Про суть "сытого общества" и дальнейшие его перспективы
К предыдущему .
На самом деле, конечно, стоит понять, что сытость - это не только про еду, но и практически про все стороны жизни человека. Который вплоть до недавнего времени собственно, и не жил, а выживал. И выживал не слишком эффективно: как уже не раз говорилось, дожить до собственного пятидесятилетия имели возможность не более 50% людей. (Даже с учетом исключения колоссальной детской смертности, достигающей так же 50%, но для детей возрастом до 3 лет.)
Причина этого была в том, что подавляющая часть населения т.н. «развитых стран» - то есть, стран, имевших феодальное, а потом и капиталистическое устройство - рассматривалось исключительно, как «инструменты» для небольшой правящей верхушки. (Неразвитые, понятное дело, жили, в значительной мере, по «общинным законам».) Понятно, что в данном случае оптимальной «демографической стратегией» было наличие высокой рождаемости в совокупности с высокой смертностью в «старших возрастах».
Поскольку это давало, во-первых, относительно качественную рабочую силу при полном отсутствии заботы о ней: например, на медицину (массовую) не тратилось ни копейки, так как выживали действительно сильнейшие. (Правда, даже они имели огромное количество хронических заболеваний, выводивших их из строя уже к 40 годам.) Во-вторых же, подобное общество могло с легкостью производить «демографические маневры», т.е., увеличивать количество работников при благоприятных условиях и уменьшать их при неблагоприятных. Скажем, «Черная смерть» унесла до 1/3 всех рабочих рук, однако в «постэпидемический период» народ начинал плодиться, как кролики. И тем самым лет за 30 полностью восстанавливал «выбитый» рынок труда, позволяя снижать заработную плату до абсолютного минимума.
То же самое - только в меньших масштабах - касалось и крупных войн, неурожаев и прочих природных и рукотворных катастроф. Понятно, что «властителям» в подобном мире было довольно комфортно: можно было не только не заботиться о народе - т.е., строить ему больницы и школы, организовывать снабжение продовольствием и т.д. Но и вообще мало думать о последствиях своих решений. Поскольку если они будут неудачные, то народ просто вымрет - а потом расплодиться. Правда, иногда вымирать и плодиться из-за этой самой политики приходилось самим властителям. Поскольку те же эпидемии - которые регулярно посещали человечество из-за чудовищной антисанитарии - особо не разбирались в чинах и званиях. Да и на войне аристократы -а порой и коронованные особы - очень часто гибли наравне с обычными солдатами.
Но это так же особо не драматизировалось, поскольку общая картина мира составлялась именно с учетом указанной особенности. (Т.е., человек мыслился исключительно как средство - даже тогда, когда официально декларировался гуманизм.) И поэтому смерть богатого землевладельца от холеры или гибель блестящего аристократа из-за пустяковой раны (поскольку нормальной медицины-то не было) воспринималась так же спокойно, как смерть тысяч простолюдинов от голода. (Разница была в масштабах - но не в сути.)
То есть, фактически, вся - именно ВСЯ - значимая человеческая история прошла под «эгидой» человека-функции. Да, вопреки всем стонам «консерваторов», капитализм не придумал это явление, он только довел его до высшей точки, до предела возможностей. (В рамках индустриального конвейерного производства.) А так любой представитель классового мира - не важно, король, феодал, богатый купец или последний земледелец - в значительной мере выступал лишь как инструмент для исполнения чужой, «высшей», или, в лучшем случае, собственной воли. (Впрочем, так же понимаемой, как «высшее предназначение».) Правда, при этом полностью «офункционалиться» человеку мешали пережитки прежней, доклассовой организации жизни. (Которые и были уничтожены во времена капитализма.) Но сути это не меняло: человек был «средством для чего-то», а не «целью чего-то».
