О толерантности, интеграции и секрете счастливой иммиграции
В годовщину независимости Италии от фашистов, которую сегодня празднуют на Апеннинах, памятуя о геноциде и призывая к толерантности, мне кажется, самое время поговорить о современной Италии, Италии эмигрантов и иммигрантов, причем, как «своих», понаехавших из глубинки, так и «чужих», из-за бугра, и о том, как им живется на новом месте.
Начнем с того, что скажем, что итальянцы - совсем ещё молодая (в 1861 г. Было провозглашено единое Итальянское королевство) и, в общем-то, до сих пор очень разрозненная нация. Эмигрантов.
Ведь еще как-то совсем недавно аристократия Турина не говорила по-итальянски, а только по-французски или по-пьемонтски: даже суверен всея Италии не владел национальным языком, что, кстати, было своего рода традицией у Савойской династии.
На смертном одре граф Камилло Бенсо ди Кавур (Camillo Benso di Cavour), первый председатель Совета Министров новообразованного Королевства, изрек: “L’Italie du Nord est faite, il n’y a plus ni Lombards, ni Piémontais, ni Toscans, ni Romagnols: nous sommes tous italiens; mais il y a ancore les Napolitains”, то есть «образовалась северная Италия, нет больше ни ломбардийцев, ни пьемонтцев, ни тосканцев, ни выходцев из Эмилии-Романьи: мы все - итальянцы. Но остались еще неаполитанцы!»
Региональность всегда была и есть главной проблемой (и главным очарованием, если мы взглянем на проблему с гастрономической и культурной точки зрения) Италии. В Италии нет итальянцев, точнее, местные жители - сначала выходцы из «своего» города, уроженцы родного региона, а уж потом - граждане Итальянской Республики, и никак не наоборот. Италию населяют il piccolo patriota padovano, il tamburino sardo, la piccolo vendetta lombarda, il piccolo scrivano fiorentino, il sangue romagnolo - в точности, как в романе для молодежи Cuore, «Сердце», авторства Эдмондо Де Амичис.
А еще в Италии есть «Лега», политическое движение, лишь пару лет тому назад призывавшее к отделению индустриального севера страны от отсталого замшелого аграрного юга. Правда, не встретив большого энтузиазма среди широкой публики, I leghisti, легисты, подкорректировали свой политический курс.
Легистов вообще здесь недолюбливают: вот и Achille Occhetto, политик и последний секретарь коммунистической партии страны, пренебрежительно назвал их “baluba”. Baluba - это, для справки, население Заира (современное название - Конго), которое занимается сельским хозяйством, охотой и рыбной ловлей. Говорят, эти самые «балуба» еще искусно режут по дереву и играют на местных музыкальных инструментах, mariumba и sansa, напоминающих ксилофон и фортепьяно. Не знаю, могут ли похвалиться легисты сходными талантами, но уж точно эмигрантов не жалуют.
И не только легисты. Но и вполне обычные итальянцы, вполне возможно, что сами - иммигранты или их потомки. Разделение на «свой» или «чужой» разделяет и саму Италию: прекрасный тому пример - недавняя публикация фотографии двух детей в национальных костюмах Сардинии, сделанная местной певицей Клаудией Ару. Фотография вызвал шквал комментариев в сети - как откровенно ненавистнических, так и сочувственных - а все потому, что девочка на фотографии была чернокожей.
«Сардинцами рождаются, а не становятся» - это, пожалуй, самый безобидный комментарий из сотен фраз ненависти и зла, оставленных хейтерами под опубликованной Клаудией фотографией.
Иммигранты - «уже стали нашим настоящим: достаточно не закрывать глаза, достаточно зайти в школу», пишет знаменитый итальянский журналист Беппе Северньини, посвятивший скандалу со злополучной фотографией свою колонку в Corriere della Sera.
И продолжает: «Будущее Италии - мультиэтническое, или его нет: об этом говорят демография, история, география. «Мультиэтнический» не значит «мы все равны, и что приезжие в Италии могут творить все, что им заблагорассудится». Это не однозначно неконтролируемой иммиграции. Те, кто приезжает сюда, должны стать итальянцами. И чтобы это сделать, недостаточно просто перенять привычки и традиции, привнеся что-то со своей родной земли. Нужно влюбиться в Италию. Та девочка и ее семья уже это сделали».
