Странная статья на "Однако".
Прочитал, наконец-то, «ту самую» статью Мараховского на «Однако», посвященную книге "Трудно быть богом". Ничего удивительного в данном факте нет. Книга эта реально сложная и неоднозначная, поэтому про нее писали, пишут и будут писать. Равно как и то, что творчество братьев Стругацких стоит внимательного рассмотрения, хотя бы потому, что оказалось крайне востребованным и в свое время, и много позже.
Кроме того, вряд ли можно назвать выраженные в книге идеи однозначно верными. Скорее, наоборот. Поэтому критический настрой статьи вполне понятен. Но чем более я углублялся в чтение статьи, тем более удивительные факты представали передо мной.
Надо сказать, что возможно особенность статьи Мараховского связана с тем, что он писал под впечатлением просмотренного фильма Германа. Судя по отзывам, этот фильм - настолько специфический «продукт», что вряд ли после него захочется прочитать книгу. Но все равно, особенность метода, примененного автором с «Однако» производит весьма странно впечатление.
Судите сами. Главный посыл автора таков :
«Повесть «Трудно быть богом» важна потому, что она наглядно иллюстрирует главную ошибку советского человекостроения. Ошибку, последствия которой мы расхлёбываем по сей день».
Это хорошо. Если мы действительно поймем, какие ошибки совершали «тогда», то это поможет нам разобраться и в современном состоянии. Тем более не удивителен выбор данной книги: как уже сказано выше, ее популярность свидетельствует о том, что книга попадала в «резонанс» с основными мыслями и желаниями народа. Тут Мараховский ИМХО абсолютно прав.
Но пойдем далее. вот что видит он в повести:
«…В момент, когда начинается действие, со дня открытия прошли десятилетия. Отсталое человечество по-прежнему задыхается в антисанитарном тёмном средневековье. Теперь, правда, на планете действуют 250 земных супершпионов под прикрытием (у них есть секретное кунфу, секретная броня, синтезаторы денег и таблетки от похмелья). Но им запрещено подхлёстывать местную историю. Они не делятся с аборигенами знаниями. Они также не делятся с ними этическими учениями. Они - спасают от преследований и эвакуируют в безопасные места местную интеллигенцию. Как творческую, так и техническую. (Кстати, почему и за что интеллигенцию преследуют - авторы сами объяснить не смогли. Просто она гонима обывателями в серых боевых ватниках, и всё тут.)»
Вот это уже интереснее. Оказывается, главной целью Руматы является спасение интеллигенции. Это уже странно, потому что основная цель сотрудника Института Экспериментальной Истории - наблюдение. А уж всевозможные «отклонения» от этой цели являются результатом реакции психики землян с местными условиями. Причем, каждый раз они новые:
«Румата криво усмехнулся и без особой надобности принялся подтягивать ботфорты. Спринтеры. Да, спринтеры были.
Десять лет назад Стефан Орловский, он же дон Капада, командир роты арбалетчиков его императорского величества, во время публичной пытки восемнадцати эсторских ведьм приказал своим солдатам открыть огонь по палачам, зарубил имперского судью и двух судебных приставов и был поднят на копья дворцовой охраной. Корчась в предсмертной муке, он кричал: "Вы же люди! Бейте их, бейте!" - но мало кто слышал его за ревом толпы: "Огня! Еще огня!.."
Примерно в то же время в другом полушарии Карл Розенблюм, один из крупнейших знатоков крестьянских войн в Германии и Франции, он же торговец шерстью Пани-Па, поднял восстание мурисских крестьян, штурмом взял два города и был убит стрелой в затылок, пытаясь прекратить грабежи. Он был еще жив, когда за ним прилетели на вертолете, но говорить не мог и только смотрел виновато и недоуменно большими голубыми глазами, из которых непрерывно текли слезы...
А незадолго до прибытия Руматы великолепно законспирированный друг-конфидент кайсанского тирана (Джереми Тафнат, специалист по истории земельных реформ) вдруг ни с того ни с сего произвел дворцовый переворот, узурпировал власть, в течение двух месяцев пытался внедрить Золотой Век, упорно не отвечая на яростные запросы соседей и Земли, заслужил славу сумасшедшего, счастливо избежал восьми покушений, был, наконец, похищен аварийной командой сотрудников Института и на подводной лодке переправлен на островную базу у Южного полюса...»
