(no subject)
Несколько недель назад, я, как обычно после суточного дежурства, субботним утром отправился на велосипедную прогулку. Откатав 85 километров, я переоделся в «общаге» (служебной комнате в коммуналке, используемой мной исключительно в качестве склада снаряжения), оставил там же велосипед и пошел к автобусной остановке.
И вот мне, ошалело сидящему на скамейке в ожидании маршрутки, совершенно неожиданно пришла в голову идея рассказа, объединяющего в себе как реальные, так и вымышленные события, происходившие в разные десятилетия. Причем идею эту я ниоткуда не выманивал и не собирал по крупицам - я просто сидел под навесом, рядом с нетрезвыми, громко разговаривающими людьми, смотрел на капли дождя, стекающие передо мной в большую лужу на асфальте, и получал удовольствие от пустоты в голове после 85 километров на велосипеде. И в одно мгновение в виде короткой мысли проявился весь рассказ, целиком - от начала и до конца. Теперь от меня требовалось не растерять эту неожиданную идею - в последние годы условий для написательства у меня, мягко сказать, было не слишком-то много.
Это первый рассказ, написанный урывками и с оглядкой на часы, но от этого не менее ценный для меня, чем другие, последний из которых был написан почти семь лет назад.
Воплощение мечты
1.
Максим сидел на краешке кресла, уставившись в телевизор. Вся его поза показывала, что присел он ненадолго, буквально на минуточку, и у него есть более важное дело, чем просмотр телепрограмм. Впрочем, так оно и было - уже почти полчаса назад Максим пообещал маме, окликнувшей его из кухни, что включит телевизор на пару минуточек, только чтобы узнать, о чем будет сегодняшняя передача, а потом обязательно пойдет проверять свою сумку с вещами.
Максиму уже одиннадцать лет, и в этот раз он должен сам собрать свои вещи перед предстоящей поездкой в дом отдыха, путевку куда маме выдали на работе всего несколько дней назад. Возможности отправиться в пусть небольшое, но все же путешествие, обрадовались все - и мама, и папа, и младшая сестра Максима, Сонечка, и, конечно же, сам Максим. Три дня после получения путевки прошли в суете приготовлений - мама и Максим составляли список, по которому собирали необходимые в поездке вещи. Сонечка тоже составила свой, только ей понятный список, по которому она собрала целую сумку игрушек. Папа в приготовлениях не участвовал - ему срочно пришлось уехать в командировку на две недели.
Ехать в дом отдыха должны были сегодня. До отправления автобуса оставалось всего четыре часа, выходить из дома надо было через три. Мама на кухне готовила еду в дорогу, Соня спала после обеда, а Максим должен был проверить свою сумку, но по телевизору шел очередной выпуск передачи «Клуб путешественников». Максим так увлекся рассказом о полярной экспеции, что не слышал, как Мама еще несколько раз окликнула его с кухни. Опомнился он только тогда, когда экран телевизора вдруг погас.
- Максик, ну я же тебя десять раз позвала!- укоризненно сказала мама, щелкнув тумблером выключателя на передней панели цветного телевизора «Рубин».- Я все понимаю, ты будущий великий путешественник, но нам скоро выходить, а ты мне не помогаешь.
Еще пару лет назад, когда Максим впервые открыл для себя телепередачу «клуб путешественников», он был уверен в своем желании стать, когда вырастет, не рабочим, не врачом или милиционером, а путешественником, как Юрий Сенкевич. Теперь, закончив четвертый класс, он понимал, что в Советском Союзе таких, как Сенкевич, всего несколько человек, и ему, Максиму, придется стать или врачом, или милиционером, или еще кем-нибудь, а путешествовать во время отпусков. И это понимание слегка подпортило романтику мечты, но не мешало смотреть любимую телепередачу и читать книги о путешествиях. Родители Максима понимали и уважали его мечту, мама даже в шутку называла его «будущим великим путешественником», но сейчас на телевизор не было времени, и Максим не обиделся на маму.
- Хорошо, мам! Я быстро! Еще и тебе на кухне помогу! - Максим по-детски быстро вскочил с кресла, последние свои слова выкрикнув уже на бегу.
I.
Через задернутые занавески в комнату светило яркое мартовское солнце. Максим собирал рюкзак. Почему-то ему вспомнился похожий момент из далекого детства, когда он так же собирал вещи перед волнующей дальней поездкой. Правда, тогда из кухни доносились вкусные запахи еды, которую мама готовила в дорогу, а рядом, на кровати улыбалась во сне младшая сестренка. Сейчас кроме него в квартире не было никого.
Сестра давно повзрослела и сейчас была далеко, за много тысяч километров. Мама, хотя и была ближе к нему по расстоянию, чем Соня, мыслями была несоизмеримо дальше. И чувство волнения перед скорым отъездом в тот далекий день было радостное, сегодня же Максим хоть и волновался, но радости с замиранием где-то внутри, у него не было. Это было волнение взрослого человека, перебирающего в уме действия, которые надо было совершить и вещи, которые нужно было собрать. А собирать пришлось непривычно много. Максим никогда еще не ходил в дальние зимние походы, а сейчас ему предстоял достаточно дальний зимний (пусть за окном и почти по-весеннему светит солнце) велопоход.
