Про ковид и общество
Где-то недели две назад по всем СМИ и блогам прошла информация о том, что "естественная убыль" населения РФ в прошлом году составила 1 миллион человек. Разумеется, о том, что эта цифра очень велика, было известно гораздо раньше: уже осенью прошлого года шли активные разговоры о том, что смертность не просто велика - но очень велика. Однако даже на этом фоне данная цифра впечатляет.
Впечатляет она потому, что данный показатель является самым высоким за все послевоенное время. Включая пресловутые 1990 годы, которые справедливо считаются сейчас периодом "русской катастрофы". (На самом деле максимум депопуляции пришелся на 2000-2001 годы, но сути данный момент не меняет.) При этом основной причиной данного процесса выступает увеличение смертности, которая в прошлом году была больше нормы почти на 600 тысяч.
Надо ли говорить, что подобные цифры должны - по умолчанию - шокировать население. Ведь на пару-тройку порядков меньшие величины, скажем, погибших в различных катастрофах или от террористических актов, как правило, вызывают огромный всплеск активности. (Скажем, те же "колумбайны" в школах - где гибнут, как бы не цинично прозвучало, единицы или десятки, приводят к массе возмущений с требованием "разобраться" и "оградить".)
Однако население проглотило случившееся с поразительным спокойствием. Так же, как год назад проглотило избыточную смертность в 300 тысяч человек. Причина этого проста: дело в том, что в пересчете на всю страну даже такое большое число оказывается незначительным - менее 0,5% от общего числа населения. Проще говоря, если человек имеет две сотни друзей-родственников-знакомых-коллег, то из них "избыточно умрет" только один. Понятно, что обычно "значимый круг" людей гораздо меньше - и скажем, похороны какого-то троюродного дяди или сослуживца с бывшей работы вряд ли вызовут особые эмоции. Тем более, что "ковид" уносит, в основном, лиц пожилого возраста.
Поэтому нулевая реакция тут, в общем-то, понятна. Однако этим дело не исчерпывается, поскольку данное явление имеет высокую вероятность породить очень далеко идущие последствия. Связанные с тем, что "невнимание" к высокой смертности, в общем-то, ставит под сомнение одно из важнейших представлений современного (безопасного) общества. А именно: представление о неприемлемости массовой смерти. Благодаря которому те же теракты или катастрофы - природные и техногенные - в которых гибнет ничтожнейшее количество людей, становятся самыми значимыми событиями в информационном поле.
Напомню, что практически всю мировую историю нормальным было очень спокойное отношение к гибели тех, кто не входил в "узкий слой" великих властителей мира. То есть, даже смерть аристократа или богача - за исключением самых высших - обществом не замечалась. (Ну да: один офицер застрелил другого офицера на дуэли - это, максимум, тема для сплетен на пол дня. На уровне новой шляпки у жены губернатора.) Что же говорить про простолюдинов, которые мерли "пачками"? Да тут даже замерший труп нищего на оживленном бульваре если кого и будет волновать - так это местного дворника. (Потому, что ему данный труп тащить в морг.)
На этом фоне те же эпидемии не вызывали особого интереса, и единственная причина, которая способна была вывести "народ" (включая и аристократию) из себя - так это борьба властей с ними. Поэтому те же "чумные" и "холерные" бунты, по большому счету, стоило бы называть "антикарантинными", так как бунтовали не по причине массовых смертей, а по причине того, что власти своим стремлением ограничить распространение заразы. Ломая привычный образ жизни. Если же этого не было бы, то не было бы никаких "холерных бунтов": народ бы - включая помещиков - пострадал бы, посетовал на неблагосклонность Небес, частично вымер бы, однако сохранил бы уверенность в том, что "ничего особого не случилось".
