Севрский фарфор. 10. Севр - родина слонов
Прежде чем двинуться дальше по галерее причудливых ароматниц, посмотрим, какие вазы в эпоху мадам де Помпадур добавляли в комплекты к парусникам. И это не мелочь, а наглядная демонстрация того, каким было время маркизы.
До тесного знакомства с севрским фарфором я, честно говоря, относилась к знаменитой фаворитке более чем спокойно. Но когда понимаешь, что, собственно говоря, Венсенн и Севр до смерти маркизы - это ее вкус, ее стилистическая экстравагантность, ее любовь к роскоши (роскошь не в смысле богатства, а в смысле противоположности безвкусию), - о, тогда отношение к этой женщине кардинально меняется.
В эти славные времена был произведен и в конце 1758 г. выставлен в покоях Людовика XV на обычный придворный аукцион замечательный комплект цвета розовый Помпадур. Розовый парусник из Метрополитена был в предыдущей серии. Там же, в Мете, находятся еще две вазы из данного сета. Тоже, само собой, розовые. И это - кунштюк Севра № 2 после парусников, прекрасный пример уникального мастерства и причудливого стиля мануфактуры второй половины 1750-х.
Речь пойдет о т.н. вазе с головами слонов, она же vase à tête d'éléphant.
Начнем с того, что ее придумал, как обычно, бывший придворный ювелир, ныне главный дизайнер Венсенна-Севра, севрский Пушкин, их всё Жан-Клод Дюплесси. Чем-то восточным он, бесспорно, вдохновлялся, но чем - тут мнения экспертов расходятся. Одни кивают на китайские вазы династии Мин, другие - на японские вазы, которые были скопированы на Мейсенской мануфактуре и могли быть известны Дюплесси. Сложно сказать. Сам Дюплесси на этот счет хранил молчание.
Производство ваз со слонами началось с 1756 г., а в начале 1760-х уже сошло на нет. По тем же причинам, что и у парусников: технических проблем и производственных затрат выше крыши, а главная вдохновительница и покровительница медленно умирает от чахотки, и ей все больше не до фарфора. Ну и цвет времени меняется с рокайльного на раннеклассицистическое, а такую экзотику, как головы слонов, впихнуть в фарфоровый классицизм, даже ранний, очень-очень сложно. Вообще в этом смысле больше повезло цветочным кюветам, которые были довольно просты по форме, а роспись всегда можно модифицировать. Сложнейшие и изящнейшие формы венсеннско-севрских ароматниц исчезают быстро и прочно вместе с маркизой и ее стилем. Поздние попытки подражания-повторения были вялыми и неубедительными. Впрочем, о них позже.
Как и парусников, слонов немного.
Слоны из Чикагского института искусств, 1757 г. Собственно, это уже классика, изменения будут, но весьма небольшие, хотя иногда страшно трогательные. Две головы слонов симметрично расположены над ручками вазы. Хоботы работали (во всяком случае, теоретически) подсвечниками. Чтобы им было проще не отломиться от голов, каждый хобот ненавязчиво поддерживает вазовая ручка (ну наконец-то у них появилась хоть какая-то реальная функция). Лоб каждого слона украшен жемчужными бусами. Основные ряды бус начинаются с темени слона, проходят за ушами, становятся двойными и, красиво изгибаясь на тулове, создают основной декор верхней части вазы.
Ниже бус на тулове - простор фантазии художника по фарфору. В первых вазах снизу имеет место, как видим, лихой заворот цветных полос и цветочных гирлянд. Если вазы были парными, надо думать, закручивали декор в разные стороны.
1757 Метрополитен
1758 Метрополитен. Обратите внимание, что хоботы становятся подсвечниками откровенно и неприкрыто, ибо на каждом хоботе появляется своя бобешка для свечи.
А еще у слоников появляются реснички.
Но вообще классицизм уже витает в воздухе, и в зеленой паре 1758 г. из того же Мета (в Метрополитен изумительнейшая, лучшая коллекция севрских слонов) исчезает скрученность росписи. Херувимы в резервах, правда, еще вполне себе «дети Буше». С другой стороны, слоны так прекрасны, что и херувимы, и золотые цветы, будем честны, отходят на второй план.
Золотые цветы офигенные, конечно, и то, как на Севре умеют играть разными фактурами золота, тоже.
Тот же 1758 год, пара из коллекции Уоллес. Очень похоже на предыдущую пару, разве что бобешек на каждом хоботе уже по две. Впрочем, их очень просто могли приделать реставраторы в 19 и даже 20 в. Считается, что пара принадлежала маркизе де Помпадур.
К 1760 г. относится ваза из коллекции Уоддесдон. Принадлежала Людовику XV. Уже знакомый нам по предыдущим сериям Фердинанд де Ротшильд купил ее в России. Так что когда-то у нас слоны были, причем вот такие, с морской сценой, обрамленной миртовыми листьями, а главное - не с жемчужными, но с изумрудными бусами.
Наконец, пара ваз 1762 г. со сценами из китайской жизни из коллекции Уолтерс.
Слюнявчики в горошек у слонов, конечно, жгут.
Повторить знаменитых слонов, разумеется, пытались. Так, в 1890 г. выполнили вот такую вазу. И ведь не то чтобы плохо, но, как бы сказать, ну не орел.
Впрочем, вернемся к полностью и безусловно достоверным вазам-слонам 1758 г. из Метрополитен, входившим в грандиозный розовый сет. Напоминаю, в центре парусник...
...по бокам - слоны.
Наверное, это самые изысканные реснички, золотые морщинки на хоботе и золотая шерсть в ушах.
И золотые шерстинки на щечках тоже.
Но, как все понимают, один парусник плюс две вазы со слонами - это три. А розовый сет включал пять предметов. Поэтому, чтобы по-настоящему представить ту самую почти избыточную роскошь, которая противоположность не нищете, но плохому вкусу, следует поговорить еще об одной рокайльной вазе.
(продолжение следует)