В общем, указанная Мараховским «сверхцель» землян соответствует одному только Антону-Румате. Странно, что но это не увидел. Впрочем, пойдем дальше. Мараховсткий прмо признается, что не видит, почему спасают именно «интеллигенцию» (опять «интеллигенцию», откуда он взял это слово!):
«Почему положительные земляне спасают только интеллигенцию? Вопрос интересный. Но главный положительный герой - земной разведчик, глазами которого мы смотрим на этот мир, - даёт на него достаточно простой ответ: остальные аборигены для него просто не люди.»
Но странно, что он не увидел явного объяснения данной странности поведения Руматы. Вот что они писал в тексте:
«…Они не знали, что будущее за них, что будущее без них невозможно. Они не знали, что в этом мире страшных призраков прошлого они являются единственной реальностью будущего, что они - фермент, витамин в организме общества. Уничтожьте этот витамин, и общество загниет, начнется социальная цинга, ослабеют мышцы, глаза потеряют зоркость, вывалятся зубы. Никакое государство не может развиваться без науки - его уничтожат соседи. Без искусств и общей культуры государство теряет способность к самокритике, принимается поощрять ошибочные тенденции, начинает ежесекундно порождать лицемеров и подонков, развивает в гражданах потребительство и самонадеянность и в конце концов опять-таки становится жертвой более благоразумных соседей…»
То есть, все абсолютно ясно. С точки зрения Руматы книгочеи и умники есть важный фактор развития. И их спасение есть не что иное, как создание фактора развития в будущем. Ведь очевидно, что дон Рэба - смертен, и даже если ему и суждено умереть в своей постели, то до этого осталось не столь много времени. Антон-Румата в этом смысле находится во много более выгодном положении: земляне у Стругацких могут лет до 80 он может активно работать. При самом неблагоприятном положении Румата все равно оказывается в выигрыше. То есть спасение умников есть как раз тот самый случай «подхлестывания» местной истории, которого не замечает Мараховский. Правда, не землян в целом, а одного дона Руматы.
Кстати, вот тут- в специфическом понимании Братьями общественной эволюции - и кроется, ИМХО, ключ к поставленной Мараховским цели. Но он предпочитает не замечать этого, и продолжает далее свой поиск «демофобии» в книге. Но продолжает как-то странно. Вот это, например, выделенное автором с «Однако», как образец демофобии:
«Протоплазма, думал Румата. Просто жрущая и размножающаяся протоплазма».
Но почему-то Мараховский упорно не замечает, что речь тут идет не о народе. И даже не об обывателях. Речь идет о «благородных донах» и «доннах». Причем, даже не о дворянстве, как таковом, а о специфической придворной «компании». Вот что вызвало столь резкий отзыв Руматы:
«Завтрак был не очень обильный и оставлял место для скорого обеда. Было подано жареное мясо, сильно сдобренное специями, и собачьи уши, отжатые в уксусе. Пили шипучее ируканское, густое коричневое эсторское, белое соанское. Ловко разделывая двумя кинжалами баранью ногу, дон Тамэо жаловался на наглость низших сословий. "Я намерен подать докладную на высочайшее имя, - объявил он. - Дворянство требует, чтобы мужикам и ремесленному сброду было запрещено показываться в публичных местах и на улицах. Пусть ходят через дворы и по задам. В тех же случаях, когда появление мужика на улице неизбежно, например, при подвозе им хлеба, мяса и вина в благородные дома, пусть имеет специальное разрешение министерства охраны короны". - "Светлая голова! - восхищенно сказал дон Сэра, брызгая слюнями и мясным соком. - А вот вчера при дворе..." И он рассказал последнюю новость. Пассия дона Рэбы, фрейлина Окана, неосторожно наступила королю на больную ногу. Его величество пришел в ярость и, обратившись к дону Рэбе, приказал примерно наказать преступницу. На что дон Рэба, не моргнув глазом, ответил: "Будет исполнено, ваше величество. Нынче же ночью!" "Я так хохотал, - сказал дон Сэра, крутя головой, - что у меня на камзоле отскочили два крючка..."».