И лишь после того, как рост организации производства потребовал значительного усложнения - именно усложнения, а не упрощения, как это обычно считается - большей части технологических операций, это состояние начало пусть медленно, но меняться. В том смысле, что, во-первых, рабочим потребовалось получать некоторое образование - т.е, «просто так», как бесконечные природные ресурсы, получать их стало невозможным. (Разумеется, изначально это касалось лишь небольшой части рабочего класса - т.н. «рабочей аристократии» - но даже указанный момент был очень важен.) Во-вторых же, рабочие «индустриальной эпохи» получили возможность самим фактом невыполнения работы - забастовкой - поставить хозяина в тяжелое положение. (Это связано с разной длиной производственного цикла, который в промышленности много короче, чем в сельском хозяйстве - что ограничивает время реакции «господина».) То есть, выступать в качестве субъектов им оказалось много проще, нежели крестьянам.
Ну, и наконец, эти два момента привели к возникновению того, что можно назвать «классовым сознанием» пролетариата. Т.е., осознанием им своей самоценности - в отличие от «вековой» ситуации, при которой главной особенностью сознания большинства было восприятие себя именно что «частью целого». Сиречь, общественной функцией. (Ну да: «ты чьих будешь?») Вследствие чего даже тогда, когда народ восставал против своих эксплуататоров - а подобные вещи периодически встречались - ни к чему хорошему это не приводило. И в самом-самом-самом лучшем случае удавалось «сменить» владельца (потому, что старого убили), обычно же дело ограничивалось только локальными возмущениями. (Подавляемыми властями.) Причина этого была именно в том, что представить себя вне «владельческой системы» люди не могли. (Точнее, какие-то представления о том, что так могло быть, у них наличествовали - как отголоски общинного «Золотого века». Но в конкретику они не переходили.)
Рабочие же получили возможность рассматривать мир не относительно пресловутой «владельческой системы», а относительно самих себя. И требовать улучшения именно для себя - вне всякой связи с хозяином и учете его интересов. (Скажем, повышение зарплаты и сокращение рабочего дня для последнего несет исключительно отрицательный смысл и может быть принято только при наличии давления.) Ну, а отсюда уже «недалеко» было до осознания возможности построения общества, ориентированного именно на интересы масс - т.е., социализма. Или, хотя бы, социал-демократии, при которой возможно хоть какое-то достижение компромисса. (Но именно компромисса - а не пресловутой «симфонии», которая существовала до этого, и которая сводилось к уже указанному превращению человека в инструмент.)
Собственно, именно поэтому момент, после которого началось активное развитие социалистически и социал-демократических концепций - то есть, условный 1917 год - и стоит признать за самое главное событие последних нескольких тысяч лет. Именно так: не столетий даже, а тысячелетий, отсчитываемых с «поздней бронзы», когда началось формирование первых государств. (Т.е., формирование социумов, основанных на жесткой дифференциации своих обитателей, на разделении их на различные «уровни», варны, касты.) Надо ли после этого говорить, что вся - именно ВСЯ - «великая человеческая история» есть история подобного «кастового деления». И что все - именно ВСЕ - созданные в то время нормы и правила, традиции и модели поведения были основаны на этом разделении. (А уж об произведениях искусства и говорить нечего: там все просто пропитано «классовым духом».)
И конечно же, просто так взять - и отбросить данные вещи невозможно. Хотя некоторые, конечно, пытались, скажем, узнав о классовой составляющей того же «классического искусства» исключить его из жизни. Но, понятно, что ничего хорошего отсюда не вышло, поскольку цивилизация в виде tabula rasa существовать, понятное дело, не может. То есть, невозможно взять - и за один момент заменить то бесконечное множество вещей, которые определяют самые мельчайшие особенности человеческого бытия. (Начиная с семейных отношений и заканчивая способами получения знаний.) Поэтому пришлось «принимать» всю классику обратно - не только в искусстве, понятное дело. (А все потому, что не стоит думать, будто бы все, что накапливалось в течение тысяч лет, можно будет переделать в десяток.) И конечно же, пришлось приспосабливаться жить в подобном «расколотом», можно даже сказать, «шизофреническом» обществе, которое являет собой общество, осознавшее античеловечность кастового деления - но при этом имеющее у себя большую часть его подсистем.
