Об основной проблеме современного революционного движения. Часть вторая.

[anlazz]

Итак, основной проблемой современных революций является … отсутствие революционеров. Точнее сказать, не отсутствие конкретных личностей, готовых на пресловутую «борьбу с режимом» - как раз таковые сейчас имеются - а отсутствие особой среды, превращающей их из отдельных бунтарей в «зародыши будущего общества». Т.е. того, что можно назвать «локусами будущего» или просто локусами. Уже тут можно понять, что подобные локусы - не просто группы единомышленников, но особые социальные системы, обладающие свойствами, позволяющими в случае кризиса «развертываться» в полноценные общества. Собственно, именно поэтому отсутствие подобных структур для любого социума подобно смерти: ведь рано или поздно, но накопившиеся противоречия в нем приводят к возникновению суперкризиса - революционной ситуации. И тут, если не будет прорыва «вперед», т.е., развертывания указанного локуса (из-за отсутствия такового), то неминуемо последует откат «назад», в прошлое, порой весьма и весьма темное…

Именно поэтому проблема отсутствия указанных локусов выступает одной из важнейших проблем современности. Но что же не дает им зарождаться в недрах современного общества? Почему то, что еще недавно было нормальным явлением, неожиданно оказывается в «дефиците»? На самом деле, ответить на эти вопросы не очень сложно. Для этого следует разобраться в тех самых свойствах локуса, которые и делают его локусом. К таковым особенностям относится, к примеру, возможность «простой» интеграции новых членов. Может показаться, что подобное свойство присуще всем группам, как таковым (ведь они должны как-то появиться) - но это не так. Очень многие неформальные организации с самого начала остаются «группами для своих», ограничиваясь неким комфортным числом единомышленников, объединенных некими «внешними» качествами. Скажем, обучением в одном вузе, работой в одной организации, дружескими и т.д. При всем прочем данные структуры могут оказаться достаточно результативными в плане реализации «активистских» целей - но за эти границы выйти не могут.

Впрочем, во многих случаях интеграция изначально декларируется - однако реальная жизнь очень быстро показывает, что вне зависимости от этого единая система достаточно быстро распадается на «ядро» своих и массу неофитов, слабо связанных с организацией. Собственно, на сегодняшний день это самый «популярный» вариант - можно вспомнить, к примеру, пресловутую «Суть времени», изначально декларируемую, как эгалитарный проект, но в итоге «съехавшую» к тому, что «некоторые равнее других». Ну, а «вождь» тут вообще стоит за пределами «структуры». Впрочем, к подобной форме приходя практически все существующие группы, желающие выйти за пределы указанного «ядра».

* * *
Однако проблема с инкорпорированием новых членов на самом деле представляет собой всего лишь «верх» отличий.Причем сама по себе она объясняется достаточно просто: любые современные группы представляют собой, прежде всего, место для … межличностного общения. Да, даже если они представляют собой вроде бы чистые и «брутальные» политические проекты, вроде НБП или «Сути времени», не говоря уж о большинстве «либеральных» тусовок «за все хорошее против всего плохого». На самом деле, именно подобная задача и обеспечивает указанную «узость» подобных структур и склонность к изоляции «ядра»: это обеспечивает минимальные затраты на установление новых каналов связей между людьми, и напротив, обеспечивает наилучшие условия для уже имеющихся отношений. Поэтому любой неофит в данной системе рассматривается, как помеха для комфортного существования - и его игнорирование становится нормой. В самом лучшем случае новичок «допускается» в качестве участника неких формальных отношений, по сути, в роли исполнителя воли «ядра».

