Никогда не оправдывайся
С критикой вообще забавная история из года в год происходит. Критические замечания (не хамство, а именно критику, которую интересно и иногда даже полезно читать) можно условно разделить на два вида. Один - придирки чисто к технике: рифма банальная, слог плохой, ритм не соблюден. Ну, как правило, всё же мы, люди пишущие, свои слабые места в этом плане знаем и постепенно над ними работаем, поэтому тыкать в это пальцем большого смысла нет - мы сами себе уже всё это сто раз сказали, прежде чем публиковать стихотворение. Но раз уж опубликовали, значит, решили, что оно того стоит. Второй вид критики - по существу, по смыслу. И вот тут опять два подвида. Первый: «Вы слишком много сочиняете, всё неправда». И второй: «Вы пишете слишком откровенные, искренние вещи. Нельзя так выворачивать душу напоказ». И то, и другое читать неприятно. И на то, и на другое нечего ответить. То есть можно было бы, но в чем смысл?
Хотя…
Друзья мне часто говорят: «Никогда не оправдывайся. Из множества подписчиков реально читающий посты контингент - около 2% (у всех так). Ты пишешь для них, и мнения остальных тебя вообще касаться не должны». А я каждый раз как-то пытаюсь реагировать всё же, потому что мне кажется, в последнее время люди в стихах стали искать совсем не то, что там изначально заложено (с моей точки зрения). Для меня стихотворение - не развлечение из серии "Кто круче играет словами", а маленькая жизнь. Абсолютно настоящая, абсолютно искренняя, в ней всегда заложена настоящая эмоция. Стихи вообще более искренни, чем «реальная жизнь». То, что в реальности не станешь говорить вслух, в стихах озвучить вполне можно. Почему можно? Потому что это иная плоскость, иная реальность. Здесь взаимодействуют не люди, а их образы, проекции на слово. И нет, я не сочиняю, я взаимодействую с этими образами, я даю им возможность выговориться, только и всего. Образ может быть конкретным (тогда получаются адресные стихи), вымышленным (Шерлок Холмс, например, или образ будущего возлюбленного, которого ещё не встретила), собирательным (образ брата, образ певца, образ музыканта, образ подруги или друга, образ ушедшего любимого), но каким бы ни был образ, чувство в стихотворении всегда настоящее. Если оно не прожито, не пропущено через себя, то вместо стихотворения получится графоманская чушь.
Есть у меня один любимый фандом. Нет, не так. Я соприкасаюсь со многими фандомами, и все они любимые, потому что это поклонники любимых мной артистов. Но в этом многообразии один фандом выделяется. Знаете, чем? Я его не выбирала. Они меня выбрали сами. Дело было так. Я стала часто обнаруживать свои стихотворения в группах и пабликах, посвященных Дэвиду Гарретту. А я даже не знала, кто это такой. Видела, что музыкант, скрипач, но не слушала его. А стихи появлялись в его пабликах снова и снова… Я писала в комментариях: мол, ребята, ну что вы, это про другого музыканта стихотворение. А мне каждый раз говорили: мол, да, Вам виднее, но это очень похоже на Дэвида, это очень про него. Приблизительно на 20-тый раз я сдалась и послушала записи Гарретта. И мне очень понравилось. И да, я ПОВЕРИЛА, что мои стихи и про него тоже. Меня убедили. Хотя вообще-то написаны они были совершенно о другом человеке, перед глазами стоял совершенно другой образ.
Сочиняю? Нет. Пишу всё, как есть. Но вот оказывается, что стихотворение само выбирает, о ком оно. Может как бы прикрепляться к совершенно разным образам. Звучать по-разному, быть понятым по-разному, воздействовать по-разному, в зависимости от того, какой образ представляет себе читатель. В этом смысле текст - как выросший ребёнок. Ты ему родитель, конечно. Но жизнь у него теперь своя. Текст, как и повзрослевший ребенок, сам выбирает, «о ком ему жить». Вот, например, многие мои стихи теперь «живут о» Дэвиде Гарретте. А есть такие стихотворения, которые разбежались по множеству групп разных музыкантов. И о ком не прочитай - всё будет верно, всё правильно. Есть другие, абсолютно адресные тексты, которые кажутся подходящими лишь для одного человека. Но пролетят года, и они тоже станут универсальными и тоже будут жить своей жизнью.
Ещё пишут: «Вот вы дарите кому-то стихотворение, а может, ему не понравится». Если не нравится, я стираю. Если стихотворение оставлено и живет в сети, значит, адресат прочел, отозвался и одобрил. Иначе текст был бы удален.
