Час тумана
Подо льдом бухает, стонет, вздыхает, словно кто-то изначальный ворочается в беспокойном сне в подлёдной бездне. Лёд толстый, но осознание того, что под ним есть нечто и некто, заставляет воспринимать его как тончайшую границу между мирами. Идти по ней страшно и волнительно.
Лёд покрывает большое озеро, зажатое зазубренными клыками скал. И лишь в одном месте вода не замерзает даже в самые лютые морозы - там, где кончается озеро, и начинается река - единственная, что вытекает из…
Солнце уходит на покой, и с полыньи натягивает туман. Вскоре он становится таким плотным, что деревушки, тянущиеся вдоль берегов, растворяются в белёсой мгле.
Стараюсь держаться подальше от полыньи. С берега намечаю направление к середине озера, но белый морок скрывает не только домики на берегах, не только свет в окошках. Он скрадывает всё - время, расстояния, направления…
Я иду долго, кажется, уже половину жизни. Я не знаю, что ждёт меня впереди, но надеюсь, что в тумане потеряются не только пространство и время, но и мои тревоги. Я хочу, чтобы белёсая мгла поглотила и рассеяла проблемы на работе, пустоту кошелька, хмурые лица прохожих, телевизионные новости… Больше не могу это видеть и слышать! Больше не хочу так жить! Я слушаю уханье льда и надеюсь, что вместе с полной луной в мою душу придёт ясность.
И луна всходит. Погружённая в свои мысли, пропускаю этот миг. Зато в подсвеченном лунным гало тумане вижу тени. Кто там? Мифические снежные люди, сказочные ледяные ведьмы или просто мгла, которая становится всё плотнее - уже и подножия гор скрыты… Туман изменил мир - теперь это мир вне времени: подлёдное изначальное, сам лёд, белое марево и полнолунное небо.
Я чувствую, как сама жизнь танцует под ногами, смотрю и вижу впереди темноту полыньи, над которой поднимаются сотканные из пелены русалки и в морозном воздухе плывут…
Русалки протягивают ко мне руки, и я ощущаю скользкий влажный холод их кожи.
Я шагаю к ним, но тут мне под ноги с лаем бросается вислоухая собачонка. Я останавливаюсь и глажу её. Из тумана выходит деревенский мужичок и говорит мне:
- Ты это, осторожней! Там тонко, провалишься и поминай, как звали.
И в голосе мужичка, и в лае собачонки столько жизни, что мне становится тепло. Я отхожу подальше от полыньи и чувствую, как подлёдное изначальное успокаивается и засыпает.
И напряжение отпускает мою душу.
Лёд покрывает большое озеро, зажатое зазубренными клыками скал. И лишь в одном месте вода не замерзает даже в самые лютые морозы - там, где кончается озеро, и начинается река - единственная, что вытекает из…
Солнце уходит на покой, и с полыньи натягивает туман. Вскоре он становится таким плотным, что деревушки, тянущиеся вдоль берегов, растворяются в белёсой мгле.
Стараюсь держаться подальше от полыньи. С берега намечаю направление к середине озера, но белый морок скрывает не только домики на берегах, не только свет в окошках. Он скрадывает всё - время, расстояния, направления…
Я иду долго, кажется, уже половину жизни. Я не знаю, что ждёт меня впереди, но надеюсь, что в тумане потеряются не только пространство и время, но и мои тревоги. Я хочу, чтобы белёсая мгла поглотила и рассеяла проблемы на работе, пустоту кошелька, хмурые лица прохожих, телевизионные новости… Больше не могу это видеть и слышать! Больше не хочу так жить! Я слушаю уханье льда и надеюсь, что вместе с полной луной в мою душу придёт ясность.
И луна всходит. Погружённая в свои мысли, пропускаю этот миг. Зато в подсвеченном лунным гало тумане вижу тени. Кто там? Мифические снежные люди, сказочные ледяные ведьмы или просто мгла, которая становится всё плотнее - уже и подножия гор скрыты… Туман изменил мир - теперь это мир вне времени: подлёдное изначальное, сам лёд, белое марево и полнолунное небо.
Я чувствую, как сама жизнь танцует под ногами, смотрю и вижу впереди темноту полыньи, над которой поднимаются сотканные из пелены русалки и в морозном воздухе плывут…
Русалки протягивают ко мне руки, и я ощущаю скользкий влажный холод их кожи.
Я шагаю к ним, но тут мне под ноги с лаем бросается вислоухая собачонка. Я останавливаюсь и глажу её. Из тумана выходит деревенский мужичок и говорит мне:
- Ты это, осторожней! Там тонко, провалишься и поминай, как звали.
И в голосе мужичка, и в лае собачонки столько жизни, что мне становится тепло. Я отхожу подальше от полыньи и чувствую, как подлёдное изначальное успокаивается и засыпает.
И напряжение отпускает мою душу.