Новичком в туризме Максим не был - за его плечами был добрый десяток походов, преимущественно велосипедных. Начинал он с участия в небольших походах недалеко от дома, организуемых его старшими товарищами. Постепенно расстояния и длительность походов увеличивались, а численность группы уменьшалась, и однажды Максим поехал в велосипедный поход один. А чтобы было не так скучно, взял с собой видеокамеру, чтобы снять видеодневник своего путешествия. Страна, по которой проходил тот его поход, тогда была почти не изведана как велотуристами так и туристами вообще. И, новизна тому причиной, или удачно смонтированный фильм с рассказом о путешествии, но работами Максима заинтересовался популярный телеканал, специализирующийся на путешествиях. С тех пор вот уже пять лет Максим продолжает свои ежегодные путешествия, снимая про них фильмы, которые, как ни странно, по-прежнему востребованы на телевидении, что существенно помогает в финансовой стороне поездок.
Детская мечта стать известным путешественником, пусть не полностью, но все же осуществилась. Почему не полностью? Да потому, что путешествия так и не стали его профессией, а просто оставались любимым увлечением. Профессией же его стало общение с людьми, решение чужих проблем. Работа Максиму нравилась, но в целом от людей он уставал, и половину своего отпуска с особым удовольствием посвящал одиночным походам.
А сегодня воплощалась еще одна мечта, пусть не такая важная, как мечта одиннадцатилетнего мальчика, но она тоже была для Максима очень важна. Он читал туристические отчеты о походах по зимнему Байкалу, смотрел видеоролики и художественные фильмы, но всегда подозревал, что на самом деле, в жизни, зимой, это озеро с его заснеженными горными хребтами, зеркальной гладью льда и кажущейся бескрайней снежной пустыней, намного масштабнее и нереальнее, чем на экране монитора. Максим представлял себе закованный в лед Байкал как нечто неземное, космическое. И, конечно же, мечтал там побывать. И вот теперь эта мечта воплощалась в жизнь.
Хоть и собирался он в одиночестве, Максим был не одинок. В проникающих через оконные занавески солнечных лучах, на стене блестела рамка большой фотографии, на которой были запечатлены Максим с женой и двумя дочерьми. Они стояли посреди опавшей листвы на фоне парковых деревьев. Фотограф умело поймал момент, когда радостные лица всех четверых, включая маленьких девочек, трех и четырех лет, были повернуты к объективу. Сейчас жена с дочками гостила у своих родителей, избавив Максима от тяжело дающегося ему прощания. Жена к его увлечению относилась с пониманием и терпением, что укрепляло у Максима веру в правильность его выбора, ведь он был женат во второй раз. Посвящая половину ежегодного отпуска своим походам, другую половину он неизменно проводил с семьей.
Местом проведения велопохода было выбрано озеро Байкал, лед которого именно в марте как нельзя лучше подходил для путешествий на велосипеде. Количество снаряжения в одиночном походе всегда больше того, что приходится на человека в походе коллективном. А в зимнем велопоходе груз, складывающийся из минимума запчастей, медикаментов, фото и видеокамер и запасных батарей к ним, экипировки, снаряжения и продуктов, грозил стать не просто неподъемным, а банально не поместиться в велорюкзак и нарамные сумки. Наконец все было упаковано. До отправления поезда оставалось три часа, когда телефонный звонок сообщил о прибывшем такси.
2.
Автобус ехал второй час. Места им достались за водителем. Мама с Соней на коленях сидела у окна, а Максим мучился, вытянув правую ногу в проход между сиденьями. Пристроить вытянутую ногу перед собой мешала перегородка, оделяющая пассажиров от водителя, а ехать с согнутой в колене ногой Максим больше не мог - колено снова начало отекать и болеть, а ведь он думал, что уже все прошло.
Две недели назад Максим упал с велосипеда, при падении ударившись коленной чашечкой о камень. На следующий день колено страшно увеличилось в размерах и перестало сгибаться. Все это произошло в деревне у бабушки с дедушкой, и в больницу Максима никто не повез, поэтому он почти неделю просидел во дворе на скамейке, читая Фенимора Купера, и пытаясь согнуть отекшее колено. Как только колено начало сгибаться, Максим без промедления достал из сарая свой «школьник», накачал колеса и покатил за огороды, в поля.
Приехавшая из города мама, узнав об этом, нестрого его отругала, рассказала про путевку в дом отдыха и увезла Максима в город. Оторвать мальчика от любимого велосипеда и деревни, где он проводил все каникулы, могла только предстоящая поездка в дом отдыха, ведь Максим никогда не был не то, что в доме отдыха - он не был вообще нигде кроме родного города и деревни, где жили его бабушка с дедушкой.
Путешествовал он только с ведущим любимой телепередачи, героями книг и в своих мечтах. И еще на своем велосипеде - деревенские окрестности были объезжены им вдоль и поперек.
II.
Под стук колес, за окном вагона из-за бегущих назад деревьев поднималось яркое утреннее солнце. Поезд приближался к станции под названием Слюдянка, откуда планировалось начало похода. Максим потянулся, расправив затекшие от долгого сидения плечи, и машинально потер ладонью правое колено. Он вспомнил, как когда-то они с мамой и сестрой ехали в дом отдыха в тесном автобусе, и у него так же ныло колено.