Слишком откровенно пишу, выставляю душу напоказ? Но без откровенности поэзия вообще не имеет никакого смысла. Вся её суть в том, чтобы озвучить чувство, сделать его осязаемым, дать ему голос и историю. Современный мир предписывает нам жить разумом, а не чувствами. Четко планировать, быть успешными, много работать, ставить цели и достигать их. Ах, сколько успешных людей сидят потом в кресле психотерапевта с запросом о бессмысленности жизни. Всего достиг, а счастья нет. Что-то мешает насладиться жизнью. Отвык чувствовать. Забыл, как это… Где-то должно оставаться место выплеску эмоций, настоящим чувствам. Если человек не может выговориться сам, если он привык всё проживать внутри себя, молча, то рано или поздно он закипит, как нагревшийся чайник. Кто-то выводит излишек эмоций в спорт, кто-то доводит карьеру до трудоголизма, кто-то уходит с головой в хобби. А кто-то читает и/или пишет стихи, прозу, музыку, и таким образом дает возможность своим эмоциям быть, а зрителям - соприкоснуться с этим и тоже быть, собой. Прикоснуться и не разрушиться. Прочувствовать, что вполне можно всё это прожить - все эти волны, взрывы, перепады, выплески эмоций. Прожить и выйти живым, не развалиться.
Что же касается души, то выставить её всю напоказ невозможно. Она бездонна. Как ни показывай её крошечные уголочки, глубина всё равно скрыта. Читатели много раз пытались угадать, о ком тот или иной текст. Почти всегда тычут пальцем в небо. Ведь им не видна вся моя жизнь, я показываю её очень фрагментарно. Откровенность в определенных рамках и полная открытость - это совершенно разные состояния, уж поверьте. Конечно, очень внимательный читатель в каждом стихотворении может чётко проследить образы, предысторию. Такие читатели у меня есть, это мои друзья. Но гораздо важнее и интереснее, чтобы читатель не раскапывал образ, лежащий в основе стиха, а пропускал текст уже через себя, через своё восприятие, через свою жизнь. Считается, что если у человека не возникло ощущения «О, да это обо мне!» или «О, да это о знакомом мне человеке!», значит, стихотворение или плохое, в принципе, или просто это совершенно не ваш автор. Я, например, Ахматову читаю, - и всё обо мне. И даже не ищу настоящие прообразы её героев. Зачем? Это обо мне, для меня так, остальное не настолько важно.
В общем, критику я читаю, спасибо за неё. Но ориентируюсь всё же на положительные отзывы. По простой причине: каждый поэт пишет для своего читателя. Для тех, с кем совпал душой, миропониманием, чувством. С критиками не совпадаю - что ж, это бывает, но это не так важно. Важно, чтобы оставались люди, которые меня понимают и пропускают моё творчество сквозь себя. Потому что только это придает жизни поэта смысл. Только зная, что нас читают и понимают, мы можем двигаться дальше, как бы там многие не утверждали, что пишут только для самих себя. Чушь. Мы пишем для своего Читателя, даже если он единственный и живет в глубине нашей же души.
А вообще только время рассудит, что из всего этого получится. Поэтов и писателей начинают ценить, как правило, только после смерти. Поэтому вся наша деятельность, - это работа на будущее. Для будущего поколения, на потом. С полным пониманием, что при жизни ты никому не нужен особо и на своих стихах не разбогатеешь. Так устроена жизнь. Не писать мы не можем, а зарабатывать этим умеют единицы.
Зато вот критиков всегда хватает.
Анна Островская, 15-08-2018
Хотя…
Друзья мне часто говорят: «Никогда не оправдывайся. Из множества подписчиков реально читающий посты контингент - около 2% (у всех так). Ты пишешь для них, и мнения остальных тебя вообще касаться не должны». А я каждый раз как-то пытаюсь реагировать всё же, потому что мне кажется, в последнее время люди в стихах стали искать совсем не то, что там изначально заложено (с моей точки зрения). Для меня стихотворение - не развлечение из серии "Кто круче играет словами", а маленькая жизнь. Абсолютно настоящая, абсолютно искренняя, в ней всегда заложена настоящая эмоция. Стихи вообще более искренни, чем «реальная жизнь». То, что в реальности не станешь говорить вслух, в стихах озвучить вполне можно. Почему можно? Потому что это иная плоскость, иная реальность. Здесь взаимодействуют не люди, а их образы, проекции на слово. И нет, я не сочиняю, я взаимодействую с этими образами, я даю им возможность выговориться, только и всего. Образ может быть конкретным (тогда получаются адресные стихи), вымышленным (Шерлок Холмс, например, или образ будущего возлюбленного, которого ещё не встретила), собирательным (образ брата, образ певца, образ музыканта, образ подруги или друга, образ ушедшего любимого), но каким бы ни был образ, чувство в стихотворении всегда настоящее. Если оно не прожито, не пропущено через себя, то вместо стихотворения получится графоманская чушь.
Есть у меня один любимый фандом. Нет, не так. Я соприкасаюсь со многими фандомами, и все они любимые, потому что это поклонники любимых мной артистов. Но в этом многообразии один фандом выделяется. Знаете, чем? Я его не выбирала. Они меня выбрали сами. Дело было так. Я стала часто обнаруживать свои стихотворения в группах и пабликах, посвященных Дэвиду Гарретту. А я даже не знала, кто это такой. Видела, что музыкант, скрипач, но не слушала его. А стихи появлялись в его пабликах снова и снова… Я писала в комментариях: мол, ребята, ну что вы, это про другого музыканта стихотворение. А мне каждый раз говорили: мол, да, Вам виднее, но это очень похоже на Дэвида, это очень про него. Приблизительно на 20-тый раз я сдалась и послушала записи Гарретта. И мне очень понравилось. И да, я ПОВЕРИЛА, что мои стихи и про него тоже. Меня убедили. Хотя вообще-то написаны они были совершенно о другом человеке, перед глазами стоял совершенно другой образ.
