Смена эпох: конец "эры ненасилия"
Одним из самых видимых изменений, происходящих в последнее время, можно назвать полную дискредитацию идеи «мирных протестов». Разумеется, данное явление вряд ли может быть названо особо фундаментальным - скорее, оно выступает в роли удобного индикатора, позволяющего обратить внимание на более глубинные вещи. Однако даже в этом плане подобный факт крайне важен в плане понимания реального устройства мира. Именно поэтому, скажем, завершение последнего украинского майдана можно рассматривать, как ключевой момент в переходе от постсоветского к «постпостсоветскому» миру - к миру, в котором действуют совершенно иные законы, нежели ранее. К сожалению, процессы общественного мышления крайне инерционны, поэтому в их рамках прежние модели остаются активными даже тогда, когда объективные условия для их существования давно уже исчезли. Именно поэтому представления о том, что могут быть «победные» мирные протесты, оказываются довольно популярными.
Впрочем, сама мысль о том, что современные люди пользуются негодной системой миропредствления, является настолько очевидной, что, скорее, приходится удивляться тому, как долго этот факт доходит до людей. (Впрочем, чего удивлять - система с отрицательной обратной связью: поскольку понимание мира строится на ошибочных критериях, адекватного восприятия реальности ожидать было бы странно.) Однако не менее интересно и то, что же в реальности стоит - а точнее, стояло - за идеями «мирного противостояния». Откуда вообще взялась идея о том, что некоторая масса народа, выступив против того или иного деяния властей, одним своим неповиновением способна привести к отмене этого деяния. Впрочем, говорить о новизне данной мысли было бы сложным - широко известная фраза о подставлении одной щеки после удара по другой насчитывает почти две тысячи лет. Да, и христианство, само по себе, вряд ли может претендовать на первенство в данном направлении, поскольку задолго до его появления подобные мысли высказывались в рамках иных учений. (Например, буддизма.)
* * *
Причем, и в христианском, и в буддистском варианте данная идея оказывалась в определенной степени эффективной - в том плане, что позволяла обрести учениям множество поклонников. Причина этого состояла в том, что вечная борьба за место под Солнцем, присущая классовому обществу, многими воспринималась очень тяжело. Точнее сказать, она воспринималась так подавляющей частью населения, желающего честным трудом добывать свой хлеб. Для них поведение «активного меньшинства», направленное на желание существовать за чужой счет - в том числе, и путем физического насилия - являлось неприемлемым. Поэтому идея о том, что можно создать иную форму человеческого общежития, в котором это станет невозможным, оказывалась неизбежной. Но как остановить насилие? Путем еще большего насилия? Даже тысячи лет назад было понятно, что этот путь ведет в никуда. Поэтому популярной стала обратная идея - о том, что можно создать такое общество, в котором указанный путь окажется невозможным. Мысль эта, разумеется, абсолютно верная - но вот как реализовать подобное общество, разумеется, никто не знал. Поэтому поиски велись по наиболее очевидным путям - то есть, в направлении бедности и нестяжательства. Дескать, если у тебя нечего отнять - то никто это сделать не может. Правда, человека можно обратить в рабство. Но ради подобного случая был подготовлен «второй вариант» действий. А именно - поскольку заставить раба быть рабом можно только под страхом смерти (своей или близкой), то следует выработать безразличие к ней…
Именно этим занимались и буддистские и христианские проповедники «раннего времени». Равенство и безразличие к смерти (основанное на идее «внежизненного» существования или несуществования - что не меняет сути.) - вот что было основой будущих «великих учений». Именно этим они привлекали обездоленных и страдающих людей. Правда, в данной концепции был и свой системный недостаток. А именно - с реальным «внежизненным существованием» (или несуществованием) оказывались серьезные проблемы, поскольку это «выход за пределы мира» одного человека или даже группы еще был допустим. Но «выход» всего общества, понятно, оказывается невозможным. Аскетическое существование «на грани» для всего общества означало его смерть - просто потому, что само существование человека даже на уровне древнего мира требует сложной и взаимосвязанной трудовой деятельности. Вне ее человек выживет только в богатых пищей африканских лесах - да и то, недолго, сожрут. Поэтому стоило той или иной идеи, основанной на «непротивлении» захватить достаточно крупную группу сторонников, как необходимым становился совершенно иной подход.
