СССР и два пути его существования
В прошлом посте было сказано, что СССР действительно мог бы сохраниться при условии, что выбрал путь высокотехнологичного инновационного развития. Тот путь, который, собственно, и сопровождал существование страны с самого момента ее возникновения (ГОЭЛРО и даже раньше), и оказывался актуальным вплоть до самой ее гибели. Впрочем, как уже говорилось, реальный отход от принципа «инновационности» произошел еще где-то в конце 1960 годов, когда была свернута «лунная программа», и существенно «заторможено» развитие в других областях. (Правда, к началу следующего десятилетия власти «опомнились», но было уже поздно: процесс «деинновационизации» был запущен.)
В любом случае, очевидно, что вопрос о выборе пути был связан не столько с «экономическими факторами» - а точнее, совершенно не с экономическими факторами - сколько с мировосприятием, утвердившимя в указанном периода. (Т.е., ключевым моментом, повлиявшим на судьбу страны, стал не дефицит ресурсов - несмотря на то, что он однозначно был. А совершенно иные вещи.) Да, так бывает в т.н. «переходном периоде», при котором базис - т.е., соотношение производственных отношений и производительных сил - находится в нестабильном состоянии. Как это и было в СССР 1960 годов, где передовая (социалистическая) форма огранизации труда была вынуждена существовать в условиях индустриальной формы производства. (То есть, в условиях господства производительных сил, характерных для капиталистической формации.)
Понятно, что в указанной ситуации было две возможности «уравновешивания системы». А именно: привод производительных сил в соответствие с социалистической формой хозяйства. То есть - та самая «инновацианизация» производства, развитие передовых промышленных технологий, таковых, как уже не раз помянутое гибкое автоматизированное производство или же, в крайнем случае, «простое» насыщение заводов и фабрик средствами автоматизации. (Хотя «традиционные» автоматизированные линии и имели очень существенный недостаток, состоящий в отсутствии нужной степени гибкости - поэтому они могли рассматриваться исключительно, как паллиатив.) Впрочем, стоит понимать, что одним только производственным оборудованием производительные силы не ограничиваются: например, так же не раз помянутая система ОГАС или уже существующие на конец 1960 годов системы САПР (скажем, созданный в 1968 годы компьютер МИР разрабатывался под указанную задачу) так же относятся к данной категории.
Ну, а второе направление «уравновешивания» - это, разумеется, «опускание» имеющихся социальных отношений под уровень индустриального производства. Который, собственно, и был избран советским руководством - а точнее, «сам избрался» при отказе последнего от первого пути. Наверное, тут не надо говорить, что составляло основую этого «направления развития», поскольку оно до сих пор оказывается господствующим в России. Поскольку, скажем, та же «реформа здравоохранения» - при котором последнее превращается из всеобщей системы, охватывающей все население страны в совокупность платных и полуплатных услуг, доступных для ограниченного числа людей (хотя и имеющих высокое качество) - это именно «приведение в норму» социального устройства. Ну да: для индустриального общества нет смысла в «протаскивании к здоровью» всего населения страны, ему важны только те, кто не может быть легко заменен в рамках капиталистической конкуренции.
* * *
казанную тему, понятное дело, надо разбирать уже отдельно. Впрочем, нет: одно важное свойство выбранного «направления развития», все же, можно указать уже здесь. А именно: стоит помянуть, что после условного 1968 года фактически все попытки советского руководства повысить эффективность производственной системы происходили через «стимуляцию производительности труда». Сюда могут быть отнесены и «перестроечные» увлечения «бригадным» и «арендным» подрядом, «кооперативами» и т.д.. И еще более ранние «игры» с самоокупаемостью, и вообще, большая часть т.н. «либермановских реформ». В том смысле, что они были направлены на активизацию именно несоциалистических элементов советской системы - несмотря на все декларации обратного. В этом, кстати, их отличие от внешне похожих - но кардинально противоположных - методов, применявшихся в экономике более раннего периода. Скажем, практиковавшегося в 1950 годы метода «стимуляции снижения цен», в общем, сводимого к снижению себестоимости. В то время, как решения 1970-1980 всегда и везде приводили к увеличению себестоимости и цены.
Впрочем, этот вопрос так же надо рассматривать уже отдельно. (То есть, надо подробно разбирать, как работает тот или иной метод «стимуляции», и что он, собственно, стимулирует.) Тут же можно только указать на то, что указанные способы не просто не способствовали развитию передовых технологий, но и приводили к росту очевидной архаики. (Скажем, в том же сельком хозяйстве, но не только.) Поскольку созданный в 1950-1970 годах производственный комплекс в значительной мере - по крайне мере, в своей «высокотехнологичной части» - опирался именно на социалистические принципы организации труда. И мало подходил для внедрения конкурентных способов стимуляции, на которых делались ставки после 1968. (Кстати, это верно даже сейчас. В том смысле, что любые попытки построить альтернативную советской систему высокотехнологичных отраслей - скажем, то же Сколково - ведет исключительно к развитию методов «освоения бюджетных средств».)
