(no subject)
А в городе снег, белым пухом летящий на землю,
Как будто бы боги подушки к зиме растрясают.
И серый наперник небес набивают плотнее,
Чтоб слаще до мая спалось без тревог и печалей.
И сыплется белое, легкое, мягкое с неба,
Цепляясь за ветки берез и кусты облепляя.
На сохлых будыльях полыни обманкой цветенья
Сбиваются хлопья в "соцветья" предвестием зимним.
И есть в этом странном пиру увяданья
Такая холодная прелесть, что душу и глаз усмиряет.
И жизнь упрощается этим кружащимся снегом,
И графикой неба, и всей тишиной мирозданья.
Как будто бы боги подушки к зиме растрясают.
И серый наперник небес набивают плотнее,
Чтоб слаще до мая спалось без тревог и печалей.
И сыплется белое, легкое, мягкое с неба,
Цепляясь за ветки берез и кусты облепляя.
На сохлых будыльях полыни обманкой цветенья
Сбиваются хлопья в "соцветья" предвестием зимним.
И есть в этом странном пиру увяданья
Такая холодная прелесть, что душу и глаз усмиряет.
И жизнь упрощается этим кружащимся снегом,
И графикой неба, и всей тишиной мирозданья.