Конец мифа о «Золотом миллиарде». Завершение
Итак, представления о том, что «население Запада хорошо живет за счет эксплуатации колоний» не имеют исторических оснований. В том смысле, что реальная эксплуатация, которая осуществлялась в колониальный период, несла доходы исключительно правящему классу - и никому более. (Даже для государства, как таковому, доставалось немного - недаром госчиновники позволяли себе высказывания о том, что «колонии - это жернова на нашей шее».) Впрочем, удивляться подобному было бы странным: как известно, в классовом обществе единственным «целезадающим» слоем выступают «хозяева жизни». Все же остальные рассматриваются только как «говорящие орудия», как инструменты этих хозяев в достижении их целей. И единственное различие между «своим» и «чужим» тут состоит в том, что «своих» можно напрячь в плане военной защиты метрополии - если от колониальных войн придется переходить к чему-то более серьезному.
Впрочем, если говорить об империалистическом периоде человеческой истории, то в нем можно увидеть тот факт, что «низы» метрополии со временем добиваются более высокого уровня жизни, нежели «низы» колонии. (Скажем, английские и французские рабочие конца 19 века жили лучше, нежели рабочие индийские или алжирские того же времени.) Но связано это исключительно с тем, что именно в метрополиях формируются условия для возникновения индустриального рабочего класса - и соответственно, для возникновения мощного рабочего движения. (С соответствующими результатами в виде классовой борьбы.) Для колоний дело обстоит по другому - там формирование пролетариата задерживается, а значит, и с рабочим движением оказываются проблемы. Кстати, именно поэтому уровень жизни «низов» растет во всех странах, где проходит успешная индустриализация - даже если они по каким-то причинам оказываются «отрезанными» от колониального грабежа. (Скажем, тот же процесс увеличения реальной зарплаты рабочих к концу XIX столетия, что в Великобритании или Франции, наблюдался и в Германской или Австро-Венгерской империях, у которых колонии были в «следовых количествах».)
Впрочем, понятно, что все это дела давно минувших дней. Поскольку - если вернуться к тому, с чего начали - само понятие «золотого миллиарда» появилось гораздо позже завершения «колониальной эры». Временем его зарождения следует считать не 1850, и не 1950 - а 1990 годы, причем наибольшую популярность оно приобрело на постсоветском пространстве. Тем не менее, указанное выше явление в виде «исторического колониализма» имеет к нему прямое отношение - в том смысле, что именно на его основании и был создан данный конструкт. Дело в том, что в 1990 годы еще не было понятно, за счет чего обеспечивается высокий уровень жизни западных стран. Точнее сказать, тогда существовало «либеральное» объяснение - которое уже приводилось в прошлой части - и даже какое-то время оно выступало, как единственно возможное. Однако уже к середине данного десятилетия ссылаться на него стало просто смешным. (Так как и «классическая вестернизация», и тот нелепый процесс копирования западного образа жизни, что осуществлялся в странах бывшего СССР в указанное время показали свою полную неэффективность.)
* * *
Именно тогда и была снова «поднята» тема колониализма - однако «перекроенная» уже на новый лад. С учетом тех представления, которые в это время господствовали в обществе - и, в частности, той идеи, согласно которой устойчиво существующее общество должно удовлетворять всех его членов. То есть, пусть в большей или меньшей степени, но все - от миллионера до самого последнего нищего - должны находить в нем что-то хорошее. Разумеется, понятно, что данное описание примерно соответствовало тому образу, которыйимело пресловутое «государство всеобщего благосостояния» - сиречь welfare state. (Возникшее в послевоенное время и имеющее прямое отношение к не раз уже поминаемой «советской тени».) Но еще больше походило оно на само Советское государство - а точнее, на его идеализированное отражение в общественном сознании позднесоветского времени. Где вся сложность данного явления оказалась выхолощенной и замененной на единственно возможный образ мира, где «все для человека, все во имя человека». И хотя позднесоветский гражданин на это саркастически восклицал: «и я даже знаю этого человека!» (имея в виду Л.И. Брежнева), тем не менее, в глубине своего сознания он именно подобную систему рассматривал, как нормальную. (Собственно, именно поэтому все - порой даже совершенно смешные - проявления «властных привилегий» вызывали у него резкий протест.)
