Насилие: Как у взрослых
Пока я спал, Россия стремительно догнала Запад: московский школьник, наконец, воспользовался трендом "разбавь выстрелами тишину школьных коридоров". Поскольку американский индивидуализм у нас не так развит, пристрелить одноклассников, как я предполагаю, не хватило духа, поэтому жертвами стали любимый учитель и полицейский. (Последнее, кстати, невиданный случай в рамках преступлений такого рода, по идее следует уволить и расстрелять всех, ответственных за недавнюю "переаттестацию").
Сначала пропустим выступление поклонников короткоствола: "Ага! Кто захочет, тот все равно будет убивать людей! Оружие - каждому! Если б учитель взял оружие на работу, остался бы жив!1"
Теперь узнаем мнение более важного эксперта:
Президент РФ Владимир Путин связал стрельбу и захват заложников в московской школе номер 263 с тем, что у подростков нет художественного вкуса, а детей не учат понимать искусство, сообщает «Интерфакс».
«Надо воспитывать новое поколение зрителей с хорошим художественным вкусом, умеющих понимать и ценить театральное, драматическое, музыкальное искусство. И если бы у нас делалось это должным образом, то, может быть, и трагедии, подобной сегодняшней московской, не было бы», - сказал Путин на открытии заседания президиума президентского Совета по культуре и искусству.
По мнению президента, содержание и уровень представлений, которые показывают в детских театрах, «оставляют желать лучшего», и это нужно менять. В частности, театральные постановки должны знакомить школьников с русской и мировой культурой, «учить думать, сопереживать и верить в силу добра». При этом, заметил президент, необходимо ставить спектакли и по произведениям современных российских авторов.
Чуть ли не впервые совершенно, на сто процентов согласен с Владимиром Владимировичем. Он сказал правду, поскольку не знал, что сказать, и тут вырулил инстинкт. Разумеется, товарищ Путин ни уха ни рыла в "театральном, драматическом и музыкальном искусстве". Однако, он учился в школе в тихие времена, когда социальному государству просто в силу порядка вещей удалось заронить в массы мысль о том, что читать книги или ходить на балет - в принципе, престижно. Да, работяга и его дети сами никогда бы этим заниматься не стали, да, они посмеивались над интеллигентом - но побуждения интеллигента были им понятны. Понятны и Путину.
Между тем, сегодня пойдите в Контактик и поищите в городе людей 15-18 лет, а затем проверьте в анкетах графу "любимые книги". В 9 из 10 случаев вы увидете ответ "не читаю". С вариациями - попадаются "))))", "я что, похож на ботана", "вторая и синяя", "не каких". Это означает только приговор. Кто там надеялся обрести через 10 лет новую великую Россию, можете прямо сейчас брать чемоданы и ехать в Париж работать дворниками на полставки. Если человек не прочитал к окончанию школы ни одной книги (или "Гари Потера") и гордится этим - его надо сдавать в утиль. Помимо простого варианта "завод", такой полуфабрикат можно поставить пинать мяч или на лыжи в Сочи, отдать в "Дом 2", посадить заниматься активными продажами в Альфа-банке, назначит ментом и так далее, но разговаривать с человеком нельзя будет уже никогда. Отец у себя на заводе организовал библиотеку, куда все приносят свои книги и берут бесплатно - прямо как хипстеры (мне оттуда однажды перепал роман Дугласа Коупленда). Пришел устраиваться ученик лет 20, рассказывал, как пиздил всех ножкой от стула в своих Черемушках, а потом увидел библиотеку и онемел. Это что, говорит, это зачем? Читают, - говорит отец. Что, сами?!
Конечно, не сами, а те, кто научился. Презираемые и забывающиеся уроки пения и музыки, походы с классом в театр, где кто-нибудь непременно влюбится на два дня в главную героиню, актовый зал, Пушкин - очевидно, что вся эта чушь потихоньку делает человека лучше. Музыкальная, английская школа, хореографическое училище, театральный кружок - еще лучше. А физкультура и ОБЖ с автоматом - хуже. Ясно, что в гуманитарных предметах нет никакой "духовности", просто они предоставляют попавшему под удар человеку большее пространство для сублимации. Невроз - вот чума, СПИД и ветрянка 21 века. Тот, кто говорит, что московский стрелок "просто псих", бросается камнями, живя в стеклянном доме, даже если еще не знает об этом. Для меня мотивы таких людей никогда не были тайной за семью печатями, и до определенного возраста я порой воображал сцены истребления одноклассников. Мой лучший друг во всеуслышанье полушутил, что однажды придет в школу с ружьем (которое у его отца было) и даже придумал, что подаст знак в этот день - застегнув рубашку на все пуговицы. Другое дело, что оба мы знали, что не сделаем ничего такого вне экстренных обстоятельств, поскольку уже прочитали такие великие книги как Кастанеду, Пелевина и "Герой нашего времени".
