернувшийся из Сан-Франциско, устроил мне последний обед посреди полупустой квартиры, очень красиво накрыв компьютерный стол. Когда я увидела хлеб, разложенный аккуратным веером, и остатки портвейна, налитые в бокалы - меня настиг Вал Неутомимого Спокойствия номер один. Номер два опять же был связан с Сашей - этот святой человек, увидев, сколько мне предстоит работы с уборкой квартиры, вооружился чистящими средствами и отдраил душевую кабину от накипи. В Париже ужасная вода - на столовых приборах остаются пятна, а на всем остальном, от раковины до стиральной машины, быстро формируется твердый коричневый налет солей кальция. Спираль чайника зарастает ею полностью за несколько кипячений. С душевой кабиной я боролась долго и упорно, но даже спецсредставми не справлялась - тут нужна грубая физическая сила, причем такого рода, что не любого попросишь! А тут - внимательно смотрят по сторонам и предлагают помощь сами. Проявление такой нереальной интуиции доставляет мне огромное удовольствие. Даже большее, чем когда тот же Саша организовал бал в приемном зале Эколь Нормаль, и мы весь вечер пили шампанское и танцевали вальс.
Саша передал меня с рук на руки Мишелю, который повез остатки моих вещей в город Ш.. На фоне количества общей поддержки отвезти сколько-то моих чемоданов, конечно, не подвиг. Но - опять же, для этого мне не пришлось просить! Он просто регулярно пишет и спрашивает, чем помочь. Довез до дверей, вынес чемоданы, попрощался и уехал, не требуя внимания посреди всей этой суматохи. Ан вер ан жур, и никакого прессинга. Видела я его в жизни несколько раз - на музсалоны приходил.
Мои последние два героя пришли в воскресенье утром. Перетаскали остатки мебели, пока я говорила с хозяином квартиры. Помогли скинуть все в сумки, поймать кота и закрыть дверь квартиры. Это были моя дорогая Инга и таинственный молодой человек в красивых черных перчатках.
Инга заранее купила коту новую когтеточку. Терпеливо выманивала его из-за письменного стола все первые сутки после переезда. Послала мне три смски в четыре утра, чтобы сказать, что Шелдон вылизывается и все хорошо... Сейчас, когда я пишу это, сидя в руанской лаборатории в 10 вечера, я тоже знаю, что все хорошо. Потому что иначе просто и быть не может.
Когда я стала сомневаться, что мне в Париже в ноябре может быть негде жить, меня пригласили столько людей, что я даже в гости ко всем сходить не успею. Но приложу максимальные усилия, и даже в Кан съезжу. И, конечно, мои новообретенные французские родственники... увидев, что я пропала (работа и переезд!), они стали сами мне звонить и расспрашивать. Узнав, что скоро я буду свободна, решили забрать с собой в Аквитанию на недельку. 20го ноября я уеду в деревню возле Бордо вместе с моей многоюродной тетей Софи, буду четыре дня разбирать там русские письма моего троюродного прадеда Сергея Мако, составлять списки картин и печь пирожки. Оттуда мы поедем под Ажан к моей четвероюродной бабушке Кати, они с Софи происходят от разных браков Сергея и познакомились благодаря мне. Там я останусь еще на пару дней, 26го вернусь в Париж, 27го улечу в Сан Пауло... буду там бороться с той же проблемой - хотя бы навестить тех, кто предлагал мне свой дом, пока не устроюсь.