Ну и где тут народ? Напротив, это та самая «гламурная» тусовка, которую так не любят сами авторы «Однако». Люди, которые своей целью имеют тусоваться на всевозможных приемах, с целью на халяву пожрать и прочее. И к народу, кстати, относящиеся как раз так, как Мараховский приписывает Стругацким: «- Дворянство требует, чтобы мужикам и ремесленному сброду было запрещено показываться в публичных местах и на улицах. Пусть ходят через дворы и по задам.»
Странно, что Мараховский это не замечает. Впрочем, это еще можно было бо понять. Но как можно не замечать вещи, на которые указывают прямым текстом?
Вот, например, что приводится в качестве очередного образца нелюбви Стругацких к народу:
«Это безнадежно. Можно дать им всё. Можно поселить их в самых современных домах и научить их ионным процедурам, и все равно по вечерам они будут собираться на кухне, резаться в карты и ржать над соседом, которого лупит жена. И не будет для них лучшего времяпровождения».
И при этом опускается следующее прямо за ним:
«Рэба - чушь, мелочь в сравнении с громадой традиций, правил стадности, освященных веками, незыблемых, проверенных, доступных любому тупице из тупиц, освобождающих от необходимости думать и интересоваться.»
Ну, и где тут изначальная неправильность народа? Нет ничего, кроме давящего груза традиций и правил, превращающего человека из изначально свободного в раба. В сволочь, ведущую себя так, как требуют древние нормы. Как не странно, но это - тоже весьма важный ключ к творчеству Стругацких, к пониманию особенности их позиции. Но автор статьи умудряется прямо проигнорировать подобное.
В общем, статья характеризуется весьма странным отношением к прочтению книги. Еще раз скажу, что единственное, что может подобное объяснить - это впечатление от фильма. Иначе подобную странность объяснить никак нельзя.
Самое интересное, что основной вывод Мараховского об определенном элитаризме Стругацких как раз абсолютно верен. Но вот доказательство его так, как сделано в статье, выглядит весьма странно.
Кроме того, вряд ли можно назвать выраженные в книге идеи однозначно верными. Скорее, наоборот. Поэтому критический настрой статьи вполне понятен. Но чем более я углублялся в чтение статьи, тем более удивительные факты представали передо мной.
Надо сказать, что возможно особенность статьи Мараховского связана с тем, что он писал под впечатлением просмотренного фильма Германа. Судя по отзывам, этот фильм - настолько специфический «продукт», что вряд ли после него захочется прочитать книгу. Но все равно, особенность метода, примененного автором с «Однако» производит весьма странно впечатление.
Судите сами. Главный посыл автора таков :
«Повесть «Трудно быть богом» важна потому, что она наглядно иллюстрирует главную ошибку советского человекостроения. Ошибку, последствия которой мы расхлёбываем по сей день».
Это хорошо. Если мы действительно поймем, какие ошибки совершали «тогда», то это поможет нам разобраться и в современном состоянии. Тем более не удивителен выбор данной книги: как уже сказано выше, ее популярность свидетельствует о том, что книга попадала в «резонанс» с основными мыслями и желаниями народа. Тут Мараховский ИМХО абсолютно прав.
Но пойдем далее. вот что видит он в повести:
«…В момент, когда начинается действие, со дня открытия прошли десятилетия. Отсталое человечество по-прежнему задыхается в антисанитарном тёмном средневековье. Теперь, правда, на планете действуют 250 земных супершпионов под прикрытием (у них есть секретное кунфу, секретная броня, синтезаторы денег и таблетки от похмелья). Но им запрещено подхлёстывать местную историю. Они не делятся с аборигенами знаниями. Они также не делятся с ними этическими учениями. Они - спасают от преследований и эвакуируют в безопасные места местную интеллигенцию. Как творческую, так и техническую. (Кстати, почему и за что интеллигенцию преследуют - авторы сами объяснить не смогли. Просто она гонима обывателями в серых боевых ватниках, и всё тут.)»
