Про коммунизм и социальную динамику. Часть вторая
Итак, как было сказано в прошлом посте, классовое общество было очевидно прогрессивным явлением - несмотря на все страдания, которые оно вызывало у основной массы населения. Причина этого состояла в том, что подобный способ организации деятельность позволил не только усовершенствовать технологии материального производства. (Кстати, если брать сельское хозяйство - то есть, то, на чем тысячи лет основывалась экономика классовых обществ - то оно развивалось крайне медленно.) Но, прежде всего, позволяло совершенствовать само миропонимание - т.е., возможность построения моделей реальности.
Это было связано с тем, что классовая система позволяла обеспечивать существование мыслителей, ученых и художников. Т.е., лиц, которые в обществе доклассовом - там, где господствовала система всеобщего труда - просто не могли появиться. Именно поэтому наука и искусство стали главным отличием классового мира от мира доклассового. (Разумеется, прежде всего это проявилось в науке - да и искусстве - войны. Однако только им не ограничилось.) Подобная особенность, кстати, была известна давно: именно «культура» - в обобщенном смысле слова - всегда считалась сущностью, отделяющей «цивилизованного человека» от «дикаря».
Однако в данной системе был заложен и ее фундаментальный недостаток. (Тот самый, который в нашем диалектическом мире всегда сопровождает достоинства.) А именно: «классовая наука» (и искусство), основанное на существовании некоторого небольшого числа «специально обученных людей» - вроде Аристотеля или Спинозы - не могла быть достаточно «мощной». Поскольку личности мыслителей и художников в данной системе существовали исключительно «при эксплуататорах» - ну, а последних быть много не могло. (По той простой причине, что эксплуататор сам «висел» на огромном количестве «первичных производителей» - крестьян. У которых и изымался продукт, идущий, в том числе, «на прокорм» мыслителям.)
Кстати, именно из осознания этой проблемы происходит и известная платоновская утопия о «государстве, управляемом философами». В том смысле, что это позволяло определенным образом увеличить число «познавателей», соединив их по должности с эксплуататорами. Но, понятно, что реализовать эту утопию было невозможно. (Так как существование указанных категорий требовало различных стратегий поведения.) Поэтому практически весь «классовый период» люди «умственного труда» были «штучным товаром».
Положение начало меняться тогда, когда где-то в XV - XVII веках в Западной Европе не открыли «супертехнологию» под названием «массовое образование». Эта супертехнология - как уже не раз говорилось - позволила государствам указанного региона занять доминирующее положение в мире. Но одновременно - запустило процесс, в конечном итоге, приведший к отказу от классового устройства. Дело в том, что массовость образованных лиц - которая стала неизбежным результатом развития европейской системы университетов и колледжей, а впоследствии и общеобразовательных школ - оказывалась в очевидном противоречии с главным принципом классовости: с разделением всех людей на тех, кто «моделирует и планирует», и на тех, кто тупо исполняет.
Противоречие состояло в том, что, с одной стороны, чем более образованными являлись работники, тем более совершенные технологии удавалось внедрять. Но с другой стороны, снятие «связки» ум-элитарность очевидным образом ставило принятое социальное деление под вопрос. (В том смысле, что понятие «ума» переставало быть привилегией социальной верхушки.) Тем более, что человек с развитым умом воспринимает все несправедливости нашего мира гораздо сильнее, для него гораздо более значимыми становятся описанные в прошлом посте «духовные страдания». Отсюда неудивительно, что - встав на путь развития образования и науки - Европа неизбежно должна была начать «производить» и то, что сейчас принято именовать «освободительным движением». А именно: стремление к приведению мира в «справедливое состояние». (Сюда надо относить, кстати, не только рабочую борьбу - но и значительную часть т.н. «национальной борьбы». Хотя понятно, что не всю.)
Ну, а отсюда уже несложно понять то, почему каждая победа этой освободительной борьбы приводила, прежде всего, к… росту образования. Это, кстати, было характерно еще для буржуазных революций - включая национальные. (В том смысле, что руководители последних считали первейшей задачей «пропаганду национального языка и истории», и поэтому строили школы для безграмотного населения. Тем самым кардинально отличаясь от современных «деструктивных националистов», которые образование только уничтожают.) Что же касается Великой Революции, начавшейся в 1917 году, то она произвела еще более кардинальное изменение в «научно-образовательной сфере». Состоящее в том, что общедоступным стало не просто начальное образование - т.е., обучение умению читать-писать - но образование «среднее». Связанное с получением знаний об «физическом» устройстве нашего мира. (Физика-химия-биология-география.)
