Четыре питерских Исаакия (без номера). Купольная проблема-9.
Глава без номера, в которой автор все никак не может преодолеть робость перед великим маньяком и в результате слишком много говорит о том, что было до Микеланджело.
14. Тысячелетие до Микеланджело-3: немножко о базилике.
О базилике, простоявшей около тысячи лет до собора, сплетен практически нет. Порядочная такая была базилика, что сильно усложняет мою задачу - поди попробуй рассказать о порядочном интересно. Что ж, попытаюсь тогда хотя бы не интересно, но кратенько.
Базилика - это такая форма выражения архитектурной мысли, которая сильно напоминает моему негуманитарному восприятию канон в иконописи. Вроде все иконы/базилики одинаковы - и все разные - но при этом непременно наличествует одинаковость - но и разнообразие обязательно, а то не интересно. В принципе, если видел одну старую базилику, в остальных тоже никогда не заблудишься, ибо имеет место единство разнообразия. Вся соль и вкусность в данном случае в деталях, то бишь разноообразии единства.
Откуда есть пошли базилики, мы помним: из крытых прогулочных площадок для древних римских горожан. Поглядим на примере типичной базилики Св.Петра, до чего они дошли к моменту ренессансно-революционного появления новой моды на культовые здания.
Стендаль, правильно понимавший правила проведения римских экскурсий, в таких случаях говорил: положите на стол игральную карту, и вот вам план базилики. В принципе так и есть: вытянутый прямоугольник, по длиннику разделенный на несколько рукавов-коридоров, они же нефы (иногда пять, чаще три). Разделение осуществляется рядами колонн. Любителям античного очень рекомендую в старых базиликах колонны не пропускать - они, как правило, самые настоящие древнеримские, ибо краденые из развалин. Еще бывает, что все колонны разные, ибо нахватаны из разных развалин. Вот хотя бы на том же Капитолии, в самом турсердце Рима, стоит Санта Мария ин Арачели - яркий пример колонного разнообразия (а почему - потому, что рядом Палатин, весь в развалинах цезаревых дворцов, и воровать оттуда колонны было быстро и удобно).
В одном конце длинника карты расположен вход, в другом - алтарь. Остальное пространство, которого, как всякому понятно, много, могут занять (и до сих пор занимают, между прочим) верующие. Очень компактно и удобно получается. За что, собственно, базилики и сделались основной формой храмов с началом массовой христианизации западного населения.
План базилики Св.Петра, несколько осложненный тысячелетием (то набеги с пожарами и отсутствие рачительных хозяев, сбежавших в Авиньон; то достройки типа романской колокольни... но в общем единство нарушено не было).
Художественный результат строго научной (sic! уворовано с ватиканскаго сайта!) реконструкции.
Чрезвычайно характерными для римских базилик были а) плоский деревянный потолок (своды - это дело романского и готического будущего), б) наличие перед входом в игральную карту предбанника. Тоже функциональная и многоговорящая деталь. Новообращенных было много, а жаждавших потаращиться (и, возможно, обратиться) - еще больше. Для последней категории граждан (а также для тех, кого грехи в базилику не пускали) и создавались в базиликах пространства перед входом, где можно было постоять и, так сказать, приобщиться к службе. Во-первых, это замкнутый стенами атриум. А для самых привилегированных грешников тех необращенных, кто рано встал и первым занял очередь, существовал т.н. нартекс - переходная зона между атриумом и храмом, место перед дверями, вроде как и отделенное от храма, но при этом прикрытое сверху выступом крыши. Очень удобно - дождик не намочит, солнце голову не напечет.
В старых римских базиликах похожие нартексы сохранились. Вот так выглядит переходная зона базилики Сан Лоренцо фуори ле мура (Св.Лаврентия за городскими стенами):
Само собою, были в базилике Св.Петра и свои местные изюминки, в общем и целом дошедшие до наших дней.
Ну, Конфессия и прочее, что под полом, оно понятно. Это гений места, так сказать, и вообще святое. На том стоим.
Далее, каждая уважающая себя базилика того времени обязательно украшалась мозаиками, и в том числе мозаикой наружной тематической, наглядно и сразу доводившей до сведения уважаемой общественности, в честь кого храм освящен. В базилике Сан Пьетро наружная реклама тематическая мозаика была создана не кем-нибудь, а самим Джотто.
Затрудняюсь определить, что в данном случае первично: курица или яйцо то ли факт, что Джотто украсил в 1298-99 году мозаиками две из четырех главных римских базилик, доказывает, что он был уже с именем и моден; то ли, напротив, следует громко хвалить римское руководство за приглашение на худ.работы мастера экстракласса. Как бы то ни было, мозаику Джотто выполнил, и упоминание об этом в архивах есть, между прочим, вообще первое по времени документальное упоминание о работах великого тречентиста. Абсолютно все остальное он делал потом.
