Про главную причину "исхода"
В прошлом посте , посвященном вопросу панического бегства из России «людей со светлыми лицами» - они же «люди доллара», они же «креативный класс» - было отмечено, что одним из определяющих качеств этого бегства выступает его практическая беспричинность. В том смысле, что реальных проблем эти люди не испытывают: ну, возможно есть некоторые трудности с получением денег из-за рубежа у тех, кто работает напрямую на иностранные фирмы. Но для большей части «креаклов» и это несущественно.
Тем более, что при прямых опросах в качестве причин «побега» большинство беглецов высказывает вовсе не ухудшение материального положения. А совершенно иные вещи: например, страх перед призывом в армию. (И это при том, что у подавляющего числа подобных лиц - да что там, думаю, у 100% от их представителей «мужского пола» - наличествует «белый билет».) Или, например, опасность «политических репрессий» - при том, что в России подобный момент в самом худшем случае ограничивается пресловутыми «15 сутками» и штрафами. И лишь при очень большом желании можно «продвинуться дальше». (Навальный вон в течение более 10 лет проходил данный «квест».) В то время, как на той же Украине - которая для отечественных креаклов является образцом «свободы» - политических противников просто убивают. (Впрочем, к неполитическим это так же относится.)
То есть, текущий «российский режим» практически ничем не отличается от того «режима», что был пару месяцев назад - в том числе и в «репрессивном плане». Поэтому на самом деле бегут эти люди не от режима - а от совершенно иного. От того, что иногда выражается, как «страх перед глубинным народом» России. (Кстати, забавно то, что данная идиома - «глубинный народ» - в реальности есть калька с аналогичного американского понятия.) А на самом деле представляет собой некое смутное ощущение того, что пресловутая «европейская Россия» является собой исключительно временное явление. Что она должна когда-то закончится - и это «когда-то» наступило сейчас.
Самое же интересное тут то, что подобное «чувство» нельзя назвать новым: скажем, во время тех же выборов 1996 года кто только не рассказывал - из «успешных», конечно - про то, как готов был при малейшем признаке «победы коммунистов» рвануть в ту же «заграницу». Тогда так же в аэропортах стояли готовыми к взлету «бизнес-джеты» (они уже были), а те, кто победнее - прогревали свои «широкие джипы» и «шестисотые», тревожно вслушиваясь в данные «экзит-поллов». (Тогда, в 1996 году, было вообще невообразимое: воры и бандиты - кои по умолчанию игнорируют все «государственные дела» - тогда пошли на избирательные участки! Как они это потом объясняли в рамках «понятий» - сказать сложно, но, судя по всему, страх для данной категории был конкретный.)
И это все по отношению к более, чем травоядному, бледно-розовому Зюганову, который как только не говорил о том, что он за «многоукладную экономику» и за «патриотический капитализм». Казалось бы, чего в данном случае бояться? Тем более, личностям, кои прошли через «огонь и воду» приватизации, и для которых опасность быть взорванным в личном лимузине была столь же привычна, как для шахтеров опасность быть заваленным в шахте? Однако нет, гипотетическая, невероятно слабая и не имеющая к реальности никакого отношения мысль о «возвращении коммунизма» заставила этих «титанов конкуренции» поджать хвосты и со страхом ожидать результата «чубайсовской спецоперации». (Победа которой, собственно, и подняла самого Чубайса на недосягаемую высоты на «олигархической лестнице.)
И так продолжалось где-то до середины 2000 годов, когда стало, наконец, понятно, что Зюганов победить не может (и не хочет) в принципе. Тогда страх перед «красной угрозой» несколько попритих, и «европейская Россия» даже смогла перейти в активное наступление - начиная с отмены льгот и заканчивая избранием Медведева с его «нанодурью». (Бредовой - но такой проевропейской.) Однако даже это не смогло ее избавить от ощущения своей «временности» - в смысле, от «глубинного» понимания того, что ориентация на «общечеловеческие ценности» является для России противоестественной и ведет ее самоотрицанию. Причем, это ощущение охватывала всех «бенефициаров» сложившегося положения - от миллиардеров до бьюти-блогеров, от популярных артистов до оффшорных программистов.