Только сейчас оно не было отекшим, как тогда, а просто ныло, предвещая перемену погоды. Если верить колену, прогноз погоды был правдивым - солнечная погода долго не продержится, и уже в ближайшие дни, если не завтра, стоит ждать пасмурной погоды, а то и снегопада. Ледовая обстановка на Байкале в этом году, судя по спутниковым снимкам и рассказам знакомых, была неплохой - трещин не много, сравнительно небольшой заснеженный участок льда до Бугульдейки сменялся открытым льдом до Малого Моря, отделяющим остров Ольхон от западного побережья. Само Малое Море тоже было свободным от снега. Много снега было на подступах к Ушканьим островам, но Максим надеялся наверстать время, потраченное на преодоление прибрежных торосов, большими прогонами по открытому льду вдоль всего Байкальского хребта, протянувшегося вдоль западного побережья. Целью похода было пересечение озера Байкал по льду - от Слюдянки на юге до Северобайкальска на севере. Длина озера около шестисот сорока километров, но с учетом движения вдоль береговой линии предполагаемый километраж был в районе семисот километров.
Максим снял с багажной полки тяжелый рюкзак и начал пробираться по узкому проходу к выходу из вагона.
3.
В приоткрытое окно проникали звуки утреннего леса. Мама с Соней еще спали. Максим лежал с закрытыми глазами, слушал щебетание птиц, шум листвы на ветру и мечтал.
До дома отдыха они добрались вчера вечером, уже затемно. В небольшом городке, куда их привез большой междугородний автобус, они, по совету пожилого мужчины с чемоданом, едущего в один с ними дом отдыха, сели в другой, старый и скрипучий автобус, из которого вышли через полчаса, далеко за городом. Дальше предстояло идти пешком. Мужчина с чемоданом сказал, что знает дорогу, и бодро пошел впереди, время от времени перекладывая чемодан из одной руки в другую. Максим с мамой несли свой чемодан по очереди, Соня хныкала, но шла сама. Дорога тянулась вдоль больших холмов, показавшимися тогда Максиму настоящими горами. Солнце висело в небе, словно цепляясь за их вершины. Мужчина, остановившись, чтобы дать им возможность отдохнуть, сказал, что идти еще всего два километра. Час ходьбы по полевым дорогам и тропинкам среди поросших травой холмов показался Максиму целым путешествием.
После обеда они спустились к озеру и взяли напрокат катамаран. Максим никогда раньше не катался на катамаране. Для него многое в этой поездке было впервые, и все происходящее, даже катание по озеру на катамаране, он воспринимал как части одного большого путешествия.
На вопросы о том, умеет ли он плавать, Максим всегда отвечал утвердительно, хотя сам не был полностью в этом уверен. Он легко мог проплыть пять метров, а если сильно постараться, то и все десять, но уверенно в воде себя никогда не чувствовал. Сегодня же ему казалось, что он уже достаточно взрослый и может все.
Соня в спасательном жилете, совсем как взрослая сидела в отдельном кресле, пытаясь дотянуться ногами до педалей.
Мама, придерживая Соню левой рукой, положила правую на руль и бодро крутила ногами педали, отчего катамаран быстро плыл вперед. Соня смеялась, Максим тоже смеялся - он плыл позади катамарана, держась руками за перекладину между баллонами. Люди из проплывающих мимо катамаранов и лодок улыбались им и приветственно махали руками. На дальнем песчаном берегу компания отдыхающих играла в волейбол, их смех и крики были хорошо слышны здесь, почти на середине озера.
Мама, устав, сняла ноги с педалей, катамаран замедлил ход и остановился, плавно покачиваясь на волнах. И тут Максим решился. Подтянувшись на перекладине, он забрался на катамаран, несколько раз глубоко вдохнул, задержал дыхание и солдатиком прыгнул в воду.
В первое мгновение он зажмурился, но быстро открыл глаза и посмотрел вверх. Очертания катамарана были в полуметре над ним и продолжали отдаляться. Пришел страх. Доли секунд растянулись в минуты. Вокруг потемнело…
III, 4.
Солнце слепило сквозь защитные очки. Вопреки ожиданиям и прогнозам с начала похода стояла солнечная погода. Лицо на седьмые сутки пути обгорело так, что было больно даже растягивать губы в улыбке. Но Максим улыбался. Чувство страха перед открытым льдом давно прошло, и теперь он ехал на велосипеде по темному полупрозрачному льду с отражающимся в нем небом и представлял себя летящим среди облаков, а впрочем, так оно и было.
Вчера, на выходе из Малого Моря, ему пересекла путь становая трещина шириной около двух метров. Для человека на велосипеде такие трещины не представляют большой опасности - их видно издалека, и всегда можно успеть остановиться. Главное - не пытаться перейти или перепрыгнуть через нее, особенно в одиночку. Максим обошел трещину, потратив на это три часа и десяток километров.
Опаснее трещин для велотуриста пропарины - полыньи, образующиеся в местах выхода со дна озера газов, неподалеку от горячих ключей, или просто прибрежных течений. Лед в таких местах подтаивает снизу, и заметить их издалека удается не всегда. Встречаются пропарины в основном в одних и тех же, из года в год, местах. Места эти Максим знал, слышал истории когда-то проваливавшихся велотуристов, и, как мог, подготовился к маловероятной, но возможной опасности. На шее у него всегда висели на шнурках два «шильца» - небольшие заточенные отвертки, которые в случае проваливания надо было быстро сдернуть с шеи и с их помощью быстро выползать на поверхность льда. Быстро потому, что в минус двадцать, как сейчас, если верить термометру в велокомпьютере, при проваливании в холодную воду у него будет максимум пять минут, после которых замерзшие руки станут бесполезными. И еще пять минут, или чуть больше, он просто будет барахтаться в воде, если набравшая воду зимняя обувь, одежда и рюкзак не утянут его под воду раньше. В небольшом заплечном рюкзаке Максима в самом верху всегда лежал гермомешок с запасной теплой одеждой. Так что к подобной ситуации он был готов, насколько можно быть готовым к тому, с чем ты никогда не сталкивался.