То есть, еще раз стоит сказать: для всей человеческой истории - включая относительно недавнюю - массовая смертность от тех же болезней воспринималась, как норма. И лишь в XX веке ситуация начала меняться. (Точнее - заметные изменения тут начались после Второй Мировой войны.) В том смысле, что ценность человеческой жизни выросла очень сильно - и поэтому отношение к ней стало иным. Именно поэтому те же массовые эпидемии с этого времени превратились из "нормы" и нечто экстраординарное. Требующее обязательной борьбы с привлечением всех имеющихся инструментов. (Началось это, впрочем, еще со времен знаменитой "Испанки", когда во многих странах было введено обязательное ношение масок и т.п. меры.
При этом, разумеется, были и возмущения - но они подавлялись со стороны самих граждан. (Проще говоря, единодушия "народа" времен "холерных бунтов" - когда почти все, от помещиков до нищих, выступали против вводимых мер, не было.) И вот теперь мы, судя по всему, можем наблюдать обратный процесс. А именно: снижение "интереса" к самой болезни и рост возмущения против борьбы с ней. Например, та же вакцинация по всему миру вызвала очень резкую реакцию, практически, отсылающему к позапрошлому столетию. А уж введение пресловутых "QR-кодов" стало восприниматься чуть ли не началом Апокалипсиса.
Надо ли говорить, что в подобной ситуации властители просто обязаны были изменить свою тактику и стратегию. И если в начале эпидемии они действовали в рамках привычной за последние 70 лет модели "безопасного общества" - с минимизацией распространения заразы и снижению смертности - то к концу ее второго года это начало меняться. В том смысле, что стало понятным: ни к каким неприятным последствиям для текущего мироустройства высокая смертность не ведет - рейтинги не падают, массы не выходят на демонстрации с требованием усилить борьбу с эпидемией. (Разумеется, если вести речь о т.н. "развитых странах".) А вот "антиэпидемические меры", напротив, воспринимаются в штыки.
Поэтому очень вероятным стало "сворачивание" андиковидных мер. Конечно, так просто взять - и отменить "ковид" оказалось невозможным: во-первых, биологическая опасность вируса для самих элит никуда не делась. (То есть, министр или банкир так же могут заболеть - и умереть.) Во-вторых же, никуда не делась опасность переполнения медицины: реальную сортировку заболевших по "социальной ценности" вводить пока опасаются. (То есть, опасаются идеи "не лечить бедных стариков, поскольку они никому не нужны" и вообще "не лечить бедных и безработных" - несмотря на то, что огромная часть масс и это воспримут, скорее, с радостью. Но уж больно данное изменение радикально.)
Тем не менее, первые "подвижки" в данном плане начались. Например, в РФ было отложено - судя по всему, на неопределенный срок - введение тех же QR-кодов, началось смягчение карантинного режима к заболевшим (сокращение времени карантина до 7 дней) и т.д. То же самое отмечается по всему миру - и это несмотря на очень высокую заболеваемость. (Разумеется, пресловутый "омикрон" переносится много легче, нежели все остальные штаммы, однако он берет "массовостью.) Разумеется, очень часто это сопровождается "массовыми выступлениями" - которые нужны для того, чтобы было легче "сохранить лицо": дескать, это народ требует отменить меры. (О том, почему все эти "антимасочные бунты" и "конвои свободы" есть аналог "цветных революций" - т.е., они возникают при очевидном содействии элит - надо говорить уже отдельно.)
Так что вопрос о "снятии ковида" оказывается не за горами. Разумеется, это не будет означать, что "физически" - точнее, биологически - вирус исчезнет и количество заболевших станет нулевым. Нет, это будет означать только то, что эти самые заболевшие и умершие исчезнут из информационного поля - как исчезали раньше, до Революции и Второй Мировой войны. Ну, а элита? А элита, думаю, попытается "переждать" происходящее в бункерах-на личных яхтах. (Вон Безос свой суперкорабль построил - разумеется, не для того, чтобы шлюх на нем катать. А именно для указанной цели.)
Ну, а о том, к чему все это, в конечном итоге, приведет - надо говорить уже отдельно.
