Поналетели тут
И мозгу у пришельцев
Килограмм примерно шесть,
Ну а у наших предков
Только челюсти да шерсть.
И нет бы раскошелиться
И накормить пришельца,
И нет бы раскошелиться --
А он ни мычит ни телится.
(Владимир Высоцкий)
- Не стоит, пан Яцхен, не стоит… - благодушно отозвался Миркли. - Гоблин гоблину друг, товарищ и брат… хотя ты не гоблин, но всё равно. Кстати, ты к нам надолго? А то у меня найдутся друзья, которым тоже не помешают твои услуги…
- Проездом, - отказался я. - Доберусь до Дваглича, а там вернусь в свой мир.
- Ну скатертью дорога… Между прочим, пан Яцхен, Дваглич - человеческий город, а люди - самая ксенофобная раса из всех, какие я знаю.
(Александр Рудазов, "Три глаза и шесть рук")
Это я посмотрел "Притяжение" -- первый на моей памяти фильм Бондарчука, где в главных ролях нету самого Бондарчука. Потому или нет, но все похвалы, в частности от "Мира фантастики", фильмом совершенно заслужены. Он таки действительно снят во всех смыслах на уровне, не скачет выше головы, но и не претендует на это. Сценарий, игра, спейсэффекты, подбор актёров выполнены просто по-человечески ("нормально в хорошем смысле" -- метко подметил тот же "Мир фантастики"). Такое кино не стыдно показать и за океаном.
Поэт в России больше чем поэт -- первое измерение фильма, разумеется, общественное. И оно уже открывает нехилый простор для конспирологии. С одной стороны, неприязнь к понаехавшим растёт в нашей стране прямо пропорционально количеству (чего греха таить, и качеству) самих понаехавших, ибо 95% "их" контингента не могут рано или поздно не войти в столкновение с 95% "нашего" населения -- это свойство не "их" и не "нас", а именно девяноста пяти процентов как прослойки. Нет сомнений, рухни сегодня и в самом деле пепелац посреди спального "раёна", его обитатели именно так себя и поведут. С другой стороны, здесь объектом ненависти становится некто, во-первых, находящийся в явном меньшинстве не только там, где оказался (один против планеты), но и среди себе подобных ("никто не знает, что он здесь" -- поясняет полковнику инопланетный "Джарвис"). Во-вторых, наш вторженец сам если интеллектуально и не превосходит тех, к кому он вторгся, то уж в любом случае принадлежит к сообществу в среднем много более интеллектуальному. Так что художественным воплощением ни неквалифицированного гастарбайтера, ни гордого сына горных аулов, за которого всегда готова горой встать диаспора, Харитоша быть попросту не может.
Здесь позвольте процитировать diak_kuraev:
Я уточняю вопрос: в шахматных турнирах когда-нибудь участвовали? А я участвовал! Естественно, турнир школы, какого-нибудь пионерского лагеря, на Всемирную шахматную олимпиаду не ездил. В порядке покаяния могу сказать, исповеди: МЕРЗКОЕ время -- шахматный турнир (и даже подростковый). В ночь перед партией какого только зла не пожелаешь своему сопернику. Понимаете, если играют в футбол и я проиграл Ваньке -- ну и что? Подумаешь, у Ваньки ноги длиннее. Переживу. Но если я, играя в шахматы, проиграл Изе (!!) -- это, что же, морда жидовская умнее меня получается??? То есть человек в гораздо большей степени отождествляет себя со своим умом, чем с мышцами. Поэтому проигрыш в интеллектуальном состязании гораздо более досаден и обиден.
И какой из этого следует вывод? Наш подозрительный иностранный планетянин, при всей кавказской гордости, написанной на его лице (видимо, в качестве дани памяти бирюлёвской смуте 2013 года, которая подала сценаристам идею), являет собой по сути метафору еврея, к которому на двор пришёл погром. И даже отбивается с помощью големов, сиречь пустых экзоскелетов без человека внутри. Идущие на штурм погромщики, впрочем, им в этом не уступают.