То есть - для людей времен «золотых десятилетий» (особенно жителей СССР) нормальным было соотносить богатство страны и богатство ее населения. Всего - без деления на какие-то отделенные друг от друга группы и классы. Разумеется, при этом понималось, что есть богатые, и есть бедные -но считалось, что уровень потребления и тех, и других в целом коррелирует с неким «общим богатством» государства. Отсюда делались два важных - и при этом полностью ошибочных вывода. Состоящие в том, что, во-первых, все представители государства имеют цель заботится о его благосостоянии.(Разумеется, именно поэтому чего-то подобного же ждали от «приватизаторов» 1990 годов.) А, во-вторых, что в богатом государстве даже самые последние представители «нижних слоев» обязательно должны жить лучше, нежели в государстве бедном. (Наверное, тут не надо говорить, что с «классическими» представлениями времен классового общества это не имеет ничего общего: тогда считалось, что каждый определяет свою жизнь сам. И бездомный, умирающий от голода рядом с Вестминстерским дворцом, если кого и интересовал, так это местного полисмена, не желающего возиться с трупом - и поэтому прогонявшего умирать где-нибудь в ином месте.)
Отсюда легко понять, как же зародилась и оформилась идея «золотого миллиарда», ставшая на долгие годы базисным представлением для отечественных «патриотов». Ее генезис прост: абсолютно верные представления об ограблении колоний метрополиями были соединены с позднесоветской (в широком смысле -т.е., не затрагивающей только СССР) идеей «однородного общества» - и слиты в единый концепт «общества, живущего за счет других обществ». То есть - стало считаться, что «хорошая жизнь» подавляющего числа людей в США и европейских государствах обеспечивается тем, что именно эти государства «сосали и сосут соки со всего мира». В смысле, осуществляют неэквивалентный обмен и прочие нехорошие вещи, характерные и для «классического» колониализма, и для неоколониализма времен гибели СССР.
* * *
Наверное, после всего вышесказанного, несложно понять, что к реальности все это имело весьма отдаленное отношение. В том смысле, что реальным основанием для высокого уровня потребления масс Запада было: Во-первых, развитое рабочее движение - и в виде профсоюзов, существующих тут еще с середины 19 века, и в виде социал-демократии, ведущей родословную с конца того же столетия, и в виде мирового коммунистического движения, поддержанного колоссальной «тенью СССР». Что, конечно же, позволило трудящимся данных стран активно бороться за свою долю прибавочной стоимости и даже получить определенную ее долю. (А вот в т.н. странах «Третьего Мира» развитие пролетарской борьбы было задержано из-за малой доли пролетариата и слабой его организации.)
Ну, а во-вторых, то, что во время т.н. «золотых десятилетия» была осуществлена значительная интенсификация западной экономики. (Кстати, так же под действием «тени СССР», которая буквально заставляла капиталистов тратить средства на совершенствование науки и техники - а не на пресловутую конкурентную борьбу и в виде беспощадного маркетинга, и в виде междоусобных войн.) В любом случае, подобный «вектор развития», направленный на повышение технологического уровня, значительно поднимал требование к рабочей силе и ее квалификации - и этим повышал долю ее оплаты. То есть, можно сказать, что Холодная война, по сути своей, превратила значительное число западных работников в пресловутую рабочую аристократию - в людей, которые настолько нужны «хозяевам» и незаменимы для них, что последние могут, скрепя сердце, отдавать им некую дополнительную часть прибавочной стоимости. (Кстати, именно поэтому эти хозяева в то время были так заинтересованы в техническом прогрессе - роботах, станках-автоматах и т.д. И поэтому они так же резко потеряли интерес ко всему этому, как только давление «советской тени» спало.)
