Об уровнях рассмотрения мира. Блеск и нищета геополитики
Я еще помню времена, когда говорить о геополитике считалось чем-то неприличным. Над попытками указать на существование подобного уровня рассмотрения откровенной потешались: дескать, какая может быть геополитика в стране, которая находится на самой низшей ступени развития. Вы - русские - вначале научитесь работать по-человечески, а уж затем начинайте думать о «высоких материях». Впрочем, о них вообще думать не следует - поскольку существует только одна форма успешного, а точнее даже, просто человеческого существования: либеральная демократия. А все остальное - лишь отклонение от этой столбовой дороги человечества. Извращения, которые надо либо преодолевать - либо отказываться считаться участником человечества, как такового. Впрочем, с «нечеловеками», как известно, разговор короткий - в том смысле, что мощь «цивилизованных стран» превышает их возможности на порядки. А значит, любая «нелиберальная недемократия» рано или поздно, но будет принуждена к тому, чтобы стать либеральной демократией.
Кстати, совершенно бескорыстно - например, вне того, находится на территории «нелиберальной недемократии» нефть или нет. О нефти, а равно, как и о других ресурсах, говорить стали позднее. Тогда же, в начале 1990 годов, считалось, что Запад, как носитель самых прогрессивных идей, превосходит всех остальных настолько, что он может «творить добро», не задумываясь о каких-то материальных выгодах. Просто потому, что ему это ничего не стоит. Приводился даже показательный пример данного «творения» - пресловутая «Буря в пустыне», выглядевшая, не как военная операция, а как показательная порка. О том, что Хусейн просто не был готов с военным действиям - потому, что имел договоренности с США, стало известно много позднее. Равно как и о том, что в реальности в основании указанной «Бури» лежало стремление США обеспечить контроль над нефтедобывающим регионом. Удивительно, но эта, кажущаяся сейчас банальной, идея в указанное время никому (из советских/постсоветских) просто не приходила в голову. Тогда, в начале девяностых, все жили в ощущении совершенно иного.
Того, что наступает совершенно иная эпоха, после которой говорить о «национальных суверенитетах» является так же глупо, как до того было говорить о суверенитетах феодальных. Данная эпоха была названа «глобализацией», и тесно связывалась со знаменитым «Концом истории», провозглашенным Фукуямой. Казалось, что это навсегда: мир достиг своего совершенства - значит, и его ждет только одно. Постепенное превращение в один «глобальный Запад» - под эгидой наиболее «цивилизованных» стран, разумеется. Какая уж там геополитика? Однако очень скоро стало ясно, что с завершением истории несколько поспешили. Уже помянутый Азиатский кризис стал концом пресловутого «объединения мира» на основании всеобщей вестернизации. А начавшееся после 2001 года вторжение США в Ирак и Афганистан показали, что представление о том, что любая операция Запада против Востока будет выглядеть, как «показательная порка», ошибочно. (И хотя вышеупомянутые мифы до сих пор еще существуют, с каждым годом число людей, верящих в них, уменьшается.)
* * *
На этом фоне неудивительно, что отношение к геополитике изменилось кардинальным образом: место картины «всемогущего Запада», вбивающего азбучные истины «нерадивым ученикам», заняло более привычное представление о нескольких мировых субъектов, борющихся за свои интересы. Причем, не только в России - на том же Западе уже в конце 1990 годов (после Азиатского кризиса но еще до «падения башен-близнецов») из «нафталина истории» были вытащены разнообразные концепции «столкновения цивилизаций». (Кстати, тот же Хантингтон в 1980-1990 годы рассматривался, как некий «фрик», раритет времен Холодной войны - никто и не думал, что очень скоро его будут цитировать самые высокопоставленные политики.) То же самое сделали и у нас - в результате чего «геополитические игры» стали любимым занятием самых разных политиков. (Кстати, забавно, но года до 1998, когда господствовала картина мира «единой цивилизации», разного рода «геополитические» заявления, делавшиеся тем же Жириновским - вроде знаменитого «последнего броска на Юг» - воспринимались исключительно, как ненаучная фантастика. Дескать, у человека с головой плохо - пускай даже он и депутат Госдумы.) 2000 годы стали временем проникновения геополитики в жизнь - с этого момента чем дальше, тем чаще политические и общественные деятели, включая самых высокопоставленных, начали использовать в своих выступлениях и публикациях указанный уровень представления.
Впрочем, как я уже неоднократно писал, даже сейчас огромное количество людей живет еще в рамках представлений двадцатипятилетней давности - в которых «великий Запад» определяет житие всех остальных. (В том числе, и «несчастной Россиюшки», которая нужна ему исключительно для ежедневного гнобления.) Для подобной ситуации переход на «геополитическое мышление» является, разумеется, положительным моментом. Однако это не значит, что указанная геополитика является однозначно верной моделью - а точнее, моделью, полностью соответствующей и объясняющей текущую реальность. Связано это с тем, что указанный способ мышления рассматривает только одну, «внешнюю» сторону взаимодействия социальных систем - которых именует «государствами» или «цивилизациями» - даже не пытаясь понять, что таковые формирует и заставляет взаимодействовать.
