Еще раз о "классической культуре" 2
Итак, как было сказано в прошлом посте , неудача с создание новой, «пролетарской» культуры в раннем СССР было прямо связана с низким уровнем производительных сил. В том смысле, что последние требовали значительного числа низкообразованной рабочей силы, которая по определению не могла породить собственный «культурный корпус». Поэтому у советского правительства было, по сути, две альтернативы: или оставить все, как есть - в смысле, сохранить малокультурье основного населения, для которого вершиной музыки была игра в кабаке на балалайке, а вершиной живописи - пресловутый лубок с Козьмой Крючковым. Или же взять - и попытаться адаптировать имеющийся «дворянский культурный корпус» под нужды простого населения.
Разумеется, был выбран второй путь: Наташа Ростова - пуская даже слабо понимаемая народом - однозначно лучше матерных частушек. Однако, как уже не раз говорилось, данный путь оказался паллиативом - в том смысле, что «спрятанная» в данном корпусе элитарность неизбежно принесла свои плоды, причем совершенно неприятные. На этом фоне неизбежно возникает вопрос: а могло ли быть что-то иное? В смысле: можно ли вообще пройти между Сциллой бескультурья - к которому, в общем-то, можно отнести и современную коммерческую «культуру» - и Харибдой элитаризации культурного процесса, превращения «деятелей культуры» во всезнающих и ни перед кем не отвечающих «жрецов»? (Пожирающих при этом общественные ресурсы при минимальной отдаче.)
Ответ на этот вопрос довольно непрост. В том смысле, что фактором, который определял базовые свойства «классической» - она же дворянская или господская - культуры выступало кардинальное различие в уровне жизни разных категорий людей. (Даже в том случае, когда авторами художественных произведений выступают «не дворяне».) Ну да: в том же позапрошлом веке какой-нибудь виконт мог получать содержание в тысячу фунтов в год - и считать себя нищим. (Да и окружающие считали его бедняком - по сравнению с другими, более успешными, виконтами.) Притом, что рабочие в то же самое время получали зарплату в 10 фунтов, а домашняя прислуга могла довольствоваться и 5 фунтами в год. (Речь идет об Англии, в других странах разница была еще больше.) Неудивительно, что при этом творческий процесс мог происходить только среди представителей правящих классов или ради представителей правящих классов, которые могли позволять платить от 10 шиллингов за книгу или билет в театр. (Разумеется, могло быть и больше.)
Поэтому элитарность произведений искусства была обязательной - даже если там и изображались представители низших классов. А главное - количество «творцов» в обществе было крайне ограниченным, т.к. обычный человек вряд ли мог надеяться на вхождение в их узкий круг. Поскольку даже «нормальное» образование получить было довольно сложно. (Нет, конечно, история знает примеры «самородков», пришедших в культуру с самого низа, но сути это не меняет.) Поэтому в досоциалистическом обществе возникнуть что-то иное просто не могло.
* * *
Однако с появлением широкого круга образованных работников - что, собственно, и произошло в СССР после завершения процесса индустриализации - ситуация изменилась. Изменилась она и потому, что у масс появилось значительное свободное время, которое можно было бы использовать для творчества. И, наконец, что самое главное: случившиеся изменения привели к отказу от разделения на немногих «избранных», которые имеют право управлять волей всех остальных. (Именно это качество, собственно, и перешло на «творцов», объявленных единственными властителями дум, которые неподвластны потребителям своего творчества.) Подобное положение, кстати, было нормальным не только для рабочих или слуг - даже немногочисленные служащие, как правило, считали нормой беспрекословно подчиняться своему начальству.
Однако для советских людей - особенно для тех, которые оказались связанными с возникшими в 1950 годах «островками малоотчужденного труда» - указанная система оказалась чуждой. Поэтому чуждой им оказалась и система «казенной» или «официальной культуры», неизбежно выростающей на базе «классики». С ее неизбежной иерархичностью и наличием немногих «голос имеющих» - которых, собственно, и должны смиренно слушать все остальные. С другой стороны, уже указанное наличие личной свободы - имеется в виду, свободы экономической в виде возможности не тратить всю свою жизнь ради получения «куска хлеба» - привело к появлению у них «потребности в культуре». Т.е., в получении сложных «текстов» (не только в виде книг, но и, скажем, в виде тех же театральных постановок), затрагивающих самые глубинные проблемы бытия.
