Царь и наследник, или Жертвоприношение
"Иван Грозный", 14.11.12.
В заглавной роли - Михаил Лобухин.
Михаил Лобухин - Иван Грозный, фото Екатерины Владимировой
Третьего дня многое случилось.
Я наконец открыла балетный сезон в Большом театре. До этого вечера у меня не находилось достойного повода в него заглянуть.
Увидела первую балетную премьеру на исторической сцене Большого. Потому что переносы я таковыми считать не могу, как не готова принимать за премьеру и "Драгоценности".
Третьего дня на сцене был Большой балет.
И я чувствовала гордость за то, что имею честь быть зрителем Большого театра.
Сам балет "Иван Грозный" - полный восторг!
Не просто не устаревший - ультрасовременный. Буквально на пике моды.
Мощнейший глубочайший режиссерский спектакль с отсылом к эпическому психологическому dark fantasy (современней просто не найти).
К несовременности хореографической могу отнести лишь неполиткорректно-сатиричные "кривоногие" танцы татар.
И не понимаю, как можно здесь всерьез искать историческую правду, третировать во имя нее автора, морализаторствовать на тему воспевания реального злодея...
Всегда считала Юрия Николаевича Григоровича певцом войны в широком смысле, а не любви.
В "Грозном" тоже лирико-любовные сцены выглядят бледнее сцен баталий и страданий (возможно, из-за невписавшейся партнерши).
Но сколько глубинного понимания, сколько сурового милосердия в его рассказе о муках человека, заброшенного на вершину горы, палимого солнцем, овеваемого ветрами, исхлёстанного ливнями... Которому нет исхода с этой высоты. Даже после смерти его кости, голые и неупокоенные, останутся там же, на горе.
На троне.
Быть рожденным Избранным - Царем, в этом его жертва.
Я очень сильно ждала этого балета и очень сильно боялась.
Как столкнуться лицом лицу с легендой и не разочароваться?
По видео у меня сложилось странное отношение к "Грозному", опасливое. Блистательнейшими солистами, разумеется, не восхищаться не возможно, это высший пилотаж. Но записи я могу смотреть только с передышками, не целиком: слишком тягостным кажется зрелище, слишком утомляет музыка. Потому ждала я премьеру с надеждой на то, что энергетика потечет со сцены "живой водой", и сметет все препоны, мешающие моему восприятию "Грозного". И страшно было, что не сладит нынешнее поколение артистов Большого с этим исполином, и останется великий балет неразбуженным.
Но, парадокс, мучительная темная история "Ивана Грозного" зазвенела праздничными колоколами. Не только для меня, но и для труппы Большого.
Михаил Лобухин был первым Царем Большого, которого я увидела, таково было мое сознательное желание.
Хотела сначала взгянуть на него в этой выстраданной им роли, подготовленной под руководством Грозного первого, Юрия Кузьмича Владимирова.
Переход в другой театра, травмы, попытки заново обрести себя, долгие месяцы подготовки к Роли, которую станцевать огромная честь и великая ответственность,- драма, в которой реальное намертво сплелось с театральным.
Даже право на работу с таким особенным педагогом Михаилу далось нелегко.
Но, как ни удивительно, у этой главы истории случился счастливый финал.
Возможно, из-за уникальной передачи роли из ног в ноги, от сердца к сердцу.
Лобухину удалось оживить своего персонажа.
Это настоящая победа.
Сначала я переживала по поводу того или иного движения Михаила, прыжка или поддержки. (То, как он травмировался когда-то на моих глаза, до сих пор мне помнится.)
Но в какой-то момент забылись и намеки на Ивана IV, чья жизнь якобы протанцовывается вольно в балете, и артист Михаил Лобухин.
И передо мной на сцене Большого театра родился самостоятельный человек, вымышленный, но в тоже время абсолютно реальный. Материализовавшийся всего-то на час, но после не растворившийся насовсем, а словно бы просто исчезнувший с глаз.
Тот, о ком думалось мне всю дорогу домой и к кому я возвращаюсь мысленно сейчас, когда я пишу эти строки.
Спектакль прошел - а тот страдалец и бунтарь для меня живет.
Кстати, Юрий Кузьмич Владимиров находился подле сцены в ложе, и всю первую половину спектакля реагировал на действо самым живым образом: каждый непростой для ученика момент подавался вперед, словно подпитывая того собственными силами. (А может, мысленно он тоже был там, на сцене?) Вторую же часть спектакля Владимиров провел куда более спокойно (просто предположу, что почуял, что спектакль у подопечного под контролем и смог увлечься проиходящим как зритель).
Было так приятно, что Большой театр не забыл отметить творческий юбилей своего прославленного артиста и педагога.
Зал с сильнейшим энтузиазмом приветствовал объявление о посвящении Владимирову спектакля, а после, как мне показалось, отнюдь не я одна была расстрогана, когда Лобухин почтительно и торжественно вручал ему цветы.
Вообще, это такая радость, когда Большой чествует людей, принесших ему славу, и когда отдает дань своей великой истории.
Теперь я уверена, восстановление "Грозного" было абсолютно правильным для этого театра.
Спектакль действительно, без всяких скидок на возраст, очень сильный.
Ни на что не похожий (не считаю я, что он дублирует "Спартак"). Поднимающий планку танцевального и актерского мастерства на огромную высоту. Внутренне возвышающий как артистов, так и публику.
Очень хорошо понимаю множество зрителей, которые стремились посмотреть все составы. Надеюсь, в следующем блоке и у меня получится сделать то же.
Вне зависимости от того, насколько каждому из артистов удалось приблизиться к высотам "Ивана", полугодовые репетиции над этим балетом, я просто уверена, тренировали не только их тела.
Что бы кто ни говорил, а Григорович велик. Титан и мудрец.
И Большой театр сделал грандиозное дело, когда вызвал из небытия его шедевр.
Только страшно больно от того, что изо всех щелей повылазили бесы и самыми постыдными методами постарались свалить священного колосса, изничтожить, принести в жертву собственной ненависти и честолюбию.
Драма вокруг спекталя оказалась гораздо более жутким зрелищем, чем изображение на сцене злодейств царя-грешника.
Реакция определенной части околобалетной общественности, имеющей вес, предсказывалась зарнее, но кто ждал такоего тошнотворного беспредела?
Остается только надеяться, что Большой не пожертвует своим нынешним достижением во имя ублажения мелких бешеных хищников и не похоронит едва воскрешенного "Ивана".
Сделать это - плюнуть в души своим же артистам, самозабвенно карабкавшимся к вершинам мастерства, и зрителям, чья волна неподдельного энтузиазма смыла с "Ивана" всю искусственную грязь.
Быть на вершине и честь, и крест.
Прерогатива сильного - не вестись на указку ложных авторитетов, а уважать себя и свои личные ценности, свой вкус, свою память.
Не дергаться в попытке заслужить одобрение чужаков, а уметь прочувствовать себя. И тогда найдется правильный баланс между старым и новым, иностранным и родным, смешным и страшным, камерным и массовым, абстрактным и смыслосодержащим...
Пусть Большой будет сильным. Пусть будет на вершине.
Браво всем причастным к этому успеху!