P.S. Ну, и разумеется, нельзя не "порадоваться" за конспирологов - включая и тех из них, кто именует себя "левыми". Поскольку они, в очередной раз, попали "пальцем в небо". Ну да: ожидали "цифрового концлагеря", а получили... Впрочем, это так же тема совершенно иного разговора.
Впечатляет она потому, что данный показатель является самым высоким за все послевоенное время. Включая пресловутые 1990 годы, которые справедливо считаются сейчас периодом "русской катастрофы". (На самом деле максимум депопуляции пришелся на 2000-2001 годы, но сути данный момент не меняет.) При этом основной причиной данного процесса выступает увеличение смертности, которая в прошлом году была больше нормы почти на 600 тысяч.
Надо ли говорить, что подобные цифры должны - по умолчанию - шокировать население. Ведь на пару-тройку порядков меньшие величины, скажем, погибших в различных катастрофах или от террористических актов, как правило, вызывают огромный всплеск активности. (Скажем, те же "колумбайны" в школах - где гибнут, как бы не цинично прозвучало, единицы или десятки, приводят к массе возмущений с требованием "разобраться" и "оградить".)
Однако население проглотило случившееся с поразительным спокойствием. Так же, как год назад проглотило избыточную смертность в 300 тысяч человек. Причина этого проста: дело в том, что в пересчете на всю страну даже такое большое число оказывается незначительным - менее 0,5% от общего числа населения. Проще говоря, если человек имеет две сотни друзей-родственников-знакомых-коллег, то из них "избыточно умрет" только один. Понятно, что обычно "значимый круг" людей гораздо меньше - и скажем, похороны какого-то троюродного дяди или сослуживца с бывшей работы вряд ли вызовут особые эмоции. Тем более, что "ковид" уносит, в основном, лиц пожилого возраста.
Поэтому нулевая реакция тут, в общем-то, понятна. Однако этим дело не исчерпывается, поскольку данное явление имеет высокую вероятность породить очень далеко идущие последствия. Связанные с тем, что "невнимание" к высокой смертности, в общем-то, ставит под сомнение одно из важнейших представлений современного (безопасного) общества. А именно: представление о неприемлемости массовой смерти. Благодаря которому те же теракты или катастрофы - природные и техногенные - в которых гибнет ничтожнейшее количество людей, становятся самыми значимыми событиями в информационном поле.
Напомню, что практически всю мировую историю нормальным было очень спокойное отношение к гибели тех, кто не входил в "узкий слой" великих властителей мира. То есть, даже смерть аристократа или богача - за исключением самых высших - обществом не замечалась. (Ну да: один офицер застрелил другого офицера на дуэли - это, максимум, тема для сплетен на пол дня. На уровне новой шляпки у жены губернатора.) Что же говорить про простолюдинов, которые мерли "пачками"? Да тут даже замерший труп нищего на оживленном бульваре если кого и будет волновать - так это местного дворника. (Потому, что ему данный труп тащить в морг.)
На этом фоне те же эпидемии не вызывали особого интереса, и единственная причина, которая способна была вывести "народ" (включая и аристократию) из себя - так это борьба властей с ними. Поэтому те же "чумные" и "холерные" бунты, по большому счету, стоило бы называть "антикарантинными", так как бунтовали не по причине массовых смертей, а по причине того, что власти своим стремлением ограничить распространение заразы. Ломая привычный образ жизни. Если же этого не было бы, то не было бы никаких "холерных бунтов": народ бы - включая помещиков - пострадал бы, посетовал на неблагосклонность Небес, частично вымер бы, однако сохранил бы уверенность в том, что "ничего особого не случилось".
То есть, еще раз стоит сказать: для всей человеческой истории - включая относительно недавнюю - массовая смертность от тех же болезней воспринималась, как норма. И лишь в XX веке ситуация начала меняться. (Точнее - заметные изменения тут начались после Второй Мировой войны.) В том смысле, что ценность человеческой жизни выросла очень сильно - и поэтому отношение к ней стало иным. Именно поэтому те же массовые эпидемии с этого времени превратились из "нормы" и нечто экстраординарное. Требующее обязательной борьбы с привлечением всех имеющихся инструментов. (Началось это, впрочем, еще со времен знаменитой "Испанки", когда во многих странах было введено обязательное ношение масок и т.п. меры.