Таким образом, довольно просто объясняется известное сектантство большинства современных «групп». Но с чем же связано подобное положение - почему любая политическая борьба сегодня в конечном итоге скатывается до приятного общения? На самом деле, с этим так же нет особых тайн. Все просто - дело в том, что современный человек просто реализует те потребности, которые для него являются наиболее актуальными. А потребность в коммуникациях для современности выступает одной из основных. Я затрагивал это в теме «Коммуникационная проблема» и подробно разбирать тут ее не буду. Отмечу только то, что указанная потребность возникла именно в послевоенные десятилетия, и связана, во-первых, с завершением перехода от традиционного общества к обществу индустриальному. (При которой «естественные», «примордиальные» коммуникационные каналы разрушаются, а для образования новых требуются немалые затраты.) А во-вторых, с известным торжеством конкурентно-иерархической формы построения общества в противовес солидарной. Собственно, именно эта причина во многом выступает основанием для «первой», блокирую все возможности для легкого установления межличностной коммуникации.

Дело в том, что при конкурентно-иерархическом каждый человек воспринимается окружающими, прежде всего, как посягающий на их ресурсы. (Рабочее место, бизнес, даже личные отношения - учитывая широко распространенный сейчас способ заведения «романов на стороне».) В подобной ситуации каждый акт коммуникации несет немалый риск - он увеличивает опасность «быть использованным», что, понятное дело, ничего хорошего не значит. А следовательно, при каждом коммуникативном акте приходится, помимо всего прочего, еще и выставлять «фильтр» на данную опасность. И разумеется, это ведет к увеличению условной «стоимости» устанавливаемой коммуникации, и соответственно, к увеличению указанного «коммуникационного дефицита».

Таким образом, можно сказать, что основанием для указанной проблемы служит существование иерархическо-конкурентных отношений. Правда, тотчас возникает встречный вопрос: но ведь, если честно, подобные отношения не являются исключительным признаком современности. Ведь они являются ни чем иным, а отличительным признаком классового общества - а, следовательно, господствовали в мире со времен Урарту и Вавилона. Так почему же до определенного времени его отрицательное влияние удавалось хоть как-то компенсировать? По крайней мере, до того уровня, чтобы дефицит общения не становился проблемой вселенского масштаба.

* * *
Однако ответ на это, как не удивительно, так же прост: дело в том, что ранее существовали способы блокирования подобных опасностей. Иначе говоря, вплоть до самого недавнего времени в обществе присутствовали методы солидаризации общества в противовес разрушающему действию конкуренции и иерархии. Эти самые способы, начиная с классовой солидарности пролетарием и заканчивая религиозными общинами и всевозможными землячествами, позволяли человеку включаться в разнообразные коммуникационные системы, избегая при этом указанной угрозы «быть использованным». Чуть забегая вперед, скажу, что именно на их основании и выстраивались те самые локусы, о которых и был начат этот разговор. Скажем, основанием для русской революционной деятельности во многом стали всевозможные «студенческие братства» и вообще, собрания российских интеллигентов. Где пили чай, говорили о литературе, а заодно, и распространяли революционное мировоззрение.

Впрочем, самое главное тут состоит в том, что бы понять: как же получилось, что все эти «землячества», «братства» и т.п. вещи вдруг исчезли. На самом деле, тут так же все элементарно: исчезли они, потому, что в послевоенное время было построено т.н. «безопасное общество», т.е., общество, в котором над каждым членом не висела прямая и непосредственная угроза быть уничтоженным в ходе конкурентной борьбы. Фраза «быть уничтоженным», кстати, очень долго означало в буквальном смысле физическое уничтожение, причем очень часто немедленное: голод сопутствовал классовым обществам с самого начала и почти до самого конца. Еще в 1930 годах пресловутая «Великая депрессия» вызвала массовые голодные смерти в самых богатых странах. Что же тогда творилось в бедных, де еще колониально-зависимых - тяжело представить. Так что в этом плане понятие «безопасное общество» следует воспринимать буквально. Впрочем, если голодная смерть забирала все-таки не всех, то вот угроза деклассирования, разорения и опускания на дно висела в капиталистическом обществе почти над каждым работником. Потерять место в жизни, стать бродягой, жить подаяниями и случайными заработками было равносильно пусть медленной, но столь же неизбежной смерти.