В итоге, каждое - да, абсолютно каждое учение (включая буддизм), выходя на «общесоциальный уровень», вынуждено было оставлять идеи ненасилия. И подстраиваться под оптимальный в существующих условиях способ общественного производства, превращаясь со временем в чистую идеологию. Да, кстати, этот процесс неизбежно приводил к изменению даже самых глубинных основ учения - к примеру, в «политическом буддизме» со временем появились Ад и Рай, а Будда был обращен во всемогущее божество, требующее подношений. Ну, а что произошло с учением Христа, думаю, всем известно. Тут можно добавить только то, что подобные трансформации происходили постоянно. Скажем, стоило сторонникам «апостольского христианства» победить (в период Реформации), как они очень быстро забыли все свои мантры про братство, аскетизм и ненасилие. И принялись заниматься практически тем же, что и критикуемые ими католики - то есть, строительством классового общества.
* * *
Уже это само по себе показывает, что реально вопрос насилия/ненасилия находится вовсе не в ведении «высших сил», нравственности, или еще каких-либо «надстроечных явлений». На самом деле он определяется исключительно одной возможностью - а именно, тем, сможет ли функционировать система общественного производства при подобной форме или нет. Именно поэтому все «аскетические» (то есть, построенные на идее максимального разрыва с миром) попытки ликвидировать насилие или терпели поражение, или вырождались во что-то себе противоположное. Однако как только указанное выше условие оказалось выполнено - то практически сразу мы смогли увидеть зарождение и широкую популярность указанной идеи. Это случилось, по историческим меркам, совсем недавно - после Второй Мировой войны.
Впрочем, в с соответствии с традицией, основой для существования идеи «нового непротивления» было выбрано чисто «идеологическое» событие. А именно - популярный миф, связанный с именем человека, вошедшего в историю, как Махатма Ганди. С тем самым, после смерти которого -по версии В.В. Путина - и поговорить стало не с кем. Впрочем, сам великий индиец к данному мифу имеет весьма опосредованное отношение, поскольку он представлял собой, прежде всего, борца за независимость страны - и как любой реальный политик, имел мало общего с тем «святым», который существует в общественном сознании. (К примеру, Ганди совершенно логично делал ставку на Гитлера - поскольку последний был врагом англичан.) Однако для современного сознания важным является именно созданный образ, который стал олицетворением указанного выше пути. Согласно данному конструкту, одно только «неповиновение» властям оказывается способным сбросить колониальный гнет с огромной страны.
На самом деле, конечно, англичане ушли из Индии вовсе не благодаря этому. При всем уважении к Ганди, как к мыслителю и политическому деятелю, реальный удар по британскому господству в Индии был нанесен не в данной стране, а в Европе. Им стало то тяжелое положение, в которое Британская Империя попала после Первой Мировой войны - так что, в «пантеон» борцов за индийскую свободу можно смело заносить кайзера Вильгельма! Впрочем, основная тонкость в данном процессе состояла вовсе не в том, чтобы освободиться от «старых» колонизаторов. Самое главное было не попасть в руки новых - как, например, произошло с той же Индией в период перехода власти от «монгольской династии» к англичанам. (С некоторым участием французов.) Но в середине XX века события пошли по совершенно иному сценарию. «Война за британское наследство» не произошла - хотя, во многом, Вторая Мировая воспринималась именно в подобном ключе. Однако тут вмешался новый фактор - наличие СССР. Страны, которая не только не стремилась к обретению своих колоний, но и уничтожила сам колониальную систему.
Что же касается самой Индии, то с ней у СССР были практически сразу же после получения независимости установлены тесные связи. И, несмотря на то, что данная страна официально находилась вне советской зоны влияний, став лидером т.н. «Движения неприсоединения», этот факт очень сильно менял положение молодого государства. В частности, он делал невозможным не только военную агрессию, но и сколь либо реальную изоляцию страны. Кстати, не менее интенсивные контакты Индия имела и с США, поскольку последние так же стремились «перетянуть» ее на свою сторону путем разнообразных преференций. Поэтому неудивительно, что Индия не только обрела реальную независимость, но и сумела создать более-менее успешную экономику.
