Геополитическое 3. Тучи над Минском
Наверное, тут не надо будет напоминать, что одним из главных событий, характеризующих наступающий год, стали некоторый конфликт между руководством России и Белоруссии. В результате которого последнее государство - традиционно рассматриваемое в РФ в качестве главного (а порой и единственного) союзника - потеряло немало своих сторонников. А белорусский президент стал вообще рассматриваться в качестве то ли комического героя, то ли некоего трикстера - но, в любом случае, персонажа скорее странного и отталкивающего, нежели героического.
А ведь лет десять назад принято (среди «патриотов») было говорить: у «батьки» 4 дивизии, но если они пойдут на Москву, то превратятся в 40! В том смысле, что российские военнослужащие с радостью перейдут на сторону белорусов, и обеспечат господину Лукашенко торжественный въезд в российскую столицу на белом коне. Впрочем, и без дивизий положение данной личности в российском «патриотическом пантеоне» долгое время было очень высокими - настолько, что он вполне мог соревноваться по популярности с Путиным. (И причем неизвестно, кто бы вышел победителем!) В «допутинскую» же эпоху «батька» вообще выглядел чуть ли не как единственный «приличный политик» на постсоветском пространстве. И подобное состояние сохранялось десятилетиями - в том смысле, что говорить о «белорусском чуде» начали еще в конце 1990 годов, продолжали все 2000, и даже в первой половине 2010 эта тема была еще достаточно актуальна.
Но уже со второй части указанного десятилетия положение начало меняться - в том смысле, что на безоблачном горизонте российско-белорусских взаимоотношений начали скапливаться тучи. Точнее речь стоит вести не о самих взаимоотношениях, а об их восприятии российским обществом, в котором появились совершенно невиданные до этого нотки. А именно - утверждения о том, что белорусы получают от РФ дешевую нефть и газ. И вообще - «жируют за российский счет». Впрочем, что уж тут говорить - в подобных словах была значительная доля правды, поскольку до самого последнего времени цены на указанное сырье для соседней республики действительно были ниже общемировых. (О более «мелких» особенностей российско-белорусских взаимоотношений, состоящих, например, в полуконтрабандном завозе через Белоруссию иностранных товаров в РФ, и говорить не стоит.)
Однако до недавнего времени на данном обстоятельстве предпочитали не акцентировать внимание. И - несмотря на все «батькины закидоны» - продолжали считать данное государство лучшим российским союзником, верно идущим к пресловутой «интеграции». (Хотя в чем состоит последняя, и зачем к ней надо идти столь долго: напомню, «российско-белорусскую интеграцию» начали еще при Ельцине - никто особо не задумывался.) Причина этого была проста: в то время Белоруссия действительно выглядела крайне важным ресурсом, удерживать который считалось необходимым даже путем определенных экономических издержек. Поэтому на любые проблемы смотрели сквозь пальцы - для того, чтобы не разрушить главного: тех отношений, что вытекали из занимаемого Белоруссией положения в «глобализованном мире».
* * *
Да, именно так: несмотря на то, что указанное государство в свое время считалось чуть ли не самым главным «противником глобализма» в мире, а господин Лукашенко выглядел чуть ли не единственной «защитой угнетенного глобалистами русского народа», однако в действительности главным основанием его режима была именно установившаяся после гибели СССР система миропорядка. В рамках которой любые постсоветские государства - за исключением России, разумеется - выступали в качестве т.н. «лимитрофов». Впрочем, нет! В отличие от «классических» лимитрофов образца 1920-1930 годов, играющих роль очевидного барьера перед «красной угрозой», новые «лимитрофы» должны были не столько «ограждать цивилизованный мир от России, сколько способствовать ее утилизации через активное включение в «мировой рынок». То есть, иначе говоря, обеспечивать вывоз из РФ ресурсов и капиталов.
Разумеется, тут сразу же стоит сказать, что реальная эффективность подобной схемы находится под серьезным вопросом - в том смысле, что данное «ограбление России» выглядит довольно сомнительно в плане практической пользы даже для ее авторов. (Т.е., представителей западной элиты.) Поскольку реально вывезенные из нашей страны ресурсы не являют собой какой-то фантастической суммы. (По сравнению с общим объемом западной экономики.) Однако в данном случае это не имеет особого значения - так как тут важно не столько то, «как это работало», сколько то, «зачем это задумывалось». А задумывалось это по схеме: «мир без России и за счет России», т.е., за счет раздела выглядевшего солидным «советского наследства».
И, понятное дело, надеялись на это не только западные «архитекторы постсоветского мира», и не только элитарии этих самых «лимитрофов», но и те личности, которые после развала СССР стали российской верхушкой. В том смысле, что они так же выстраивали свои стратегии на основании идеи «утилизации совка», рассматривая себя в качестве бенефециариев данного процесса. Которые так же видели пожирание нашей страны в исключительно положительном ключе - и потому, что находились под воздействием уже не раз приводимой идеологии антисоветизма, основанной на отрицании самого исторического состояния России. И потому, что изначально их благосостояние от данного уничтожение России только возрастало, а сохранение полученных богатств выглядело «автоматическим». (Ну как же, мы же цивилизованные люди - ну, за исключением совков, конечно же - кто же у нас все это отнимет?)
