The sky spoke to me, so did the trees
Мне недавно сказали, что жизнь проходит мимо, пока я корплю над приближением неизбежного (конца света, конечно). Вообще-то я знаю, что жизнь не проходит, а идет - небрежно изучая витрины, возвращаясь домой за зонтиком, опаздывая на трамвай, засиживаясь на работе. И тем не менее, запрос улетел в космос, а космос имеет обыкновение реагировать на запросы, особенно на те, которые удовлетворяются максимально эффективно с минимальными энергозатратами - думаю, космос осознал удручающую атниэкологичность среды и примкнул к обществу зеленых.
Остается гадать, что именно телеграфировали в высшие инстанции. Не иначе, "лето тчк джкрнда тчк". Я стремилась к зубному, не претендуя ни на что, кроме безболезненной пломбы, но попала в центр сиреневого циклона. Джакаранды - они всюду: лиловыми разводами по глади городской панорамы, букетами в четыре человеческих роста по обочинам горячего асфальта, оглушающими пятнами в плотной зеленой массе, чем-то неуловимо душным и сладким в воздухе, как ладан или конфетные духи; чем-то вездесущим, как дух святой, цветным оттенком атмосферы, измененным состоянием сознания и подсознания. Их бытие нельзя отрицать, даже если возьмешься оспаривать сущность: вот ты стоишь посреди цветочного питомника, задыхаясь от многоцветия и лета, прикрывая ладонью глаза, чтобы голова не закружилась от раскачивающихся в мареве полукруглых цветочных горшков, карнавальными гроздьями подвешенных к воздушной карусели; вот ты, не вынеся буридановой ослиной судьбы, хватаешь и пурпурные, и бархатно-синие, и еще вон тот огромный пенопластовый поддон с божественной рассадой, от которого так мазохистски-больно глазам - жадно хватаешь, не в силах унести или оплатить последующий водорасход, хватаешь - и замечаешь сиреневые трупики узких полу-прозрачных цветов, застрявшие между чужих лепестков и листьев, уснувшие между жиденьких еще кустов медуницы, спрятанные у корней, присыпанные землей. Поднимаешь глаза в блаженном состоянии, похожем то ли на маразм, то ли на просветление, и разглядываешь сиреневый купол, обнимающий все и вся огромным зонтом, надежным, как милосердие Божие.
Это такое лето, после которого можно разучиться любить что-нибудь еще, потому что именно таким летом ходишь веселыми ногами и бываешь счастлив одним рожком с мороженым и ветерком в примокший лоб.
Вообще-то я хотела написать о другом, но поняла, что о другом можно потом и вообще когда угодно, а от джакаранд уже завтра останется паскудно мало. От них и сейчас уже.
Остается гадать, что именно телеграфировали в высшие инстанции. Не иначе, "лето тчк джкрнда тчк". Я стремилась к зубному, не претендуя ни на что, кроме безболезненной пломбы, но попала в центр сиреневого циклона. Джакаранды - они всюду: лиловыми разводами по глади городской панорамы, букетами в четыре человеческих роста по обочинам горячего асфальта, оглушающими пятнами в плотной зеленой массе, чем-то неуловимо душным и сладким в воздухе, как ладан или конфетные духи; чем-то вездесущим, как дух святой, цветным оттенком атмосферы, измененным состоянием сознания и подсознания. Их бытие нельзя отрицать, даже если возьмешься оспаривать сущность: вот ты стоишь посреди цветочного питомника, задыхаясь от многоцветия и лета, прикрывая ладонью глаза, чтобы голова не закружилась от раскачивающихся в мареве полукруглых цветочных горшков, карнавальными гроздьями подвешенных к воздушной карусели; вот ты, не вынеся буридановой ослиной судьбы, хватаешь и пурпурные, и бархатно-синие, и еще вон тот огромный пенопластовый поддон с божественной рассадой, от которого так мазохистски-больно глазам - жадно хватаешь, не в силах унести или оплатить последующий водорасход, хватаешь - и замечаешь сиреневые трупики узких полу-прозрачных цветов, застрявшие между чужих лепестков и листьев, уснувшие между жиденьких еще кустов медуницы, спрятанные у корней, присыпанные землей. Поднимаешь глаза в блаженном состоянии, похожем то ли на маразм, то ли на просветление, и разглядываешь сиреневый купол, обнимающий все и вся огромным зонтом, надежным, как милосердие Божие.
Это такое лето, после которого можно разучиться любить что-нибудь еще, потому что именно таким летом ходишь веселыми ногами и бываешь счастлив одним рожком с мороженым и ветерком в примокший лоб.
Вообще-то я хотела написать о другом, но поняла, что о другом можно потом и вообще когда угодно, а от джакаранд уже завтра останется паскудно мало. От них и сейчас уже.