Драгоценности. Большой театр. 28 02 16
Не все то бриллиант…
Чудин! Чудин!! Чудин!!! Прекрасный до комка в горле, оправдание моего похода в Большой театр в этот вечер! Вот собственно и все, что я могу сказать о сегодняшнем спектакле.
Шютка. Просто в моей жизни как-то много стало Баланчина, даже лекция вот Гаевского была на днях, а я, редиска, не написала ничего, хотя как писать о лекции? Но и там опять смотрели записи, а до того Аполлона, а еще до того - Пермь очень достойно показывала Серенаду, а еще до того… Поэтому, наверное, без экстаза. Качество Большого на месте, плюс прекрасная возможность увидеть сразу много лучших и любимых танцовщиков.
Изумруды. Изящное посвящение куртуазности парков классицизма. Задник из ограненных камней, тонко стилизованных под садовые шпалеры, галантная музыка Форе, полупрозрачные изумрудные тени с полупрозрачными намеками на мимолетные чувства. Нина Капцова и Дмитрий Гуданов элегантны и отстраненны, как садовые скульптуры. Янина Париенко более эмоциональна - нимфа, подстреленная божком, Александр Волчков рядом с ней - прекрасный принц, заблудившийся в парке. Па де труа - игривые дриады Юлия Лунькина и Дарья Хохлова, и примкнувший к ним пытающийся быть серьезным Купидон Андрей Болотин. Все условны, призрачны, вереница девушек перетекает из одной фигуры в другую, колышется, как видение, и в итоге растворяется в пространстве, оставив неуловимый горьковато-мятный шлейф.
Рубины. Пульсация Каприччо для фортепьяно с оркестром Стравинского рифмуется с алыми бликами камней на заднике - геометрией огней небоскребов, и все движение на сцене подчинено этому темпу, стакатто большого города. Для двух Екатерин - Крысановой и Шипулиной, этот ритм, требующий точеной виртуозности и острых акцентов - родная стихия. Вячеслав Лопатин добавляет харизмы и скорости полетами и вихревыми вращениями. Динамика, игра, биение пульса жизни в алых каплях кордебалета. Рубины горят и рассыпаются джазовыми бликами Нью-Йорка 20-х.
Бриллианты. Царственный космос, наполненный гармониями Третьей Симфонии Чайковского, призван продемонстрировать абсолютное, лишенное земных страстей, совершенство мироздания. Россыпь звезд-бриллиантов в глубоком фиолетовом небе отражается в россыпи драгоценных камней на ослепительных белоснежных пачках танцовщиц, парящих в холодном безвоздушном пространстве. Торжество их гармонии венчает центральная пара. Семен Чудин - безупречное воплощение классики, каждая линия, каждое движение которого - поэма из сотни пластов, мерностей, полутонов, наполненная красотой, заставляющей забыть о дыхании. И Ольга Смирнова - безупречное воплощение ветряной мельницы, размахивающая непропорционально длинными конечностями не в силах их собрать в нужное время в нужном месте, и доигрывающая положенную царственность исключительно выражением лица. И подавляющая партнера в адажио. Сольные вариации Семена привели в экстаз зал. Сольные вариации Ольги привели в экстаз клаку. Извините.
Но я унесла все равно впечатление о лучшем. Семен мне нравится все больше и больше. У него своя ниша, ниша концентрированной, абсолютной академичности, мягкой, бархатной, барочной, с чистейшими линиями и вдохновенным полетом. Я мучилась с Сильфидой 5-го… А вот, пожалуй, и не буду страдать. Пожалуй, шанс еще раз увидеть его - теперь Джеймсом - это очень даже и везение… Как-то так.
Чудин! Чудин!! Чудин!!! Прекрасный до комка в горле, оправдание моего похода в Большой театр в этот вечер! Вот собственно и все, что я могу сказать о сегодняшнем спектакле.
Шютка. Просто в моей жизни как-то много стало Баланчина, даже лекция вот Гаевского была на днях, а я, редиска, не написала ничего, хотя как писать о лекции? Но и там опять смотрели записи, а до того Аполлона, а еще до того - Пермь очень достойно показывала Серенаду, а еще до того… Поэтому, наверное, без экстаза. Качество Большого на месте, плюс прекрасная возможность увидеть сразу много лучших и любимых танцовщиков.
Изумруды. Изящное посвящение куртуазности парков классицизма. Задник из ограненных камней, тонко стилизованных под садовые шпалеры, галантная музыка Форе, полупрозрачные изумрудные тени с полупрозрачными намеками на мимолетные чувства. Нина Капцова и Дмитрий Гуданов элегантны и отстраненны, как садовые скульптуры. Янина Париенко более эмоциональна - нимфа, подстреленная божком, Александр Волчков рядом с ней - прекрасный принц, заблудившийся в парке. Па де труа - игривые дриады Юлия Лунькина и Дарья Хохлова, и примкнувший к ним пытающийся быть серьезным Купидон Андрей Болотин. Все условны, призрачны, вереница девушек перетекает из одной фигуры в другую, колышется, как видение, и в итоге растворяется в пространстве, оставив неуловимый горьковато-мятный шлейф.
Рубины. Пульсация Каприччо для фортепьяно с оркестром Стравинского рифмуется с алыми бликами камней на заднике - геометрией огней небоскребов, и все движение на сцене подчинено этому темпу, стакатто большого города. Для двух Екатерин - Крысановой и Шипулиной, этот ритм, требующий точеной виртуозности и острых акцентов - родная стихия. Вячеслав Лопатин добавляет харизмы и скорости полетами и вихревыми вращениями. Динамика, игра, биение пульса жизни в алых каплях кордебалета. Рубины горят и рассыпаются джазовыми бликами Нью-Йорка 20-х.
Бриллианты. Царственный космос, наполненный гармониями Третьей Симфонии Чайковского, призван продемонстрировать абсолютное, лишенное земных страстей, совершенство мироздания. Россыпь звезд-бриллиантов в глубоком фиолетовом небе отражается в россыпи драгоценных камней на ослепительных белоснежных пачках танцовщиц, парящих в холодном безвоздушном пространстве. Торжество их гармонии венчает центральная пара. Семен Чудин - безупречное воплощение классики, каждая линия, каждое движение которого - поэма из сотни пластов, мерностей, полутонов, наполненная красотой, заставляющей забыть о дыхании. И Ольга Смирнова - безупречное воплощение ветряной мельницы, размахивающая непропорционально длинными конечностями не в силах их собрать в нужное время в нужном месте, и доигрывающая положенную царственность исключительно выражением лица. И подавляющая партнера в адажио. Сольные вариации Семена привели в экстаз зал. Сольные вариации Ольги привели в экстаз клаку. Извините.
Но я унесла все равно впечатление о лучшем. Семен мне нравится все больше и больше. У него своя ниша, ниша концентрированной, абсолютной академичности, мягкой, бархатной, барочной, с чистейшими линиями и вдохновенным полетом. Я мучилась с Сильфидой 5-го… А вот, пожалуй, и не буду страдать. Пожалуй, шанс еще раз увидеть его - теперь Джеймсом - это очень даже и везение… Как-то так.