Более того - с этого времени на порядки был снижен барьер на получение образования высшего. Т.е., того, что позволяло выйти с «технологического» на «супертехнологический» уровень работы с производством. (Теоретически выпускник вуза может сам производить необходимые ему технологии - хотя понятно, что 99,99% их это не делает.) Это позволяло еще более увеличить «производственную мощность» общества - что прекрасно подтвердилось «советским экспериментом» 1920-1960 годов. Ведь именно массовое овладение советскими людьми самыми передовыми знаниями позволило стране к середине ХХ века развернуть массовое создание передовых в технологическом плане отраслей - ракетостроения, авиастроения, атомной и вычислительной техники. Хотя с «классической точки зрения» все это считалось невозможным.
Подобное положение заставило и западные страны корректировать свой подход к указанной сфере. В том смысле, что им пришлось спешно развертывать новые образовательные структуры, преодолевая сопротивление консерваторов, убежденных в необходимости сохранения элитарности «высшей школы». И ведь реально эти самые консерваторы были правы - как уже было сказано, именно ограниченность доступа к «развитию ума» тысячелетиями служила главным фактором стабилизации классового деления. Однако удержать подобное состояние в условиях, когда социализм не только «наступает на пятки», но и, фактически, диктует направление развития - скажем, заставляя осваивать космос или строить атомные электростанции для того, чтобы «не выглядеть лохом» - оказывалось невозможным. Поэтому американские и европейские руководители, стиснув зубы, вынуждены были выписывать дополнительные ассигнования на развитие школ и вузов, а так же снимать всевозможные ограничительные барьеры в них. (Для «цветного населения», для женщин.)
Итогом этого, кстати - помимо победы в «Лунной гонке» и прочих крайне полезных в плане борьбы с «Красной угрозой» вещей - стало значительное снижение «строгости нравов», разрушение «классической семьи» и прочие неприятные для консерваторов вещи. (Которые всегда служили именно что для сохранения классовых различий и социальной иерархии.) Так что сегодняшнее ерничество про ту «бомбу», которую коммунисты «подсунули» под «Великую Западную Цивилизацию» в виде распространения всевозможных ЛГБТ-движений и прочих BLM, на самом деле имеет реальное серьезное основание. В том смысле, что и «сексуальная революция», и «революция сознания» (распространение психотропных веществ), и разного рода увлечения «восточными практиками», и феминистическое движение действительно были инициированы «Советской тенью». Другое дело, что происходило это исключительно в связи с указанной выше необходимостью развертывания массовой образовательно-научной системы, безо всякой связи с «сознательными» действиями советского руководства. Советские руководители -парадоксальным образом - были ультраконсервативны в своих мировоззрениях. И тот же рок - не говоря уж о более радикальных вещах - они ненавидели не менее западных консерваторов.
Но сути это не меняло: вся эта «культурная волна» была неизбежным последствием технологического - а точнее, «супертехнологического» - развития общества. И надеяться на то, что ее удасться избежать, сохранив общество, хотя-бы, в рамках «псевдоклассических норм» 1950 годов было бы смешно. (Кстати, тут не спасло бы даже сохранение технологического уровня 1950 годов, поскольку процессы подобного рода имеют длительный период реализации.) А уж о столь любимых консерваторами «нормах Викторианской эпохи» даже говорить не стоит - в том смысле, что их невозможно отделить от технологий того времени. (Проще говоря: хочешь иметь реактивные истребители и космические ракеты - готовься к появлению хиппи и рок-н-ролла. Желаешь иметь мощную вычислительную технику, необходимую для создания ПРО - прими существование хакеров с их нелюбовью к «копирайту» и любому общественному порядку. Ну и т.д, и т.п.)
В общем, как уже не раз говорилось, любое сложное общество обязано соблюдать «технико-гуманитарный баланс». В том смысле, что его технологическому развитию должно неизбежно соответствовать развитие социальное - и наоборот. Именно поэтому в течение многих веков человеческой истории было невозможно достижение «мира справедливости» - хотя, как уже было сказано, «моральный запрос» на это был декларирован еще ранним христианством. И наоборот: попытки сохранить «гуманитарные основы» прошлого в условиях современных технологий оказываются ошибочными. Ведя или - в «лучшем» для консерваторов случае - к технологической отсталости. Или же к некоему «внутреннему перестроению» консервативного внешне общества. (Разумеется, в условиях массовости «технологического рывка».) При немассовости дело ограничивается банальным разделением социума на две малосвязанные части - как это происходит, например, в Иране.