То есть, можно сказать, что позднесоветский - а потом и постсоветский - периоды развития нашей страны показали жизненную необходимость «искусственного»,если так можно сказать, завышения инновационности общества в противовес «стимулятивности». То есть, то, что обеспечения стоящих перед обществом задач тут требуется не развивать возможности для как можно полного «выжимания» рабочей силы, а внедрять как можно передовые технологии производства. Несмотря на то, что второй путь выглядит на порядок более простым и эффективным. («Либермановцы» говорили, что их реформа стоит столько, сколько стоит бумага, на которой «она напечатана») Поскольку эта эффективность в действительности мнима и кратковременна - а вот отрицательные последствия «стимуляционного общества», напротив, долговременным и реальны. (Скажем, уже сейчас ущерб, нанесенный «стимуляцией» - сиречь, конкуренцией - тому же образованию и здравоохранению или, скажем, научно-технической деятельности в стране настолько велик, что для его устранения потребуется несколько десятилетий. А ведь это еще не предел: если судить по последнему году, то лет через двадцать придется прямо восстанавливать «ликбез».)
* * *
В то время, как развертывание инновационной системы, напротив, становится с каждым новым этапом все легче и легче. Например, в том смысле, что она стимулирует высокий уровень образованности в обществе, приводящий к значительному удешевлению квалифицированного труда. Вот труд неквалифицированный тут, напротив, дорожает - но это значит только то, что производство, основанное на нем, необходимо заменять на более высокоорганизованное. Причем - так же заниматься «принудительно». Т.е., делать это даже тогда, когда прежняя форма выглядит работоспособной и защищается со стороны исполнителей. (Как, например, это происходило с использованием ручной уборки картофеля, замена которой на уборку при помощи комбайнов прямо тормозилось руководством сельхозпредприятий. Поскольку последнее было дороже и менее эффективно, нежели привлечение труда студентов и инженеров.)
Ну, а самое главное: стоит понимать, что сам «переходный период» - коим и выступает социализм советского типа - однозначно выступает крайне нелинейным и неочевидным процессом. Рассмотрение которого с т.з. «обычного мышления» есть дело не просто бесполезное, но и крайне опасное. В том смысле, что этот путь однозначно ведет к выбору наименее удачного, «деградационного» пути - как, собственно, и произошло. Однако о том, что же отсюда следует, а так же - почему все сказанное выше не применимо к «обычным», классовым обществам - будет сказано уже отдельно…
В любом случае, очевидно, что вопрос о выборе пути был связан не столько с «экономическими факторами» - а точнее, совершенно не с экономическими факторами - сколько с мировосприятием, утвердившимя в указанном периода. (Т.е., ключевым моментом, повлиявшим на судьбу страны, стал не дефицит ресурсов - несмотря на то, что он однозначно был. А совершенно иные вещи.) Да, так бывает в т.н. «переходном периоде», при котором базис - т.е., соотношение производственных отношений и производительных сил - находится в нестабильном состоянии. Как это и было в СССР 1960 годов, где передовая (социалистическая) форма огранизации труда была вынуждена существовать в условиях индустриальной формы производства. (То есть, в условиях господства производительных сил, характерных для капиталистической формации.)
Понятно, что в указанной ситуации было две возможности «уравновешивания системы». А именно: привод производительных сил в соответствие с социалистической формой хозяйства. То есть - та самая «инновацианизация» производства, развитие передовых промышленных технологий, таковых, как уже не раз помянутое гибкое автоматизированное производство или же, в крайнем случае, «простое» насыщение заводов и фабрик средствами автоматизации. (Хотя «традиционные» автоматизированные линии и имели очень существенный недостаток, состоящий в отсутствии нужной степени гибкости - поэтому они могли рассматриваться исключительно, как паллиатив.) Впрочем, стоит понимать, что одним только производственным оборудованием производительные силы не ограничиваются: например, так же не раз помянутая система ОГАС или уже существующие на конец 1960 годов системы САПР (скажем, созданный в 1968 годы компьютер МИР разрабатывался под указанную задачу) так же относятся к данной категории.