Располагалась мозаика несколько нетрадиционно - не на главном фасаде, а следующим образом: как войдешь в атриум через ворота, надо было оглянуться и посмотреть вверх (на вышеприведенном плане 16).
Мозаика прозвана романтическими итальянцами "Навичелла", что в переводе означает "кораблик" (люблю итальянский за наличие уменьшительно-ласкательных суффиксов). Сюжет, само собою, про Петра (чья базилика-то?), про тот эпизод в его биографии, когда Учитель на Генисаретском озере ходил по водам аки посуху. Петру, естественно, тоже захотелось подобного экстрима, но тут он, как с ним нередко бывало, усомнился и едва не потонул. Что до собственно Навичеллы, то она в центре мозаики, и в которой восседает группа апостолов, причем не просто так, а символизируя святую апостольскую и нераздельную церковь. Христос и Петр находятся в нижнем правом углу и, как главные навигаторы католической ладьи, выделены крупным планом.
Надо отметить, что великого тречентиста Джотто ценили и любили. Вплоть до того, что заботливо сохранили мозаику при новопостройке собора. Сейчас то, что от нее осталось, в нартексе, и экскурсоводы (треченто нынче в моде) любят ткнуть в нее зонтиком - дескать, и у нас в Риме свой Джотто есть! На самом деле это, увы, давно не Джотто. Старые мозаики на Западе имели ту же судьбу, что старые фрески в России: их безжалостно поновляли, дабы блистали ярко и цветисто. Увы, в отличие от фресок, под одним слоем мозаики другой слой скрываться, пусть и фрагментарно, никак не может, и старая Навичелла потеряна для нас безвозвратно. От времени Джотто сохранились лишь два лика ангелов, но и они искажены реставрированы до полной не-тречентичности.
С другой стороны, ранний Ренессанс в соборе таки ж представлен, хотя по времени это уже не треченто, а кватроченто.
Дверей в собор - пять, причем очень и очень разного времени. Последние по времени двери, т.н. Врата смерти, есть произведение 1950-х. Центральные Бронзовые двери - самые старые, изготовлены в XV в. мастером Филарете и перенесены из старой базилики. Не могу сказать, чтобы они мне так уж нравились, но работа, конечно, изумительная.
Вид снаружи.
А еще есть любопытные детали. Ну, например, с внутренней стороны дверей на правой створке у самого пола Филарете изобразил лично себя верхом на осле (неплохо, однако же, если вспомнить Новый Завет...) и процессию своих помощников, несущих каждый свое орудие труда (молоток, зубило, циркуль и т.д.).
Качество картинки плохое, но лучше увидеть что-то, чем ничего.
Никак не могу обойти вниманием фонтан, который существовал в атриуме старой базилики. Выглядел он, согласно зарисовкам начала 1500-х гг., следующим образом:
Штука в центре беседки - т.н. Пинья, в переводе шишка. Сия фонтанная махина была отлита из бронзы и позолочена еще в I-II вв. н.э. Когда-то она находилась на другом берегу Тибра, близ Первого Великого Купола (Пантеона), у терм Агриппы, и была любима и примечательна настолько, что тамошний колоритный район Пинья называется так до сих именно по этой шишке. Примерно в конце VII века Большую Шишку от греха подальше перетащили в Ватикан. Наконец, в 1608 году, уже при грандиозной новопостройке, Пинью окончательно прибрали к рукам римские папы, захапав в свою ватиканскую коллекцию. Установили ее в одном из двориков Бельведера, новопостроенного Браманте, и в продолжение хорошей старой традиции назвали дворик по ней - Кортиле делла Пинья.
Чтобы Шишке было не скучно, рядом установили бронзовых павлинов из Мавзолея Адриана, ныне замка Св.Ангела.
Ну и напоследок пара слов о большом круге из порфира, перенесенном из старой базилики и вмонтированном в нынешний соборный пол. Сим кругом было означено место, где в рождественскую ночь 800 г. Карл Великий опустился на колени перед папой Львом III, будучи королем франков и лангобардов, а встал с колен первым императором Священной Римской империи. Злые языки тогда и теперь упорно говорят, что Карл вообще-то всего лишь подошел к папе за благословением и никак не ожидал подобного афронта. Дескать, в результате хитрого хода Льва III все императоры в будущем должны были как бы утверждаться на должности римскими понтификами. Впрочем, по некоторым данным пилюлю Лев тут же мудро позолотил: он в свою очередь преклонил колена, и Карл надел на голову Льва папскую тиару. Один-один, короче.
И вот так потихоньку ветшала и поновлялась порядочная базилика, пока вернувшиеся из Авиньона папы, разбаловавшиеся на французском Юге, не решили, что архитектурные ветры времени теперь задувают с другой стороны.
