А я уеду жить в Лондон, уеду жить в Лондон...
С утра в окне замельтешил снег, и я не преминула воспользоваться случаем: вышла на улицу в пёстром пальто с большим капюшоном. Стоит ли говорить, что наверху обрадованно захихикали - попалась! - и окропили дождём мою коронованную фальшивым мехом голову. Я постояла минут пять у мусорки, нерешительно глядя на оставшийся позади трёхэтажный дом сталинской застройки: идти дальше или вернуться? "Ох уж эти мне заезжие гастролёры!" - подумал, наверное, Бог, подперев щёку и разглядывая меня, несуразную снегурочку на фоне коррозии и бытовых отходов. Во всяком случае, он снова включил снег - крупными хлопьями. Хлопья таяли, не долетая до земли.
В эйфории нового пальто я села не на тот автобус. Не успела я расплатиться с кондуктором, как зелёный зверь неожиданно свернул и юркнул в лес. Я облокотилась поудобнее: именно так уходят из дома, чтобы никогда не вернуться - на глупых каблуках, как на котурнах, забыв дома носовой платок.
У меня, как назло, не было каблуков, а носовой платок - был, поэтому цивилизация вскорости забрезжила за окнами, как ни в чём не бывало. Я, впрочем, осталась в лесу. Несмотря на то, что усердно прошерстила секонд-хэнды и обрела шерстяную юбку в ёлочку, два хлопчатобумажных джемпера и одну зелёную жилетку - к зелёной юбке, конечно. И красной водолазке. Пока я рылась среди шарфов, радио-дядечка проникновенно пел о том, что уедет жить в Лондон. "Уедем вместе. Прямо сейчас!" - подумала я. Но клетчатый шарф не нашёлся, и мы остались на Солярисе, в Дубне, в лесу, среди воображаемых сугробов, настоящих фонарей, мачтовых сосен, синтепоновых людей, драповых щенщин, расходящихся тропинок, семи ветров, четырёх сторон света и ста двадцати элементов таблицы Менделеева.
И всё-таки... Я осталась в лесу.
В эйфории нового пальто я села не на тот автобус. Не успела я расплатиться с кондуктором, как зелёный зверь неожиданно свернул и юркнул в лес. Я облокотилась поудобнее: именно так уходят из дома, чтобы никогда не вернуться - на глупых каблуках, как на котурнах, забыв дома носовой платок.
У меня, как назло, не было каблуков, а носовой платок - был, поэтому цивилизация вскорости забрезжила за окнами, как ни в чём не бывало. Я, впрочем, осталась в лесу. Несмотря на то, что усердно прошерстила секонд-хэнды и обрела шерстяную юбку в ёлочку, два хлопчатобумажных джемпера и одну зелёную жилетку - к зелёной юбке, конечно. И красной водолазке. Пока я рылась среди шарфов, радио-дядечка проникновенно пел о том, что уедет жить в Лондон. "Уедем вместе. Прямо сейчас!" - подумала я. Но клетчатый шарф не нашёлся, и мы остались на Солярисе, в Дубне, в лесу, среди воображаемых сугробов, настоящих фонарей, мачтовых сосен, синтепоновых людей, драповых щенщин, расходящихся тропинок, семи ветров, четырёх сторон света и ста двадцати элементов таблицы Менделеева.
И всё-таки... Я осталась в лесу.