Поскольку по другому быть просто не может: единственная альтернатива тут - это всеобщее забвение человечности, возвращение к «миру орудий», т.е., к миру господ и рабов в прямом понимании этого слова. Надо ли говорить о том, что этот путь невозможен: единожды осознав себя человеком, уже не получится вновь обратиться в скотину. (Хотя, конечно, для многих данный момент выглядит привлекательно. Причем, не только для тех, кто видит себя в роли господ.) И, кстати - как уже было сказано выше - не стоит забывать, что даже господа в «прежнем мире» жили, во-многом, в роли «функции», и готовы были, например, с легкостью погибнуть на поле брани или помереть от какой-то холеры. Смогут ли так сделать современные властители? Думаю, вопрос риторический. (Более того: нынешняя эпидемия показала, что этим самым «властителям» оказывается неприемлемым даже небольшое повышения риска смертности. Ради чего они готовы терпеть убытки экономики - что еще лет сто назад было невозможным.)
Так что, в любом случае, изменения будет продолжаться. В том смысле, что постепенное изменение разного рода «вековых обычаев и норм» уже не остановить. Но именно что постепенное, протекающее в виде «волн и откатов», а не единожды измененных правил. Впрочем, если честно, по другому быть просто не может.
P.S. Кстати, интересно: но текущая вакханалия с «половым вопросом» - сиречь, весь этот бред с «гендерами» и «половой идентификацией» - так же прямо связан с описанными процессами. И так же подчиняется указанной закономерности - в том смысле, что многие испытывают искушение «изменить все раз и навсегда», но так же не смогут это сделать в принципе. И на смену текущему «гендерному буйству» с железной неизбежностью придет «гендерный пуританизм» - который так же не окажется конечной инстанцией. (Вот почему, ИМХО, всерьез относиться ко всем этим ЛГБТ и «трансгендерам» не стоит - это исключительно временное явление. Впрочем, разного рода религиозные фундаменталисты - тоже.) Но об этом, понятное дело, надо будет говорить уже отдельно…
На самом деле, конечно, стоит понять, что сытость - это не только про еду, но и практически про все стороны жизни человека. Который вплоть до недавнего времени собственно, и не жил, а выживал. И выживал не слишком эффективно: как уже не раз говорилось, дожить до собственного пятидесятилетия имели возможность не более 50% людей. (Даже с учетом исключения колоссальной детской смертности, достигающей так же 50%, но для детей возрастом до 3 лет.)
Причина этого была в том, что подавляющая часть населения т.н. «развитых стран» - то есть, стран, имевших феодальное, а потом и капиталистическое устройство - рассматривалось исключительно, как «инструменты» для небольшой правящей верхушки. (Неразвитые, понятное дело, жили, в значительной мере, по «общинным законам».) Понятно, что в данном случае оптимальной «демографической стратегией» было наличие высокой рождаемости в совокупности с высокой смертностью в «старших возрастах».
Поскольку это давало, во-первых, относительно качественную рабочую силу при полном отсутствии заботы о ней: например, на медицину (массовую) не тратилось ни копейки, так как выживали действительно сильнейшие. (Правда, даже они имели огромное количество хронических заболеваний, выводивших их из строя уже к 40 годам.) Во-вторых же, подобное общество могло с легкостью производить «демографические маневры», т.е., увеличивать количество работников при благоприятных условиях и уменьшать их при неблагоприятных. Скажем, «Черная смерть» унесла до 1/3 всех рабочих рук, однако в «постэпидемический период» народ начинал плодиться, как кролики. И тем самым лет за 30 полностью восстанавливал «выбитый» рынок труда, позволяя снижать заработную плату до абсолютного минимума.
