Кавказские записки. Глава 3. Многобашенная Ингушетия.
«Выпью пива, съем тарань,
Сяду в поезд на Назрань,
Кто-то скажет - "Это глушь",
А у меня там друг - ингуш.»
Роман Булгачев «Поезд на Назрань»
Понимание, что пределы Чечни покинуты, пришло после того, как по дороге окончательно перестали попадаться ставшие почти привычными культовые портреты и лозунги. Дело шло к вечеру, и надо было озаботиться местом ночлега. Для него было избрано живописное место в ущелье на берегу быстрой и мутной реки.
Стемнело.
Пришла Пасха.
Поспела трапеза.
А потом наступило утро.
И мы продолжили путь к заповеднику «Эрзи», для чего надо было миновать контрольно-пограничный пост на въезде в пограничную зону, где и находится заповедник.
После прохождения необходимых формальностей на КПП нас придирчиво, но бесплатно пропустили к цели.
А вот въезд в заповедник платный, но зато там очень много-много башен.
Башни там не только древние.
Но и вполне свежие.
А еще на территории заповедника стоит храм Тхаба-Ерды, один из вариантов перевода названия которого - "это есть наша вера", другой - "две тысячи святых". Его датируют 830 годом. Говорят, что это был самый ранний христианский храм на территории современной России. Но потом появился Крым, где отыскался храм постарше...
Ингуши исповедовали христианство с элементами язычества вплоть до 50-ых годов XIX века. При чем пока имам Шамиль пытался силой навязать ингушам мусульманскую религию, его войска трижды были разбиты ингушами. Считается, что Ислам принят ингушами добровольно.
Об этом не принято говорить, но храм был основательно разрушен во время второй чеченской войны, после ошибочного обстрела. К горе на которой стоит храм не без проблем подъехали байкеры, которым была оказана посильная джиперская помощь. Как известно, байкеры и джиперы - братья по духу, с различными средствами достижения цели.
В здешних местах стоят войска. Стояли они здесь и в годы «чеченских» событий. Если внимательно присмотреться, то можно найти следы того времени в виде заплывших окопов и капониров. В наших рядах оказался даже живой их участник и свидетель , который поведал и показал, где что было.
Привычка смотреть под ноги позволила мне обнаружить и такого молчаливого свидетеля, как обрубленная войной посудина - половинка солдатского чайника, младшего брата чайника товарища Сухова.
Едем за пределы заповедника поближе к вершинам...
И башням...
Башни бывают разные. Одни - сторожевые, другие - оборонительные. При чем башни отличаются даже по национальности: например, ингушская башня будет отличаться от дагестанской.
В одних башнях обитали живые.
Эти башни служили и крепостью и домом.
А в других башнях - мертвые.
Они более приземистые, чем постройки для живых.
При чем, если живые давно уже покинули жилые башни.
То мертвые в своих башенках остаются до сих пор...
А нам надо двигаться дальше.
При движении по перевалу в Джейрахском районе под горой обнаруживается монумент в виде пограничного столба в память о гибели здесь в 2002 году вертолета МИ-8, четырех вертолетчиков и восьми военнослужащих Назрановского погранотряда, четверо из которых - уроженцы Ингушетии.
Если Дагестан называют «страной гор», то Ингушетию - страной башен. И побывав здесь, убеждаемся, что это - по справедливости.
Мы покидаем пределы Ингушетии, чтобы отправиться в Северную Осетию, страну красоты.