Ну, а второе направление «уравновешивания» - это, разумеется, «опускание» имеющихся социальных отношений под уровень индустриального производства. Который, собственно, и был избран советским руководством - а точнее, «сам избрался» при отказе последнего от первого пути. Наверное, тут не надо говорить, что составляло основую этого «направления развития», поскольку оно до сих пор оказывается господствующим в России. Поскольку, скажем, та же «реформа здравоохранения» - при котором последнее превращается из всеобщей системы, охватывающей все население страны в совокупность платных и полуплатных услуг, доступных для ограниченного числа людей (хотя и имеющих высокое качество) - это именно «приведение в норму» социального устройства. Ну да: для индустриального общества нет смысла в «протаскивании к здоровью» всего населения страны, ему важны только те, кто не может быть легко заменен в рамках капиталистической конкуренции.
* * *
казанную тему, понятное дело, надо разбирать уже отдельно. Впрочем, нет: одно важное свойство выбранного «направления развития», все же, можно указать уже здесь. А именно: стоит помянуть, что после условного 1968 года фактически все попытки советского руководства повысить эффективность производственной системы происходили через «стимуляцию производительности труда». Сюда могут быть отнесены и «перестроечные» увлечения «бригадным» и «арендным» подрядом, «кооперативами» и т.д.. И еще более ранние «игры» с самоокупаемостью, и вообще, большая часть т.н. «либермановских реформ». В том смысле, что они были направлены на активизацию именно несоциалистических элементов советской системы - несмотря на все декларации обратного. В этом, кстати, их отличие от внешне похожих - но кардинально противоположных - методов, применявшихся в экономике более раннего периода. Скажем, практиковавшегося в 1950 годы метода «стимуляции снижения цен», в общем, сводимого к снижению себестоимости. В то время, как решения 1970-1980 всегда и везде приводили к увеличению себестоимости и цены.
Впрочем, этот вопрос так же надо рассматривать уже отдельно. (То есть, надо подробно разбирать, как работает тот или иной метод «стимуляции», и что он, собственно, стимулирует.) Тут же можно только указать на то, что указанные способы не просто не способствовали развитию передовых технологий, но и приводили к росту очевидной архаики. (Скажем, в том же сельком хозяйстве, но не только.) Поскольку созданный в 1950-1970 годах производственный комплекс в значительной мере - по крайне мере, в своей «высокотехнологичной части» - опирался именно на социалистические принципы организации труда. И мало подходил для внедрения конкурентных способов стимуляции, на которых делались ставки после 1968. (Кстати, это верно даже сейчас. В том смысле, что любые попытки построить альтернативную советской систему высокотехнологичных отраслей - скажем, то же Сколково - ведет исключительно к развитию методов «освоения бюджетных средств».)
То есть, можно сказать, что позднесоветский - а потом и постсоветский - периоды развития нашей страны показали жизненную необходимость «искусственного»,если так можно сказать, завышения инновационности общества в противовес «стимулятивности». То есть, то, что обеспечения стоящих перед обществом задач тут требуется не развивать возможности для как можно полного «выжимания» рабочей силы, а внедрять как можно передовые технологии производства. Несмотря на то, что второй путь выглядит на порядок более простым и эффективным. («Либермановцы» говорили, что их реформа стоит столько, сколько стоит бумага, на которой «она напечатана») Поскольку эта эффективность в действительности мнима и кратковременна - а вот отрицательные последствия «стимуляционного общества», напротив, долговременным и реальны. (Скажем, уже сейчас ущерб, нанесенный «стимуляцией» - сиречь, конкуренцией - тому же образованию и здравоохранению или, скажем, научно-технической деятельности в стране настолько велик, что для его устранения потребуется несколько десятилетий. А ведь это еще не предел: если судить по последнему году, то лет через двадцать придется прямо восстанавливать «ликбез».)
* * *
В то время, как развертывание инновационной системы, напротив, становится с каждым новым этапом все легче и легче. Например, в том смысле, что она стимулирует высокий уровень образованности в обществе, приводящий к значительному удешевлению квалифицированного труда. Вот труд неквалифицированный тут, напротив, дорожает - но это значит только то, что производство, основанное на нем, необходимо заменять на более высокоорганизованное. Причем - так же заниматься «принудительно». Т.е., делать это даже тогда, когда прежняя форма выглядит работоспособной и защищается со стороны исполнителей. (Как, например, это происходило с использованием ручной уборки картофеля, замена которой на уборку при помощи комбайнов прямо тормозилось руководством сельхозпредприятий. Поскольку последнее было дороже и менее эффективно, нежели привлечение труда студентов и инженеров.)
Ну, а самое главное: стоит понимать, что сам «переходный период» - коим и выступает социализм советского типа - однозначно выступает крайне нелинейным и неочевидным процессом. Рассмотрение которого с т.з. «обычного мышления» есть дело не просто бесполезное, но и крайне опасное. В том смысле, что этот путь однозначно ведет к выбору наименее удачного, «деградационного» пути - как, собственно, и произошло. Однако о том, что же отсюда следует, а так же - почему все сказанное выше не применимо к «обычным», классовым обществам - будет сказано уже отдельно…