Если что может поразить в позднем («перестроечном») Советском Союзе - так это чрезвычайная уверенность в том, что достаточно принять какие-то «правильные» постановления и законы для того, чтобы решить все проблемы. Причем, это относится практически ко всему - начиная с «антиалкогольной кампании» и заканчивая «политикой национального возрождения». При этом результаты данных действий всегда и везде были полностью противоположными планируемому: скажем, «антиалкогольная кампания» привела к росту алкоголизации общества, «национальное возрождение» вызвало, в конечном итоге, резню по «национальным признакам», а, например, «кооперативное движение» - которое вводилось для «борьбы с дефицитом» - лишь усилило последний.
Ну, а все вместе взятые «законы, акты и постановления» второй половины 1980 годов практически гарантированно вели СССР к катастрофе - и, в конечном итоге, привели его туда. Впрочем, последнее очень хорошо известно - настолько хорошо, что постоянно порождает конспирологические теории о том, что советское руководство сознательно проводило курс на развал страны. Однако последняя идея вряд ли может быть названа верной, поскольку, во-первых, это самое руководство после развала страны потеряло больше, чем приобрело. (Бенифициарами распада СССР стали «начальники второго эшелона».) А, во-вторых - что еще важнее - практически все действия властей на начальном этапе поддерживались населением. (Возможно, за исключением борьбы с алкоголем - хотя и последняя имела множество приверженцев среди женщин.)
Разумеется, речь идет именно о «начальном этапе» - поскольку когда граждане начинали сталкиваться с «проявлениями перестройки» в своей жизни, то резко меняли к ним отношении. (Скажем, те же кооператоры уже через год после появления превратились в общественном сознании из символа грядущего изобилия в рвачей и махинаторов.) Однако вера в чудодейственные «реформы» все равно сохранялась вплоть до 1992 года - когда гиперинфляция показала, что реально несет «свободный рынок». (Хотя нет, результат выборов 1996 года показал, что даже через пять катастрофических лет осталось немало тех, кто продолжает верить в возможность конструктивного поведения властей.)
Впрочем, разбирать постсоветский период надо уже отдельно. Тут же можно только отметить, что особого различия в нем с периодом «перестроечным» не наблюдается. Поэтому «списать» подобный тип поведения на особенности советского образования - или, наоборот, образования постсоветского (пресловутых «жертв ЕГЭ») - тут не получится. Более того, главные акторы -горбачевское Политбюро - в данном случае относятся даже не к «бумерам», а к более старшему поколению. Так что тут невозможно говорить даже о наличии «поколенческого фактора», так значимого во многих позднесоветских процессах.
А вот о наличии массового, пронизывающего все слои общества иррационального, магического мышления - наоборот, говорить можно и нужно. Поскольку указанное представление имеет не меньшее отношение к магии, нежели всевозможные экстрасенсы, встречи с инопланетянами, массово расплодившиеся «барабашки», потомственные ясновидящие, белые колдуны и прочие «всенародные гуру» того времени. А точнее наоборот - подобное положение показывает иррационализацию общества еще сильнее. Поскольку в случае с помешанными на «аномальном» людьми еще можно сказать, что это - «не все общество». (И вообще, вспомнить об отмененной к этому времени насильственной госпитализации психических больных.) А вот в случае с «поддержкой реформ» - при условии, что все предыдущие «реформы» заканчивались только провалом - это уже не пройдет.
Поэтому в данном случае мы можем вести речь именно об массовой и взрывной иррационализации страны, за десять лет превратившей бывшую сверхдержаву в кучу обломков полусостоявшихся государств.
Разумеется, тут сразу же стоит сказать, что сама эта иррационализация не возникла сама по себе, неким мистическим образом - а напрямую вытекала из ряда сделанных до этого ошибок. (Причем, не только со стороны руководителей страны - но и со стороны мыслящих ее граждан.) Из которых главная - это приостановка развития производительных сил в 1970 годах, но, разумеется, только к ней вся проблема не сводится.