Однако уже к концу 1990 стало понятно, что «что-то идет не так» - в том смысле, что «лучшие люди РФ» вдруг поняли, что полное разрушение страны оставит их «на бобах». (Иначе говоря, что после «пожирания совка» наступит пожирание их самих - и никакие апелляции к «цивилизованности» не помогут.) После чего и начался определенный поворот их к «патриотизму» и «государственности». Впрочем, понятно, что разбирать подобные социодинамические процессы надо отдельно - тут же можно только сказать, что даже после случившегося представление «российских элитариев» о роли «постсоветских республик» - как об механизмов «пожирания России» - не изменилось. Другое дело, что из «союзников» (способствующих «утилизации совка»), эти республики сразу же превратились в противников.
* * *
Ну, за исключением Белоруссии. Поскольку руководство данной страны оказалось чуть ли не самым прозорливым в подобной ситуации - в том смысле, что смекнуло, что платить могут не только за «лимитрофность», но и за «антилимитрофность», в смысле, за «непревращение» во врага российской элиты. (Впрочем, скорее всего, у Лукашенко просто не было выбора - в том смысле, что с Западом у него были не лучшие отношения, а автономно, без «пожирания России», указанная страна существовать не могла.) В любом случае, именно из указанной схемы - «лояльность в обмен на преференции» - и вытекли все особенности российско-белорусских отношений последних двух десятилетий. Причем, в какое-то время даже стало казаться, что - самый оптимальный их вариант из всего, что может быть. В том смысле, что Россия (в смысле, российские «хозяева жизни») получали снижение «внешнего давления». А Белоруссия (тоже, конечно же. «хозяева жизни», но уже белорусские), значительную плату за данное снижение в виде дешевого сырья и доступного рынка сбыта товаров.
Но так продолжаться могло только до того, как существовал «глобализованный» (а точнее, «квазиглобализованный») мир, живущий под указанным выше девизом: «без России и за счет России». (Еще раз отмечу, что тут важно не то: работал или нет данный «девиз», а то, что он считался общепринятым.) Поэтому как только - со второй половины 2010 годов - этот самый «мир» стал разрушаться, переходя в состояние уже описанного в прошлых постах «мира кластеров», начало разрушаться и привилегированное положение белорусской стороны. В том смысле, что указанная выше формула «лояльность в общем на преференции» перестала казаться однозначно выгодной для России. (Точнее, для российского крупного капитала, но в данном случае это сути не меняет.)
И с этого момента пресловутая «интеграция» оказалась обречена. Несмотря на всю историческую составляющую, а равно - и на практическое тождество русского и белорусского народа. После чего у Белоруссии осталось только два пути. Один - это хорошо известный вариант вхождения в состав РФ. (Который так же муссировался еще с середины 2000 - но тогда он выглядел гораздо менее привлекательным по сравнению с тем, что было) Однако он, понятное дело, не сказать, чтобы особо нравиться белорусским элитариям, которые очевидно слабее элитариев российских. (А значит - с высокой степенью вероятности будут сожраны последними.) Впрочем, и для российской стороны особой нужды в «поглощении» так же нет: белорусский рынок для российских товаров не сказать, чтобы значителен для того, чтобы предпринимать для его получения серьезные действия. (Нет, разумеется, если он сам упадет в руки, то никто отказываться от него не будет, а так…) Полезных ископаемых практически нет, а транспортные пути - т.е., чуть ли не главная экономическая ценность Белоруссии - упираются в «русофобскую Польшу». (Т.е., в стану, которая в нынешних условиях выступает в очевидной роли «американского агента» в ЕС. И, вследствие этого, перспективы которой в будущем «мире кластеров» оказываются весьма сомнительными.)
* * *
На этом фоне нет ничего удивительного в том, что и с российской стороны особых «потуг» на «усиление интеграции» не возникает. Впрочем, в действительности ситуация еще хуже - как показывает ситуация с Украиной, для российского режима как бы не более выгодным оказывается второй гипотетический путь для Белоруссии. А именно - превращение ее в т.н. «дикое поле», в страну с разрушенными социальными и экономическими связями, и вытекающей отсюда нулевой субъектностью. Разумеется, в оптимальном случае контроль над важнейшими производственными и инфраструктурными объектами должен перейти к российскому капиталу. Но даже если так не получится - как не получилось на Украине - то это не критично. (Однако в последнем случае они должны быть обязательно уничтожены - как это и происходит в известной стране.) Ну, и разумеется, не критичен рост русофобии у населения - поскольку последнее в современном мире (в отличие от «советского периода) практически ничего не значит.
Короче, не будет «обновленного Советского Союза» - пускай даже и в виде ЕАЭС. Никогда и нигде. Поскольку, в самом лучшем случае, тут возможен пресловутый «империалистический кластер» - т.е., уже не раз описанная экономико-политическая структура, основанная на всеобщем подчинении окружающих регионов некоему «ядру». (В данном случае - РФ.) Наверное, не надо говорить, как это отличается от СССР, где, напротив, основная цель существования последнего состояла в развитии всех регионов. Но это - в самом оптимальном (для бывших советских республик) случае. Поскольку как будет в неоптимальном - можно хорошо увидеть по уже не раз помянутой Украине.
Но о том, что отсюда следует, надо говорить уже отдельно…
P.S. Разумеется, говоря о невозможности «интеграции», стоит понимать, что речь идет о капиталистическом мире. В будущей социалистической республике, разумеется, будут действовать совершенно иные закономерности.