И как контраст по сравнению с этим - добровольный и веселый культ бродяжничества «детей цветов» в 1960-1970 годы. Эпоху хиппи от эпохи Великой депрессии отделяло всего три десятилетия - время жизни одного поколения - а отношение изменилось кардинально. Тут я не буду подробно останавливаться на том, что же привело к подобной трансформации, хотя понятно, что это - «теневое» влияние Советского Союза. А просто замечу, что в подобной ситуации значение указанных «солидарных систем» падало ниже уровня значимости. Иначе говоря, общество стало настолько «добрым», что тратить свою энергию на поддержание методов борьбы с ним стало нерациональным. И они были «выключены» из жизни - замечу еще то, что «выключить» те или иные социальные явления всегда легчу, нежели включить. Исходя из Второго начала термодинамики, между прочим - но к данному вопросу мы вернемся несколько ниже.

Пока же стоит упомянуть, что наиболее сильно подобные процессы оказались выражены, естественно, в СССР - поскольку тут «подобрение общества», т.е. снижение значимости конкурентно-иерархических отношений, было максимальным. Поэтому именно тут отказ от указанных структур солидарности оказался столь же максимальным. Тем более, что в СССР в связи с особенностью его истории произошла максимальная интеграция указанных солидарных структур в государственную систему. Тут было «огосударствененно» все, начиная с детских организаций и заканчивая советами ветеранов. Поэтому указанная тенденция потери «нужности» солидарных структур тут наложилась на известное противопоставление себя государству, что привело к почти полному исключению последних из общественного сознания. При этом подобную трансформацию мало кто мог заметить - мощь социальных связей в СССР была колоссальной, колоссальной была и система коммуникаций, в которую входил гражданин. Одних родственников «до пятого колена» было достаточно, чтобы коммуникационная проблема не казалось серьезной. О том, что все это «завязано» на указанные методы поддержания солидарности, никто не задумывался - пока те же родственники и друзья не стали массово «кидать» друг друга в 1990 годы…

* * *
В общем, можно сказать, что установление «безопасного общества» практически неизбежно вело к потере в социуме навыков солидарности. Потому, что они становились не нужны. Собственно, это имело не только отрицательные значения - ведь освобождавшиеся «ресурсы» человек мог «вкладывать», к примеру, в творчество. Правда, для полноценной реализации данного момента отсутствовала полноценная инфраструктура - к примеру, на том же Западе масса т.н. «художников» и «музыкантов», обретших наконец-то потребность к творению, банально не умели рисовать и играть. В СССР, в силу определенного консерватизма общества, с этим было получше - хотя бы потому, что никто откровенную мазню и бренчание на гитаре искусством не считал. (Впрочем, если вспомнить тех же «бардов»... Но, по крайней мере, всю эту КСПвщину никто не тащил на «большую сцену».)

Однако, несмотря на некоторые преимущества, утрата навыков солидарности оказалась для общества критической. Тем более, что, как было сказано выше, потерять те или иные социальные подсистемы можно легко - а вот выработать их заново при возникновении потребностей крайне сложно. Поэтому при изменении ситуации и демонтаже «безопасного общества» - а он сейчас происходит - основная масса населения оказывается беззащитной перед наступлением «хозяев». Что мы, собственно, и наблюдаем сейчас. Однако более того - как уже говорилось, подавляющая часть населения оказывается не просто неспособными организовать сопротивление «сильным мира сего», но и лишенная возможности для свободной коммуникации. Поскольку, как так же говорилось выше, им приходится учитывать возможность использования этой коммуникации против них в рамках конкуренции. (А ведь предупреждали в каждом американском боевике: «все сказанное вами может быть использовано против вас» -а мы не верили.)