Впрочем, на еще более «высоком» уровне рассмотрения можно сказать, что базовая проблема позднего СССР состоит в крайне высокой скорости социодинамических процессов в нем, не оставляющих возможности для их рационального понимания. (На самом деле более-менее реалистичные модели «позднесоветской жизни» удалось создать только в конце (!) 2000 годов, т.е., более чем через 30 лет после произошедшего.) Но в данном случае этот момент можно опустить. И только заметить, что, в любом случае, массовая иррационализация страны, погружение ее населения и руководства в бездны магического мышления было - к величайшему сожалению - практически неизбежным. И - ИМХО - избежать развала СССР вряд ли удалось. (Есть, конечно, одна «псевдопозитивная» ветка событий, позволяющая сохранить территориально данной государство - но она именно что «псевдопозитивная». Поскольку долговременные последствия там даже хуже, нежели у текущего варианта.)
Поэтому стоит обратить внимание на другое. На то, что случившиеся крайне неприятные вещи прекрасно показывают то, что вера позднесоветского и постсоветского человека в возможность магическим образом разрешить любые задачи путем создания соответствующего законодательного акта оказывается очень плохо совместимой с современным типом производства. И поэтому вопрос о «приведении в соответствие» чего-то одного встает неизбежно. На конец 1980 годов, разумеется, данное противоречие выглядело разрешимым только в одну сторону: в сторону значительного упрощения производственной системы.
Собственно, это мы прекрасно можем увидеть по материалам того времени: одно воинствующее отрицание промышленности чего стоит! В том смысле, что в каком-нибудь 1990 году огромное число людей прямо заявляло: нам не нужны ваши «совковые заводы», которые только гробят Природу и переводят ценные ресурсы. И крупные совхозы-гиганты так же не нужны, поскольку Россию могут прокормить только крестьянские хозяйства. («До революции тут были единоличники - и мы кормили всю Европу!») А уж мелиорация-хемизация сельского хозяйства - это очевидный вред, причем вред бесполезный. («На своих участках мы выращиваем больше овощей, нежели государство на полях»!) И энергетика есть вред - постольку атомные станции дают зловещую радиацию, тепловые - дым из трубы, ГЭС лишает пресловутых «заливных лугов», ну и т.д., и т.п. И вообще: дайте нам возможность заниматься огородничеством, «фермерством» (под коим понималось примитивное сельское хозяйство) и ремеслами - и вы не узнаете Россию…
Разумеется, тут нет смысла говорить о том, что все эти утверждения были абсолютно ложными - поскольку сейчас это более, чем очевидно. И что реально прожить на основании тех концепций, кои были популярными в самом конце 1980 годов, разумеется, не получилось - и получиться не могло в принципе. А вот пресловутые «совковые заводы» (те, что пережили 1990 годы), и уже тем более, «совковые месторождения» нефти и газа - против коих так же боролись в 1989 году - оказались более, чем кстати. Как и ГЭС, АЭС и ТЭС, которые до сих пор поставляют электричество в наши дома гораздо дешевле, нежели в «просвященной Европе». А вот личные огороды, напротив, массово пришли в упадок - или были «перепрофилированы» в пресловутые дачи с газонами и мангалами - по причине своей вопиющей неэффективности.
Однако веру во всемогущество магии - а концепция о том, что любую задачу можно решить выпуском соответствующего постановления есть именно магия, безо всяких кавычек - это не подорвало. И, например, на Украине «образца 2004» и «образца 2014 годов» толпы людей, опять-таки, выбрали магическое мышление. (Еще более магическое, нежели то, что существовало с конца 1980.) Результат, разумеется, оказался соответствующим: массовое переименование городов, снос памятников и агрессивное внедрение пресловутой «мовы» ни к какому экономическому процветанию не привели - а точнее наоборот, забросили страну в жутчайший кризис. Тем не менее, особых попыток вырваться из-под тени магии не наблюдается: люди оказываются скорее готовыми к разрушению остатков производственных систем, нежели к пересмотру своего отношения к миру. Впрочем, это относится ко всему бывшему СССР. (А точнее, ко всему миру вообще.)
Тем не менее, указанный момент - а именно, неспособность сосуществования сложных производств в иррациональном обществе сколь-либо долгое время - следует считать ключевым в плане социальной динамики современности. Поскольку это однозначно повышает шансы для обществ «немагических» или, тем более, «антимагических» - вроде КНДР или Китая - на занятия определяющего места в жизни остальных. (Это заметно уже сейчас на примере почти полного вытеснения «местного производства» производством китайским.)
Однако об этом надо будет говорить отдельно…