Вот это уже интереснее. Оказывается, главной целью Руматы является спасение интеллигенции. Это уже странно, потому что основная цель сотрудника Института Экспериментальной Истории - наблюдение. А уж всевозможные «отклонения» от этой цели являются результатом реакции психики землян с местными условиями. Причем, каждый раз они новые:
«Румата криво усмехнулся и без особой надобности принялся подтягивать ботфорты. Спринтеры. Да, спринтеры были.
Десять лет назад Стефан Орловский, он же дон Капада, командир роты арбалетчиков его императорского величества, во время публичной пытки восемнадцати эсторских ведьм приказал своим солдатам открыть огонь по палачам, зарубил имперского судью и двух судебных приставов и был поднят на копья дворцовой охраной. Корчась в предсмертной муке, он кричал: "Вы же люди! Бейте их, бейте!" - но мало кто слышал его за ревом толпы: "Огня! Еще огня!.."
Примерно в то же время в другом полушарии Карл Розенблюм, один из крупнейших знатоков крестьянских войн в Германии и Франции, он же торговец шерстью Пани-Па, поднял восстание мурисских крестьян, штурмом взял два города и был убит стрелой в затылок, пытаясь прекратить грабежи. Он был еще жив, когда за ним прилетели на вертолете, но говорить не мог и только смотрел виновато и недоуменно большими голубыми глазами, из которых непрерывно текли слезы...
А незадолго до прибытия Руматы великолепно законспирированный друг-конфидент кайсанского тирана (Джереми Тафнат, специалист по истории земельных реформ) вдруг ни с того ни с сего произвел дворцовый переворот, узурпировал власть, в течение двух месяцев пытался внедрить Золотой Век, упорно не отвечая на яростные запросы соседей и Земли, заслужил славу сумасшедшего, счастливо избежал восьми покушений, был, наконец, похищен аварийной командой сотрудников Института и на подводной лодке переправлен на островную базу у Южного полюса...»
В общем, указанная Мараховским «сверхцель» землян соответствует одному только Антону-Румате. Странно, что но это не увидел. Впрочем, пойдем дальше. Мараховсткий прмо признается, что не видит, почему спасают именно «интеллигенцию» (опять «интеллигенцию», откуда он взял это слово!):
«Почему положительные земляне спасают только интеллигенцию? Вопрос интересный. Но главный положительный герой - земной разведчик, глазами которого мы смотрим на этот мир, - даёт на него достаточно простой ответ: остальные аборигены для него просто не люди.»
Но странно, что он не увидел явного объяснения данной странности поведения Руматы. Вот что они писал в тексте:
«…Они не знали, что будущее за них, что будущее без них невозможно. Они не знали, что в этом мире страшных призраков прошлого они являются единственной реальностью будущего, что они - фермент, витамин в организме общества. Уничтожьте этот витамин, и общество загниет, начнется социальная цинга, ослабеют мышцы, глаза потеряют зоркость, вывалятся зубы. Никакое государство не может развиваться без науки - его уничтожат соседи. Без искусств и общей культуры государство теряет способность к самокритике, принимается поощрять ошибочные тенденции, начинает ежесекундно порождать лицемеров и подонков, развивает в гражданах потребительство и самонадеянность и в конце концов опять-таки становится жертвой более благоразумных соседей…»
То есть, все абсолютно ясно. С точки зрения Руматы книгочеи и умники есть важный фактор развития. И их спасение есть не что иное, как создание фактора развития в будущем. Ведь очевидно, что дон Рэба - смертен, и даже если ему и суждено умереть в своей постели, то до этого осталось не столь много времени. Антон-Румата в этом смысле находится во много более выгодном положении: земляне у Стругацких могут лет до 80 он может активно работать. При самом неблагоприятном положении Румата все равно оказывается в выигрыше. То есть спасение умников есть как раз тот самый случай «подхлестывания» местной истории, которого не замечает Мараховский. Правда, не землян в целом, а одного дона Руматы.