В совокупностью с указаной выше антииерархичностью это вызвало к жизни то, что можно не совсем корректно назвать «контркультурой». (Не совсем корректно - потому, что слово это уже занято.) К коей можно отнести, например, такое явление, как «самиздат» - т.е., распространение в интеллигентской среде произведений, не рекомендованных «официальной культурой». Впрочем, были и другие проявления «контркультуры» - начиная с увлечения «зарубежной музыкой» и заканчивая слушание «иностранных голосов». Которые представляли собой попытки найти «кульурные явления» за пределами иерархической пирамиды.
Кстати, интересно, что указанная потребность приводила к тому, что «качество» данных культурных произведений оказывалось не критичным. Например, большая часть «самиздата» была - как потом оказалась - наполнена крайне слабыми вещами (вроде произведений того же Солженицына). Но это никому не казалось важным - важен был сам выход за пределы «официоза», за иерархические установки, создаваемые «классикой». То же самое можно сказать и о появившемся позднее «русском роке», который - как это не странно прозвучит - был крайне слабым и в художественном, и в «смысловом» тексте. (Так что никакой «антисоветчины» рокеры, как правило, не несли - они, в большинстве своем, пели банальности и нелепости, лишенные особого смысла. Поскольку главной потребностью, кою удовлетворял данный вид искусства, была потребность в творчестве за пределами иерархии.
* * *
То есть, можно сказать, что основной принцип этой самой «иной культуры состоял в ее антииерархизме, отказ от концепции «властителей дум». И именно он - этот самый принцип - по сути, и стал результатом принятия его советским обществом. (Так что, еще раз можно сказать, что обвинения в том, что «рокеры стали проповедниками антисоветизма», абсурдны: как раз проповедей от них ждали меньше всего.) В отличие от советского руководства, которое продолжало быть уверенным в том, что иерархическое устройство есть оптимальное при условии, что оно обеспечивает высокое качество. И поэтому оно до самого последнего момента продолжала активно «пропихивать» разнообразных «заслуженных лауреатов» (в литературе, музыке, живописи и т.д.), которые обективно создавали высококачественный продукт. (Скажем, классическую музыку или фильмы-эпопей, кои были на порядки выше всего «контркультурного продукта».
Но население страны чем дальше, тем меньше желало видеть данную «классику». Таким образом, можно сказать, что вопрос о главной особенности «постклассического искусства» (или «постискусства») оказывается, в общем-то, решенным: она состоит в отказе от принципа иерархичности, от разделения авторов на «именитых и заслуженных», и всех остальных. Однако это только начало - поскольку из эволюции данного понятия можно прекрасно увидеть, что происходит и дальнейшая «деиерархизация», ведущая к утрате главного разделения в искусстве/культуре. А именно: разделения на автора и потребителя. (Читателя, зрителя.) Кстати, это было заметно еще в начале данного процесса: скажем, в 1920 годах некоторые экспериментаторы в театре пытались вовлечь зрителей в данный процесс. Разумеется, с негативным результатом, поскольку при уровне развития тогдашнего общества это было невозможным. Да и, будучи «решением в лоб», подобный тип «обезавторивания» вряд ли может рассматриваться, как оптимальным.
Гораздо более удачной оказалась косвенная реализация «творчества без автора», реализуемая - через многочисленные примеры «народной самодеятельности». (Часто отходящей от изначального «низкого» (фольклорного) направления к более серьезным вещам.) Другое дело, что наступившая «классивизация» - с ее неизбежной иерархизацией - привела к очень сильному давлению на данную область деятельности, к стремлению включить ее в государственную иерархическую системы. В результате чего все положительные эффекты данного процесса начали исчезать, и самодеятельность начала превращался в бледную копию официального, «лауреатского» искусства.
С соответствующим итогом, состоящем в нарастании отрицания по мере развития советского общества. (К концу СССР «самодеятельность» и «народное творчество» в общественном сознании заняли примерно то же место, что и «официоз». В отличие от «самиздата» и того же рока.) Ну, а пресловутый «переход к рынку» фактически закрыл данную возможность, заставив всех «творцов» перейти на «коммерческие рельсы». Т.е., произошел определенный возрат к исторической норме, состоящей в том, что народ к искусству «высокому» доступа лишается. (Поскольку искусство коммерческое, по сути, оказывается ближе всего к искусству «низкому» - хотя, конечно, и тут не все однозначно.) Впрочем, о данной проблеме надо будет говорить уже отдельно.