Сейчас основные места возможного появления пропарин остались позади, а шипованные покрышки на колесах велосипеда громко гудели по льду, приближая Максима к величественному Байкальскому хребту, уже показавшемуся вдали.
Выискав взглядом небольшой островок снега, Максим подъехал к нему, поставил ногу на плотный пятисантиметровый слой снега и слез с велосипеда. Привычным движением он снял камеру со шлема, проверил аккумулятор, после чего закрепил камеру на штативе, и, цепляясь за лед ледоступами, надетыми поверх ботинок, пошел вперед. Выбрав место, с которого проезжающий велосипед красиво смотрелся бы на фоне голубых, блестящих на солнце торосов, он поставил штатив на лед. Перед тем, как вернуться к велосипеду, Максим встал на колено и наклонился к камере, чтобы проверить ракурс. Правое колено уже второй день не переставало болеть. Сказывалась старая травма и эти частые слезания с велосипеда и залезания обратно.
Приходилось заставлять себя останавливаться, чтобы отойти вперед, поставить камеру, вернуться к велосипеду, поднять его вместе с тяжелым рюкзаком, закрепленным на багажнике, перекинуть ногу, сесть в седло и отъехать вперед на несколько десятков метров, затем остановиться, слезть с велосипеда и вернуться за камерой. Вот и сейчас, морщась, Максим, вернулся к велосипеду, медленно поднял его, и, не переставая морщиться, перекинул правую ногу через раму. Заехав за камеру, он развернул велосипед и подъехал к месту, где поставил штатив. Здесь, среди достаточно больших льдин, из которых дальше вырастало поле торосов, было хорошее место для обеда.
Максим достал термос с утренним чаем (воду он кипятил на горелке, наполняя котелок колотым льдом), пакет с салом, сухарями и шоколадом, и устало уселся на свернутый коврик.
Во время таких остановок на смену усталости приходило чувство покоя и тихой радости. За спиной Максима начинались кажущиеся бескрайними поля торосов, за которыми угадывались очертания Ушканьих островов.
Впереди береговая линия вздымалась вверх, образуя горы Байкальского хребта. А прямо перед ним, в почти прозрачной глади льда отражалось небо с множеством облаков.
Максим поднял голову и посмотрел вверх. Облака переливались на ветру и множились, грозя закрыть собой солнце. Колено снова заныло. Погода портилась.
Четвертый час шел снег. Солнце давно спряталось за темно-синим одеялом облаков. Температура снижалась. Ветер на веремя притих, что позволило ехать с приличной скоростью. Сегодняшней целью был кордон заповедника на Мысе Елохин, где по плану была теплая ночевка с баней. Максим продолжал снимать, для чего пришлось надеть тонкие перчатки взамен теплых рукавиц, и руки уже ощутимо подмерзли.
Он остановил велосипед, положил его на заснеженный лед и побежал вперед, чтобы поставить камеру. Вернувшись по своим следам, он снова сел на велосипед, взялся основательно замерзшими руками за руль, и, чтобы лучше вписаться в кадр, решил сделать петлю по непротоптанному им снегу, благо, что слой свежевыпавшего снега был тонок и рыхл, и ехать по нему было нетрудно.
Максим не сразу понял, что произошло.
Холод ледяными иглами пронзил тело ниже пояса. Только что он крутил педали, сидя на велосипеде, и вот уже он по пояс в воде, а велосипед с рюкзаком на багажнике качается посреди раскрошенного льда в метре перед ним.
Пропарина! С этой мыслью Максим быстро сорвал с шеи одно из шилец. Сорвал так быстро, что тут же выронил его в воду. Пытаясь схватить спасительный предмет, он терял драгоценные секунды или минуты - время вело себя странно, непонятно ускорившись или замедлившись. Не поймав шильца, он попытался вывинтиться корпусом на лед, но тонкий слой льда ломался под его весом, а замерзшие пальцы впустую скользили, не находя, за что зацепиться. Силы быстро покидали его. Максим попытался лечь в воде, закинуть на лед ноги, и выкатиться на твердую поверхность, но не смог - массивные ботинки наполнились водой и сильно тянули вниз. Вспомнив, что у него есть еще одно шильце, Максим потянулся к шее, где оно продолжало болтаться на шнурке. Но замерзшие пальцы уже ничего не могли нащупать. Что самое страшное, Максим перестал чувствовать ноги.
Холод все быстрее сковывал его, но Максим продолжал болтаться и извиваться в воде. Совсем рядом качался на воде велосипед, остающийся на поверхности благодаря воздушному пузырю в велорюкзаке, но на пути к спасению он был бесполезен.
Холод медленно отступил. На Максима снизошло спокойствие и лень. Он не стал сопротивляться, когда ставший вдруг непомерно тяжелым рюкзак потянул его вниз. За мгновение до того, как погрузиться в воду с головой, уже не пытаясь скинуть рюкзак, Максим подумал, что камеру, оставленную им на льду, возможно, кто-нибудь найдет. Темное пятно велосипеда в кругу света становилось все дальше. Наступила темнота…
Изо всех сил стараясь не вдыхать, Максим рванулся вверх. Большое пятно в лучах света стало быстро приближаться. Вынырнув, он крепко схватился руками за перекладину, и только потом шумно отдышался.