Другое дело, что до последнего времени эти самые «российские европейцы», все-таки, понимали, что живут - и очень хорошо живут - они исключительно потому, что «настоящая», неевропейская Россия существует. И существует - если мягко сказать - гораздо хуже, нежели эти самые «еропеизированны» вместе со своим надутым деньгами «Нерезиновском». (Не Москвой, как таковой - поскольку Москва большая и разная - а именно «Нерезиновском», определенной нишей, связанной с «долларовыми транксациями», в которую, собственно, все и хотят пролезть.) Данный момент - по понятным причинам - удерживал их тут, и даже заставлял демонстрировать некоторые признаки «патриотизма». Они, например, гордились «проявлениями Европы» в «отсталой России». (Начиная с хипстерских кафе и цветных волос с накрашенными ногтями у «передовых представителей мужского пола» и до роскошных «экономических форумов», проводимых государством. На которых «русские европейцы» старались поразить европейцев обычных необычайным подобострастием в совокупности с демонстративной роскошью.)
Но этот «патриотизм» был на самом деле таким же отрицанием страны, что и «обычная» русофобия. В том смысле, что происходил из такого же ощущения каждым «евророссиянином» чуждости себя и своего образа жизни всей остальной стране. И поэтому появление даже малейшей мысли о том, что «все может закончится» привело к описанным выше событиям. Кстати, реальный «исход» олигархата и его приспешников начался еще до 24.02: бизнес-джеты с «лучшими людьми России» полетели в Европу 22-23 февраля. (Что, кстати, показывает реальную осведомленность данной категории о вещах подобного рода - в том смысле, что они узнали о будущем разрыве с Европой только за несколько дней до случившегося.) И лишь потом вслед за ними потянулись менее обеспеченные «русские европейцы». (Впрочем, некоторые олигархи - как тот же Чубайс - выдерживали до последнего, очевидно надеясь на «подвижки» в плане возврата к прежнему ультраевропеизму. И лишь когда стало понятно, что подобного не будет - «двинулись в путь».)
Впрочем, подробно о данной теме - в смысле, о том, что же скрывается под указанным аномальным бегством «лучших людей» из самых различных социальных слоев - надо будет говорить уже отдельно.
Тут же можно только еще раз указать на то, что указанное выше ощущение своей «временности и лишности» для «русской Европы» прекрасно иллюстрирует тот факт, что эта самая «русская Европа» является действительно враждебной и деструктивной для России, как таковой. И, если честно, то даже текущее положение не является в плане «деевропезации» окончательным: на самом деле сейчас речь идет только об очень слабых подвижках в сторону от данного «течения». И, ИМХО, в будущем следует ждать намного больших изменений. (Ну, или наоборот: европеизм просто убьет Россию, доведя ее до развала на множество государств и массовому вымиранию населения. Но этот сценарий рассматривать нет особого смысла.)
P.S. Ну, и разумеется, в противовес указанной «отторженности», скрытому неприятию «западничества» в стране (и наоборот) - свидетельствующий об его деструктивности - стоит указать на обратный процесс, который наблюдался тут в свое время. А именно: на потрясающую уверенность бывших советских людей в том, что «советизированная жизнь» может существовать бесконечно долго. Разумеется, речь идет не об «идеологии социализма» и даже не о социалистической экономике (все это как раз отвергалось и очень активно) - а именно об образе жизни, характерной для СССР. В том смысле, что в том же 1991 годы все были уверены, что с отказом от «коммунизма», введением рыночной экономики и даже разделением страны они будут «жить так же, как раньше».
То есть, эта самая «советская жизнь» казалась тогда естественной, вечной и нерушимой. И поэтому реальное бегство людей из различных очагов возникшей на бывшей советской территории деструкции происходило очень поздно - можно сказать только тогда, когда начиналась настоящая национальная резня.
Но об этом так же говорить надо уже отдельно.