Параллельные миры и смешанные экономики
Карта исследованных памятников, погребение КШК в Сопе, сосуды КШК, а также кости одомашненных животных из погребений
Именно так называется статья об особенностях питания и экономики древних сообществ северо-восточной Балтики в середине третьего тысячелетия до нашей эры (полное название "Parallel worlds and mixed economies: multi-proxy analysis reveals complex subsistence systems at the dawn of early farming in the northeast Baltic").
Цель этого исследования - разобраться в сложности раннего производящего хозяйства среди групп культур шнуровой керамики и оценить его влияние на местные популяции охотников-собирателей-рыболовов за 56-й параллелью северной широты, уделяя особое внимание Эстонии и Латвии (обозначены как северо-восточная Балтика) 3-го тысячелетия до н.э. Для этого авторы объединяют несколько методик - анализ стабильных изотопов человеческого коллагена, анализ остатков липидов древней керамики, зооархеологические и археоботанические материалы.
Авторы вводят исключительную комбинацию нового набора биоархеологических данных, охватывающего анализ стабильных изотопов коллагена человеческой кости и анализ остатков липидов глиняной посуды, зооархеологические записи вместе с недавними радиоуглеродными датами прямой ускорительной масс-спектрометрии (AMS), а также археоботаническую информацию из предыдущих исследований. Результаты показывают многогранные региональные адаптивные стратегии, демонстрирующие как сегрегированную диетическую практику, так и смешанную экономику на начальном этапе раннего земледелия, явно отклоняясь от крупномасштабных повествований линейных и иерархических моделей древних изменений натурального хозяйства.
Если простыми словами - использовали максимум доступных данных о предполагаемой диете. Результаты показали, что развитие производящего хозяйства в Прибалтике нельзя рассматривать как линейное развитие от простого к сложному.
В исследовании рассмотрены материалы культуры шнуровой керамики (2800-2000 гг. до н.э.), культуры гребенчатой керамики (3900-1900 гг. до н.э.), группы памятников с пористой керамикой (3300 - 1800) и некоторые локальные группы северо-восточной Балтики.
Находки костей домашних животных и остатков и растений
Кости животных на памятниках КШК крайне немногочисленны и фрагментарны, часто смешанны с последующими и предшествующими материалами. Радиоуглеродные датировки с применением AMS метода показывают, что появление домашних животных в северо-восточной Балтике произошло между 2730 и 2490 гг. до н.э. Имеющийся материал представлен свиньями, крупным и мелким рогатым скотом.
Даты одомашнивания животных по материалам различных памятников Восточной Прибалтики.
Что касается одомашненных растений, зерновые культуры достоверно не были выявлены в контексте КШК северо-восточной Балтики. Единичные находки ячменя и однозернянки были обнаружены на поселении Крейчи в Латвии. Однако на этом памятнике материалы слоев перемешаны, сами раскопки проводились в 1950-х, и эти зерна уже недоступны для AMS-датирования. То же самое касается и поселения Иру.
Нехватка макроботанических остатков спровоцировала широкое использование пыльцевых данных для реконструкции раннего возделывания зерновых культур на северо-востоке Балтики. Следы пыльцы растений, идентифицированных как неуказанные зерновые (тип Cerealia), ячмень (тип Hordeum), пшеница (тип Triticum) и овес (тип Avena), были ранее отмечены на нескольких участках 7-го тысячелетия до нашей эры. Тем не менее, общее количество образцов (и мест), сообщающих о находках пыльцы злаков, остается низким вплоть до начала 4-го тысячелетия до нашей эры. Резкое увеличение как частоты образцов, так и участков, а также общего количества пыльцы зерен зернового типа наблюдается как в Эстонии, так и в Латвии, начиная примерно с 3500 года до нашей эры, тогда как в следующем тысячелетии данные о пыльце стабилизируются или даже демонстрируют некоторый регресс. Постепенное увеличение открытых ландшафтов вместе с небольшим увеличением количества находок пыльцы злакового типа отмечается с начала 2-го тысячелетия до н.э. и далее.
Однако доводы в пользу выращивания ранних сельскохозяйственных культур, основанные исключительно на данных о пыльце, остаются неопределенными, и в настоящее время не хватает подтверждающих доказательств из других источников, подтверждающих, что одомашненные растения были частью основной стратегии существования в 3-м тысячелетии до нашей эры.
Стабильные изотопы человеческого коллагена
Анализ стабильных изотопов включает образцы людей, датированных третьим тысячелетием из Эстонии (10 шт) и Латвии (17 шт). Помимо этого, стоянка Абора I включает в себя 33 образца, все из которых обнаружены в слое поселения, датированных примерно 3400-1900 гг. до н.э.
Также в список включены образцы из памятников Сельгас и Звейниеки, с характерными чертами КШК. Общее количество образцов 49 шт.
