"Все стеклянные города у моря выглядят, как один"
Все стеклянные города у моря выглядят, как один - особенно ночью, особенно на рассвете - отраженьями облаков, плавниками спин небоскребов, тычущих носом в небо, ждущее, чтобы тебе ответить. Ловцы человеков опять расставляют сети; нейронный невод волочет добытое из глубин. (c) amarinn
Конференция началась воскресным утром, и диссонанса в этом почти не было: день седьмой посвяти тому, что тебя больше. Конференц-центр - стеклянный, просторный, полукруглый дом на берегу залива. Его крыша заросла дикой травой и лесными цветами, мы разглядываем их сквозь огромное, во всю стену, окно второго этажа. С причала в воздух поднимаются лёгкие самолёты-водомерки, перед зданием - рыба-кит, будто сложенная из кубиков лего: привет, Канада, мы явились сюда, чтобы перевести тебя в бинарный код.
Самую первую лекцию читает Леонид Перловский, американский одессит с характерным акцентом: о том, что желание понимать - врождённый инстинкт сознания (мне не показалось!), и именно момент понимания мы зовём красотой. А смысл жизни (о чём ещё говорить с утра пораньше?) - вершина структуры понятий, объединяющей жизненный опыт с рождения до сегодня. В общем, когда смысл теряется - немедленно садитесь думать, друзья мои, структурируйте, отстраивайте пирамиду, раскладывайте по полочкам - во-первых, это красиво. И непременно включайте музыку, потому что именно в помощь мятущемуся сознанию она и появилась на свет эволюционным путём. По умолчанию (и по Перловскому), сознание отвергает всякое противоречие. Новые знания трудно упихивать в голову именно потому, что они норовят подкосить имеющуюся избушку-на-курьих-ножках. Когнитивный диссонанс подстерегает нас за каждым деревом: несчастная любовь, например - мощнейший удар по структуре личности. И тут музыка, структура звуков по сути своей, приходит на помощь, сглаживая удары об реальность. Я строчу тезисы в блокнот и думаю: теперь понятно, почему под музыку проще работать (а потому что работа - когнитивный диссонанс), и почему минорные мелодии красивее мажорных (мажор с диссонансом плохо вяжется, и уж точно хуже его выражает). Мы настроены смешливо и философско, и тут же разбираем Перловского на мемы: "Плохой доклад? Включайте Моцарта!" Однако, я не могу развидеть образы смысловой пирамиды, познания как красоты, и музыки как буфера - кажется, эти метафоры пребудут со мной отныне и вовек. Хотите - и вы почитайте. На русском!
А вечером мы пьём вино в холле и на улице, не можем наговориться, излучаем свет, и к нашей весёлой компании примыкает итальянец Никола - высокий, худой, веснушчатый очкарик с прекрасной улыбкой. Кажется, не может быть проще, не может быть лучше - вечно-студенческая международная братия, вино, вода и наука, смех и естественность, друзья и доклады. Солнце медленно движется к закату, нам трудно чувствовать северное время. Наконец, прощаемся и бредём в сторону отеля. "Кажется, ты нравишься этому итальянцу" - говорит моя соседка. Кажется, она права. Только подростковой романтики не хватало - думаю с иронией и досадой.
Я не могу различить понедельник и вторник - пленарки, прекрасный Шмидхубер (вся группа будет веселиться по поводу моей любви к Юргену: на банкете, когда Шмидхуберу вручат что-то почётное на сцене, научник на пару с Т. поднимут мой стул в воздух - "нет, мы всё же обязаны вас познакомить!"), отличные доклады, дурацкие доклады, всё, я не могу больше слушать доклады - давайте отправимся приключаться? Наконец, в среду я сманю добрую половину группы во время обеда - искать букинистические. Конечно, нам повезёт, мы застрянем в первом же, где я потрачу состояние, но куплю письма Толкиена и лекции Фрейда, а также что-то ещё и "Science of Fairy Tales" - пройти мимо было выше моих сил. Во втором букинистическом я куплю всего одну книгу - японские сказки - зато незаметно расскажу свою жизнь старому букинисту, который строго-настрого запретит нам фотографировать: во имя анонимности и против интернета. На третий книжный нас не хватит, и мы отправимся в обратный путь, но другой дорогой - разглядывать свои отражения в стеклянных стенах, считать чифаньки и чаек, ловить автобус "Стар Трек", глазеть на игрушечные карусели в витринах, стараться не думать о стоптанных пятках. Мы не вернёмся на доклады в тот день, и успеем только быстро переодеться в парадное перед банкетом. На мне - маленькое чёрное платье, я верчусь перед зеркалом, собираясь в Канаду: "оно слишком идёт тебе," смеётся лорд.