Мама оглянулась на шум, улыбка медленно сошла с ее лица.
27.09.2017
И вот мне, ошалело сидящему на скамейке в ожидании маршрутки, совершенно неожиданно пришла в голову идея рассказа, объединяющего в себе как реальные, так и вымышленные события, происходившие в разные десятилетия. Причем идею эту я ниоткуда не выманивал и не собирал по крупицам - я просто сидел под навесом, рядом с нетрезвыми, громко разговаривающими людьми, смотрел на капли дождя, стекающие передо мной в большую лужу на асфальте, и получал удовольствие от пустоты в голове после 85 километров на велосипеде. И в одно мгновение в виде короткой мысли проявился весь рассказ, целиком - от начала и до конца. Теперь от меня требовалось не растерять эту неожиданную идею - в последние годы условий для написательства у меня, мягко сказать, было не слишком-то много.
Это первый рассказ, написанный урывками и с оглядкой на часы, но от этого не менее ценный для меня, чем другие, последний из которых был написан почти семь лет назад.
Воплощение мечты
1.
Максим сидел на краешке кресла, уставившись в телевизор. Вся его поза показывала, что присел он ненадолго, буквально на минуточку, и у него есть более важное дело, чем просмотр телепрограмм. Впрочем, так оно и было - уже почти полчаса назад Максим пообещал маме, окликнувшей его из кухни, что включит телевизор на пару минуточек, только чтобы узнать, о чем будет сегодняшняя передача, а потом обязательно пойдет проверять свою сумку с вещами.
Максиму уже одиннадцать лет, и в этот раз он должен сам собрать свои вещи перед предстоящей поездкой в дом отдыха, путевку куда маме выдали на работе всего несколько дней назад. Возможности отправиться в пусть небольшое, но все же путешествие, обрадовались все - и мама, и папа, и младшая сестра Максима, Сонечка, и, конечно же, сам Максим. Три дня после получения путевки прошли в суете приготовлений - мама и Максим составляли список, по которому собирали необходимые в поездке вещи. Сонечка тоже составила свой, только ей понятный список, по которому она собрала целую сумку игрушек. Папа в приготовлениях не участвовал - ему срочно пришлось уехать в командировку на две недели.
Ехать в дом отдыха должны были сегодня. До отправления автобуса оставалось всего четыре часа, выходить из дома надо было через три. Мама на кухне готовила еду в дорогу, Соня спала после обеда, а Максим должен был проверить свою сумку, но по телевизору шел очередной выпуск передачи «Клуб путешественников». Максим так увлекся рассказом о полярной экспеции, что не слышал, как Мама еще несколько раз окликнула его с кухни. Опомнился он только тогда, когда экран телевизора вдруг погас.
- Максик, ну я же тебя десять раз позвала!- укоризненно сказала мама, щелкнув тумблером выключателя на передней панели цветного телевизора «Рубин».- Я все понимаю, ты будущий великий путешественник, но нам скоро выходить, а ты мне не помогаешь.
Еще пару лет назад, когда Максим впервые открыл для себя телепередачу «клуб путешественников», он был уверен в своем желании стать, когда вырастет, не рабочим, не врачом или милиционером, а путешественником, как Юрий Сенкевич. Теперь, закончив четвертый класс, он понимал, что в Советском Союзе таких, как Сенкевич, всего несколько человек, и ему, Максиму, придется стать или врачом, или милиционером, или еще кем-нибудь, а путешествовать во время отпусков. И это понимание слегка подпортило романтику мечты, но не мешало смотреть любимую телепередачу и читать книги о путешествиях. Родители Максима понимали и уважали его мечту, мама даже в шутку называла его «будущим великим путешественником», но сейчас на телевизор не было времени, и Максим не обиделся на маму.
- Хорошо, мам! Я быстро! Еще и тебе на кухне помогу! - Максим по-детски быстро вскочил с кресла, последние свои слова выкрикнув уже на бегу.
I.
Через задернутые занавески в комнату светило яркое мартовское солнце. Максим собирал рюкзак. Почему-то ему вспомнился похожий момент из далекого детства, когда он так же собирал вещи перед волнующей дальней поездкой. Правда, тогда из кухни доносились вкусные запахи еды, которую мама готовила в дорогу, а рядом, на кровати улыбалась во сне младшая сестренка. Сейчас кроме него в квартире не было никого.
Сестра давно повзрослела и сейчас была далеко, за много тысяч километров. Мама, хотя и была ближе к нему по расстоянию, чем Соня, мыслями была несоизмеримо дальше. И чувство волнения перед скорым отъездом в тот далекий день было радостное, сегодня же Максим хоть и волновался, но радости с замиранием где-то внутри, у него не было. Это было волнение взрослого человека, перебирающего в уме действия, которые надо было совершить и вещи, которые нужно было собрать. А собирать пришлось непривычно много. Максим никогда еще не ходил в дальние зимние походы, а сейчас ему предстоял достаточно дальний зимний (пусть за окном и почти по-весеннему светит солнце) велопоход.