То же самое - только в меньших масштабах - касалось и крупных войн, неурожаев и прочих природных и рукотворных катастроф. Понятно, что «властителям» в подобном мире было довольно комфортно: можно было не только не заботиться о народе - т.е., строить ему больницы и школы, организовывать снабжение продовольствием и т.д. Но и вообще мало думать о последствиях своих решений. Поскольку если они будут неудачные, то народ просто вымрет - а потом расплодиться. Правда, иногда вымирать и плодиться из-за этой самой политики приходилось самим властителям. Поскольку те же эпидемии - которые регулярно посещали человечество из-за чудовищной антисанитарии - особо не разбирались в чинах и званиях. Да и на войне аристократы -а порой и коронованные особы - очень часто гибли наравне с обычными солдатами.
Но это так же особо не драматизировалось, поскольку общая картина мира составлялась именно с учетом указанной особенности. (Т.е., человек мыслился исключительно как средство - даже тогда, когда официально декларировался гуманизм.) И поэтому смерть богатого землевладельца от холеры или гибель блестящего аристократа из-за пустяковой раны (поскольку нормальной медицины-то не было) воспринималась так же спокойно, как смерть тысяч простолюдинов от голода. (Разница была в масштабах - но не в сути.)
То есть, фактически, вся - именно ВСЯ - значимая человеческая история прошла под «эгидой» человека-функции. Да, вопреки всем стонам «консерваторов», капитализм не придумал это явление, он только довел его до высшей точки, до предела возможностей. (В рамках индустриального конвейерного производства.) А так любой представитель классового мира - не важно, король, феодал, богатый купец или последний земледелец - в значительной мере выступал лишь как инструмент для исполнения чужой, «высшей», или, в лучшем случае, собственной воли. (Впрочем, так же понимаемой, как «высшее предназначение».) Правда, при этом полностью «офункционалиться» человеку мешали пережитки прежней, доклассовой организации жизни. (Которые и были уничтожены во времена капитализма.) Но сути это не меняло: человек был «средством для чего-то», а не «целью чего-то».
И лишь после того, как рост организации производства потребовал значительного усложнения - именно усложнения, а не упрощения, как это обычно считается - большей части технологических операций, это состояние начало пусть медленно, но меняться. В том смысле, что, во-первых, рабочим потребовалось получать некоторое образование - т.е, «просто так», как бесконечные природные ресурсы, получать их стало невозможным. (Разумеется, изначально это касалось лишь небольшой части рабочего класса - т.н. «рабочей аристократии» - но даже указанный момент был очень важен.) Во-вторых же, рабочие «индустриальной эпохи» получили возможность самим фактом невыполнения работы - забастовкой - поставить хозяина в тяжелое положение. (Это связано с разной длиной производственного цикла, который в промышленности много короче, чем в сельском хозяйстве - что ограничивает время реакции «господина».) То есть, выступать в качестве субъектов им оказалось много проще, нежели крестьянам.
Ну, и наконец, эти два момента привели к возникновению того, что можно назвать «классовым сознанием» пролетариата. Т.е., осознанием им своей самоценности - в отличие от «вековой» ситуации, при которой главной особенностью сознания большинства было восприятие себя именно что «частью целого». Сиречь, общественной функцией. (Ну да: «ты чьих будешь?») Вследствие чего даже тогда, когда народ восставал против своих эксплуататоров - а подобные вещи периодически встречались - ни к чему хорошему это не приводило. И в самом-самом-самом лучшем случае удавалось «сменить» владельца (потому, что старого убили), обычно же дело ограничивалось только локальными возмущениями. (Подавляемыми властями.) Причина этого была именно в том, что представить себя вне «владельческой системы» люди не могли. (Точнее, какие-то представления о том, что так могло быть, у них наличествовали - как отголоски общинного «Золотого века». Но в конкретику они не переходили.)
Рабочие же получили возможность рассматривать мир не относительно пресловутой «владельческой системы», а относительно самих себя. И требовать улучшения именно для себя - вне всякой связи с хозяином и учете его интересов. (Скажем, повышение зарплаты и сокращение рабочего дня для последнего несет исключительно отрицательный смысл и может быть принято только при наличии давления.) Ну, а отсюда уже «недалеко» было до осознания возможности построения общества, ориентированного именно на интересы масс - т.е., социализма. Или, хотя бы, социал-демократии, при которой возможно хоть какое-то достижение компромисса. (Но именно компромисса - а не пресловутой «симфонии», которая существовала до этого, и которая сводилось к уже указанному превращению человека в инструмент.)