Сегодня ночью - фейерверки. Переглядываемся с М., с которой давеча злоключались: ну, на этот-то раз мы непременно их увидим. Э. знает, с какого пляжа лучше смотреть. Но нам стоит торопиться - идти далеко! Путь сквозь ночной Ванкувер, вприпрыжку, плевать на каблуки, зато по дороге можно трепаться с тремя математиками вместе и попеременно. Садимся на песок - в нарядных платьях, скинув туфли - и запрокидываем головы. Небо грохочет и светится, рассыпается золотым дождём и разноцветными шарами. Математикам приходится задерживать дыхание, чтобы перестать выстраивать формулы происходящего.
Что ещё? Вишнёвая крем-сода: густо-малиновый лимонад с шапочкой из взбитых сливок и прозрачной вишенкой, размешивать сливки в газировке - лингвистически-тактильное удовольствие, почему мне раньше никогда не приходило это в голову? Стенли-парк, конный... автобус, стук копыт по асфальту, я покупаю ловца снов в сувенирной лавочке - и только: "В этом вся Анна, не находите?" Аквариум: белолобые белуги, трогательные выдры, но главное - медузы, большие и маленькие разноцветные медузы, похожие на мухоморы, на цветную капусту, на фрактальные структуры, на запутанные волосы, на испанских танцовщиц - только ради них мы и пришли сюда. Канатная дорога: деревянная лавка, которая едет себе по воздуху, мы болтаем ногами, и я гордо узнаю северные растения на лету. Невместимый пейзаж, только Богу можно такое показывать: корабли в океане, город-конструктор, растущий из земли, но всё это - далеко внизу, а здесь - горы до горизонта, иван-чай у ног, снег на дальних вершинах, еловые леса без края. Всё залито тёплым и медленным розовым июльским солнцем. Кажется, за всю неделю мы не видели в Канаде ни одной зловещей тучи. Зато в Южной Африке без нас, по слухам, случилось торнадо. Что поделать - невозможно присматривать за миром всюду одновременно.
Из Ванкувера я привезла ловца снов, солёную карамель, чемодан книг, рюкзак с расплавленным шоколадом в карманах, лодочки, полные песка, и одно случайно разбитое сердце.
На этой фотографии важно заметить усы.
Конференция началась воскресным утром, и диссонанса в этом почти не было: день седьмой посвяти тому, что тебя больше. Конференц-центр - стеклянный, просторный, полукруглый дом на берегу залива. Его крыша заросла дикой травой и лесными цветами, мы разглядываем их сквозь огромное, во всю стену, окно второго этажа. С причала в воздух поднимаются лёгкие самолёты-водомерки, перед зданием - рыба-кит, будто сложенная из кубиков лего: привет, Канада, мы явились сюда, чтобы перевести тебя в бинарный код.
Самую первую лекцию читает Леонид Перловский, американский одессит с характерным акцентом: о том, что желание понимать - врождённый инстинкт сознания (мне не показалось!), и именно момент понимания мы зовём красотой. А смысл жизни (о чём ещё говорить с утра пораньше?) - вершина структуры понятий, объединяющей жизненный опыт с рождения до сегодня. В общем, когда смысл теряется - немедленно садитесь думать, друзья мои, структурируйте, отстраивайте пирамиду, раскладывайте по полочкам - во-первых, это красиво. И непременно включайте музыку, потому что именно в помощь мятущемуся сознанию она и появилась на свет эволюционным путём. По умолчанию (и по Перловскому), сознание отвергает всякое противоречие. Новые знания трудно упихивать в голову именно потому, что они норовят подкосить имеющуюся избушку-на-курьих-ножках. Когнитивный диссонанс подстерегает нас за каждым деревом: несчастная любовь, например - мощнейший удар по структуре личности. И тут музыка, структура звуков по сути своей, приходит на помощь, сглаживая удары об реальность. Я строчу тезисы в блокнот и думаю: теперь понятно, почему под музыку проще работать (а потому что работа - когнитивный диссонанс), и почему минорные мелодии красивее мажорных (мажор с диссонансом плохо вяжется, и уж точно хуже его выражает). Мы настроены смешливо и философско, и тут же разбираем Перловского на мемы: "Плохой доклад? Включайте Моцарта!" Однако, я не могу развидеть образы смысловой пирамиды, познания как красоты, и музыки как буфера - кажется, эти метафоры пребудут со мной отныне и вовек. Хотите - и вы почитайте. На русском!