От себя, как иммигрантки со стажем, могу только добавить, что именно в этой любви к приемной стране, искренней и осознанной, и кроется, по моему мнению, секрет счастливой иммиграции.
Начнем с того, что скажем, что итальянцы - совсем ещё молодая (в 1861 г. Было провозглашено единое Итальянское королевство) и, в общем-то, до сих пор очень разрозненная нация. Эмигрантов.
Ведь еще как-то совсем недавно аристократия Турина не говорила по-итальянски, а только по-французски или по-пьемонтски: даже суверен всея Италии не владел национальным языком, что, кстати, было своего рода традицией у Савойской династии.
На смертном одре граф Камилло Бенсо ди Кавур (Camillo Benso di Cavour), первый председатель Совета Министров новообразованного Королевства, изрек: “L’Italie du Nord est faite, il n’y a plus ni Lombards, ni Piémontais, ni Toscans, ni Romagnols: nous sommes tous italiens; mais il y a ancore les Napolitains”, то есть «образовалась северная Италия, нет больше ни ломбардийцев, ни пьемонтцев, ни тосканцев, ни выходцев из Эмилии-Романьи: мы все - итальянцы. Но остались еще неаполитанцы!»
Региональность всегда была и есть главной проблемой (и главным очарованием, если мы взглянем на проблему с гастрономической и культурной точки зрения) Италии. В Италии нет итальянцев, точнее, местные жители - сначала выходцы из «своего» города, уроженцы родного региона, а уж потом - граждане Итальянской Республики, и никак не наоборот. Италию населяют il piccolo patriota padovano, il tamburino sardo, la piccolo vendetta lombarda, il piccolo scrivano fiorentino, il sangue romagnolo - в точности, как в романе для молодежи Cuore, «Сердце», авторства Эдмондо Де Амичис.
А еще в Италии есть «Лега», политическое движение, лишь пару лет тому назад призывавшее к отделению индустриального севера страны от отсталого замшелого аграрного юга. Правда, не встретив большого энтузиазма среди широкой публики, I leghisti, легисты, подкорректировали свой политический курс.
Легистов вообще здесь недолюбливают: вот и Achille Occhetto, политик и последний секретарь коммунистической партии страны, пренебрежительно назвал их “baluba”. Baluba - это, для справки, население Заира (современное название - Конго), которое занимается сельским хозяйством, охотой и рыбной ловлей. Говорят, эти самые «балуба» еще искусно режут по дереву и играют на местных музыкальных инструментах, mariumba и sansa, напоминающих ксилофон и фортепьяно. Не знаю, могут ли похвалиться легисты сходными талантами, но уж точно эмигрантов не жалуют.
И не только легисты. Но и вполне обычные итальянцы, вполне возможно, что сами - иммигранты или их потомки. Разделение на «свой» или «чужой» разделяет и саму Италию: прекрасный тому пример - недавняя публикация фотографии двух детей в национальных костюмах Сардинии, сделанная местной певицей Клаудией Ару. Фотография вызвал шквал комментариев в сети - как откровенно ненавистнических, так и сочувственных - а все потому, что девочка на фотографии была чернокожей.
«Сардинцами рождаются, а не становятся» - это, пожалуй, самый безобидный комментарий из сотен фраз ненависти и зла, оставленных хейтерами под опубликованной Клаудией фотографией.
Иммигранты - «уже стали нашим настоящим: достаточно не закрывать глаза, достаточно зайти в школу», пишет знаменитый итальянский журналист Беппе Северньини, посвятивший скандалу со злополучной фотографией свою колонку в Corriere della Sera.
И продолжает: «Будущее Италии - мультиэтническое, или его нет: об этом говорят демография, история, география. «Мультиэтнический» не значит «мы все равны, и что приезжие в Италии могут творить все, что им заблагорассудится». Это не однозначно неконтролируемой иммиграции. Те, кто приезжает сюда, должны стать итальянцами. И чтобы это сделать, недостаточно просто перенять привычки и традиции, привнеся что-то со своей родной земли. Нужно влюбиться в Италию. Та девочка и ее семья уже это сделали».
От себя, как иммигрантки со стажем, могу только добавить, что именно в этой любви к приемной стране, искренней и осознанной, и кроется, по моему мнению, секрет счастливой иммиграции.