Четыре года
Эмили Зине - четыре года. Выглядит она как эльф, но ведёт себя как Пеппи Длинныйчулок - я не жалуюсь, я констатирую. За этот год она научилась хорошо рисовать: совсем по-детски, но с некоторой долей натуралистичности (рисует дерево и подносит его к окну: сравнить, похоже ли). Что важно: она не просит научить, а просто рисует мир таким, каким он ей запомнился и приглянулся. Чёрный кролик, зеленоглазый кот, воображаемая сестра Олорес, и по дереву на каждую душу. Во многом я по-прежнему необходимый посредник, но где-то Эмили уже отыскала свои собственные нити, протянутые между ней и мирозданием - напрямую. Наблюдать за этим - восхитительно.
У Эмили хороший слух, она постоянно поёт: легко воспроизводит услышанное, ещё легче - сочиняет своё. Снова семейное, снова бабушкино, снова Зинаида Маркова смотрит на меня её глазами. Она легче лёгкого знакомится с людьми, заводит разговоры, предлагает дружбу, и не слишком переживает, когда незнакомцы do not reciprocate her advances - клянусь, я не умела так никогда. Ещё одно напоминание её отдельности, того, что она - это она, а ещё - мозаика мозаик, отражение отражений, по-новому преломившийся бесконечный божественный свет.
Эмили любит книги, деревья, самолёты, глубокие лужи после дождя, наблюдать за ящерицами, разговаривать с птицами, валяться на диване вверх ногами, хохотать и носиться по дому, сбивая всё на своём пути. Обниматься. Приказывать. Быть правой в споре. Говорить вслух безо всякого повода: "Я люблю тебя."
То ли ещё будет.
Здесь наблюдательный читатель скажет: Аня, а где же ваши по-традиции одинаковые платья? Так вот: взглянув на предложенное платье, дочь моя категоричо заявила: "Мама, зелёный - это твой любимый цвет. Я люблю синий, розовый и жёлтый. И ещё фиолетовый. Мне не нравится это платье, и я его не надену."
Я не стала спорить.
Но, по счастью, у нас гостили бабушка с дедушкой, которых Эмили обожает.
В конце концов им удалось уговорить Эмили немного мне подыграть.
Упрямая синеглазая златовласка, которую я, конечно же, люблю "до Луны и обратно".
У Эмили хороший слух, она постоянно поёт: легко воспроизводит услышанное, ещё легче - сочиняет своё. Снова семейное, снова бабушкино, снова Зинаида Маркова смотрит на меня её глазами. Она легче лёгкого знакомится с людьми, заводит разговоры, предлагает дружбу, и не слишком переживает, когда незнакомцы do not reciprocate her advances - клянусь, я не умела так никогда. Ещё одно напоминание её отдельности, того, что она - это она, а ещё - мозаика мозаик, отражение отражений, по-новому преломившийся бесконечный божественный свет.
Эмили любит книги, деревья, самолёты, глубокие лужи после дождя, наблюдать за ящерицами, разговаривать с птицами, валяться на диване вверх ногами, хохотать и носиться по дому, сбивая всё на своём пути. Обниматься. Приказывать. Быть правой в споре. Говорить вслух безо всякого повода: "Я люблю тебя."
То ли ещё будет.
Здесь наблюдательный читатель скажет: Аня, а где же ваши по-традиции одинаковые платья? Так вот: взглянув на предложенное платье, дочь моя категоричо заявила: "Мама, зелёный - это твой любимый цвет. Я люблю синий, розовый и жёлтый. И ещё фиолетовый. Мне не нравится это платье, и я его не надену."
Я не стала спорить.
Но, по счастью, у нас гостили бабушка с дедушкой, которых Эмили обожает.
В конце концов им удалось уговорить Эмили немного мне подыграть.
Упрямая синеглазая златовласка, которую я, конечно же, люблю "до Луны и обратно".