* * *
В общем, можно сказать, что все указанное «индийское чудо» - в смысле, получение независимости - реально основывается не столько на «мирном протесте» индийского населения под руководством Махатмы Ганди, сколько на факте Мировой Революции 1917 года, приведшей к фундаментальным изменениям в мире. Впрочем, то же самое можно сказать и про любые другие примеры якобы сработавших протестов подобного рода. На самом деле, сама идея о том, что «нельзя стрелять в народ» (на которой и основывается подобная стратегия), в реальности является лишь артефактом, возникшем в результате воздействия «Советской Тени». (То есть, необходимости подстраиваться под задаваемые СССР социальные нормы, дабы не получить в стране социалистическую революцию.) Вне этой тени - то есть, там, где СССР - по какой-то причине - не мог «достать», в народ стреляли не менее охотно, нежели раньше. То же самое можно сказать и про места, где включение «советского фактора» рассматривали, как неизбежность - например, во Вьетнаме. Тут никакие ограничения на количество и «качество» насилия не действовали: если уж начали играть, то оттягивались по полной, с сожжением деревень, вспарыванием животов и прочими «милыми» проявлениями человеческой натуры. Правда, и это мало помогало - но к «ненасилию» подобные победы над эксплуататорами, разумеется, не имели никакого отношения.
Короче, можно сказать, что указанный феномен «ненасильственной победы» имеет отношение вовсе не к гипотетическому «изменению человеческой природы», «смягчению нравов» и «гуманизации общества». А к совершенно иной области бытия - к изменению таких «неинтересных» и «неважных» с точки зрения большинства мыслителей вещей, как собственность и производственные отношения. Этот самый, кажущийся крайне приземленным и материалистичным, фактор позволил сделать то, что не смогло совершить ни одно религиозное и этическое учение - а именно, изменить вековечные отношения угнетателей и обездоленных. Ни обращения к неземным силам, ни жаркие проповеди - а создание реально работающего социалистического социума позволило превратить историю из непрерывной борьбы «хищника и жертвы» в нечто иное. И не массовые призывы ко всему хорошему и осуждение всего дурного - а возможность нанести угнетателям значительный ущерб- оказались тем механизмом, что позволил слабым мира сего громко заявить о своих правах.
* * *
Правда, с полным непониманием всего указанного. В итоге общество просто уверилось в том, что действительно наступили времена гуманизма. И прежние нормы, когда ответом на любые выступления в лучшем случае являлись полицейские дубинки, а в худшем - пули, стали далеким прошлым. Однако как раз это оказалось опаснейшей иллюзией. На самом деле, даже сейчас мы не можем еще представить, какое, все-таки, состояние для нашей цивилизации является «естественным» - поскольку значительное количество элементов, оставшихся от прежнего, «просоветского» мира, все еще скрывают эту «настоящую реальность». И лишь тогда, когда они полностью разрушаются - как это можно увидеть на Ближнем Востоке или Украине - эта самая реальность встречается с нами своей волчьей пастью. Но даже тогда современный человек начинает отчаянно искать уловку, чтобы хоть как-то отогнать страшную догадку. Дескать, это не мы - это некие слаборазвитые народы, для которых убить человека есть обычное явление… Надо ли говорить, насколько жалки подобные оправдания. Та же Украина, за три года активной десоветизации превратившаяся из, более-менее приличной страны в нечто совершенно несуразное, прекрасно опровергает подобные оправдания. Ведь тут, в отличие от Ближнего Востока, ни на «природное варварство», ни на религию ничего не спишешь - хотя, конечно, подобные попытки делаются.