Таким образом, можно сказать, что основной проблемой, блокирующей современное «локусообразование», выступает ликвидация элементов солидарного поведения в обществе. А последнее, в свою очередь, является объективным последствием нескольких десятилетий господства «безопасного общества», являющегося раем для индивидуалистов и малопригодной средой для коллективистов. Поэтому не стоит удивляться нынешнему состоянию общества, пусть даже оно давно уже не является «безопасным». И, собственно, основной вопрос, который должен вставать перед его членами, состоит в том, когда будут сформированы новые солидарные навыки, раз потребности в них становятся все сильнее. Правда, как уже говорилось, в связи с особенностью социальных, да и прочих сложных процессов, восстановить их на порядки сложнее, нежели разрушить. Таково устройство нашей Вселенной.

Однако это не значит, что восстановление невозможно. По сути, оно уже идет. Может показаться странным, но нынешний раскол, произошедший на Украине, свидетельствует именно об этом. Не о революции, как заявляют некоторые - на самом деле, как уже не раз говорилось, никакой революции в текущем состоянии на постсоветском пространстве быть не может. Но о начале процессов «поиска солидарности», пускай и неверном на начальном этапе. Именно этот процесс привел к формированию множества «микролокусов» в самом начале «Русской весны» (были даже попытки выступления шахтеров) - и пусть они оказались настолько слабы и нежизнеспособны, что были очень быстро разрушены формирующейся криминально-олигархической системой власти «республик», но тем не менее, свидетельствовали о важном. О понимании необходимости объединения людей - объединения не в целях получения каких-то прибылей, как это обычно происходит в бандах - а объединения с целью выживания.

* * *
Собственно, как раз эта нехитрая мысль - «чтобы выжить, надо объединиться» - и является основой для будущих прорывов. В противовес нынешнему мейнстриму времен «безопасного общества»: группы нужны лишь для каких-либо действий, вроде преступлений, акционизма, бизнеса, игр и т.д. Из которых всегда можно уйти в «частную жизнь», на пресловутый «диван», где можно скучно, пусть и бедно, проживать вне бурных событий «большого мира». Так вот, в «республиках», на какое-то время, стало понятно: дивана не будет. Т.е., «большой мир» достанет тебя из любого, сколь либо уютного «гнездышка», и поставит перед выбором: действие или жизнь!

Да, в этот раз «прорыв» оказался очень слабым, по сути, очень быстро вся активность граждан ушла в банальное выживание, с обычным «делегированием» полномочий неким «пассионариям», вроде того же Мозгового или Павлова. Однако это было лишь начало, да и связано оно было скорее с тем, что хоть какую-то безопасность удалось обеспечить за счет российской гуманитарной и дипломатической помощи. Иначе говоря, жители «республик» не верят, что могут прийти враги, и банально их вырезать. Да, их обстреливают и даже иногда убивают - но все это воспринимается, как некий «удаленный ужас». Даже если все это твориться буквально в километре. Что поделаешь, шаблоны «безопасного общества» еще глубоко сидят в мозгах людей. Однако сам факт, что на какое-то время для какого-то числа людей эти шаблоны оказались отброшенными, говорит о том, что изменения в обществе происходят. В конце концов, в начале 1990 в «нацреспубликах» не нашлось и такого количества граждан, желающих бороться за свои права. Тогда предпочли или эмигрировать, или ассимилироваться.

Так что стоит надеяться. «Крот истории» роет медленно, но неотвратимо. И если вспомнить, с какого момента пошел «старт» в 1991 годы, то стоит признаться, что изменения все же идут. И в этом плане даже нынешнее состояние «республик», когда происходит разрушение еще недавно популярного образа «Путина-защитника», когда была надежда на помощь России, есть исторически прогрессивный аспект. Как там поется в песне: «никто не даст нам избавленья, ни Бог, ни царь, и не герой…» Сто лет это было понятно если не всем, то значимому большинству - что и вылилось в величайший в Истории прорыв в будущее. То же самое ожидает и нас…