Но об этом - а равно еще о многом интересном (включая пресловутый ХХ съезд) - будет сказано уже в следующей части…
Это было связано с тем, что классовая система позволяла обеспечивать существование мыслителей, ученых и художников. Т.е., лиц, которые в обществе доклассовом - там, где господствовала система всеобщего труда - просто не могли появиться. Именно поэтому наука и искусство стали главным отличием классового мира от мира доклассового. (Разумеется, прежде всего это проявилось в науке - да и искусстве - войны. Однако только им не ограничилось.) Подобная особенность, кстати, была известна давно: именно «культура» - в обобщенном смысле слова - всегда считалась сущностью, отделяющей «цивилизованного человека» от «дикаря».
Однако в данной системе был заложен и ее фундаментальный недостаток. (Тот самый, который в нашем диалектическом мире всегда сопровождает достоинства.) А именно: «классовая наука» (и искусство), основанное на существовании некоторого небольшого числа «специально обученных людей» - вроде Аристотеля или Спинозы - не могла быть достаточно «мощной». Поскольку личности мыслителей и художников в данной системе существовали исключительно «при эксплуататорах» - ну, а последних быть много не могло. (По той простой причине, что эксплуататор сам «висел» на огромном количестве «первичных производителей» - крестьян. У которых и изымался продукт, идущий, в том числе, «на прокорм» мыслителям.)
Кстати, именно из осознания этой проблемы происходит и известная платоновская утопия о «государстве, управляемом философами». В том смысле, что это позволяло определенным образом увеличить число «познавателей», соединив их по должности с эксплуататорами. Но, понятно, что реализовать эту утопию было невозможно. (Так как существование указанных категорий требовало различных стратегий поведения.) Поэтому практически весь «классовый период» люди «умственного труда» были «штучным товаром».
Положение начало меняться тогда, когда где-то в XV - XVII веках в Западной Европе не открыли «супертехнологию» под названием «массовое образование». Эта супертехнология - как уже не раз говорилось - позволила государствам указанного региона занять доминирующее положение в мире. Но одновременно - запустило процесс, в конечном итоге, приведший к отказу от классового устройства. Дело в том, что массовость образованных лиц - которая стала неизбежным результатом развития европейской системы университетов и колледжей, а впоследствии и общеобразовательных школ - оказывалась в очевидном противоречии с главным принципом классовости: с разделением всех людей на тех, кто «моделирует и планирует», и на тех, кто тупо исполняет.
Противоречие состояло в том, что, с одной стороны, чем более образованными являлись работники, тем более совершенные технологии удавалось внедрять. Но с другой стороны, снятие «связки» ум-элитарность очевидным образом ставило принятое социальное деление под вопрос. (В том смысле, что понятие «ума» переставало быть привилегией социальной верхушки.) Тем более, что человек с развитым умом воспринимает все несправедливости нашего мира гораздо сильнее, для него гораздо более значимыми становятся описанные в прошлом посте «духовные страдания». Отсюда неудивительно, что - встав на путь развития образования и науки - Европа неизбежно должна была начать «производить» и то, что сейчас принято именовать «освободительным движением». А именно: стремление к приведению мира в «справедливое состояние». (Сюда надо относить, кстати, не только рабочую борьбу - но и значительную часть т.н. «национальной борьбы». Хотя понятно, что не всю.)
Ну, а отсюда уже несложно понять то, почему каждая победа этой освободительной борьбы приводила, прежде всего, к… росту образования. Это, кстати, было характерно еще для буржуазных революций - включая национальные. (В том смысле, что руководители последних считали первейшей задачей «пропаганду национального языка и истории», и поэтому строили школы для безграмотного населения. Тем самым кардинально отличаясь от современных «деструктивных националистов», которые образование только уничтожают.) Что же касается Великой Революции, начавшейся в 1917 году, то она произвела еще более кардинальное изменение в «научно-образовательной сфере». Состоящее в том, что общедоступным стало не просто начальное образование - т.е., обучение умению читать-писать - но образование «среднее». Связанное с получением знаний об «физическом» устройстве нашего мира. (Физика-химия-биология-география.)