Впрочем, и подобное изменение - еще не конец Света. Ведь жили же люди тысячелетиями, и даже не просто жили, а мыслили, любили, творили, стремились к прекрасному… Да и СССР, сам по себе вместе со своей «Тенью» не небесные силы нам подарили - а напротив, он был создан людьми, боровшимися за свою идею. Так что нет никаких причин для того, чтобы вслед за первой попыткой изменить мир не последовали бы другие - более удачные. Однако для этого надо, прежде всего, привести свое миропредставление в соответствие с реальностью, и не пытаться думать и действовать так, как это было возможно еще лет тридцать-сорок назад. Впрочем, этот совет является универсальным и относится не только к указанной теме. Тут, как говориться, sapient sat …
Впрочем, сама мысль о том, что современные люди пользуются негодной системой миропредствления, является настолько очевидной, что, скорее, приходится удивляться тому, как долго этот факт доходит до людей. (Впрочем, чего удивлять - система с отрицательной обратной связью: поскольку понимание мира строится на ошибочных критериях, адекватного восприятия реальности ожидать было бы странно.) Однако не менее интересно и то, что же в реальности стоит - а точнее, стояло - за идеями «мирного противостояния». Откуда вообще взялась идея о том, что некоторая масса народа, выступив против того или иного деяния властей, одним своим неповиновением способна привести к отмене этого деяния. Впрочем, говорить о новизне данной мысли было бы сложным - широко известная фраза о подставлении одной щеки после удара по другой насчитывает почти две тысячи лет. Да, и христианство, само по себе, вряд ли может претендовать на первенство в данном направлении, поскольку задолго до его появления подобные мысли высказывались в рамках иных учений. (Например, буддизма.)
* * *
Причем, и в христианском, и в буддистском варианте данная идея оказывалась в определенной степени эффективной - в том плане, что позволяла обрести учениям множество поклонников. Причина этого состояла в том, что вечная борьба за место под Солнцем, присущая классовому обществу, многими воспринималась очень тяжело. Точнее сказать, она воспринималась так подавляющей частью населения, желающего честным трудом добывать свой хлеб. Для них поведение «активного меньшинства», направленное на желание существовать за чужой счет - в том числе, и путем физического насилия - являлось неприемлемым. Поэтому идея о том, что можно создать иную форму человеческого общежития, в котором это станет невозможным, оказывалась неизбежной. Но как остановить насилие? Путем еще большего насилия? Даже тысячи лет назад было понятно, что этот путь ведет в никуда. Поэтому популярной стала обратная идея - о том, что можно создать такое общество, в котором указанный путь окажется невозможным. Мысль эта, разумеется, абсолютно верная - но вот как реализовать подобное общество, разумеется, никто не знал. Поэтому поиски велись по наиболее очевидным путям - то есть, в направлении бедности и нестяжательства. Дескать, если у тебя нечего отнять - то никто это сделать не может. Правда, человека можно обратить в рабство. Но ради подобного случая был подготовлен «второй вариант» действий. А именно - поскольку заставить раба быть рабом можно только под страхом смерти (своей или близкой), то следует выработать безразличие к ней…
Именно этим занимались и буддистские и христианские проповедники «раннего времени». Равенство и безразличие к смерти (основанное на идее «внежизненного» существования или несуществования - что не меняет сути.) - вот что было основой будущих «великих учений». Именно этим они привлекали обездоленных и страдающих людей. Правда, в данной концепции был и свой системный недостаток. А именно - с реальным «внежизненным существованием» (или несуществованием) оказывались серьезные проблемы, поскольку это «выход за пределы мира» одного человека или даже группы еще был допустим. Но «выход» всего общества, понятно, оказывается невозможным. Аскетическое существование «на грани» для всего общества означало его смерть - просто потому, что само существование человека даже на уровне древнего мира требует сложной и взаимосвязанной трудовой деятельности. Вне ее человек выживет только в богатых пищей африканских лесах - да и то, недолго, сожрут. Поэтому стоило той или иной идеи, основанной на «непротивлении» захватить достаточно крупную группу сторонников, как необходимым становился совершенно иной подход.