Это порождает известную проблему геополитики - а именно, тот момент, что указанные выше «цивилизации» воспринимаются, как примордиальные, извечно существующие. Что в условиях, когда историческое развитие, в целом, еще остается господствующим представлением, не очень хорошо. Поэтому приходится сооружать разного рода «подпорки». Например, объяснять существование «цивилизаций» через через «влияние ландшафта» - что, в общем-то, верно. (Собственно, именно поэтому геополитика и имеет приставку «гео».) Но, во-первых, этого оказывается недостаточно для всех случаев. А, во-вторых - механизм самого «влияние ландшафта - то есть, объяснение, как он влияет на свойства социумов - остается «повисшим в воздухе».
Поэтому обыкновенно те, кто «добрался» до указанного уровня рассмотрения, быстро сворачивают на идею «психологического влияния» геоклиматических условий. Ну, ту самую, которой баловался еще Монтескье - правда, по другому случаю. Отсюда уже порождаются «теории» о пресловутой «русской духовности», издавна противостоящей «бездуховному Западу» - причем, таковое противостояние уводят далеко в прошлое. (Ну, или, в «облегченном виде», говорят о противостоянии «православной» и «католической» Веры. Так же, не объясняя, в чем тут разница. За исключением Filioque.) Тем более, что в истории человечества - как уже не раз говорилось - можно увидеть гораздо большее число конфликтов, нежели противостояние Россия-Европа.
* * *
В общем, все попытки использовать "религиозное объяснение" геополитической ситуации очень сильно напоминают известный пример натяжения совы на глобус. То же самое можно сказать и про иные «культурные различия» - поскольку последние могут быть крайне сильными и в рамках одного «геополитического блока». Ради решения этой задачи приходится вводить новые «переменные» - скажем, Л.Н. Гумилев использовал такое понятие, как «комплиментарность этноса». (Чтобы объяснить свою идею о давнем союзе Руси со Степью - что в случае «ландшафтной гипотезы» было невозможно.) Однако это, на самом деле, лишь запутывало вопрос - поскольку непонятно, откуда указанная «комплиментарность» бралась. (Гумилев исходил из теории «формирующего ландшафта» - однако как раз она не могла показать, почему для России «степняки» были ближе, нежели сельскохозяйственная Европа.)
В общем, оказывается, что объяснить взаимодействия социальных систем исключительно в рамках геополитической парадигмы оказывается невозможным. Однако это еще не значит, что следует отказываться от нее - возвращаясь к «блаженному состоянию» концепции об «единой цивилизации». И да - как следующий шаг, к неизбежному в данном случае, обращению к биологии в качестве основы бытия. (То есть - к давно себя дискредитировавшему мышлению 1990 годов.) Напротив, это означает лишь то, что следует не останавливаться на указанном (геополитическом) уровне - а двигаться дальше, к более фундаментальным вещам и явлениям. Тем более, что понимание их так же не составляет особого труда -поскольку рассматривать указанный аспект стали довольно давно - и весьма успешно.
Однако обо всем этом будет сказано уже в следующей части…
Кстати, совершенно бескорыстно - например, вне того, находится на территории «нелиберальной недемократии» нефть или нет. О нефти, а равно, как и о других ресурсах, говорить стали позднее. Тогда же, в начале 1990 годов, считалось, что Запад, как носитель самых прогрессивных идей, превосходит всех остальных настолько, что он может «творить добро», не задумываясь о каких-то материальных выгодах. Просто потому, что ему это ничего не стоит. Приводился даже показательный пример данного «творения» - пресловутая «Буря в пустыне», выглядевшая, не как военная операция, а как показательная порка. О том, что Хусейн просто не был готов с военным действиям - потому, что имел договоренности с США, стало известно много позднее. Равно как и о том, что в реальности в основании указанной «Бури» лежало стремление США обеспечить контроль над нефтедобывающим регионом. Удивительно, но эта, кажущаяся сейчас банальной, идея в указанное время никому (из советских/постсоветских) просто не приходила в голову. Тогда, в начале девяностых, все жили в ощущении совершенно иного.
Того, что наступает совершенно иная эпоха, после которой говорить о «национальных суверенитетах» является так же глупо, как до того было говорить о суверенитетах феодальных. Данная эпоха была названа «глобализацией», и тесно связывалась со знаменитым «Концом истории», провозглашенным Фукуямой. Казалось, что это навсегда: мир достиг своего совершенства - значит, и его ждет только одно. Постепенное превращение в один «глобальный Запад» - под эгидой наиболее «цивилизованных» стран, разумеется. Какая уж там геополитика? Однако очень скоро стало ясно, что с завершением истории несколько поспешили. Уже помянутый Азиатский кризис стал концом пресловутого «объединения мира» на основании всеобщей вестернизации. А начавшееся после 2001 года вторжение США в Ирак и Афганистан показали, что представление о том, что любая операция Запада против Востока будет выглядеть, как «показательная порка», ошибочно. (И хотя вышеупомянутые мифы до сих пор еще существуют, с каждым годом число людей, верящих в них, уменьшается.)