В общем, можно сказать, в реальности существовал (и существует) только один фактор улучшения жизни большинства: классовая борьба. Вначале - до 1917 года «прямая», а после 1917, а особенно после 1945 - опосредованная, через воздействие Советского Союза. (Как очевидной угрозы для всей мировой буржуазии.) Но для позднесоветского/раннего постсоветского человека все эти рассуждения казались слишком сложными и, главное, неочевидными по сравнению с приведенной выше моделью «ограбления во благо всех». Поэтому для него проще было считать, что «западные работники получают больше, потому, что Запад грабит весь мир». Еще более разумно стало так считать тогда, когда СССР уже не было - а хорошая жизнь европейцев и американцев еще была. В подобном положении и была выработана концепция «золотого миллиарда» - как некоего «окружения капиталистов», которое те «подкармливают» то ли из-за «национальной солидарности», то ли «для обеспечения комфорта». Дескать, неудобно жить рядом с бомжами. (Кстати, тоже чисто советская идея, поскольку на реальном Западе или Востоке эту проблему решают много проще: банально вышвыривают бомжей или маргиналов на окраину жизни. И возводят между ними и собой пресловутую стену - причем, часто в прямом смысле слова.)
И единственным основанием того, что даже после падения СССР подобная организация жизни не стала повсеместной, состоит в том, что любые социальные системы - а тем более, социальные системы подобного уровня - крайне инерционны. (В том смысле, что в них включены интересы такого большого числа людей, в том числе, и крайне влиятельных, что ликвидировать их одномоментно не представляется возможным.) Именно поэтому пресловутый Запад еще долгие годы после 1991 года продолжал представлять собой некий «заповедник» государства всеобщего благосостояния. Но, разумеется, продолжаться бесконечно это не могло - и в последнее десятилетия процесс демонтажа системы социального обеспечения начал замечаться «невооруженным глазом». В том смысле, что прежнего уровня комфорта проживания «для всех» ни Европа, ни США уже давать не могут. И хотя этот уровень там до сих пор выше, нежели в Третьем мире, но по сравнению с тем, что еще недавно было, его падение очевидно.
* * *
Так что популярная лет двадцать назад идея «войти в золотой миллиард» - т.е., вступить в Европейский союз или еще как-то «примазаться» к процессу ограбления несчастных стран Третьего Мира (реальному процессу, так же, как реален был колониализм) - на самом деле оказалась «пустышкой». Поскольку никто и никогда нигде не возьмет «человека с улицы» в «господа» - для этого надо или родиться «господином», или иметь везение «проскочить» в то крайне узкое «горлышко», которое элита оставляет для собственного воспроизводства. Впрочем, с т.з. фундаментальных процессов Вселенной это хорошо: по сути, подобными ограничениями ограничивается число деструкторов и уровень деструкции в мире. И было бы по другому - все бы давно накрылось медным тазом. Так что нам - как представителям человеческой цивилизации - стоит только порадоваться тому, что идея «золотого миллиарда» оказалась далека от реальности.
Ну, а о том, что же при этом следует делать, надо говорить отдельно…
Впрочем, если говорить об империалистическом периоде человеческой истории, то в нем можно увидеть тот факт, что «низы» метрополии со временем добиваются более высокого уровня жизни, нежели «низы» колонии. (Скажем, английские и французские рабочие конца 19 века жили лучше, нежели рабочие индийские или алжирские того же времени.) Но связано это исключительно с тем, что именно в метрополиях формируются условия для возникновения индустриального рабочего класса - и соответственно, для возникновения мощного рабочего движения. (С соответствующими результатами в виде классовой борьбы.) Для колоний дело обстоит по другому - там формирование пролетариата задерживается, а значит, и с рабочим движением оказываются проблемы. Кстати, именно поэтому уровень жизни «низов» растет во всех странах, где проходит успешная индустриализация - даже если они по каким-то причинам оказываются «отрезанными» от колониального грабежа. (Скажем, тот же процесс увеличения реальной зарплаты рабочих к концу XIX столетия, что в Великобритании или Франции, наблюдался и в Германской или Австро-Венгерской империях, у которых колонии были в «следовых количествах».)
Впрочем, понятно, что все это дела давно минувших дней. Поскольку - если вернуться к тому, с чего начали - само понятие «золотого миллиарда» появилось гораздо позже завершения «колониальной эры». Временем его зарождения следует считать не 1850, и не 1950 - а 1990 годы, причем наибольшую популярность оно приобрело на постсоветском пространстве. Тем не менее, указанное выше явление в виде «исторического колониализма» имеет к нему прямое отношение - в том смысле, что именно на его основании и был создан данный конструкт. Дело в том, что в 1990 годы еще не было понятно, за счет чего обеспечивается высокий уровень жизни западных стран. Точнее сказать, тогда существовало «либеральное» объяснение - которое уже приводилось в прошлой части - и даже какое-то время оно выступало, как единственно возможное. Однако уже к середине данного десятилетия ссылаться на него стало просто смешным. (Так как и «классическая вестернизация», и тот нелепый процесс копирования западного образа жизни, что осуществлялся в странах бывшего СССР в указанное время показали свою полную неэффективность.)