Новичком в туризме Максим не был - за его плечами был добрый десяток походов, преимущественно велосипедных. Начинал он с участия в небольших походах недалеко от дома, организуемых его старшими товарищами. Постепенно расстояния и длительность походов увеличивались, а численность группы уменьшалась, и однажды Максим поехал в велосипедный поход один. А чтобы было не так скучно, взял с собой видеокамеру, чтобы снять видеодневник своего путешествия. Страна, по которой проходил тот его поход, тогда была почти не изведана как велотуристами так и туристами вообще. И, новизна тому причиной, или удачно смонтированный фильм с рассказом о путешествии, но работами Максима заинтересовался популярный телеканал, специализирующийся на путешествиях. С тех пор вот уже пять лет Максим продолжает свои ежегодные путешествия, снимая про них фильмы, которые, как ни странно, по-прежнему востребованы на телевидении, что существенно помогает в финансовой стороне поездок.
Детская мечта стать известным путешественником, пусть не полностью, но все же осуществилась. Почему не полностью? Да потому, что путешествия так и не стали его профессией, а просто оставались любимым увлечением. Профессией же его стало общение с людьми, решение чужих проблем. Работа Максиму нравилась, но в целом от людей он уставал, и половину своего отпуска с особым удовольствием посвящал одиночным походам.
А сегодня воплощалась еще одна мечта, пусть не такая важная, как мечта одиннадцатилетнего мальчика, но она тоже была для Максима очень важна. Он читал туристические отчеты о походах по зимнему Байкалу, смотрел видеоролики и художественные фильмы, но всегда подозревал, что на самом деле, в жизни, зимой, это озеро с его заснеженными горными хребтами, зеркальной гладью льда и кажущейся бескрайней снежной пустыней, намного масштабнее и нереальнее, чем на экране монитора. Максим представлял себе закованный в лед Байкал как нечто неземное, космическое. И, конечно же, мечтал там побывать. И вот теперь эта мечта воплощалась в жизнь.
Хоть и собирался он в одиночестве, Максим был не одинок. В проникающих через оконные занавески солнечных лучах, на стене блестела рамка большой фотографии, на которой были запечатлены Максим с женой и двумя дочерьми. Они стояли посреди опавшей листвы на фоне парковых деревьев. Фотограф умело поймал момент, когда радостные лица всех четверых, включая маленьких девочек, трех и четырех лет, были повернуты к объективу. Сейчас жена с дочками гостила у своих родителей, избавив Максима от тяжело дающегося ему прощания. Жена к его увлечению относилась с пониманием и терпением, что укрепляло у Максима веру в правильность его выбора, ведь он был женат во второй раз. Посвящая половину ежегодного отпуска своим походам, другую половину он неизменно проводил с семьей.
Местом проведения велопохода было выбрано озеро Байкал, лед которого именно в марте как нельзя лучше подходил для путешествий на велосипеде. Количество снаряжения в одиночном походе всегда больше того, что приходится на человека в походе коллективном. А в зимнем велопоходе груз, складывающийся из минимума запчастей, медикаментов, фото и видеокамер и запасных батарей к ним, экипировки, снаряжения и продуктов, грозил стать не просто неподъемным, а банально не поместиться в велорюкзак и нарамные сумки. Наконец все было упаковано. До отправления поезда оставалось три часа, когда телефонный звонок сообщил о прибывшем такси.
2.
Автобус ехал второй час. Места им достались за водителем. Мама с Соней на коленях сидела у окна, а Максим мучился, вытянув правую ногу в проход между сиденьями. Пристроить вытянутую ногу перед собой мешала перегородка, оделяющая пассажиров от водителя, а ехать с согнутой в колене ногой Максим больше не мог - колено снова начало отекать и болеть, а ведь он думал, что уже все прошло.
Две недели назад Максим упал с велосипеда, при падении ударившись коленной чашечкой о камень. На следующий день колено страшно увеличилось в размерах и перестало сгибаться. Все это произошло в деревне у бабушки с дедушкой, и в больницу Максима никто не повез, поэтому он почти неделю просидел во дворе на скамейке, читая Фенимора Купера, и пытаясь согнуть отекшее колено. Как только колено начало сгибаться, Максим без промедления достал из сарая свой «школьник», накачал колеса и покатил за огороды, в поля.
Приехавшая из города мама, узнав об этом, нестрого его отругала, рассказала про путевку в дом отдыха и увезла Максима в город. Оторвать мальчика от любимого велосипеда и деревни, где он проводил все каникулы, могла только предстоящая поездка в дом отдыха, ведь Максим никогда не был не то, что в доме отдыха - он не был вообще нигде кроме родного города и деревни, где жили его бабушка с дедушкой.
Путешествовал он только с ведущим любимой телепередачи, героями книг и в своих мечтах. И еще на своем велосипеде - деревенские окрестности были объезжены им вдоль и поперек.
II.
Под стук колес, за окном вагона из-за бегущих назад деревьев поднималось яркое утреннее солнце. Поезд приближался к станции под названием Слюдянка, откуда планировалось начало похода. Максим потянулся, расправив затекшие от долгого сидения плечи, и машинально потер ладонью правое колено. Он вспомнил, как когда-то они с мамой и сестрой ехали в дом отдыха в тесном автобусе, и у него так же ныло колено.
Только сейчас оно не было отекшим, как тогда, а просто ныло, предвещая перемену погоды. Если верить колену, прогноз погоды был правдивым - солнечная погода долго не продержится, и уже в ближайшие дни, если не завтра, стоит ждать пасмурной погоды, а то и снегопада. Ледовая обстановка на Байкале в этом году, судя по спутниковым снимкам и рассказам знакомых, была неплохой - трещин не много, сравнительно небольшой заснеженный участок льда до Бугульдейки сменялся открытым льдом до Малого Моря, отделяющим остров Ольхон от западного побережья. Само Малое Море тоже было свободным от снега. Много снега было на подступах к Ушканьим островам, но Максим надеялся наверстать время, потраченное на преодоление прибрежных торосов, большими прогонами по открытому льду вдоль всего Байкальского хребта, протянувшегося вдоль западного побережья. Целью похода было пересечение озера Байкал по льду - от Слюдянки на юге до Северобайкальска на севере. Длина озера около шестисот сорока километров, но с учетом движения вдоль береговой линии предполагаемый километраж был в районе семисот километров.