Сочиняю? Нет. Пишу всё, как есть. Но вот оказывается, что стихотворение само выбирает, о ком оно. Может как бы прикрепляться к совершенно разным образам. Звучать по-разному, быть понятым по-разному, воздействовать по-разному, в зависимости от того, какой образ представляет себе читатель. В этом смысле текст - как выросший ребёнок. Ты ему родитель, конечно. Но жизнь у него теперь своя. Текст, как и повзрослевший ребенок, сам выбирает, «о ком ему жить». Вот, например, многие мои стихи теперь «живут о» Дэвиде Гарретте. А есть такие стихотворения, которые разбежались по множеству групп разных музыкантов. И о ком не прочитай - всё будет верно, всё правильно. Есть другие, абсолютно адресные тексты, которые кажутся подходящими лишь для одного человека. Но пролетят года, и они тоже станут универсальными и тоже будут жить своей жизнью.
Ещё пишут: «Вот вы дарите кому-то стихотворение, а может, ему не понравится». Если не нравится, я стираю. Если стихотворение оставлено и живет в сети, значит, адресат прочел, отозвался и одобрил. Иначе текст был бы удален.
Слишком откровенно пишу, выставляю душу напоказ? Но без откровенности поэзия вообще не имеет никакого смысла. Вся её суть в том, чтобы озвучить чувство, сделать его осязаемым, дать ему голос и историю. Современный мир предписывает нам жить разумом, а не чувствами. Четко планировать, быть успешными, много работать, ставить цели и достигать их. Ах, сколько успешных людей сидят потом в кресле психотерапевта с запросом о бессмысленности жизни. Всего достиг, а счастья нет. Что-то мешает насладиться жизнью. Отвык чувствовать. Забыл, как это… Где-то должно оставаться место выплеску эмоций, настоящим чувствам. Если человек не может выговориться сам, если он привык всё проживать внутри себя, молча, то рано или поздно он закипит, как нагревшийся чайник. Кто-то выводит излишек эмоций в спорт, кто-то доводит карьеру до трудоголизма, кто-то уходит с головой в хобби. А кто-то читает и/или пишет стихи, прозу, музыку, и таким образом дает возможность своим эмоциям быть, а зрителям - соприкоснуться с этим и тоже быть, собой. Прикоснуться и не разрушиться. Прочувствовать, что вполне можно всё это прожить - все эти волны, взрывы, перепады, выплески эмоций. Прожить и выйти живым, не развалиться.
Что же касается души, то выставить её всю напоказ невозможно. Она бездонна. Как ни показывай её крошечные уголочки, глубина всё равно скрыта. Читатели много раз пытались угадать, о ком тот или иной текст. Почти всегда тычут пальцем в небо. Ведь им не видна вся моя жизнь, я показываю её очень фрагментарно. Откровенность в определенных рамках и полная открытость - это совершенно разные состояния, уж поверьте. Конечно, очень внимательный читатель в каждом стихотворении может чётко проследить образы, предысторию. Такие читатели у меня есть, это мои друзья. Но гораздо важнее и интереснее, чтобы читатель не раскапывал образ, лежащий в основе стиха, а пропускал текст уже через себя, через своё восприятие, через свою жизнь. Считается, что если у человека не возникло ощущения «О, да это обо мне!» или «О, да это о знакомом мне человеке!», значит, стихотворение или плохое, в принципе, или просто это совершенно не ваш автор. Я, например, Ахматову читаю, - и всё обо мне. И даже не ищу настоящие прообразы её героев. Зачем? Это обо мне, для меня так, остальное не настолько важно.
В общем, критику я читаю, спасибо за неё. Но ориентируюсь всё же на положительные отзывы. По простой причине: каждый поэт пишет для своего читателя. Для тех, с кем совпал душой, миропониманием, чувством. С критиками не совпадаю - что ж, это бывает, но это не так важно. Важно, чтобы оставались люди, которые меня понимают и пропускают моё творчество сквозь себя. Потому что только это придает жизни поэта смысл. Только зная, что нас читают и понимают, мы можем двигаться дальше, как бы там многие не утверждали, что пишут только для самих себя. Чушь. Мы пишем для своего Читателя, даже если он единственный и живет в глубине нашей же души.
А вообще только время рассудит, что из всего этого получится. Поэтов и писателей начинают ценить, как правило, только после смерти. Поэтому вся наша деятельность, - это работа на будущее. Для будущего поколения, на потом. С полным пониманием, что при жизни ты никому не нужен особо и на своих стихах не разбогатеешь. Так устроена жизнь. Не писать мы не можем, а зарабатывать этим умеют единицы.
Зато вот критиков всегда хватает.
Анна Островская, 15-08-2018