Вот кто изображён с филиграннейшей достоверностью, переиграв даже мастодонтов Меньшикова и Гармаша -- это гопники. Классическая уличная шайка-лейка в составе файтера, клирика, мага и вора смазливого эротично небритого альфача с подвешенным языком и +5 к инициативе, гидроцефального агрессивного качка-бульдога, здоровенного, невозмутимого и послушного нацменьшинства и трусливой крысы-шлимазла. Омерзение вызывают с первых же кадров совсем как настоящие -- ну, кроме альфача, к этому гордому званию воленс-неволенс прилагаются минимальные лидерские качества и градус тестостерона, а это таки повод к неиллюзорному уважению. Альфач вызывать омерзение начинает только ближе к концу, когда из двух возможных путей дальнейшей эволюции -- в мужчину или в самца -- выбирает последний. И это правильно -- ведь что-то же находила в нём главгероиня до этого.
Сама оная героиня -- тоже совершенно классическая обыкновенная япон отечественная школьница. Халявит на уроках, шушукается с подружками, заслушивается попсой, западает на альфача и уморительно френдзонит ботана, выросла в неполной семье (увы, это в наших палестинах тоже типично) с родителем, которому вечно не до неё, врёт ему и подтролливает, понятий о долге и порядочности придерживается типично уличных, в общем, девчонка с нашего двора, каких двенадцать штук на дюжину. И отец её -- столь же типичный батяня-комбат солдафон, в присутствии которого бывает два мнения, его и неправильное. Образ мужика, который и хотел бы просто любить свою дочку, но не умеет и потому из чистого страха пытается строить и контролировать всех и вся, сыгран Меньшиковым абсолютно в десятку. Забавный факт: слова, сказанные Лебедевым Артёму -- "Спасибо, что её вытащил. Но если бы не ты, её бы там вообще не было" -- исчерпывающе описывают действия его самого и армии под его руководством. Именно здесь в полном смысле понимаешь и соглашаешься с бессмертными словами "ДМБ" о том, что военный -- это не профессия, а сексуальная ориентация. Причём, что самое печальное, и для тех, кто в армии в жизни не был.
Ну и, конечно, сам виновник торжества, удивительно вписывающийся в сакраментальную формулу "Клаату барада никто": он таки действительно бородат, находится на нашей планете нелегально и анонимно, да и сам по себе просто клад -- культурный, вежливый, в технологиях разбирается, за девушку постоять умеет и на первом свидании зовёт к себе домой. Родина его лично мне удивительно напомнила данелиевскую Альфу с поправкой на графику XXI века. И причина, по которой Земля закрыта для посещения инопланетянами -- ей же ей, едва ли не прямая цитата по Абрадоксу:
-- Соседство с галактикой Кин-дза-дза -- наша беда. Они снедаемы страстями.
-- Порочными!
Вам не нравится финал кэмероновского "Аватара"? Хотелось бы, чтобы благородные небесные люди одержали верх над агрессивными дикарями и спокойно получили необходимый им ресурс? Добро пожаловать на "Притяжение". Правда, в роли агрессивных дикарей теперь как раз земляне, в то время как сам "Харитон" перед улётом даже возвращает всю ранее выкачанную воду. А вам слабо? Неслучайны, ох неслучайны множественные отсылки к шедевру, вплоть до прямого цитирования. Ведь насколько по-идиотски звучат вопли "Это наша земля!" для тех, кто знает, что ни на Землю, ни на её всевозможные плоды случайный вторженец как раз и не претендует!
Пожалуй, единственное, без чего фильм смотрится куцевато -- это религиозно-философский компонент. Единственный голос человечности звучит из уст школьного учителя астрономии, который в нашей реальности сам по себе фигура куда более фантастическая, чем инопланетянин. И больше всего этот голос похож на беспомощные голоса ему подобных в "Ученике" Серебренникова -- "нельзя потому что нельзя". С молодёжью, выходящей из тинейджерского возраста, эта отговорка не проходит. Хочешь ей запретить -- грамотно аргументируй (или не жалуйся потом). Вот буквально сегодня читал я беседы митрополита Каллиста (Уэра), который неоднократно цитировал такие слова некоего католического кардинала: "Чтобы объединиться, мы сначала должны любить друг друга. Чтобы любить друг друга, мы должны сначала узнать друг друга". Вот в этом духе высказаться перед чертановцами, а особенно молодыми (пока они ещё были способны слушать) -- это было бы мудро, это было бы, грешные Магистры, киногенично! Впрочем, подозреваю, компонент этот не включили нарочно -- возможно, сознавая у себя недостаток вкуса, чтобы вписать его так, чтобы он, не будучи главным, не выпятился слишком нахально и не намозолил кинозрителю глаза.
Мораль: смотреть и пересматривать. Желательно, в обнимку с детями, а кому-то -- и с родителями.