Тут же, завершая указанную тему, стоит только еще раз указать на то, что вопрос о том, какой должна быть культура в современном обществе, разумеется, не закрылся с гибелью СССР. Поскольку последовавшие за указанным моментом процессы показали, что «историческая норма» - с темным и бесправным народом, полностью подчиненным отдельным властителям - вернулась далеко не полностью. И, более того - даже указанное возвращение в действительности является крайне нестойким и локальным во времени. Поскольку…
Но о том, что «поскольку», и что отсюда следует, будет также сказано в отдельном посте.
Разумеется, был выбран второй путь: Наташа Ростова - пуская даже слабо понимаемая народом - однозначно лучше матерных частушек. Однако, как уже не раз говорилось, данный путь оказался паллиативом - в том смысле, что «спрятанная» в данном корпусе элитарность неизбежно принесла свои плоды, причем совершенно неприятные. На этом фоне неизбежно возникает вопрос: а могло ли быть что-то иное? В смысле: можно ли вообще пройти между Сциллой бескультурья - к которому, в общем-то, можно отнести и современную коммерческую «культуру» - и Харибдой элитаризации культурного процесса, превращения «деятелей культуры» во всезнающих и ни перед кем не отвечающих «жрецов»? (Пожирающих при этом общественные ресурсы при минимальной отдаче.)
Ответ на этот вопрос довольно непрост. В том смысле, что фактором, который определял базовые свойства «классической» - она же дворянская или господская - культуры выступало кардинальное различие в уровне жизни разных категорий людей. (Даже в том случае, когда авторами художественных произведений выступают «не дворяне».) Ну да: в том же позапрошлом веке какой-нибудь виконт мог получать содержание в тысячу фунтов в год - и считать себя нищим. (Да и окружающие считали его бедняком - по сравнению с другими, более успешными, виконтами.) Притом, что рабочие в то же самое время получали зарплату в 10 фунтов, а домашняя прислуга могла довольствоваться и 5 фунтами в год. (Речь идет об Англии, в других странах разница была еще больше.) Неудивительно, что при этом творческий процесс мог происходить только среди представителей правящих классов или ради представителей правящих классов, которые могли позволять платить от 10 шиллингов за книгу или билет в театр. (Разумеется, могло быть и больше.)
Поэтому элитарность произведений искусства была обязательной - даже если там и изображались представители низших классов. А главное - количество «творцов» в обществе было крайне ограниченным, т.к. обычный человек вряд ли мог надеяться на вхождение в их узкий круг. Поскольку даже «нормальное» образование получить было довольно сложно. (Нет, конечно, история знает примеры «самородков», пришедших в культуру с самого низа, но сути это не меняет.) Поэтому в досоциалистическом обществе возникнуть что-то иное просто не могло.
* * *
Однако с появлением широкого круга образованных работников - что, собственно, и произошло в СССР после завершения процесса индустриализации - ситуация изменилась. Изменилась она и потому, что у масс появилось значительное свободное время, которое можно было бы использовать для творчества. И, наконец, что самое главное: случившиеся изменения привели к отказу от разделения на немногих «избранных», которые имеют право управлять волей всех остальных. (Именно это качество, собственно, и перешло на «творцов», объявленных единственными властителями дум, которые неподвластны потребителям своего творчества.) Подобное положение, кстати, было нормальным не только для рабочих или слуг - даже немногочисленные служащие, как правило, считали нормой беспрекословно подчиняться своему начальству.
Однако для советских людей - особенно для тех, которые оказались связанными с возникшими в 1950 годах «островками малоотчужденного труда» - указанная система оказалась чуждой. Поэтому чуждой им оказалась и система «казенной» или «официальной культуры», неизбежно выростающей на базе «классики». С ее неизбежной иерархичностью и наличием немногих «голос имеющих» - которых, собственно, и должны смиренно слушать все остальные. С другой стороны, уже указанное наличие личной свободы - имеется в виду, свободы экономической в виде возможности не тратить всю свою жизнь ради получения «куска хлеба» - привело к появлению у них «потребности в культуре». Т.е., в получении сложных «текстов» (не только в виде книг, но и, скажем, в виде тех же театральных постановок), затрагивающих самые глубинные проблемы бытия.
В совокупностью с указаной выше антииерархичностью это вызвало к жизни то, что можно не совсем корректно назвать «контркультурой». (Не совсем корректно - потому, что слово это уже занято.) К коей можно отнести, например, такое явление, как «самиздат» - т.е., распространение в интеллигентской среде произведений, не рекомендованных «официальной культурой». Впрочем, были и другие проявления «контркультуры» - начиная с увлечения «зарубежной музыкой» и заканчивая слушание «иностранных голосов». Которые представляли собой попытки найти «кульурные явления» за пределами иерархической пирамиды.
