Мы лежим на облаках а внизу бежит река
Пили с Олей безбожно с пятницы по воскресенье. Три непохожих друг на друга дня.
В субботу на учебу я даже не ехала - я перемещалась, но о вчерашнем ни разу не пожалела, естественно. Оказывается, к Антону тоже приезжают друзья из Москвы, которые преображают дневной ритм.
Но я дискредитирую нас исключительно потому, что хочется обратить внимание: как видите, всего спустя пару суток после такого можно потрясающе выглядеть и сносно фотографировать. Так-то.
Когда-нибудь надо суметь сделать такую карточку, на которой Оля похожа на себя живую; смотреть на нее в режиме реального времени - плохо поддающиеся объяснениям эмоции. Может, тогда у того, что я пишу, упадет уровень экзальтированности.
Как она смешно важничает, а потом заканчивает фразу таким образом, как будто во всем этом нет ничего особенного; как ныряет куда-то в мысли и выныривает с новым непредсказуемым настроением, как может просто смотреть, грустно или весело - а ты чувствуешь себя очарованным.
И запоминаются какие-то зарисовки маленькие про них с Антоном. Доселе мне ничего похожего не доводилось видеть ни у кого ни с кем, похоже. И даже хочется написать.
Вот она едет в маршрутке, о чем-то размышляя, хмурится и придирчиво рассматривает маникюр. Когда Антон не вовремя у Оли что-то спрашивает, она поворачивается, говорит что-то про ногти, потом, хмурясь, подносит к его глазам указательный палец. Там отлупился квадратный миллиметр лака.
- Ну ты же понимаешь, - сурово говорит она, - что ЭТО... ужасно?
А он, прямо не верится, хоть и не просто смотрит на нее, а прямо вот смотрит - все-таки дает молчаливое согласие на то, что, кажется, теперь ему надо это понять. И потом глазами смеется.
И уж совсем невероятно - когда стоите вчетвером и они напряженно обсуждают план действий, аргументированно, от души, серьезно и озабоченно. Вредничают и негодуют. И вдруг он говорит какую-то такую шутку, что необъяснимым образом чувствуешь то тепло, которое почти мгновенно и неумолимо нарастает между ними. Всего секунда, никакой фразой из классической любовной лирики это не описать. Стоишь, и тебе удивительно.
Будто тоже ощущаешь, что каждый из них сейчас мгновенно оказался в скоростном лифте - прижало к полу, а потом унесло.
И - пальцы, пальцы, пальцы по щекам, лицо у лица, улыбаются, улыбаются невозможно, нечисть в глазах, беспроводная связь, уровень сигнала где-то вне шкалы измерения, так и должно быть, только не надо ничего говорить, не стоит говорить, только, пожалуйста, сейчас ничего не нужно говорить
В этой книге между строк спрятан настоящий Бог
Он смеется, он любуется тобой
Poll
В субботу на учебу я даже не ехала - я перемещалась, но о вчерашнем ни разу не пожалела, естественно. Оказывается, к Антону тоже приезжают друзья из Москвы, которые преображают дневной ритм.
Но я дискредитирую нас исключительно потому, что хочется обратить внимание: как видите, всего спустя пару суток после такого можно потрясающе выглядеть и сносно фотографировать. Так-то.
Когда-нибудь надо суметь сделать такую карточку, на которой Оля похожа на себя живую; смотреть на нее в режиме реального времени - плохо поддающиеся объяснениям эмоции. Может, тогда у того, что я пишу, упадет уровень экзальтированности.
Как она смешно важничает, а потом заканчивает фразу таким образом, как будто во всем этом нет ничего особенного; как ныряет куда-то в мысли и выныривает с новым непредсказуемым настроением, как может просто смотреть, грустно или весело - а ты чувствуешь себя очарованным.
И запоминаются какие-то зарисовки маленькие про них с Антоном. Доселе мне ничего похожего не доводилось видеть ни у кого ни с кем, похоже. И даже хочется написать.
Вот она едет в маршрутке, о чем-то размышляя, хмурится и придирчиво рассматривает маникюр. Когда Антон не вовремя у Оли что-то спрашивает, она поворачивается, говорит что-то про ногти, потом, хмурясь, подносит к его глазам указательный палец. Там отлупился квадратный миллиметр лака.
- Ну ты же понимаешь, - сурово говорит она, - что ЭТО... ужасно?
А он, прямо не верится, хоть и не просто смотрит на нее, а прямо вот смотрит - все-таки дает молчаливое согласие на то, что, кажется, теперь ему надо это понять. И потом глазами смеется.
И уж совсем невероятно - когда стоите вчетвером и они напряженно обсуждают план действий, аргументированно, от души, серьезно и озабоченно. Вредничают и негодуют. И вдруг он говорит какую-то такую шутку, что необъяснимым образом чувствуешь то тепло, которое почти мгновенно и неумолимо нарастает между ними. Всего секунда, никакой фразой из классической любовной лирики это не описать. Стоишь, и тебе удивительно.
Будто тоже ощущаешь, что каждый из них сейчас мгновенно оказался в скоростном лифте - прижало к полу, а потом унесло.
И - пальцы, пальцы, пальцы по щекам, лицо у лица, улыбаются, улыбаются невозможно, нечисть в глазах, беспроводная связь, уровень сигнала где-то вне шкалы измерения, так и должно быть, только не надо ничего говорить, не стоит говорить, только, пожалуйста, сейчас ничего не нужно говорить
В этой книге между строк спрятан настоящий Бог
Он смеется, он любуется тобой
Poll