(продолжение следует)
14. Тысячелетие до Микеланджело-3: немножко о базилике.
О базилике, простоявшей около тысячи лет до собора, сплетен практически нет. Порядочная такая была базилика, что сильно усложняет мою задачу - поди попробуй рассказать о порядочном интересно. Что ж, попытаюсь тогда хотя бы не интересно, но кратенько.
Базилика - это такая форма выражения архитектурной мысли, которая сильно напоминает моему негуманитарному восприятию канон в иконописи. Вроде все иконы/базилики одинаковы - и все разные - но при этом непременно наличествует одинаковость - но и разнообразие обязательно, а то не интересно. В принципе, если видел одну старую базилику, в остальных тоже никогда не заблудишься, ибо имеет место единство разнообразия. Вся соль и вкусность в данном случае в деталях, то бишь разноообразии единства.
Откуда есть пошли базилики, мы помним: из крытых прогулочных площадок для древних римских горожан. Поглядим на примере типичной базилики Св.Петра, до чего они дошли к моменту ренессансно-революционного появления новой моды на культовые здания.
Стендаль, правильно понимавший правила проведения римских экскурсий, в таких случаях говорил: положите на стол игральную карту, и вот вам план базилики. В принципе так и есть: вытянутый прямоугольник, по длиннику разделенный на несколько рукавов-коридоров, они же нефы (иногда пять, чаще три). Разделение осуществляется рядами колонн. Любителям античного очень рекомендую в старых базиликах колонны не пропускать - они, как правило, самые настоящие древнеримские, ибо краденые из развалин. Еще бывает, что все колонны разные, ибо нахватаны из разных развалин. Вот хотя бы на том же Капитолии, в самом турсердце Рима, стоит Санта Мария ин Арачели - яркий пример колонного разнообразия (а почему - потому, что рядом Палатин, весь в развалинах цезаревых дворцов, и воровать оттуда колонны было быстро и удобно).
В одном конце длинника карты расположен вход, в другом - алтарь. Остальное пространство, которого, как всякому понятно, много, могут занять (и до сих пор занимают, между прочим) верующие. Очень компактно и удобно получается. За что, собственно, базилики и сделались основной формой храмов с началом массовой христианизации западного населения.
План базилики Св.Петра, несколько осложненный тысячелетием (то набеги с пожарами и отсутствие рачительных хозяев, сбежавших в Авиньон; то достройки типа романской колокольни... но в общем единство нарушено не было).
Художественный результат строго научной (sic! уворовано с ватиканскаго сайта!) реконструкции.
Чрезвычайно характерными для римских базилик были а) плоский деревянный потолок (своды - это дело романского и готического будущего), б) наличие перед входом в игральную карту предбанника. Тоже функциональная и многоговорящая деталь. Новообращенных было много, а жаждавших потаращиться (и, возможно, обратиться) - еще больше. Для последней категории граждан (а также для тех, кого грехи в базилику не пускали) и создавались в базиликах пространства перед входом, где можно было постоять и, так сказать, приобщиться к службе. Во-первых, это замкнутый стенами атриум. А для самых привилегированных грешников тех необращенных, кто рано встал и первым занял очередь, существовал т.н. нартекс - переходная зона между атриумом и храмом, место перед дверями, вроде как и отделенное от храма, но при этом прикрытое сверху выступом крыши. Очень удобно - дождик не намочит, солнце голову не напечет.
В старых римских базиликах похожие нартексы сохранились. Вот так выглядит переходная зона базилики Сан Лоренцо фуори ле мура (Св.Лаврентия за городскими стенами):
Само собою, были в базилике Св.Петра и свои местные изюминки, в общем и целом дошедшие до наших дней.
Ну, Конфессия и прочее, что под полом, оно понятно. Это гений места, так сказать, и вообще святое. На том стоим.
Далее, каждая уважающая себя базилика того времени обязательно украшалась мозаиками, и в том числе мозаикой наружной тематической, наглядно и сразу доводившей до сведения уважаемой общественности, в честь кого храм освящен. В базилике Сан Пьетро наружная реклама тематическая мозаика была создана не кем-нибудь, а самим Джотто.
Затрудняюсь определить, что в данном случае первично: курица или яйцо то ли факт, что Джотто украсил в 1298-99 году мозаиками две из четырех главных римских базилик, доказывает, что он был уже с именем и моден; то ли, напротив, следует громко хвалить римское руководство за приглашение на худ.работы мастера экстракласса. Как бы то ни было, мозаику Джотто выполнил, и упоминание об этом в архивах есть, между прочим, вообще первое по времени документальное упоминание о работах великого тречентиста. Абсолютно все остальное он делал потом.