Значения стабильных изотопов костного коллагена человека демонстрируют значительную гетерогенность среди популяций третьего тысячелетия до нашей эры: значения варьируются от -24,9 ‰ до -15,7 ‰ для δ13C и от +8,9 ‰ до +17,8 ‰ для δ15N. Статистическое сравнение значений образцов гребенчатой керамики, КШК и Абора I показывает значительные различия, но из-за небольшого количества образцов гребенчатой керамики к этому следует относиться с осторожностью, тогда как разница справедлива для лица Абора I и КШК. Захоронения КШК имеют более узкий диапазон значений (диапазон δ13C от -23,5‰ до -19,1‰, δ15N от +8,9‰ до +11,8‰, что свидетельствует о поступлении белка из наземных источников. О потреблении наземной пищи косвенно свидетельствуют перекрывающиеся парные даты AMS наземных животных и людей из захоронений Арду II и Сопе, показывающие, что у людей нет видимого смещения датировок, вызванного резервуарным эффектом. Доступно несколько образцов для трех людей с КШК - Арду I, Кунила I и Сопе Б I - что позволяет отслеживать изменения в потреблении белка с пищей в течение жизни человека. Для Сопе B I и Кунилы I изменение рациона питания незначительно (менее 1 ‰), но у Арду I наблюдаются повышенные значения δ13C и δ15N во взрослом возрасте.
В отличие от индивидов КШК, у 33 образцов из Абора I наблюдается значительная изменчивость значений стабильных изотопов. Здесь значения δ13C варьируются от −24,8‰ до −20,5‰, а δ15N от +9,7‰ до +17,8‰. , тогда как удивительно высокое значение δ15N (+17,8‰) из погребения 8 принадлежит юному возрасту 1-2 месяца и указывает на грудное кормление. Среди образцов Абора I не существует существенной разницы, основанной на хронологическом порядке или позе захоронения. В группе КШК индивиды из Тамулы имели более высокие значения δ15N и более низкие значения δ13C, что указывает на зависимость от ресурсов пресной воды, тогда как особи Тамулы XXII демонстрировали низкие внутрииндивидуальные диетические изменения в течение всей жизни. Женщина из группы охотников из Наакамяэ (остров Сааремаа) с максимальным диапазоном дат между 2910 и 2490 годами до нашей эры выделяется своими высокими значениями δ13C и δ15N, единственный человек в наборе данных, явно ориентированный на морские продукты питания.
Исследование липидов на керамике
В рамках этой методики было исследовано 178 образцов сосудок КШК (67 шт) и культуры гребенчатой керамики (111 шт). Этот набор данных дополняется 15 образцами культуры пористой керамики и шестью образцами керамики типа Лубяна из Латвии, в результате чего в общей сложности получается 199 образцов.
Измерения δ13C двух основных жирных кислот очень информативны для различения пресноводных и морских организмов, жиров свиней и жвачных животных и, что наиболее важно, молочных продуктов. Поскольку домашние и дикие жвачные животные изотопно неразделимы, обнаружение молочных жиров остается основным индикатором эксплуатации видов домашних жвачных и продуктов их переработки.
Результаты δ13C посуды КШК показывают явное включение молочных продуктов в семь (потенциально восемь) сосудов, что является самым ранним свидетельством наличия молочных жиров в северо-восточной части Балтики. Это количество следует рассматривать как минимальное, поскольку смешивание молочных продуктов с другими продуктами может привести к тому, что значения изотопов будут выходить за пределы молочных эллипсов, а также в регион жвачных животных. Примечательно, что все образцы молочных продуктов взяты из северной и северо-восточной части Эстонии, и ни один из них не был взят из внутренних районов. Есть один образец из Абора I, который отображает график между эллипсами молочных продуктов и жвачных животных, но он также включает в себя полный набор водных биомаркеров, которые могут указывать на смешивание молочных продуктов с другими веществами с более обедненными значениями δ13C.
Несмотря на первое обнаружение молочных жиров в этом регионе, водные биомаркеры морских или пресноводных организмов указывают на то, что различные водные продукты обрабатывались как в посуде гребенчатой керамики (40 проб из 93), так и в сосудах КШК (22 пробы из 64), а также сосудах других региональных групп (15 образцов из 18). Таким образом, имеются четкие доказательства первоначального производства/хранения молочных продуктов, а также потребления водных веществ, животных и жвачных животных на протяжении 3-го тысячелетия до нашей эры.
Сравнительные результаты исследований изотопов коллагена из костей человека и липидов из остатков керамики
Выводы
Сравнение различных диетических показателей - зооархеологических, археоботанических, стабильных изотопов и остатков липидов керамики дают более целостную картину прибытия, природы и распространения раннего производящего хоязйствана северо-востоке Балтики. В отличие от северо-западной Балтики, скудные макроботанические и пыльцевые данные показывают отсутствие значительного земледелия на северо-востоке в третьем тысячелетии до нашей эры. Потребление растений здесь было скорее ориентировано на дикие виды, хотя нельзя полностью исключать предварительные эксперименты с выращиванием сельскохозяйственных культур. Самые старые зерновые злаки, датированные прямой датой, на северо-востоке Балтики относятся ко 2-му тысячелетию до нашей эры, выращивание сельскохозяйственных культур вэ то время также подтверждается непрерывными следами пыльцы Cerealia и установлением первых полевых систем.