Собственно, именно поэтому момент, после которого началось активное развитие социалистически и социал-демократических концепций - то есть, условный 1917 год - и стоит признать за самое главное событие последних нескольких тысяч лет. Именно так: не столетий даже, а тысячелетий, отсчитываемых с «поздней бронзы», когда началось формирование первых государств. (Т.е., формирование социумов, основанных на жесткой дифференциации своих обитателей, на разделении их на различные «уровни», варны, касты.) Надо ли после этого говорить, что вся - именно ВСЯ - «великая человеческая история» есть история подобного «кастового деления». И что все - именно ВСЕ - созданные в то время нормы и правила, традиции и модели поведения были основаны на этом разделении. (А уж об произведениях искусства и говорить нечего: там все просто пропитано «классовым духом».)
И конечно же, просто так взять - и отбросить данные вещи невозможно. Хотя некоторые, конечно, пытались, скажем, узнав о классовой составляющей того же «классического искусства» исключить его из жизни. Но, понятно, что ничего хорошего отсюда не вышло, поскольку цивилизация в виде tabula rasa существовать, понятное дело, не может. То есть, невозможно взять - и за один момент заменить то бесконечное множество вещей, которые определяют самые мельчайшие особенности человеческого бытия. (Начиная с семейных отношений и заканчивая способами получения знаний.) Поэтому пришлось «принимать» всю классику обратно - не только в искусстве, понятное дело. (А все потому, что не стоит думать, будто бы все, что накапливалось в течение тысяч лет, можно будет переделать в десяток.) И конечно же, пришлось приспосабливаться жить в подобном «расколотом», можно даже сказать, «шизофреническом» обществе, которое являет собой общество, осознавшее античеловечность кастового деления - но при этом имеющее у себя большую часть его подсистем.
Поскольку по другому быть просто не может: единственная альтернатива тут - это всеобщее забвение человечности, возвращение к «миру орудий», т.е., к миру господ и рабов в прямом понимании этого слова. Надо ли говорить о том, что этот путь невозможен: единожды осознав себя человеком, уже не получится вновь обратиться в скотину. (Хотя, конечно, для многих данный момент выглядит привлекательно. Причем, не только для тех, кто видит себя в роли господ.) И, кстати - как уже было сказано выше - не стоит забывать, что даже господа в «прежнем мире» жили, во-многом, в роли «функции», и готовы были, например, с легкостью погибнуть на поле брани или помереть от какой-то холеры. Смогут ли так сделать современные властители? Думаю, вопрос риторический. (Более того: нынешняя эпидемия показала, что этим самым «властителям» оказывается неприемлемым даже небольшое повышения риска смертности. Ради чего они готовы терпеть убытки экономики - что еще лет сто назад было невозможным.)
Так что, в любом случае, изменения будет продолжаться. В том смысле, что постепенное изменение разного рода «вековых обычаев и норм» уже не остановить. Но именно что постепенное, протекающее в виде «волн и откатов», а не единожды измененных правил. Впрочем, если честно, по другому быть просто не может.
P.S. Кстати, интересно: но текущая вакханалия с «половым вопросом» - сиречь, весь этот бред с «гендерами» и «половой идентификацией» - так же прямо связан с описанными процессами. И так же подчиняется указанной закономерности - в том смысле, что многие испытывают искушение «изменить все раз и навсегда», но так же не смогут это сделать в принципе. И на смену текущему «гендерному буйству» с железной неизбежностью придет «гендерный пуританизм» - который так же не окажется конечной инстанцией. (Вот почему, ИМХО, всерьез относиться ко всем этим ЛГБТ и «трансгендерам» не стоит - это исключительно временное явление. Впрочем, разного рода религиозные фундаменталисты - тоже.) Но об этом, понятное дело, надо будет говорить уже отдельно…