Располагалась мозаика несколько нетрадиционно - не на главном фасаде, а следующим образом: как войдешь в атриум через ворота, надо было оглянуться и посмотреть вверх (на вышеприведенном плане 16).
Мозаика прозвана романтическими итальянцами "Навичелла", что в переводе означает "кораблик" (люблю итальянский за наличие уменьшительно-ласкательных суффиксов). Сюжет, само собою, про Петра (чья базилика-то?), про тот эпизод в его биографии, когда Учитель на Генисаретском озере ходил по водам аки посуху. Петру, естественно, тоже захотелось подобного экстрима, но тут он, как с ним нередко бывало, усомнился и едва не потонул. Что до собственно Навичеллы, то она в центре мозаики, и в которой восседает группа апостолов, причем не просто так, а символизируя святую апостольскую и нераздельную церковь. Христос и Петр находятся в нижнем правом углу и, как главные навигаторы католической ладьи, выделены крупным планом.
Надо отметить, что великого тречентиста Джотто ценили и любили. Вплоть до того, что заботливо сохранили мозаику при новопостройке собора. Сейчас то, что от нее осталось, в нартексе, и экскурсоводы (треченто нынче в моде) любят ткнуть в нее зонтиком - дескать, и у нас в Риме свой Джотто есть! На самом деле это, увы, давно не Джотто. Старые мозаики на Западе имели ту же судьбу, что старые фрески в России: их безжалостно поновляли, дабы блистали ярко и цветисто. Увы, в отличие от фресок, под одним слоем мозаики другой слой скрываться, пусть и фрагментарно, никак не может, и старая Навичелла потеряна для нас безвозвратно. От времени Джотто сохранились лишь два лика ангелов, но и они искажены реставрированы до полной не-тречентичности.
С другой стороны, ранний Ренессанс в соборе таки ж представлен, хотя по времени это уже не треченто, а кватроченто.
Дверей в собор - пять, причем очень и очень разного времени. Последние по времени двери, т.н. Врата смерти, есть произведение 1950-х. Центральные Бронзовые двери - самые старые, изготовлены в XV в. мастером Филарете и перенесены из старой базилики. Не могу сказать, чтобы они мне так уж нравились, но работа, конечно, изумительная.
Вид снаружи.
А еще есть любопытные детали. Ну, например, с внутренней стороны дверей на правой створке у самого пола Филарете изобразил лично себя верхом на осле (неплохо, однако же, если вспомнить Новый Завет...) и процессию своих помощников, несущих каждый свое орудие труда (молоток, зубило, циркуль и т.д.).
Качество картинки плохое, но лучше увидеть что-то, чем ничего.
Никак не могу обойти вниманием фонтан, который существовал в атриуме старой базилики. Выглядел он, согласно зарисовкам начала 1500-х гг., следующим образом:
Штука в центре беседки - т.н. Пинья, в переводе шишка. Сия фонтанная махина была отлита из бронзы и позолочена еще в I-II вв. н.э. Когда-то она находилась на другом берегу Тибра, близ Первого Великого Купола (Пантеона), у терм Агриппы, и была любима и примечательна настолько, что тамошний колоритный район Пинья называется так до сих именно по этой шишке. Примерно в конце VII века Большую Шишку от греха подальше перетащили в Ватикан. Наконец, в 1608 году, уже при грандиозной новопостройке, Пинью окончательно прибрали к рукам римские папы, захапав в свою ватиканскую коллекцию. Установили ее в одном из двориков Бельведера, новопостроенного Браманте, и в продолжение хорошей старой традиции назвали дворик по ней - Кортиле делла Пинья.
Чтобы Шишке было не скучно, рядом установили бронзовых павлинов из Мавзолея Адриана, ныне замка Св.Ангела.
Ну и напоследок пара слов о большом круге из порфира, перенесенном из старой базилики и вмонтированном в нынешний соборный пол. Сим кругом было означено место, где в рождественскую ночь 800 г. Карл Великий опустился на колени перед папой Львом III, будучи королем франков и лангобардов, а встал с колен первым императором Священной Римской империи. Злые языки тогда и теперь упорно говорят, что Карл вообще-то всего лишь подошел к папе за благословением и никак не ожидал подобного афронта. Дескать, в результате хитрого хода Льва III все императоры в будущем должны были как бы утверждаться на должности римскими понтификами. Впрочем, по некоторым данным пилюлю Лев тут же мудро позолотил: он в свою очередь преклонил колена, и Карл надел на голову Льва папскую тиару. Один-один, короче.
И вот так потихоньку ветшала и поновлялась порядочная базилика, пока вернувшиеся из Авиньона папы, разбаловавшиеся на французском Юге, не решили, что архитектурные ветры времени теперь задувают с другой стороны.
(продолжение следует)