В итоге, каждое - да, абсолютно каждое учение (включая буддизм), выходя на «общесоциальный уровень», вынуждено было оставлять идеи ненасилия. И подстраиваться под оптимальный в существующих условиях способ общественного производства, превращаясь со временем в чистую идеологию. Да, кстати, этот процесс неизбежно приводил к изменению даже самых глубинных основ учения - к примеру, в «политическом буддизме» со временем появились Ад и Рай, а Будда был обращен во всемогущее божество, требующее подношений. Ну, а что произошло с учением Христа, думаю, всем известно. Тут можно добавить только то, что подобные трансформации происходили постоянно. Скажем, стоило сторонникам «апостольского христианства» победить (в период Реформации), как они очень быстро забыли все свои мантры про братство, аскетизм и ненасилие. И принялись заниматься практически тем же, что и критикуемые ими католики - то есть, строительством классового общества.
* * *
Уже это само по себе показывает, что реально вопрос насилия/ненасилия находится вовсе не в ведении «высших сил», нравственности, или еще каких-либо «надстроечных явлений». На самом деле он определяется исключительно одной возможностью - а именно, тем, сможет ли функционировать система общественного производства при подобной форме или нет. Именно поэтому все «аскетические» (то есть, построенные на идее максимального разрыва с миром) попытки ликвидировать насилие или терпели поражение, или вырождались во что-то себе противоположное. Однако как только указанное выше условие оказалось выполнено - то практически сразу мы смогли увидеть зарождение и широкую популярность указанной идеи. Это случилось, по историческим меркам, совсем недавно - после Второй Мировой войны.
Впрочем, в с соответствии с традицией, основой для существования идеи «нового непротивления» было выбрано чисто «идеологическое» событие. А именно - популярный миф, связанный с именем человека, вошедшего в историю, как Махатма Ганди. С тем самым, после смерти которого -по версии В.В. Путина - и поговорить стало не с кем. Впрочем, сам великий индиец к данному мифу имеет весьма опосредованное отношение, поскольку он представлял собой, прежде всего, борца за независимость страны - и как любой реальный политик, имел мало общего с тем «святым», который существует в общественном сознании. (К примеру, Ганди совершенно логично делал ставку на Гитлера - поскольку последний был врагом англичан.) Однако для современного сознания важным является именно созданный образ, который стал олицетворением указанного выше пути. Согласно данному конструкту, одно только «неповиновение» властям оказывается способным сбросить колониальный гнет с огромной страны.
На самом деле, конечно, англичане ушли из Индии вовсе не благодаря этому. При всем уважении к Ганди, как к мыслителю и политическому деятелю, реальный удар по британскому господству в Индии был нанесен не в данной стране, а в Европе. Им стало то тяжелое положение, в которое Британская Империя попала после Первой Мировой войны - так что, в «пантеон» борцов за индийскую свободу можно смело заносить кайзера Вильгельма! Впрочем, основная тонкость в данном процессе состояла вовсе не в том, чтобы освободиться от «старых» колонизаторов. Самое главное было не попасть в руки новых - как, например, произошло с той же Индией в период перехода власти от «монгольской династии» к англичанам. (С некоторым участием французов.) Но в середине XX века события пошли по совершенно иному сценарию. «Война за британское наследство» не произошла - хотя, во многом, Вторая Мировая воспринималась именно в подобном ключе. Однако тут вмешался новый фактор - наличие СССР. Страны, которая не только не стремилась к обретению своих колоний, но и уничтожила сам колониальную систему.
Что же касается самой Индии, то с ней у СССР были практически сразу же после получения независимости установлены тесные связи. И, несмотря на то, что данная страна официально находилась вне советской зоны влияний, став лидером т.н. «Движения неприсоединения», этот факт очень сильно менял положение молодого государства. В частности, он делал невозможным не только военную агрессию, но и сколь либо реальную изоляцию страны. Кстати, не менее интенсивные контакты Индия имела и с США, поскольку последние так же стремились «перетянуть» ее на свою сторону путем разнообразных преференций. Поэтому неудивительно, что Индия не только обрела реальную независимость, но и сумела создать более-менее успешную экономику.