Максим снял с багажной полки тяжелый рюкзак и начал пробираться по узкому проходу к выходу из вагона.
3.
В приоткрытое окно проникали звуки утреннего леса. Мама с Соней еще спали. Максим лежал с закрытыми глазами, слушал щебетание птиц, шум листвы на ветру и мечтал.
До дома отдыха они добрались вчера вечером, уже затемно. В небольшом городке, куда их привез большой междугородний автобус, они, по совету пожилого мужчины с чемоданом, едущего в один с ними дом отдыха, сели в другой, старый и скрипучий автобус, из которого вышли через полчаса, далеко за городом. Дальше предстояло идти пешком. Мужчина с чемоданом сказал, что знает дорогу, и бодро пошел впереди, время от времени перекладывая чемодан из одной руки в другую. Максим с мамой несли свой чемодан по очереди, Соня хныкала, но шла сама. Дорога тянулась вдоль больших холмов, показавшимися тогда Максиму настоящими горами. Солнце висело в небе, словно цепляясь за их вершины. Мужчина, остановившись, чтобы дать им возможность отдохнуть, сказал, что идти еще всего два километра. Час ходьбы по полевым дорогам и тропинкам среди поросших травой холмов показался Максиму целым путешествием.
После обеда они спустились к озеру и взяли напрокат катамаран. Максим никогда раньше не катался на катамаране. Для него многое в этой поездке было впервые, и все происходящее, даже катание по озеру на катамаране, он воспринимал как части одного большого путешествия.
На вопросы о том, умеет ли он плавать, Максим всегда отвечал утвердительно, хотя сам не был полностью в этом уверен. Он легко мог проплыть пять метров, а если сильно постараться, то и все десять, но уверенно в воде себя никогда не чувствовал. Сегодня же ему казалось, что он уже достаточно взрослый и может все.
Соня в спасательном жилете, совсем как взрослая сидела в отдельном кресле, пытаясь дотянуться ногами до педалей.
Мама, придерживая Соню левой рукой, положила правую на руль и бодро крутила ногами педали, отчего катамаран быстро плыл вперед. Соня смеялась, Максим тоже смеялся - он плыл позади катамарана, держась руками за перекладину между баллонами. Люди из проплывающих мимо катамаранов и лодок улыбались им и приветственно махали руками. На дальнем песчаном берегу компания отдыхающих играла в волейбол, их смех и крики были хорошо слышны здесь, почти на середине озера.
Мама, устав, сняла ноги с педалей, катамаран замедлил ход и остановился, плавно покачиваясь на волнах. И тут Максим решился. Подтянувшись на перекладине, он забрался на катамаран, несколько раз глубоко вдохнул, задержал дыхание и солдатиком прыгнул в воду.
В первое мгновение он зажмурился, но быстро открыл глаза и посмотрел вверх. Очертания катамарана были в полуметре над ним и продолжали отдаляться. Пришел страх. Доли секунд растянулись в минуты. Вокруг потемнело…
III, 4.
Солнце слепило сквозь защитные очки. Вопреки ожиданиям и прогнозам с начала похода стояла солнечная погода. Лицо на седьмые сутки пути обгорело так, что было больно даже растягивать губы в улыбке. Но Максим улыбался. Чувство страха перед открытым льдом давно прошло, и теперь он ехал на велосипеде по темному полупрозрачному льду с отражающимся в нем небом и представлял себя летящим среди облаков, а впрочем, так оно и было.
Вчера, на выходе из Малого Моря, ему пересекла путь становая трещина шириной около двух метров. Для человека на велосипеде такие трещины не представляют большой опасности - их видно издалека, и всегда можно успеть остановиться. Главное - не пытаться перейти или перепрыгнуть через нее, особенно в одиночку. Максим обошел трещину, потратив на это три часа и десяток километров.
Опаснее трещин для велотуриста пропарины - полыньи, образующиеся в местах выхода со дна озера газов, неподалеку от горячих ключей, или просто прибрежных течений. Лед в таких местах подтаивает снизу, и заметить их издалека удается не всегда. Встречаются пропарины в основном в одних и тех же, из года в год, местах. Места эти Максим знал, слышал истории когда-то проваливавшихся велотуристов, и, как мог, подготовился к маловероятной, но возможной опасности. На шее у него всегда висели на шнурках два «шильца» - небольшие заточенные отвертки, которые в случае проваливания надо было быстро сдернуть с шеи и с их помощью быстро выползать на поверхность льда. Быстро потому, что в минус двадцать, как сейчас, если верить термометру в велокомпьютере, при проваливании в холодную воду у него будет максимум пять минут, после которых замерзшие руки станут бесполезными. И еще пять минут, или чуть больше, он просто будет барахтаться в воде, если набравшая воду зимняя обувь, одежда и рюкзак не утянут его под воду раньше. В небольшом заплечном рюкзаке Максима в самом верху всегда лежал гермомешок с запасной теплой одеждой. Так что к подобной ситуации он был готов, насколько можно быть готовым к тому, с чем ты никогда не сталкивался.