* * *
Именно тогда и была снова «поднята» тема колониализма - однако «перекроенная» уже на новый лад. С учетом тех представления, которые в это время господствовали в обществе - и, в частности, той идеи, согласно которой устойчиво существующее общество должно удовлетворять всех его членов. То есть, пусть в большей или меньшей степени, но все - от миллионера до самого последнего нищего - должны находить в нем что-то хорошее. Разумеется, понятно, что данное описание примерно соответствовало тому образу, которыйимело пресловутое «государство всеобщего благосостояния» - сиречь welfare state. (Возникшее в послевоенное время и имеющее прямое отношение к не раз уже поминаемой «советской тени».) Но еще больше походило оно на само Советское государство - а точнее, на его идеализированное отражение в общественном сознании позднесоветского времени. Где вся сложность данного явления оказалась выхолощенной и замененной на единственно возможный образ мира, где «все для человека, все во имя человека». И хотя позднесоветский гражданин на это саркастически восклицал: «и я даже знаю этого человека!» (имея в виду Л.И. Брежнева), тем не менее, в глубине своего сознания он именно подобную систему рассматривал, как нормальную. (Собственно, именно поэтому все - порой даже совершенно смешные - проявления «властных привилегий» вызывали у него резкий протест.)
То есть - для людей времен «золотых десятилетий» (особенно жителей СССР) нормальным было соотносить богатство страны и богатство ее населения. Всего - без деления на какие-то отделенные друг от друга группы и классы. Разумеется, при этом понималось, что есть богатые, и есть бедные -но считалось, что уровень потребления и тех, и других в целом коррелирует с неким «общим богатством» государства. Отсюда делались два важных - и при этом полностью ошибочных вывода. Состоящие в том, что, во-первых, все представители государства имеют цель заботится о его благосостоянии.(Разумеется, именно поэтому чего-то подобного же ждали от «приватизаторов» 1990 годов.) А, во-вторых, что в богатом государстве даже самые последние представители «нижних слоев» обязательно должны жить лучше, нежели в государстве бедном. (Наверное, тут не надо говорить, что с «классическими» представлениями времен классового общества это не имеет ничего общего: тогда считалось, что каждый определяет свою жизнь сам. И бездомный, умирающий от голода рядом с Вестминстерским дворцом, если кого и интересовал, так это местного полисмена, не желающего возиться с трупом - и поэтому прогонявшего умирать где-нибудь в ином месте.)
Отсюда легко понять, как же зародилась и оформилась идея «золотого миллиарда», ставшая на долгие годы базисным представлением для отечественных «патриотов». Ее генезис прост: абсолютно верные представления об ограблении колоний метрополиями были соединены с позднесоветской (в широком смысле -т.е., не затрагивающей только СССР) идеей «однородного общества» - и слиты в единый концепт «общества, живущего за счет других обществ». То есть - стало считаться, что «хорошая жизнь» подавляющего числа людей в США и европейских государствах обеспечивается тем, что именно эти государства «сосали и сосут соки со всего мира». В смысле, осуществляют неэквивалентный обмен и прочие нехорошие вещи, характерные и для «классического» колониализма, и для неоколониализма времен гибели СССР.
* * *
Наверное, после всего вышесказанного, несложно понять, что к реальности все это имело весьма отдаленное отношение. В том смысле, что реальным основанием для высокого уровня потребления масс Запада было: Во-первых, развитое рабочее движение - и в виде профсоюзов, существующих тут еще с середины 19 века, и в виде социал-демократии, ведущей родословную с конца того же столетия, и в виде мирового коммунистического движения, поддержанного колоссальной «тенью СССР». Что, конечно же, позволило трудящимся данных стран активно бороться за свою долю прибавочной стоимости и даже получить определенную ее долю. (А вот в т.н. странах «Третьего Мира» развитие пролетарской борьбы было задержано из-за малой доли пролетариата и слабой его организации.)