После вечера с книжкой наше подсознание (а у книжных червей - сознание) учится обобщать, присоединяя сиюминутное и тревожащее к вечному и завершенному. От чувства сопричастности к чувствам других (вернее, искусственным филологическим конструкциям, но кого это волнует) получается катарсис и иллюзия разрешения невроза. Для тех же, кто "ахаха не четает", единстенной возможностью получить такой катарсис, - кроме насилия и наркотиков, - остаются видеоигры, которые тут же некий член при президенте потребовал запретить.
Но я и здесь не буду возмущаться. То, что некоторые компьютерные игры провоцируют тягу к насилие - чистая правда, даже если об этом говорит неприятная и некрасивая тетка из родительского комитета. Отрицать это - уподобляться чеченскому тренеру по вольной борьбе со сломанными ушами, который утверждает, что в его секции подростки духовно развиваются. Если запретить школьникам шутеры и навязать, - как его? - "театральное, драматическое и музыкальное искусство", я буду приветствовать. Проблема встанет только тогда, когда обнаружится, что специально для подростков, да еще "из современных авторов", навязывать нечего. Потому что:
- литературы для подростков за последние 15 лет написано - 0 (хотя разговоры были и деньги уплочены) ,
- фильмов, которые бы смотрели подростки сделано 0 (хотя блевотные картины на деньги Минкульта появились, и деньги уплочены),
- мультфильмов, которые бы смотрели подростки, сделано 0 (хотя деньги уплочены немалые, а их попил настолько престижен, что к нему с гордостью прикладывают руку Андрон Кончаловский и Лео Каганов),
- театральных... нет, не могу уже.
Придется брать на гнилом Западе, где делают пьесы про гея-новенького в классе. Но это тема другого поста, все равно.
Кстати о подсознании. Редактируя пост, вспомнил, что роман Коупленда, который я вроде бы вставил ни к селу ни к городу, был как раз про массовое убийство в школе, и как пережившие это живут дальше. Вернее, там мальчик пережил бойню, а девочка нет, и она наблюдает, как все остальные мечутся, путаются в своих неврозах по земле, но не испытывает никаких эмоций, потому что уже все поняла. Она говорит:
Признать Бога означает полностью смириться с людскими страданиями. И, думаю, я приняла Бога и полностью приняла человеческую скорбь, хотя до событий в столовой ее было не так-то много в моей жизни. Кому-то мои слова покажутся наивным лепетом девочки-подростка. Только там, в столовой, было все: и Бог, и скорбь, и смирение.
Теперь же я не жива и не мертва, не сплю и не бодрствую, готовясь к переходу в Иной Мир. А мой Джейсон остается там, среди живых.
Милый Джейсон. В глубине души он знает, что, где бы я ни оказалась, я буду присматривать за ним. А еще, думаю, теперь он понял то, с чего я начала свой рассказ: хоть на небе ярко светит солнце, а детские личики до боли милы и наивны, с воздухом, которым мы дышим, с водой, которую пьем, и с пищей, которую едим, в нас неизбежно закрадывается чернота этого мира.
Сначала пропустим выступление поклонников короткоствола: "Ага! Кто захочет, тот все равно будет убивать людей! Оружие - каждому! Если б учитель взял оружие на работу, остался бы жив!1"
Теперь узнаем мнение более важного эксперта:
Президент РФ Владимир Путин связал стрельбу и захват заложников в московской школе номер 263 с тем, что у подростков нет художественного вкуса, а детей не учат понимать искусство, сообщает «Интерфакс».
«Надо воспитывать новое поколение зрителей с хорошим художественным вкусом, умеющих понимать и ценить театральное, драматическое, музыкальное искусство. И если бы у нас делалось это должным образом, то, может быть, и трагедии, подобной сегодняшней московской, не было бы», - сказал Путин на открытии заседания президиума президентского Совета по культуре и искусству.
По мнению президента, содержание и уровень представлений, которые показывают в детских театрах, «оставляют желать лучшего», и это нужно менять. В частности, театральные постановки должны знакомить школьников с русской и мировой культурой, «учить думать, сопереживать и верить в силу добра». При этом, заметил президент, необходимо ставить спектакли и по произведениям современных российских авторов.
Чуть ли не впервые совершенно, на сто процентов согласен с Владимиром Владимировичем. Он сказал правду, поскольку не знал, что сказать, и тут вырулил инстинкт. Разумеется, товарищ Путин ни уха ни рыла в "театральном, драматическом и музыкальном искусстве". Однако, он учился в школе в тихие времена, когда социальному государству просто в силу порядка вещей удалось заронить в массы мысль о том, что читать книги или ходить на балет - в принципе, престижно. Да, работяга и его дети сами никогда бы этим заниматься не стали, да, они посмеивались над интеллигентом - но побуждения интеллигента были им понятны. Понятны и Путину.