Сейчас основные места возможного появления пропарин остались позади, а шипованные покрышки на колесах велосипеда громко гудели по льду, приближая Максима к величественному Байкальскому хребту, уже показавшемуся вдали.
Выискав взглядом небольшой островок снега, Максим подъехал к нему, поставил ногу на плотный пятисантиметровый слой снега и слез с велосипеда. Привычным движением он снял камеру со шлема, проверил аккумулятор, после чего закрепил камеру на штативе, и, цепляясь за лед ледоступами, надетыми поверх ботинок, пошел вперед. Выбрав место, с которого проезжающий велосипед красиво смотрелся бы на фоне голубых, блестящих на солнце торосов, он поставил штатив на лед. Перед тем, как вернуться к велосипеду, Максим встал на колено и наклонился к камере, чтобы проверить ракурс. Правое колено уже второй день не переставало болеть. Сказывалась старая травма и эти частые слезания с велосипеда и залезания обратно.
Приходилось заставлять себя останавливаться, чтобы отойти вперед, поставить камеру, вернуться к велосипеду, поднять его вместе с тяжелым рюкзаком, закрепленным на багажнике, перекинуть ногу, сесть в седло и отъехать вперед на несколько десятков метров, затем остановиться, слезть с велосипеда и вернуться за камерой. Вот и сейчас, морщась, Максим, вернулся к велосипеду, медленно поднял его, и, не переставая морщиться, перекинул правую ногу через раму. Заехав за камеру, он развернул велосипед и подъехал к месту, где поставил штатив. Здесь, среди достаточно больших льдин, из которых дальше вырастало поле торосов, было хорошее место для обеда.
Максим достал термос с утренним чаем (воду он кипятил на горелке, наполняя котелок колотым льдом), пакет с салом, сухарями и шоколадом, и устало уселся на свернутый коврик.
Во время таких остановок на смену усталости приходило чувство покоя и тихой радости. За спиной Максима начинались кажущиеся бескрайними поля торосов, за которыми угадывались очертания Ушканьих островов.
Впереди береговая линия вздымалась вверх, образуя горы Байкальского хребта. А прямо перед ним, в почти прозрачной глади льда отражалось небо с множеством облаков.
Максим поднял голову и посмотрел вверх. Облака переливались на ветру и множились, грозя закрыть собой солнце. Колено снова заныло. Погода портилась.
Четвертый час шел снег. Солнце давно спряталось за темно-синим одеялом облаков. Температура снижалась. Ветер на веремя притих, что позволило ехать с приличной скоростью. Сегодняшней целью был кордон заповедника на Мысе Елохин, где по плану была теплая ночевка с баней. Максим продолжал снимать, для чего пришлось надеть тонкие перчатки взамен теплых рукавиц, и руки уже ощутимо подмерзли.
Он остановил велосипед, положил его на заснеженный лед и побежал вперед, чтобы поставить камеру. Вернувшись по своим следам, он снова сел на велосипед, взялся основательно замерзшими руками за руль, и, чтобы лучше вписаться в кадр, решил сделать петлю по непротоптанному им снегу, благо, что слой свежевыпавшего снега был тонок и рыхл, и ехать по нему было нетрудно.
Максим не сразу понял, что произошло.
Холод ледяными иглами пронзил тело ниже пояса. Только что он крутил педали, сидя на велосипеде, и вот уже он по пояс в воде, а велосипед с рюкзаком на багажнике качается посреди раскрошенного льда в метре перед ним.
Пропарина! С этой мыслью Максим быстро сорвал с шеи одно из шилец. Сорвал так быстро, что тут же выронил его в воду. Пытаясь схватить спасительный предмет, он терял драгоценные секунды или минуты - время вело себя странно, непонятно ускорившись или замедлившись. Не поймав шильца, он попытался вывинтиться корпусом на лед, но тонкий слой льда ломался под его весом, а замерзшие пальцы впустую скользили, не находя, за что зацепиться. Силы быстро покидали его. Максим попытался лечь в воде, закинуть на лед ноги, и выкатиться на твердую поверхность, но не смог - массивные ботинки наполнились водой и сильно тянули вниз. Вспомнив, что у него есть еще одно шильце, Максим потянулся к шее, где оно продолжало болтаться на шнурке. Но замерзшие пальцы уже ничего не могли нащупать. Что самое страшное, Максим перестал чувствовать ноги.
Холод все быстрее сковывал его, но Максим продолжал болтаться и извиваться в воде. Совсем рядом качался на воде велосипед, остающийся на поверхности благодаря воздушному пузырю в велорюкзаке, но на пути к спасению он был бесполезен.
Холод медленно отступил. На Максима снизошло спокойствие и лень. Он не стал сопротивляться, когда ставший вдруг непомерно тяжелым рюкзак потянул его вниз. За мгновение до того, как погрузиться в воду с головой, уже не пытаясь скинуть рюкзак, Максим подумал, что камеру, оставленную им на льду, возможно, кто-нибудь найдет. Темное пятно велосипеда в кругу света становилось все дальше. Наступила темнота…
Изо всех сил стараясь не вдыхать, Максим рванулся вверх. Большое пятно в лучах света стало быстро приближаться. Вынырнув, он крепко схватился руками за перекладину, и только потом шумно отдышался.
Мама оглянулась на шум, улыбка медленно сошла с ее лица.
27.09.2017