При этом, разумеется, были и возмущения - но они подавлялись со стороны самих граждан. (Проще говоря, единодушия "народа" времен "холерных бунтов" - когда почти все, от помещиков до нищих, выступали против вводимых мер, не было.) И вот теперь мы, судя по всему, можем наблюдать обратный процесс. А именно: снижение "интереса" к самой болезни и рост возмущения против борьбы с ней. Например, та же вакцинация по всему миру вызвала очень резкую реакцию, практически, отсылающему к позапрошлому столетию. А уж введение пресловутых "QR-кодов" стало восприниматься чуть ли не началом Апокалипсиса.
Надо ли говорить, что в подобной ситуации властители просто обязаны были изменить свою тактику и стратегию. И если в начале эпидемии они действовали в рамках привычной за последние 70 лет модели "безопасного общества" - с минимизацией распространения заразы и снижению смертности - то к концу ее второго года это начало меняться. В том смысле, что стало понятным: ни к каким неприятным последствиям для текущего мироустройства высокая смертность не ведет - рейтинги не падают, массы не выходят на демонстрации с требованием усилить борьбу с эпидемией. (Разумеется, если вести речь о т.н. "развитых странах".) А вот "антиэпидемические меры", напротив, воспринимаются в штыки.
Поэтому очень вероятным стало "сворачивание" андиковидных мер. Конечно, так просто взять - и отменить "ковид" оказалось невозможным: во-первых, биологическая опасность вируса для самих элит никуда не делась. (То есть, министр или банкир так же могут заболеть - и умереть.) Во-вторых же, никуда не делась опасность переполнения медицины: реальную сортировку заболевших по "социальной ценности" вводить пока опасаются. (То есть, опасаются идеи "не лечить бедных стариков, поскольку они никому не нужны" и вообще "не лечить бедных и безработных" - несмотря на то, что огромная часть масс и это воспримут, скорее, с радостью. Но уж больно данное изменение радикально.)
Тем не менее, первые "подвижки" в данном плане начались. Например, в РФ было отложено - судя по всему, на неопределенный срок - введение тех же QR-кодов, началось смягчение карантинного режима к заболевшим (сокращение времени карантина до 7 дней) и т.д. То же самое отмечается по всему миру - и это несмотря на очень высокую заболеваемость. (Разумеется, пресловутый "омикрон" переносится много легче, нежели все остальные штаммы, однако он берет "массовостью.) Разумеется, очень часто это сопровождается "массовыми выступлениями" - которые нужны для того, чтобы было легче "сохранить лицо": дескать, это народ требует отменить меры. (О том, почему все эти "антимасочные бунты" и "конвои свободы" есть аналог "цветных революций" - т.е., они возникают при очевидном содействии элит - надо говорить уже отдельно.)
Так что вопрос о "снятии ковида" оказывается не за горами. Разумеется, это не будет означать, что "физически" - точнее, биологически - вирус исчезнет и количество заболевших станет нулевым. Нет, это будет означать только то, что эти самые заболевшие и умершие исчезнут из информационного поля - как исчезали раньше, до Революции и Второй Мировой войны. Ну, а элита? А элита, думаю, попытается "переждать" происходящее в бункерах-на личных яхтах. (Вон Безос свой суперкорабль построил - разумеется, не для того, чтобы шлюх на нем катать. А именно для указанной цели.)
Ну, а о том, к чему все это, в конечном итоге, приведет - надо говорить уже отдельно.
P.S. Ну, и разумеется, нельзя не "порадоваться" за конспирологов - включая и тех из них, кто именует себя "левыми". Поскольку они, в очередной раз, попали "пальцем в небо". Ну да: ожидали "цифрового концлагеря", а получили... Впрочем, это так же тема совершенно иного разговора.