Между тем, сегодня пойдите в Контактик и поищите в городе людей 15-18 лет, а затем проверьте в анкетах графу "любимые книги". В 9 из 10 случаев вы увидете ответ "не читаю". С вариациями - попадаются "))))", "я что, похож на ботана", "вторая и синяя", "не каких". Это означает только приговор. Кто там надеялся обрести через 10 лет новую великую Россию, можете прямо сейчас брать чемоданы и ехать в Париж работать дворниками на полставки. Если человек не прочитал к окончанию школы ни одной книги (или "Гари Потера") и гордится этим - его надо сдавать в утиль. Помимо простого варианта "завод", такой полуфабрикат можно поставить пинать мяч или на лыжи в Сочи, отдать в "Дом 2", посадить заниматься активными продажами в Альфа-банке, назначит ментом и так далее, но разговаривать с человеком нельзя будет уже никогда. Отец у себя на заводе организовал библиотеку, куда все приносят свои книги и берут бесплатно - прямо как хипстеры (мне оттуда однажды перепал роман Дугласа Коупленда). Пришел устраиваться ученик лет 20, рассказывал, как пиздил всех ножкой от стула в своих Черемушках, а потом увидел библиотеку и онемел. Это что, говорит, это зачем? Читают, - говорит отец. Что, сами?!
Конечно, не сами, а те, кто научился. Презираемые и забывающиеся уроки пения и музыки, походы с классом в театр, где кто-нибудь непременно влюбится на два дня в главную героиню, актовый зал, Пушкин - очевидно, что вся эта чушь потихоньку делает человека лучше. Музыкальная, английская школа, хореографическое училище, театральный кружок - еще лучше. А физкультура и ОБЖ с автоматом - хуже. Ясно, что в гуманитарных предметах нет никакой "духовности", просто они предоставляют попавшему под удар человеку большее пространство для сублимации. Невроз - вот чума, СПИД и ветрянка 21 века. Тот, кто говорит, что московский стрелок "просто псих", бросается камнями, живя в стеклянном доме, даже если еще не знает об этом. Для меня мотивы таких людей никогда не были тайной за семью печатями, и до определенного возраста я порой воображал сцены истребления одноклассников. Мой лучший друг во всеуслышанье полушутил, что однажды придет в школу с ружьем (которое у его отца было) и даже придумал, что подаст знак в этот день - застегнув рубашку на все пуговицы. Другое дело, что оба мы знали, что не сделаем ничего такого вне экстренных обстоятельств, поскольку уже прочитали такие великие книги как Кастанеду, Пелевина и "Герой нашего времени".
После вечера с книжкой наше подсознание (а у книжных червей - сознание) учится обобщать, присоединяя сиюминутное и тревожащее к вечному и завершенному. От чувства сопричастности к чувствам других (вернее, искусственным филологическим конструкциям, но кого это волнует) получается катарсис и иллюзия разрешения невроза. Для тех же, кто "ахаха не четает", единстенной возможностью получить такой катарсис, - кроме насилия и наркотиков, - остаются видеоигры, которые тут же некий член при президенте потребовал запретить.
Но я и здесь не буду возмущаться. То, что некоторые компьютерные игры провоцируют тягу к насилие - чистая правда, даже если об этом говорит неприятная и некрасивая тетка из родительского комитета. Отрицать это - уподобляться чеченскому тренеру по вольной борьбе со сломанными ушами, который утверждает, что в его секции подростки духовно развиваются. Если запретить школьникам шутеры и навязать, - как его? - "театральное, драматическое и музыкальное искусство", я буду приветствовать. Проблема встанет только тогда, когда обнаружится, что специально для подростков, да еще "из современных авторов", навязывать нечего. Потому что:
- литературы для подростков за последние 15 лет написано - 0 (хотя разговоры были и деньги уплочены) ,
- фильмов, которые бы смотрели подростки сделано 0 (хотя блевотные картины на деньги Минкульта появились, и деньги уплочены),
- мультфильмов, которые бы смотрели подростки, сделано 0 (хотя деньги уплочены немалые, а их попил настолько престижен, что к нему с гордостью прикладывают руку Андрон Кончаловский и Лео Каганов),
- театральных... нет, не могу уже.
Придется брать на гнилом Западе, где делают пьесы про гея-новенького в классе. Но это тема другого поста, все равно.
Кстати о подсознании. Редактируя пост, вспомнил, что роман Коупленда, который я вроде бы вставил ни к селу ни к городу, был как раз про массовое убийство в школе, и как пережившие это живут дальше. Вернее, там мальчик пережил бойню, а девочка нет, и она наблюдает, как все остальные мечутся, путаются в своих неврозах по земле, но не испытывает никаких эмоций, потому что уже все поняла. Она говорит:
Признать Бога означает полностью смириться с людскими страданиями. И, думаю, я приняла Бога и полностью приняла человеческую скорбь, хотя до событий в столовой ее было не так-то много в моей жизни. Кому-то мои слова покажутся наивным лепетом девочки-подростка. Только там, в столовой, было все: и Бог, и скорбь, и смирение.
Теперь же я не жива и не мертва, не сплю и не бодрствую, готовясь к переходу в Иной Мир. А мой Джейсон остается там, среди живых.
Милый Джейсон. В глубине души он знает, что, где бы я ни оказалась, я буду присматривать за ним. А еще, думаю, теперь он понял то, с чего я начала свой рассказ: хоть на небе ярко светит солнце, а детские личики до боли милы и наивны, с воздухом, которым мы дышим, с водой, которую пьем, и с пищей, которую едим, в нас неизбежно закрадывается чернота этого мира.