Кстати, интересно, что указанная потребность приводила к тому, что «качество» данных культурных произведений оказывалось не критичным. Например, большая часть «самиздата» была - как потом оказалась - наполнена крайне слабыми вещами (вроде произведений того же Солженицына). Но это никому не казалось важным - важен был сам выход за пределы «официоза», за иерархические установки, создаваемые «классикой». То же самое можно сказать и о появившемся позднее «русском роке», который - как это не странно прозвучит - был крайне слабым и в художественном, и в «смысловом» тексте. (Так что никакой «антисоветчины» рокеры, как правило, не несли - они, в большинстве своем, пели банальности и нелепости, лишенные особого смысла. Поскольку главной потребностью, кою удовлетворял данный вид искусства, была потребность в творчестве за пределами иерархии.
* * *
То есть, можно сказать, что основной принцип этой самой «иной культуры состоял в ее антииерархизме, отказ от концепции «властителей дум». И именно он - этот самый принцип - по сути, и стал результатом принятия его советским обществом. (Так что, еще раз можно сказать, что обвинения в том, что «рокеры стали проповедниками антисоветизма», абсурдны: как раз проповедей от них ждали меньше всего.) В отличие от советского руководства, которое продолжало быть уверенным в том, что иерархическое устройство есть оптимальное при условии, что оно обеспечивает высокое качество. И поэтому оно до самого последнего момента продолжала активно «пропихивать» разнообразных «заслуженных лауреатов» (в литературе, музыке, живописи и т.д.), которые обективно создавали высококачественный продукт. (Скажем, классическую музыку или фильмы-эпопей, кои были на порядки выше всего «контркультурного продукта».
Но население страны чем дальше, тем меньше желало видеть данную «классику». Таким образом, можно сказать, что вопрос о главной особенности «постклассического искусства» (или «постискусства») оказывается, в общем-то, решенным: она состоит в отказе от принципа иерархичности, от разделения авторов на «именитых и заслуженных», и всех остальных. Однако это только начало - поскольку из эволюции данного понятия можно прекрасно увидеть, что происходит и дальнейшая «деиерархизация», ведущая к утрате главного разделения в искусстве/культуре. А именно: разделения на автора и потребителя. (Читателя, зрителя.) Кстати, это было заметно еще в начале данного процесса: скажем, в 1920 годах некоторые экспериментаторы в театре пытались вовлечь зрителей в данный процесс. Разумеется, с негативным результатом, поскольку при уровне развития тогдашнего общества это было невозможным. Да и, будучи «решением в лоб», подобный тип «обезавторивания» вряд ли может рассматриваться, как оптимальным.
Гораздо более удачной оказалась косвенная реализация «творчества без автора», реализуемая - через многочисленные примеры «народной самодеятельности». (Часто отходящей от изначального «низкого» (фольклорного) направления к более серьезным вещам.) Другое дело, что наступившая «классивизация» - с ее неизбежной иерархизацией - привела к очень сильному давлению на данную область деятельности, к стремлению включить ее в государственную иерархическую системы. В результате чего все положительные эффекты данного процесса начали исчезать, и самодеятельность начала превращался в бледную копию официального, «лауреатского» искусства.
С соответствующим итогом, состоящем в нарастании отрицания по мере развития советского общества. (К концу СССР «самодеятельность» и «народное творчество» в общественном сознании заняли примерно то же место, что и «официоз». В отличие от «самиздата» и того же рока.) Ну, а пресловутый «переход к рынку» фактически закрыл данную возможность, заставив всех «творцов» перейти на «коммерческие рельсы». Т.е., произошел определенный возрат к исторической норме, состоящей в том, что народ к искусству «высокому» доступа лишается. (Поскольку искусство коммерческое, по сути, оказывается ближе всего к искусству «низкому» - хотя, конечно, и тут не все однозначно.) Впрочем, о данной проблеме надо будет говорить уже отдельно.
Тут же, завершая указанную тему, стоит только еще раз указать на то, что вопрос о том, какой должна быть культура в современном обществе, разумеется, не закрылся с гибелью СССР. Поскольку последовавшие за указанным моментом процессы показали, что «историческая норма» - с темным и бесправным народом, полностью подчиненным отдельным властителям - вернулась далеко не полностью. И, более того - даже указанное возвращение в действительности является крайне нестойким и локальным во времени. Поскольку…
Но о том, что «поскольку», и что отсюда следует, будет также сказано в отдельном посте.