Более того - с этого времени на порядки был снижен барьер на получение образования высшего. Т.е., того, что позволяло выйти с «технологического» на «супертехнологический» уровень работы с производством. (Теоретически выпускник вуза может сам производить необходимые ему технологии - хотя понятно, что 99,99% их это не делает.) Это позволяло еще более увеличить «производственную мощность» общества - что прекрасно подтвердилось «советским экспериментом» 1920-1960 годов. Ведь именно массовое овладение советскими людьми самыми передовыми знаниями позволило стране к середине ХХ века развернуть массовое создание передовых в технологическом плане отраслей - ракетостроения, авиастроения, атомной и вычислительной техники. Хотя с «классической точки зрения» все это считалось невозможным.
Подобное положение заставило и западные страны корректировать свой подход к указанной сфере. В том смысле, что им пришлось спешно развертывать новые образовательные структуры, преодолевая сопротивление консерваторов, убежденных в необходимости сохранения элитарности «высшей школы». И ведь реально эти самые консерваторы были правы - как уже было сказано, именно ограниченность доступа к «развитию ума» тысячелетиями служила главным фактором стабилизации классового деления. Однако удержать подобное состояние в условиях, когда социализм не только «наступает на пятки», но и, фактически, диктует направление развития - скажем, заставляя осваивать космос или строить атомные электростанции для того, чтобы «не выглядеть лохом» - оказывалось невозможным. Поэтому американские и европейские руководители, стиснув зубы, вынуждены были выписывать дополнительные ассигнования на развитие школ и вузов, а так же снимать всевозможные ограничительные барьеры в них. (Для «цветного населения», для женщин.)
Итогом этого, кстати - помимо победы в «Лунной гонке» и прочих крайне полезных в плане борьбы с «Красной угрозой» вещей - стало значительное снижение «строгости нравов», разрушение «классической семьи» и прочие неприятные для консерваторов вещи. (Которые всегда служили именно что для сохранения классовых различий и социальной иерархии.) Так что сегодняшнее ерничество про ту «бомбу», которую коммунисты «подсунули» под «Великую Западную Цивилизацию» в виде распространения всевозможных ЛГБТ-движений и прочих BLM, на самом деле имеет реальное серьезное основание. В том смысле, что и «сексуальная революция», и «революция сознания» (распространение психотропных веществ), и разного рода увлечения «восточными практиками», и феминистическое движение действительно были инициированы «Советской тенью». Другое дело, что происходило это исключительно в связи с указанной выше необходимостью развертывания массовой образовательно-научной системы, безо всякой связи с «сознательными» действиями советского руководства. Советские руководители -парадоксальным образом - были ультраконсервативны в своих мировоззрениях. И тот же рок - не говоря уж о более радикальных вещах - они ненавидели не менее западных консерваторов.
Но сути это не меняло: вся эта «культурная волна» была неизбежным последствием технологического - а точнее, «супертехнологического» - развития общества. И надеяться на то, что ее удасться избежать, сохранив общество, хотя-бы, в рамках «псевдоклассических норм» 1950 годов было бы смешно. (Кстати, тут не спасло бы даже сохранение технологического уровня 1950 годов, поскольку процессы подобного рода имеют длительный период реализации.) А уж о столь любимых консерваторами «нормах Викторианской эпохи» даже говорить не стоит - в том смысле, что их невозможно отделить от технологий того времени. (Проще говоря: хочешь иметь реактивные истребители и космические ракеты - готовься к появлению хиппи и рок-н-ролла. Желаешь иметь мощную вычислительную технику, необходимую для создания ПРО - прими существование хакеров с их нелюбовью к «копирайту» и любому общественному порядку. Ну и т.д, и т.п.)
В общем, как уже не раз говорилось, любое сложное общество обязано соблюдать «технико-гуманитарный баланс». В том смысле, что его технологическому развитию должно неизбежно соответствовать развитие социальное - и наоборот. Именно поэтому в течение многих веков человеческой истории было невозможно достижение «мира справедливости» - хотя, как уже было сказано, «моральный запрос» на это был декларирован еще ранним христианством. И наоборот: попытки сохранить «гуманитарные основы» прошлого в условиях современных технологий оказываются ошибочными. Ведя или - в «лучшем» для консерваторов случае - к технологической отсталости. Или же к некоему «внутреннему перестроению» консервативного внешне общества. (Разумеется, в условиях массовости «технологического рывка».) При немассовости дело ограничивается банальным разделением социума на две малосвязанные части - как это происходит, например, в Иране.
Но об этом - а равно еще о многом интересном (включая пресловутый ХХ съезд) - будет сказано уже в следующей части…