Ну, а во-вторых, то, что во время т.н. «золотых десятилетия» была осуществлена значительная интенсификация западной экономики. (Кстати, так же под действием «тени СССР», которая буквально заставляла капиталистов тратить средства на совершенствование науки и техники - а не на пресловутую конкурентную борьбу и в виде беспощадного маркетинга, и в виде междоусобных войн.) В любом случае, подобный «вектор развития», направленный на повышение технологического уровня, значительно поднимал требование к рабочей силе и ее квалификации - и этим повышал долю ее оплаты. То есть, можно сказать, что Холодная война, по сути своей, превратила значительное число западных работников в пресловутую рабочую аристократию - в людей, которые настолько нужны «хозяевам» и незаменимы для них, что последние могут, скрепя сердце, отдавать им некую дополнительную часть прибавочной стоимости. (Кстати, именно поэтому эти хозяева в то время были так заинтересованы в техническом прогрессе - роботах, станках-автоматах и т.д. И поэтому они так же резко потеряли интерес ко всему этому, как только давление «советской тени» спало.)
В общем, можно сказать, в реальности существовал (и существует) только один фактор улучшения жизни большинства: классовая борьба. Вначале - до 1917 года «прямая», а после 1917, а особенно после 1945 - опосредованная, через воздействие Советского Союза. (Как очевидной угрозы для всей мировой буржуазии.) Но для позднесоветского/раннего постсоветского человека все эти рассуждения казались слишком сложными и, главное, неочевидными по сравнению с приведенной выше моделью «ограбления во благо всех». Поэтому для него проще было считать, что «западные работники получают больше, потому, что Запад грабит весь мир». Еще более разумно стало так считать тогда, когда СССР уже не было - а хорошая жизнь европейцев и американцев еще была. В подобном положении и была выработана концепция «золотого миллиарда» - как некоего «окружения капиталистов», которое те «подкармливают» то ли из-за «национальной солидарности», то ли «для обеспечения комфорта». Дескать, неудобно жить рядом с бомжами. (Кстати, тоже чисто советская идея, поскольку на реальном Западе или Востоке эту проблему решают много проще: банально вышвыривают бомжей или маргиналов на окраину жизни. И возводят между ними и собой пресловутую стену - причем, часто в прямом смысле слова.)
И единственным основанием того, что даже после падения СССР подобная организация жизни не стала повсеместной, состоит в том, что любые социальные системы - а тем более, социальные системы подобного уровня - крайне инерционны. (В том смысле, что в них включены интересы такого большого числа людей, в том числе, и крайне влиятельных, что ликвидировать их одномоментно не представляется возможным.) Именно поэтому пресловутый Запад еще долгие годы после 1991 года продолжал представлять собой некий «заповедник» государства всеобщего благосостояния. Но, разумеется, продолжаться бесконечно это не могло - и в последнее десятилетия процесс демонтажа системы социального обеспечения начал замечаться «невооруженным глазом». В том смысле, что прежнего уровня комфорта проживания «для всех» ни Европа, ни США уже давать не могут. И хотя этот уровень там до сих пор выше, нежели в Третьем мире, но по сравнению с тем, что еще недавно было, его падение очевидно.
* * *
Так что популярная лет двадцать назад идея «войти в золотой миллиард» - т.е., вступить в Европейский союз или еще как-то «примазаться» к процессу ограбления несчастных стран Третьего Мира (реальному процессу, так же, как реален был колониализм) - на самом деле оказалась «пустышкой». Поскольку никто и никогда нигде не возьмет «человека с улицы» в «господа» - для этого надо или родиться «господином», или иметь везение «проскочить» в то крайне узкое «горлышко», которое элита оставляет для собственного воспроизводства. Впрочем, с т.з. фундаментальных процессов Вселенной это хорошо: по сути, подобными ограничениями ограничивается число деструкторов и уровень деструкции в мире. И было бы по другому - все бы давно накрылось медным тазом. Так что нам - как представителям человеческой цивилизации - стоит только порадоваться тому, что идея «золотого миллиарда» оказалась далека от реальности.
Ну, а о том, что же при этом следует делать, надо говорить отдельно…