Оттенки зелёного
Чем занималась Аня в день своего рождения? Рыскала по магазинам в поисках штанов, потому что давеча осознала, что вновь осталась без оных. Маленьким детям удобно заглядывать в глаза, встав на колени. Как результат, мои джинсы приобретают модные прорехи с завидной частотой и регулярностью. И если летом это ещё можно выдать за замысел, зимой лорд Грегори резонно спрашивает: Аня, почему эти брюки - на тебе, а не в мусорном ведре? (А в юности он слушал только панк-рок!..)
Начинает желтеть джакаранда, и путь на работу тоже скоро проредится, прорвётся местами, зелёный сменится синим в причудливую чёрную сетку. Странно: в юности я стенала, что в Африке не замечаешь смены сезонов, и потому вечно существуешь в лимбе безвремения, а сейчас - вижу каждый цветок, каждый лист, каждое дерево, смотрю, как меняется оттенок неба, тональность света, прозрачность воздуха. Самое красивое, что я видела - это три улицы между домом и университетом, розовые и сиреневые весной, зелёные и бесконечные летом, охристые и влажные осенью, филигранные зимой. Я знаю, под каким углом свет ложится на дома и деревья, кто первым расцветёт, кто - облетит, а кто - не изменится вовсе. На протяжении трёх этих улиц я могу предсказывать будущее, я Мерлин, оракул, отшельник. Это бесполезное волшебство, о котором Флоренс Уэлч написала на обратной стороне книги, что Грег подарил мне сегодня: провидение неизбежного. И очевидного. Но мне нравится новая зрячесть: теперь я ещё на один шаг ближе к тому, чтобы наконец-то стать деревом.
Шоколадный деньрожденческий торт я украсила зелёной сахарной спиралью Фибоначчи с разноцветным хвостом. Если что-то и проповедовать в этом мире, то только фрактальные структуры бытия.
Начинает желтеть джакаранда, и путь на работу тоже скоро проредится, прорвётся местами, зелёный сменится синим в причудливую чёрную сетку. Странно: в юности я стенала, что в Африке не замечаешь смены сезонов, и потому вечно существуешь в лимбе безвремения, а сейчас - вижу каждый цветок, каждый лист, каждое дерево, смотрю, как меняется оттенок неба, тональность света, прозрачность воздуха. Самое красивое, что я видела - это три улицы между домом и университетом, розовые и сиреневые весной, зелёные и бесконечные летом, охристые и влажные осенью, филигранные зимой. Я знаю, под каким углом свет ложится на дома и деревья, кто первым расцветёт, кто - облетит, а кто - не изменится вовсе. На протяжении трёх этих улиц я могу предсказывать будущее, я Мерлин, оракул, отшельник. Это бесполезное волшебство, о котором Флоренс Уэлч написала на обратной стороне книги, что Грег подарил мне сегодня: провидение неизбежного. И очевидного. Но мне нравится новая зрячесть: теперь я ещё на один шаг ближе к тому, чтобы наконец-то стать деревом.
Шоколадный деньрожденческий торт я украсила зелёной сахарной спиралью Фибоначчи с разноцветным хвостом. Если что-то и проповедовать в этом мире, то только фрактальные структуры бытия.