* * *
На этом фоне неудивительно, что отношение к геополитике изменилось кардинальным образом: место картины «всемогущего Запада», вбивающего азбучные истины «нерадивым ученикам», заняло более привычное представление о нескольких мировых субъектов, борющихся за свои интересы. Причем, не только в России - на том же Западе уже в конце 1990 годов (после Азиатского кризиса но еще до «падения башен-близнецов») из «нафталина истории» были вытащены разнообразные концепции «столкновения цивилизаций». (Кстати, тот же Хантингтон в 1980-1990 годы рассматривался, как некий «фрик», раритет времен Холодной войны - никто и не думал, что очень скоро его будут цитировать самые высокопоставленные политики.) То же самое сделали и у нас - в результате чего «геополитические игры» стали любимым занятием самых разных политиков. (Кстати, забавно, но года до 1998, когда господствовала картина мира «единой цивилизации», разного рода «геополитические» заявления, делавшиеся тем же Жириновским - вроде знаменитого «последнего броска на Юг» - воспринимались исключительно, как ненаучная фантастика. Дескать, у человека с головой плохо - пускай даже он и депутат Госдумы.) 2000 годы стали временем проникновения геополитики в жизнь - с этого момента чем дальше, тем чаще политические и общественные деятели, включая самых высокопоставленных, начали использовать в своих выступлениях и публикациях указанный уровень представления.
Впрочем, как я уже неоднократно писал, даже сейчас огромное количество людей живет еще в рамках представлений двадцатипятилетней давности - в которых «великий Запад» определяет житие всех остальных. (В том числе, и «несчастной Россиюшки», которая нужна ему исключительно для ежедневного гнобления.) Для подобной ситуации переход на «геополитическое мышление» является, разумеется, положительным моментом. Однако это не значит, что указанная геополитика является однозначно верной моделью - а точнее, моделью, полностью соответствующей и объясняющей текущую реальность. Связано это с тем, что указанный способ мышления рассматривает только одну, «внешнюю» сторону взаимодействия социальных систем - которых именует «государствами» или «цивилизациями» - даже не пытаясь понять, что таковые формирует и заставляет взаимодействовать.
Это порождает известную проблему геополитики - а именно, тот момент, что указанные выше «цивилизации» воспринимаются, как примордиальные, извечно существующие. Что в условиях, когда историческое развитие, в целом, еще остается господствующим представлением, не очень хорошо. Поэтому приходится сооружать разного рода «подпорки». Например, объяснять существование «цивилизаций» через через «влияние ландшафта» - что, в общем-то, верно. (Собственно, именно поэтому геополитика и имеет приставку «гео».) Но, во-первых, этого оказывается недостаточно для всех случаев. А, во-вторых - механизм самого «влияние ландшафта - то есть, объяснение, как он влияет на свойства социумов - остается «повисшим в воздухе».
Поэтому обыкновенно те, кто «добрался» до указанного уровня рассмотрения, быстро сворачивают на идею «психологического влияния» геоклиматических условий. Ну, ту самую, которой баловался еще Монтескье - правда, по другому случаю. Отсюда уже порождаются «теории» о пресловутой «русской духовности», издавна противостоящей «бездуховному Западу» - причем, таковое противостояние уводят далеко в прошлое. (Ну, или, в «облегченном виде», говорят о противостоянии «православной» и «католической» Веры. Так же, не объясняя, в чем тут разница. За исключением Filioque.) Тем более, что в истории человечества - как уже не раз говорилось - можно увидеть гораздо большее число конфликтов, нежели противостояние Россия-Европа.
* * *
В общем, все попытки использовать "религиозное объяснение" геополитической ситуации очень сильно напоминают известный пример натяжения совы на глобус. То же самое можно сказать и про иные «культурные различия» - поскольку последние могут быть крайне сильными и в рамках одного «геополитического блока». Ради решения этой задачи приходится вводить новые «переменные» - скажем, Л.Н. Гумилев использовал такое понятие, как «комплиментарность этноса». (Чтобы объяснить свою идею о давнем союзе Руси со Степью - что в случае «ландшафтной гипотезы» было невозможно.) Однако это, на самом деле, лишь запутывало вопрос - поскольку непонятно, откуда указанная «комплиментарность» бралась. (Гумилев исходил из теории «формирующего ландшафта» - однако как раз она не могла показать, почему для России «степняки» были ближе, нежели сельскохозяйственная Европа.)
В общем, оказывается, что объяснить взаимодействия социальных систем исключительно в рамках геополитической парадигмы оказывается невозможным. Однако это еще не значит, что следует отказываться от нее - возвращаясь к «блаженному состоянию» концепции об «единой цивилизации». И да - как следующий шаг, к неизбежному в данном случае, обращению к биологии в качестве основы бытия. (То есть - к давно себя дискредитировавшему мышлению 1990 годов.) Напротив, это означает лишь то, что следует не останавливаться на указанном (геополитическом) уровне - а двигаться дальше, к более фундаментальным вещам и явлениям. Тем более, что понимание их так же не составляет особого труда -поскольку рассматривать указанный аспект стали довольно давно - и весьма успешно.
Однако обо всем этом будет сказано уже в следующей части…