* * *
В общем, можно сказать, что все указанное «индийское чудо» - в смысле, получение независимости - реально основывается не столько на «мирном протесте» индийского населения под руководством Махатмы Ганди, сколько на факте Мировой Революции 1917 года, приведшей к фундаментальным изменениям в мире. Впрочем, то же самое можно сказать и про любые другие примеры якобы сработавших протестов подобного рода. На самом деле, сама идея о том, что «нельзя стрелять в народ» (на которой и основывается подобная стратегия), в реальности является лишь артефактом, возникшем в результате воздействия «Советской Тени». (То есть, необходимости подстраиваться под задаваемые СССР социальные нормы, дабы не получить в стране социалистическую революцию.) Вне этой тени - то есть, там, где СССР - по какой-то причине - не мог «достать», в народ стреляли не менее охотно, нежели раньше. То же самое можно сказать и про места, где включение «советского фактора» рассматривали, как неизбежность - например, во Вьетнаме. Тут никакие ограничения на количество и «качество» насилия не действовали: если уж начали играть, то оттягивались по полной, с сожжением деревень, вспарыванием животов и прочими «милыми» проявлениями человеческой натуры. Правда, и это мало помогало - но к «ненасилию» подобные победы над эксплуататорами, разумеется, не имели никакого отношения.
Короче, можно сказать, что указанный феномен «ненасильственной победы» имеет отношение вовсе не к гипотетическому «изменению человеческой природы», «смягчению нравов» и «гуманизации общества». А к совершенно иной области бытия - к изменению таких «неинтересных» и «неважных» с точки зрения большинства мыслителей вещей, как собственность и производственные отношения. Этот самый, кажущийся крайне приземленным и материалистичным, фактор позволил сделать то, что не смогло совершить ни одно религиозное и этическое учение - а именно, изменить вековечные отношения угнетателей и обездоленных. Ни обращения к неземным силам, ни жаркие проповеди - а создание реально работающего социалистического социума позволило превратить историю из непрерывной борьбы «хищника и жертвы» в нечто иное. И не массовые призывы ко всему хорошему и осуждение всего дурного - а возможность нанести угнетателям значительный ущерб- оказались тем механизмом, что позволил слабым мира сего громко заявить о своих правах.
* * *
Правда, с полным непониманием всего указанного. В итоге общество просто уверилось в том, что действительно наступили времена гуманизма. И прежние нормы, когда ответом на любые выступления в лучшем случае являлись полицейские дубинки, а в худшем - пули, стали далеким прошлым. Однако как раз это оказалось опаснейшей иллюзией. На самом деле, даже сейчас мы не можем еще представить, какое, все-таки, состояние для нашей цивилизации является «естественным» - поскольку значительное количество элементов, оставшихся от прежнего, «просоветского» мира, все еще скрывают эту «настоящую реальность». И лишь тогда, когда они полностью разрушаются - как это можно увидеть на Ближнем Востоке или Украине - эта самая реальность встречается с нами своей волчьей пастью. Но даже тогда современный человек начинает отчаянно искать уловку, чтобы хоть как-то отогнать страшную догадку. Дескать, это не мы - это некие слаборазвитые народы, для которых убить человека есть обычное явление… Надо ли говорить, насколько жалки подобные оправдания. Та же Украина, за три года активной десоветизации превратившаяся из, более-менее приличной страны в нечто совершенно несуразное, прекрасно опровергает подобные оправдания. Ведь тут, в отличие от Ближнего Востока, ни на «природное варварство», ни на религию ничего не спишешь - хотя, конечно, подобные попытки делаются.
Впрочем, и подобное изменение - еще не конец Света. Ведь жили же люди тысячелетиями, и даже не просто жили, а мыслили, любили, творили, стремились к прекрасному… Да и СССР, сам по себе вместе со своей «Тенью» не небесные силы нам подарили - а напротив, он был создан людьми, боровшимися за свою идею. Так что нет никаких причин для того, чтобы вслед за первой попыткой изменить мир не последовали бы другие - более удачные. Однако для этого надо, прежде всего, привести свое миропредставление в соответствие с реальностью, и не пытаться думать и действовать так, как это было возможно еще лет тридцать-сорок назад. Впрочем, этот совет является универсальным и относится не только к указанной теме. Тут, как говориться, sapient sat …