Раннее производящее хозяйство на северо-востоке Балтики было основано на животноводстве, впервые начатом общинами КШК, которые завезли домашних животных в первой половине 3-го тысячелетия до нашей эры, и сопоставимо с датами появления ранних домашних животных из юго-восточной Балтики. В Финляндии самая ранняя находка крупного рогатого скота относится ко 2-му тысячелетию до нашей эры, хотя козья шерсть, найденная в захоронении CWC Перттуланмяки, также может свидетельствовать о более раннем появлении домашних животных. Однако одомашненные животные начинают доминировать в фауне северо-восточной Балтики только около 1000 г. до н.э.
Внедрение домашних животных вряд ли изменило экономику всех жителей северо-восточной части Балтики в 3-м тысячелетии до нашей эры. Лица, которые погребены в контексте КШК, образуют изотопически узкую и однородную группу, скорее всего, опирающуюся на земные ресурсы, подобно лицам КШК из Литвы и Центральной Европы. Напротив, другие современные им человеческие останки демонстрируют очень разнообразные пищевые привычки от типичной водной диеты, смешанной водной/наземной диеты до более наземной диеты.
В более тонком масштабе кулинарных практик липиды керамики демонстрируют сочетание одомашненных, диких наземных и водных ресурсов среди популяций КШК. Молочные продукты были обнаружены в семи пробах КШК (около 10% проанализированных проб) с четырех прибрежных/устьевых участков, тогда как, по крайней мере, в двух из них очевидно потребление других (диких) ресурсов, включая водные. Следовательно, население КШК на северо-востоке Балтики полагалось на смешанную экономику с параллелями из контекстов Литвы и Финляндии 3-го тысячелетия до нашей эры. Аналогичные тенденции отмечаются и в развитии раннего производящего хозяйства в Северо-Западной Балтике и Центральной Европе.
Изменения в системах жизнеобеспечения третьего тысячелетия до нашей эры, описанные в этом исследовании, могут иметь разные аналитические, региональные и социокультурные объяснения. Липиды керамики отражают диетические обычаи более широких сообществ, а анализ стабильных изотопов показывает историю питания отдельных людей (захоронения КШК), сохранившуюся до наших дней. Мы можем предположить, что несоответствие между результатами изучения липидов сосудов КШК(смешанная экономика) и результатами стабильных изотопов захоронений КШК (в основном наземная диета) может указывать на различную диетическую доступность и / или предпочтения среди разных групп культуры шнуровой керамики.
Индивиды из традиционных захоронений КШК демонстрируют довольно однородный диапазон значений стабильных изотопов, подавляющее большинство костей домашних животных обнаружено в захоронениях КШК, а молочные продукты обнаружены в сосудах КШК из ограниченного числа прибрежных/устьевых участков. Таким образом, учитывая, что данные стабильных изотопов и остатков липидов на керамике являются одновременными, одно из возможных объяснений состоит в том, что на этапе внедрения одомашненные виды и их вторичные продукты могли быть более доступными для определенных подгрупп людей CWC, которым было предоставлено специальное захоронение. обряд. С другой стороны, мы можем стать свидетелями аналитических ограничений, поскольку следует признать, что массовая SIA не может отследить ограниченное потребление продуктов питания из водных животных [89]. Включение меньших количеств водных продуктов в рацион людей в захоронениях CWC может быть уточнено с помощью специфического SIA аминокислот из костного коллагена в будущем [90]. Наконец, несоответствие между значениями ORA керамики и значениями SIA человека также может быть связано с конкретными кулинарными практиками, т.е. водные продукты предпочтительно обрабатываются в керамических сосудах, тогда как более широкий спектр других продуктов питания добывается и потребляется без использования керамических контейнеров.
Тем не менее, ORA керамики CWC показывает, что обильные дикие ресурсы северных широт предлагали оптимальные условия для ведения смешанной экономики в середине голоцена. Действительно, эксплуатация диких ресурсов была обычным явлением среди популяций CWC с самого начала [91], причем несколько захоронений CWC на северо-востоке Балтики также включали кости диких животных [12,79,92]. Человек Арду I CWC, чьи погребальные обычаи и детский рацион соответствуют характерным традициям CWC, служит интригующим примером перехода от полностью наземного к смешанному питанию и перехода к потреблению водных, возможно, морских ресурсов, в зрелом возрасте.
Parallel worlds and mixed economies: multi-proxy analysis reveals complex subsistence systems at the dawn of early farming in the northeast Baltic
https://royalsocietypublishing.org/doi/10.1098/rsos.230880