А вечером мы пьём вино в холле и на улице, не можем наговориться, излучаем свет, и к нашей весёлой компании примыкает итальянец Никола - высокий, худой, веснушчатый очкарик с прекрасной улыбкой. Кажется, не может быть проще, не может быть лучше - вечно-студенческая международная братия, вино, вода и наука, смех и естественность, друзья и доклады. Солнце медленно движется к закату, нам трудно чувствовать северное время. Наконец, прощаемся и бредём в сторону отеля. "Кажется, ты нравишься этому итальянцу" - говорит моя соседка. Кажется, она права. Только подростковой романтики не хватало - думаю с иронией и досадой.
Я не могу различить понедельник и вторник - пленарки, прекрасный Шмидхубер (вся группа будет веселиться по поводу моей любви к Юргену: на банкете, когда Шмидхуберу вручат что-то почётное на сцене, научник на пару с Т. поднимут мой стул в воздух - "нет, мы всё же обязаны вас познакомить!"), отличные доклады, дурацкие доклады, всё, я не могу больше слушать доклады - давайте отправимся приключаться? Наконец, в среду я сманю добрую половину группы во время обеда - искать букинистические. Конечно, нам повезёт, мы застрянем в первом же, где я потрачу состояние, но куплю письма Толкиена и лекции Фрейда, а также что-то ещё и "Science of Fairy Tales" - пройти мимо было выше моих сил. Во втором букинистическом я куплю всего одну книгу - японские сказки - зато незаметно расскажу свою жизнь старому букинисту, который строго-настрого запретит нам фотографировать: во имя анонимности и против интернета. На третий книжный нас не хватит, и мы отправимся в обратный путь, но другой дорогой - разглядывать свои отражения в стеклянных стенах, считать чифаньки и чаек, ловить автобус "Стар Трек", глазеть на игрушечные карусели в витринах, стараться не думать о стоптанных пятках. Мы не вернёмся на доклады в тот день, и успеем только быстро переодеться в парадное перед банкетом. На мне - маленькое чёрное платье, я верчусь перед зеркалом, собираясь в Канаду: "оно слишком идёт тебе," смеётся лорд.
Сегодня ночью - фейерверки. Переглядываемся с М., с которой давеча злоключались: ну, на этот-то раз мы непременно их увидим. Э. знает, с какого пляжа лучше смотреть. Но нам стоит торопиться - идти далеко! Путь сквозь ночной Ванкувер, вприпрыжку, плевать на каблуки, зато по дороге можно трепаться с тремя математиками вместе и попеременно. Садимся на песок - в нарядных платьях, скинув туфли - и запрокидываем головы. Небо грохочет и светится, рассыпается золотым дождём и разноцветными шарами. Математикам приходится задерживать дыхание, чтобы перестать выстраивать формулы происходящего.
Что ещё? Вишнёвая крем-сода: густо-малиновый лимонад с шапочкой из взбитых сливок и прозрачной вишенкой, размешивать сливки в газировке - лингвистически-тактильное удовольствие, почему мне раньше никогда не приходило это в голову? Стенли-парк, конный... автобус, стук копыт по асфальту, я покупаю ловца снов в сувенирной лавочке - и только: "В этом вся Анна, не находите?" Аквариум: белолобые белуги, трогательные выдры, но главное - медузы, большие и маленькие разноцветные медузы, похожие на мухоморы, на цветную капусту, на фрактальные структуры, на запутанные волосы, на испанских танцовщиц - только ради них мы и пришли сюда. Канатная дорога: деревянная лавка, которая едет себе по воздуху, мы болтаем ногами, и я гордо узнаю северные растения на лету. Невместимый пейзаж, только Богу можно такое показывать: корабли в океане, город-конструктор, растущий из земли, но всё это - далеко внизу, а здесь - горы до горизонта, иван-чай у ног, снег на дальних вершинах, еловые леса без края. Всё залито тёплым и медленным розовым июльским солнцем. Кажется, за всю неделю мы не видели в Канаде ни одной зловещей тучи. Зато в Южной Африке без нас, по слухам, случилось торнадо. Что поделать - невозможно присматривать за миром всюду одновременно.
Из Ванкувера я привезла ловца снов, солёную карамель, чемодан книг, рюкзак с расплавленным шоколадом в карманах, лодочки, полные песка, и одно случайно разбитое сердце.
На этой фотографии важно заметить усы.