Кстати, вот тут- в специфическом понимании Братьями общественной эволюции - и кроется, ИМХО, ключ к поставленной Мараховским цели. Но он предпочитает не замечать этого, и продолжает далее свой поиск «демофобии» в книге. Но продолжает как-то странно. Вот это, например, выделенное автором с «Однако», как образец демофобии:
«Протоплазма, думал Румата. Просто жрущая и размножающаяся протоплазма».
Но почему-то Мараховский упорно не замечает, что речь тут идет не о народе. И даже не об обывателях. Речь идет о «благородных донах» и «доннах». Причем, даже не о дворянстве, как таковом, а о специфической придворной «компании». Вот что вызвало столь резкий отзыв Руматы:
«Завтрак был не очень обильный и оставлял место для скорого обеда. Было подано жареное мясо, сильно сдобренное специями, и собачьи уши, отжатые в уксусе. Пили шипучее ируканское, густое коричневое эсторское, белое соанское. Ловко разделывая двумя кинжалами баранью ногу, дон Тамэо жаловался на наглость низших сословий. "Я намерен подать докладную на высочайшее имя, - объявил он. - Дворянство требует, чтобы мужикам и ремесленному сброду было запрещено показываться в публичных местах и на улицах. Пусть ходят через дворы и по задам. В тех же случаях, когда появление мужика на улице неизбежно, например, при подвозе им хлеба, мяса и вина в благородные дома, пусть имеет специальное разрешение министерства охраны короны". - "Светлая голова! - восхищенно сказал дон Сэра, брызгая слюнями и мясным соком. - А вот вчера при дворе..." И он рассказал последнюю новость. Пассия дона Рэбы, фрейлина Окана, неосторожно наступила королю на больную ногу. Его величество пришел в ярость и, обратившись к дону Рэбе, приказал примерно наказать преступницу. На что дон Рэба, не моргнув глазом, ответил: "Будет исполнено, ваше величество. Нынче же ночью!" "Я так хохотал, - сказал дон Сэра, крутя головой, - что у меня на камзоле отскочили два крючка..."».
Ну и где тут народ? Напротив, это та самая «гламурная» тусовка, которую так не любят сами авторы «Однако». Люди, которые своей целью имеют тусоваться на всевозможных приемах, с целью на халяву пожрать и прочее. И к народу, кстати, относящиеся как раз так, как Мараховский приписывает Стругацким: «- Дворянство требует, чтобы мужикам и ремесленному сброду было запрещено показываться в публичных местах и на улицах. Пусть ходят через дворы и по задам.»
Странно, что Мараховский это не замечает. Впрочем, это еще можно было бо понять. Но как можно не замечать вещи, на которые указывают прямым текстом?
Вот, например, что приводится в качестве очередного образца нелюбви Стругацких к народу:
«Это безнадежно. Можно дать им всё. Можно поселить их в самых современных домах и научить их ионным процедурам, и все равно по вечерам они будут собираться на кухне, резаться в карты и ржать над соседом, которого лупит жена. И не будет для них лучшего времяпровождения».
И при этом опускается следующее прямо за ним:
«Рэба - чушь, мелочь в сравнении с громадой традиций, правил стадности, освященных веками, незыблемых, проверенных, доступных любому тупице из тупиц, освобождающих от необходимости думать и интересоваться.»
Ну, и где тут изначальная неправильность народа? Нет ничего, кроме давящего груза традиций и правил, превращающего человека из изначально свободного в раба. В сволочь, ведущую себя так, как требуют древние нормы. Как не странно, но это - тоже весьма важный ключ к творчеству Стругацких, к пониманию особенности их позиции. Но автор статьи умудряется прямо проигнорировать подобное.
В общем, статья характеризуется весьма странным отношением к прочтению книги. Еще раз скажу, что единственное, что может подобное объяснить - это впечатление от фильма. Иначе подобную странность объяснить никак нельзя.
Самое интересное, что основной вывод Мараховского об определенном элитаризме Стругацких как раз абсолютно верен. Но вот доказательство его так, как сделано в статье, выглядит весьма странно.